assorted

Хосок был в эйфории. Его глаза сверкали как драгоценные камни, а широкая довольная улыбка не сходила с тонких губ. По ту сторону камеры в прямом эфире на него смотрели миллионы людей, больше, чем было на концерте, но этот факт не приносит такого удовлетворения, как сам отгремевший концерт. Живой, с реальными людьми, которым они не безразличны. Это было настолько кайфово, что у Хосока встало прямо на сцене в первый же день. Сегодня было не слабее, у него в голове вместо мыслей марево, даже язык заплетается от гремучей смеси чувств и эмоций. — Я настолько волновался, что даже не помню первый день. — Хосок огромными честными глазами утыкается в камеру и безбожно лжёт — забыть, как торопливо дрочил себе в туалете во время смены костюма, невозможно. — Я вырубился сразу же после душа. — вот это правда. Чонгук тогда ещё скребся в его дверь жалостливо, но Хосок элементарно его не услышал. Раздаётся щелчок двери, и Хосок уже жалеет, что не запер её. Он думал быстренько посидеть в эфире, после смотаться выпить то с Джином, то с Юнги. А может и со всеми. В принципе, он может смело завершить трансляцию, прошло уже больше тридцати минут и этого вполне себе достаточно. Никто не говорил, что он обязан отсидеть несколько часов, как это делают макнэ. Тем временем в номер беззвучно проходит Чонгук, семофоря своими огромными глазами и искренней улыбкой. Он дурачится на пороге, пробивая на смех, хоть Хосок и знает, почему тот такой нетерпеливый, с удовольствием поддаётся его игре для арми. — Как долго? — уточняет тот, садясь на корточки рядом с Чоном и обхватывая его щиколотку. Хосок протягивает ногу для большего контакта, внешне оставаясь безмятежным. — Оу, уже 45 минут… — Этого мало… Надо хотя бы часа два, — дразнит его Хосок и рассыпчато смеётся, когда Гук с застывшей улыбкой сжимает его ногу крепче, мол, в сторону шутки. — Мне всегда мало арми. -Конечно, — вынужденно соглашается младший, выше приподнимаясь, ещё выше, подушечками пальцев вырисовывая дразнящие узоры, а глаза полыхают угрозой: вчера обломал, но сегодня не позволю. Адреналин бушует в молодом теле, и Хосок разделяет его жажду — он сам такой же. Но подразнить мелкого святое. Раззодоренный Чонгук настоящий зверь в постели, а после концерта Хосоку хочется именно пожестче. И чтобы не снимал свои кольца в губе, чтобы можно было больно оттягивать его зубами, заставляя Чонгука буквально выть. — И что ты запланировал ещё? — Ничего такого… — Хосок, и без того расслабленный, уже тает под массирующими пальцами. Он в шаге от того, чтобы скатиться вниз на чужие бёдра, чтобы о нём позаботились. Или же, нет, ему хочется много помучить мелкого, слишком борзый стал в последнее время. Чонгук улавливает его взгляд, прикованный к губам и понимающе улыбается. Понимает, что сегодня придется драться за контроль в постели. — Сегодняшнее TMI? — читает Гук комментарий, желая поскорее свернуть трансу. Он, конечно же, любит своих поклонников, но любить Хосока любит больше. — Играть с кольцом языком — классно. — Гук замирает, а Хосок мертвенно белеет. Они огромными глазами уставляются друг на друга, не в силах осознать в полной мере своё фиаско. Хосок только что на многомиллионную аудиторию сказал, как классно играться с кольцом в губе Гука. Как ему вставляет дразнить его таким образом. Как во время поцелуев он вгрызается в холодный металл. Как они с Чонгуком трахаются вот уже не первый год и не планируют останавливаться. Как они без ума друг от друга. Получается, каминг аут? Получается, катастрофа. Чонгук на автомате тянется и без слов выключает трансу, не обращая внимание на взорвавшуюся строку комментариев. Его рука так и лежит на чужой ноге, которая начала дрожать от осознания всего пиздеца. — Гук… — одновременно с его испуганным шёпотом в дверь стучатся — это точно стафф пришёл за его головой. Черт возьми, что за ужас. Хосок похерил их карьеру. — Я запер дверь. — сжав его ногу, Чонгук резко поднимается и взволнованно вышагивает в крохотном номере. Бросает нервные взгляды на дверь, но не спешит открывать, хотя вежливые «Хосок-ши» резко перешли на нетерпеливые «Чон Хосок». Затем он достаёт телефон и, уложившись на чужую постель, взлохмачивает свои волосы. Весьма вульгарно высовывает язык под испуганным и непонимающим взглядом Хосока, кончиком касается холодного металла и делает пару снимков. Не особо заморачиваясь на счёт обработки, загружает на weverse, сетуя на тупой вай-фай, который их резко разделил. Никакого намека на то, что сам Чонгук прервал трансу. — Что ты сделал? — Гук наклоняется и мельком целует Хосока в висок. — Ты ничего такого не сказал, Хоби-хен. — Но… — А что ты сказал? — Гук серьёзно смотрит ему в глаза, пока стук в дверь становится настойчивее. Их телефоны трезвонят без остановки, грядёт персональный армагеддон. — Ложись спать, не жди меня. — Э-э, нет, ты не будешь один решать эту проблему. — Хосок порывается первым выйти из номера, но Чонгук его перехватывает. Обхватывает за подрагивающие от нервного перенапряжения плечи и смотрит глубоко в глаза. — Послушай, это даже не проблема. Если ты сейчас не будешь меня слушаться, то, да, стафф сделает проблему. Пожалуйста. — Чонгук кивает на постель. — Постарайся уснуть, если не сможешь, то не открывай дверь никому. Даже мемберам, только мне. — оставив сухой поцелуй на его лбу, Чонгук выходит из номера, захлопывая за собой дверь