assorted

-мне сказали, что вы бог. - мужчина в ослепляюще-белом халате подправил очки на переносице, хотя они и так идеально сидели. сложил руки на животе, мягко массируя большим пальцем остальные, его молодое лицо выражало терпение и принятие. мужчина уже был готов поверить всему, что хосок расскажет. он заранее был согласен со всеми его словами, пусть и максимально абсурдными. -не совсем. - аккуратно подбирает слова хосок, хотя густой туман в голове подбрасывает к опасному краю тотального откровения из раза в раза. -я все пойму. - чону хочется презрительно скривиться на чужое обманчивое заверение, но организм занят тем, что пытается отогреться в ярких лучах солнца после двух суток купания в ванной. теплая вода быстро остыла, а менять ее, несмотря на то, что пациент вынужденно справлял нужду прямо там - никто не собирался. -вы можете быть со мной откровенны. -я не бог. - единственная правда, которую он готов признать. пока что. новый главный врач больницы для душевнобольных, энтузиаст своего дела,настырно пытался достучаться до каждого пациента, а их в этой тюрьме было не меньше ста. все эти люди, как и хосок, больше не вписывались в норму современного мира, они либо были слишком умны для 1910 года, либо слишком буйны как сам чон. -мне сказали, что вы раньше вели себя довольно...нагло, самоуверенно. - слегка отогревшись на солнце, хосок с тихим стоном меняет позу, кладет одну ногу на другую, опускает руки к земле, позволяя им безвольно обвиснуть. -я был молод. -это было всего четыре дня назад. -ваша гидротерапия творит чудеса. - хосок все-таки позволяет себе ухмыльнуться, хотя непослушный из-за чудовищной дозы лекарств язык еле вмещается в собственной полости. деланное добродушие на лице врача стирается моментально, а в глазах мелькает секундный ужас: у чона в последнее время ухмылка получается на редкость жутковатой - ему было на ком срываться каждый день. -так что вы тут делаете, как вы думаете? - взяв себя в руки, врач машет в сторону расположившейся справа от них больницы викторианской эпохи. здание мутно блестит грязными окнами на всех трех этажах, а колокол в башенке на самом верху глухо, сонно отбивает 12-й час дня. -разговариваю с вами. - врач сдержанно улыбается. -за что вы сюда попали? - хосоку не надо вспоминать, как смылся прямо из под носа чимина, пока тот был на встрече со своим хозяином. как воспользовался его вседозволенностью и сбежал в этот мир, но из-за незнания попал в другое столетие, на другую часть материка. как напился как свин, кляня себя за идиотизм, и абсолютно пьяный о чем-то поспорил с кем-то из смертных людишек, который даже понятия не имел, кто теперь хосок такой, из какого он времени, из какого мира. затем и вовсе устроил драку в президентской кадетской академии, а потом его прямиком из полицейского участка перевезли на этот остров. для психов. за него некому было залог вносить, да никому и не позволили бы: военные не простят такое оскорбление. и теперь он ждал суда тут, хотя прекрасно знал, что все уже решили за него. пожалел ли хосок, что сбежал от чимина? как только его выплюнул портал. он понятия не имел, что иной мир так повлиял на него. чон смотрел на людей, и замечал лишь плохой, дешевый сосуд для драгоценной крови. он видел их фальш, лживые глаза, и легко считывал примитивные мысли в жестах и мимике. хосок не умел читать мысли, как чимин, но смотрел сквозь людей и видел лишь грязь. люди такие ублюдки. такие твари. деньги. секс. табак. мясо, соус да побольше алкоголя. даже в детях перевешивает злая зависть. убийства. секс. убийства. секс. убийства ради секса. познав иной мир - хоть и не приняв его, он теперь не мог ужиться в своем собственном. хосок подолгу смотрел в свое отражение и не мог уяснить, как чимин смог выбрать его. как среди миллиардов грязи решился забрать хосока себе. сам хосок никогда не рискнул бы. все эти смертные создания так и воняют гнилью. и насколько чимин отчаялся, что стал искать себе кого-то? насколько ему было нужно, что выбрал