assorted

В честь свадьбы перекрашенный в глубокий красный цвет дом был украшен белоснежными орнаментами. Орнаменты были иноземными, имели значение в племени назначенного омеги, потому современным столичным жителям они казались чем-то сродни языческим и дикарским. Они настороженно все рассматривали, но отказывались подойти поближе, плотным полукругом стояли под навесом, натянутым над княжеским двором. Омеги были пестро наряженные, тщательно подготовились к свадьбе своего государя, со вкусом подбирали наряды. Со стороны улицы этот разряженный полукруг замыкал не менее парадно приодетые альфы. Во дворе стоял радостный гомон. Чуть поодаль, за пределами навеса, словно высаженные ряды копьев, стояли всадники, — то были родные со стороны омеги, которых пока не успели определить в покои. Нынче в приоритете были молодожены, поэтому челядь с ног сбилась все устраивая. Зачарованное волнение властвовало среди народа. Им было любопытно, почему государь дозволил своему иноземному омеге, который уже вступил в их Веру, провести обряд бракосочетания с учетом традиций его племени. Многие увидели в этом тревожный знак, но празднество шло своим чередом. Во дворе за праздничным столом молодоженов в гордом одиночестве восседал Великий Князь, Ким Сокджин. Перед ним в кругу танцевала молодежь, громко смеясь и веселясь. Никого не пригласят за стол до завершения официальной церемонии, и молодая знать коротала время за танцами и играми. Наконец пришло время: над двором раздался глухой, вибрирующий гул, и двери дома княжича распахнулись. Первой вышла свита омеги, одетая в традиционные платья их народа, с гордо приподнятой головой, но скромно опущенным взглядом. Две впереди шагающие несли знамена народа омеги и Великого Князя, далее шедшая пара — знамена домов женихов. Обычно обходились лишь домов, но то, что жених намеренно подчеркивал свою чужеродность, у некоторых вызывало довольство, у некоторых — опасение. Перед глазами рябило от сочетания пестрых расцветок и золотисто-серебряных вышивок, низкие шапочки на головах омег также были щедро расшиты и блестели в косых лучах стоящего в зените солнца. На порог наконец вступил нареченный омега. Все во дворе замерли, затаив дыхание, даже вставший посередине двора князь затих, в тщетных попытках разглядеть своего избранника. Ким Тэхен шел медленно, выдержанно, спокойно, без стеснения и замешательства, словно плыл над землей. Он гордо держал голову, его руки были сцеплены спереди, но сильно опущенные рукава не дозволяли увидеть пальцы рук. Княжич с наигранной покорностью шел за четверкой свиты. На его лице не было тени беспокойства или принятого в такие дни волнения: он был задумчив, без притворной застенчивости шел к центру круга, где его поджидал широко улыбающийся князь, — разглядев празднично одетого омегу, государь остался доволен увиденным. Красота будущего Великого Княжича была воистину легендарной. Свита словно река, которая обтекает камень, мягко обошла князя и встала позади него. Княжич остановился перед ним, так и не поднимая взгляда. Следующая за ним оставшаяся четверка свиты подоспела и неспеша, выверенно, в четыре пары рук сначала сняли с омеги его расшитую золотом шапочку, затем под удивленные взгляды Великого Князя и всех присутствующих, начали расстегивать шелковое пышное платье. Расстегнув, они скинули его, как халат, обнажив традиционное, более простое, но дорогое и по царски достойное красное платье, традиционное народное. Великий Князь еще шире улыбнулся и, не сдержавшись, схватив руку омеги, жакро поцеловал кончики пальцев, не зная, как еще вылить благодарность за такое откровенное угождение ему. Великий Князь остался ну очень доволен демонстративным отказом от своего прошлого и, крепко сжав не по погоде прохладные пальцы омеги, развернулся в сторону священнослужителя и дал разрешение начать церемонию. — Ты сегодня необычайно красив. — шепнул князь над плечом омеги, за что получил короткий благодарный взгляд и скупую полуулыбку. Впервые за весь день получив прямой взгляд омеги, князь почувствовал, будто княжич не просто одарил его коротким взглядом, а излился сотнями словами благодарностей. Спустя время, когда клятвы были отданы, молодожены сели за стол, наблюдая за продолжившимися развлечениями. Возле стен расставили столы с напитками и закусками для гостей, и народ то и дело запивал каждую победу. Первый советник бегал между высокородными иноземными гостьми, пытаясь