assorted

-тут совсем неплохо. - намджун лукавил, и хосок это понимал. его скромное жилище, хуторок, стоящий на отшибе кругловодья, как того и требуют меры безопасности, был еще далек от приличного. -давай во дворе посидим. - хосок пренебрежительно повел плечами, будто это помогло бы стряхнуть с себя нелюбовь к этому дому. окружной старшина безропотно выходит из тесной прихожей, так и не посмев заглянуть в единственную смежную комнату - опочивальню. чуть задерживается в сени, обуваясь в крепкие осенние боты из качественной кожи, которые стоят рядом со скромными изношенными хосоковыми. -тебе тут очень трудно? -не легко. - соглашается собиратель молний, присаживаясь на влажную низкую скамью под окном, которая еще не успела просохнуть после утренней росы. ким намджун, как обычно, никогда не предупреждает о приходе. заходит, когда вздумается. вот и сегодня, ни в свет ни заря, поднял с еле прогретой постели. -дом много лет не видел крепкой руки...мы можем летом отстроить новый, на казенные деньги. - чон отмахивается и неприлично широко зевает. где-то вдалеке начинают запоздало звучно кукарекать петухи. рань несусветная. -мне и этого хватит...только бы до зимы успеть утеплить хорошо. еще и труба камина забита, вот сегодня займусь. - намджун присаживается рядом с ним и отрицательно качает головой. -я пришлю деревенских ребят. они мигом почистят. и если что надо сделать - им скажи. - мимо них, вразнобой блея, единым стадом проходят овцы, за которыми следует сонный пастух. тот, как и все, с долей любопытства заглядывает во двор нового собирателя, огороженный полусгнившими дощечками, и уважительно, слегка испугавшись, кивает, когда замечает старосту. хосока они сторонятся, как и сам хосок их. за эти четыре месяца чон никак не попытался наладить с ними отношения, понимая, что слету не сможет принять и собственный дом, работу, и прилагающие к этому жители деревни, урожай, дом, а иногда и чьи жизни должен будет оберегать. -ты меня уже достаточно отблагодарил, намджун. - ким и сам это знает. знает и то, что хосок тоже знает. понимает. хоть и не прогоняет. чон уже несколько недель в их долине. лето протекло быстро в бесполезных попытках намджуна помочь хосоку в ремонте дома, бесконечных собраниях, судах и обычных бытовых делах. поселенцы были с головой заняты сбором собственного урожая, работой в общественном поле, заготовкой дров на длинные осень и зиму. хосок был занят тем же самым, только в крохотном варианте. за все лето он лишь успел полностью сменить деревянный настил на полу в спальной, стены - там же, аккуратно вынуть стекло из прогнившей рамы и вставить в другую. с натертыми мозолями кое-как выкроить кровать - старую сжег вместе со всеми стульями, столом, всей утварью, - и то, без изголовья и спинки. до огорода так рука и не дошла. о том, чтобы собрал дрова на зиму и речи нет, как и запасов еды. сразу видно, что хосок не приспособлен к жизни такой. но не желание помочь тянет намджуна к нему. не только это. -я могу перевести тебя в тепловодье. - хосок со вздохом откидывается на сырую стену деревянного хутора, прикрывает глаза, стараясь больше не зевать. -а это будет так просто? - ким пожимает плечами, хотя собиратель молнии этого и не видит. - я ведь могу и согласиться, если будешь так часто предлагать. - со смешком говорит, и непонятно, шутит или нет. -согласись. - но и не хочет, чтобы соглашался. но хосок и правда рожден не для селянской жизни. у него голова всегда высоко поднята, а губы изогнуты в легкой насмешке. по вечерам, когда все жители веселятся в единственном кабаке вплоть до поздней ночи, хосок, убаюкивая на животе дрянную ильку, которая в один день просто взяла и ушла вслед за ним, сидел под забором ратуши с дешевым забродившим березовым соком, ни разу не заговаривая с кем-то. лишь с одним намджуном разделяя свой напиток и вечер. ему подходят либо вечные странствия, либо жить в уютном доме с услужливыми наемниками. -в столице будет проще. - слова застревают как кость в горле, но староста обязан постараться его уговорить. ради его же безопасности, здоровья, истертых в кровь и каменные мозоли руки, ночи без сна из-за непротапливаемого дома, из-за нехватки мебели и посуды, жизнь впроголодь. ради его достоинства и гордости, которые знатно запачкались в деревенской грязи. но хосок отчаянно вцепился в свой участок. каждое его слово, взгляд, действие так и носит свое веское "мое", хотя и ненавидит то состояние, в котором оказался. собиратель молнии со своим жилищем похож на родителя: сам ругает свою обитель, а чужим - под страхом умертвления не дозволяется. -возможно. - как ким не любит эту неопределенность. в силу своей работы, роли отца, он требует от всех твердость, конкретность, а с этим собирателем молнии словно по замерзшему озеру в оттепель ходит: оступишься, и затонешь под стыками льда. присев, хосок наблюдает за тем, как ким нервно постукивает по все еще влажной скамье. за горизонтом солнце слепо прорывается наружу, но плотные тучи, хоть и легкие, не дают прохода. вдалеке раздаются мычание коров, которых сгоняют на пастбищу. к счастью для хосока, пастбище находится не с этой стороны деревенских