assorted

— Из-за своих судейских обязанностей, я вынужден покинуть вас сразу же после праздничного ужина. — объявляет за столом лорд, занимая место хозяина стола, по правую сторону от господина Чон Хосока. Последний не выглядит удивленным, хотя о чужих намерениях покинуть его в первую брачную ночь слышит впервые. — Завтра днем меня ждут на заседании. — извиняется перед всеми, но не смотрит в глаза своему теперь законному супругу. Все гости выражают крайнюю степень огорчения по этому поводу: за столь короткий срок, гости господина Чона успели прикипеть к лорду. К счастью, никто из присутствующих не опускается до низких непристойных шуток по поводу вынужденного отказа от права первой ночи, иначе господин Чон, еле-еле держащий себя в стальных тисках, вышел бы из себя с пол-оборота. Он буквально заставляет себя улыбаться присутствующим, позволяет герцогу дотрагиваться до себя, когда гости просят пить на брудершафт, проглатывает их полные искреннего пожелания тосты. Еще больше боли причиняет сочувствующий взгляд господина Пака — его ближайшего друга и наперстника. Сердце болезненно сжимается от каждого вдохновляющего слова за столом, а радостные лица преданной прислуги, которые искренне желают своему господину лишь самого наилучшего, вызывают одну тошноту. К счастью, с празднованием двойной свадьбы не слишком затягивают: первыми изо пышно накрытого стола выходят более юные и нетерпеливые, которые ненароком напрашиваются на редкие улюлюканья. Раскрасневшаяся Джихе не выглядит так, словно ее беспокоит то, что ей предстоит пережить этой ночью, да господин Чон сомневается, что та совсем уж несведуща о предстоящем. Кто-кто, а господин Ким Тэхен намеками да бесстыдными обрывками скорее всего дал понять, что именно хочет от нее. Все альфы грубые и нетерпеливые. — Пойдемте. — протягивает руку лорд, врываясь в мысли господина Чона, альфа, который теперь на всю жизнь с ним будет, и все из-за плотского желания. Юные молодожены уже исчезли на ступенях, что ведут на третий этаж, хозяйский, и теперь герцог решил взять власть в свои руки. — Нам тоже пора. — улыбается однобоко, но улыбка не трогает уставших глаз. Господин Чон и сам готов хоть в одежде рухнуть спать, поэтому покорно вцепляется в протянутую руку, старательно игнорируя двусмысленные смешки и ухмылки, которые его собственные гости прячут за полупрозрачными бокалами с напитками. Спасибо хоть не хлопают. И именно на этой мысли раздаются несколько вялых хлопков, но граф дальше идет, высоко приподняв голову, сделав пометку в голове потом у господина Пака узнать, кто были эти люди, чтоб изящно отомстить после. — Джихе была прекрасна этим утром. — лорд галантно опускает ничем не затрудняющий комплимент, и господин Чон благодарно склоняет голову. — Вы тоже. — Спасибо. — роняет сухо, застанный врасплох. Он не ожидал комплимента в свой адрес, хотя получал их сотни на дню. Однако от собственного мужа слова похвалы звучит почему-то двусмысленно, но лишь потому, что сам омега настроен к супругу предвзято. Странное ощущение нереальности, которое охватило господина Чона еще прошлой ночью после короткой беседы с лордом, медленно и неуверенно отпускало его с каждым подъемом наверх. Между ними кипела зловещая тишина: ни один из мужчин не пытался создать хоть видимость миролюбия, подыскать тему для сглаживания неловкого молчания. Да и неловким это самое молчание не назвать: каждый кипел в собственных мыслях, переваривая произошедшее утром. Снова замужество. Для лорда это должен был быть долгожданный день, завидный холостяк, уважаемый герцог и достопочтенный судья наконец нашел себе пару. Не менее достойную, между прочим. Пусть господин Чон и был в браке, но это никак не умаляло его положение в обществе. Его репутация была кристально чиста, и такой же оставалась бы, если бы ему не сорвало крышу в чужом доме, когда желание до чужого определенного тела не подвела. — Когда для вас будет удобно присоединиться ко мне? — смертельно уставшим голосом спрашивает господин Ким, подводя своего супруга к дверям его спальни. — Может…вам стоит отдохнуть и уже потом отправляться в путь? — лорд отрицательно качает головой. — Времени в обрез, к сожалению… Так когда? — граф пожимает плечами. — В начале весны, скорее всего. Сейчас в столице делать нечего. — брови лорда удивленно взмывают наверх. — Простите, но я имел в виду в ближайшем будущем… Теперь вы мой супруг, и куда бы я ни пошел, вы должны будете меня сопровождать. — Право, мы же не пылко влюбленные молодожены! — Но для высшего света, которое нас поймало на горячем — мы именно такие. — лорд выдерживает паузу, размышляя. Затем отпускает руку, на которой все еще покоится рука графа и отступает назад. — Мне правда жаль, но такова маленькая плата за супружество… Поверьте мне, если бы вы занимались тем же, что и я, то я бы… — Будто омегу допустили бы в парламент. — фыркает господин Чон, распахивая дверь в свои покои. — Я отправлю нарочного, когда определюсь. В добрый путь. — Мне правда жаль. — бросает лорд, и разворачивается на каблуках, и граф не может не смотреть ему вслед: его белоснежный костюм, украшенный дорогими камнями, отсвечивает и сверкает, и на памяти господина Чона это в первый раз, когда и альфа и омега стояли в одинаковом одеянии перед алтарем. То было ненамеренно, лишь их вкусы совпадали. — Надо готовиться к переезду. — устало объявляет он камердинеру и личной прислуге, что удивленно вышли из глубины комнаты. — С утра начнем подготовку. — взяв себя в руки, покорно отвечает прислуга. Наверное они ожидали, что пусть и мало, но молодожены уделят друг другу внимание. — И предупредите всех, чтоб с утра не тревожили господина Кима и его молодую госпожу Джихе. — пока не забыл, приказывает, позволяя камердинеру себя раздеть. В голове тысячи мыслей, плотину словно прорвало, и слезы неизбежного, которое теперь уже настигло, начали душить. — И меня не беспокойте. — хрипло добавляет, валясь на кровать. Прислуга вопросительно пересматривается, но не рискует расспросить. Лишь покорно кивают и покидают его покои. Снова вынужденное замужество, и снова брачная ночь в горьких слезах.