уделить внимание каждому от имени государя. Он вымотался знатно, и только-только присел, как второй советник с азартом на лице подскочил к нему. — У нас есть одна затея. — первый советник почему-то сразу посмотрела на Великого Княжича, который сидел прямо, словно проглотил палку, и с прищуром смотрел на развлечения. Сейчас желающие били по специальным мишеньям — расставленным яйцам. Оружие каждый выбирал, какой хочет. Когда кто-то додумался снять свой чувяк, украшенный драгоценностями, и аккуратно сбить яйца по одному, Великий Княжич еле заметно улыбнулся. Даже скорее глазами, нежели губами. Красный цвет ему к лицу. — Кто это «нас»? — Кан Гора пожимает плечами беззаботно. — Покойная Великая Княгиня была хороша на свадьбе, надо испытать и этого. — с такими невообразимо дерзкими словами Кан Гора широко развернулся и поскакал в центр круга, как раз к тому моменту когда вдруг вынесли гармонику. — Мой государь, — обратился к князю второй советник, Кан Гора. — От лица народа мне хочется попросить у вас дозволение спросить у Великого Княжича, удостоит ли он нас своей игрой? Мы от наших гостей с его стороны наслышаны о сказочных способностях игры и пения нашего Великого Княжича. — склоняет низко голову деланно покорно. — Я хочу лишь одного: сидеть на своем месте подле моего супруга и наслаждаться празднеством. — не дожидаясь, пока за него решит альфа, заговорил Ким Тэхен. На его лице не было даже намека на лукавство, чтобы хоть как-то смягчить категоричность ответа. Первый советник встревоженно встал. — А сам же праздновать не намерен. Это прозвучало довольно-таки неоднозначно, и государь на глазах у всего народа замешкался, не зная как стоит отреагировать. — Нам всего лишь хотелось насладиться вашим пением. — делает еще одну попытку второй советник, и лучше бы он просто с поклоном удалился, потому что Великий Княжич вскидывает руку, словно затыкая советника, и непререкаемым голосом, тихо, но уверенно вновь отказывает. — Если мне дозволяется, то мне хотелось бы исполнить для Великих Князя и Княжича песню. — не ведая, что творит и плчему, рядом со вторым советником встает первый советник. Он уверенно отнимает от младшего гармонику, делает знак рукой, чтоб ему внесли стул, так как инструмент тяжелый, и тремя пальцами пробежав по струнам, словно на пробу, начинает издавать глухие звуки, но четко сливающие в знакомую старинную мелодию. Первый советник не оставляя времени для отказа, без всякого жеманства затянул песню — героическую, никак не вяжущуюся с сегодняшним событием, но все завороженно слушали его, в особенности княжич, на его лице было написано удивление, — печать благодарности за подобное заступничество. Первое и единственное в этом чужом мире. Как только первый советник кончил играть, Ким Тэхен поднялся со своего места и, сняв со своего указательного пальца серебряное кольцо, протянул советнику. Высшая честь и похвала. Прилюдное признание. Гости даже не успели похлопать выступавшему, замерли, наблюдая за развернувшейся сценой. — Я не достоин, Ваше Величество. — низко склонив голову, первый советник принимает дар с трепетом и волнением, и тут же надевает на свой безымянный палец. Поклонившись княжичу и князю, который слегка пьяной улыбкой смотрел на своего избраника, советник удалился, не поворачиваясь к ним спиной. — Как его зовут? — обращается княжич к супругу, садясь обратно и переплетая пальцы с пальцами государя. — Моего советника? — княжич утвердительно кивает. — Хосок из рода Чон… Мы росли вместе, его воспитывали, чтоб стал мне лучшим помощником. — княжич снова кивает. — Я не сомневаюсь, что вы его достойно подготовили. Его сегодняшний поступок — ваша заслуга. — Великий Князь широко улыбается и нежно целует омегу в щеку. Сладкий запах алкоголя оставляет след вместе с поцелуем. — Полагаю, можно оставить наш народ за весельем, а самим удалиться. — с этими словами он встает, не отпуская руку Тэхена. — Ваша правда, мой государь. — омега послушно следует за альфой, совершенно не удивляясь, когда тот сразу же направляется в дом, бесстыдно многощначительно смеясь и улыбаясь, а потом проходит в спальную комнату омеги. Великий Князь с трудом дождался дня свадьбы, и теперь чересчур торопился, он даже не спросил, будет ли комфортно омеге днем возлечь с ним, когда гости шумят и напиваются под их окном. За закрытыми дверьми они просто альфа и омега. Альфа просто хотел омегу — альфа просто брал омегу.