ворот. так они сидят до полного восхода солнца. хосок из-под ресниц наблюдает за старостой, который уставился вглубь поселения и затуманенными глазами петляет по немногочисленным проулкам, усердно делая вид, будто кожей не чувствует сосредоточенного взгляда. -ну и чего тыт тут? - ким исо замирает, крепко прижимая к груди книжку. -отца дома нет. -и? - бросив истерзанную тряпку в посудину с водой, хосок берет сухую со свежевытесанного стола, и повторно протирает вымытые стаканы и тарелки. он сегодня с утра побывал с намджуном в тепловодье, поехал за новой утварью, на накопленное жалованье за четыре месяца накупил посуду и теплую одежду. теперь приводил все в порядок. исо неуверенно бросает взгляд в окно. -скоро темнеет. -поэтому дуй домой, кутенок, пока светло. - исо растерянно уставляется на мужчину, на своего героя после отца - младший ким с важным видом обожал рассказывать друзьям, как храбрый и смелый собиратель молний спас его. - чего вылупился? - илька, игнорируя неприветливость хозяина, спрыгивает с теплой, только что протопленной печки, и ластится к мальчику. протирается упитанным боком о его тонкие, худющие ножки. -я у вас посижу пока. - решает исо, опускаясь на новенькую, все еще сладко отдающую древесиной скамью. -у вашей семьи тут медом намазано, что-ли? - недоумевает себе под нос хосок, расставляя все на подоконнике и накрывая чистым полотенцем, чтоб не успело запылиться. мальчик заползает на печку и раскрывает книжку с картинками на все страницы. но не рассматривает их, а смотрит на хосока. исо искренне считает, что все, что делает чон - идеальное и правильное. с трепетным благоговением наблюдает, как тот выполняет, вполне себе неумело - его папа лучше может, обыденные дела, но не может не восхищаться. исо с каждым днем все увереннее становится - он станет таким же, как чон хосок. собирателем молний. -так, все. уже глубокие сумерки. забери книжку, которую оставил в прошлый раз - иначе на растопку отправлю, и чеши домой. - уставший чон залезает на теплую печку. он хочет умыться и лечь спать, но мальчик подползает к нему ближе и кладет голову на чужие бедра. - наглеешь. - фыркает, но не сбрасывает. -я хочу стать собирателем молний. - в тесной комнатушке разносится искристый хохот хосока и эхом возвращается к ним, вызывая улыбку. -это не так делается, кутенок. - собиратель звонко щелкает мальчика по носу и откидывается на стену. она прохладная, еще не успела прогреться, но чон слишком устал, чтобы привередничать. главное, не уснуть так. -а как? - хосок горько вздыхает. прикрывает уставшие глаза ладонью, чтобы не видеть боготворящего взгляда ребенка. -вот чего ты тут остался? - бурчит недовольно и подергивает ногами, но исо только удобнее ложится, и ждет. - это проявляется в разное время... у кого-то в детстве, у кого-то в зрелом возрасте. - хосок скользит по своему лицу пальцами и прочерчивает уродливый взбугривший шрам поперек лица. - в какой-то момент твое лицо закипает, горит заживо...и после ты остаешься с этим... -но вы такой сильный... - в тон ему таинственно шепчет исо, пораженный чужой выдержкой. не боится, хотя должен. -иначе нельзя, кутенок. - хосок переводит взгляд на подрагивающую свечку на подоконнике. за окном уже совсем темно, сейчас так рано темнеет - всего месяц до зимы, а у него дел еще на три летних сезона. он не успевает. надо было в свое время принять помощь намджуна, а не строить из себя сильного и гордого, а потом плакать в холоде по ночам. - давай я отведу те.... - спит. исо уснул, слегка разинув рот. его руки крепко сжимают раскрытую книжку, а лицо устремлено наверх, к собирателю молнии. - и за что мне все это? дверь тихонько скрипит, и из сеней появляется ким намджун. хосок неловко замирает, во все глаза смотря на отца ребенка, благодаря своего бога, что сентиментально не запустил пальцы в непослушные кудри исо, как хотел мгновение назад. намджун застывает, пока за его спиной дверь с громким скрипом закрывается. они нелепо цепенеют, намджун - пораженно, хосок - в не меньшем изумлении. дверь захлопывается. -папа? - исо, обернувшись на шум, видит своего отца и бойко спрыгивает с печки, тем самым разрушая нависшее густое напряжение. -почему сбежал от чимина? - голос намджуна не слишком послушный, но тело действует выучено: крепко подхватывает бросившегося навстречу сына и сурово, но с родительской теплотой журит. исо ему не отвечает, лишь оттопыривает губу капризно, не особо распространяясь о чимине - их соседе. ким как-то познакомил хосока с ним, но те так и не подружились. даже не здоровались, когда случайно встречались. -прости за это... - ким извиняется перед мужчиной и отводит голову набок, позволяя сыну положить голову на свое плечо. хосок машет чуть в сторону. -его вещи. - он не встает с места. будто конечности залили свинцом - ему было дико, что намджун застал собственного сына в такой нежной обстановке. черт, лучше бы он сразу увел его. ким накидывает теплое пальто на сына и неловко топчется на месте. -правда, прости, я поговорю с ним. - чон слишком быстро кивает, хотя краем глаза и видит, что исо оставил книжку у него. в который раз. и намеренно не напоминает о ней.