простолюдина, а не себе подобного? -я рассказал, откуда я. - врач подбадривающее кивает головой, понуждая продолжить. хосок тяжко вздыхает и с полным принятием опускает голову на спинку плетенного кресла. вслушивается в отдаленные голоса гуляющих пациентов под строгим наблюдением накаченных медбратов. выхватывает из людского шума намек на щебет птиц и пытается настроиться на их волну, отдалиться от всего грязного, человеческого. отстраненно размышляет, не попросить ли о лоботомии, так как больше жить человеком он не сможет, а чимин вряд ли его ищет, раз не появился за эти неполные восемь дней. прикидывает, смог бы сам повторить потрясшие весь мир убийства чимина в его 21 веке, до которых эти люди уж точно не доживут, и понимает, что да, смог бы. если бы был уверен, что сможет вернуться обратно в чиминову цитадель. он попросил бы прощение за каждую ночь, которую проводил без сна, проклиная весь тот иной мир, содрогаясь от мысли, что сейчас вот дверь отворится, войдет он и...и...сделает много чего с ним. чон - детектив, по долгу службы расследовал и не такие ужасы. хосок долго извинялся бы за каждое грубое слово, сказанное вслух, после того как чимин заверил, что больше не читает его мысли. даже согласился бы извиниться перед его хозяином, за то что устроил капитальную истерику в первые дни адаптации в цитадели под его наблюдением. -и откуда вы? хосок позволяет отчаявшимся слезам скатываться по вискам и затеряться в отросших волосах, до которых еще не дошли ножницы госпиталя. -а вы сделаете мне лоботомию? -нет, конечно. - заверяет врач, и хосок впервые за долгое время чувствует искренность от этого пропащего смертного. ну, конечно. хосок ведь уже не буйный. только неуправляемых таким способом "лечат". -но я прошу. -простите? -я хочу его...лоботомию. - чон отлично помнит с полицейских курсов, какие страшные вещи вытворяли в больницах, как пытали пациентов. и помнит, что после таких варварских лечений пациенты становились овощами. тем же лучше. он даже готов отдать свое бренное тело на эксперименты, если заранее отключат все чувства. -да, конечно. - естественно, соглашается врач. ему без разницы на человеческие жизни. и хосок не может поверить, что монстром когда-то считал чимина, а не всех людей на планете. - но только после официального суда. -да, конечно. - они ведь не могут в коляске приволочь подсудимого. это привлекло бы ненужное внимание к их учреждению. - давайте вернемся внутрь, у вам по расписанию шоковая терапия.... -чимин, прошу... - жалостливо хнычет хосок, не желая все снова проходить все заново по кругу. врач дергает его за руку, но чон подбирает к себе ноги и прячет лицо. больничная грубая одежда шуршит, глуша недовольные слова сбросившего маску добродушия врача. перестав его тормошить, тот зовет ближайшего медбрата. - чимин.... он не хочет тут быть. не в этом мире. но медбрат грубо дергает его за шкурку, ненароком хватая и волосы, распространяя острую отрезвляющую боль. хосок вскрикивает и дергается в сторону, плетенное кресло падает назад от той силы, с которой хосока тормошат прямо за волосы, а впоследствии его валят на траву и так и волочат по газону к госпиталю. -привяжите его к кровати, и сразу двойную дозу транклизитарово. -нет...не надо... - хосок еще не пришел в себя после прошлых инъекций. но медбрат неожиданно резко останавливается. отпускает хосока и, пошатываясь, переступает с ноги на ногу. громко начинает хрипеть, выпучив глаза в откровенном ужасе. -вы что творите? - врач замирает неподалеку. - хватайте пациента немедленно! - он не понимает. ничего не понимает. но хосок убегать не собирается. во все глаза смотрит на упавшего на колени мужчины, который заживо сдирает с себя кожу, который, наивные, тоже не понимает, что сгорает прямо сейчас. заживо. мужчина истошно кричит. а хосок отползает немного назад, так как помнит, что еще пара мгновений - тот вспыхнет ака спичка. -хосок. - врач оседает на пол от развернувшегося ужаса перед глазами, зажав рот и нос от тошнотворного запаха горелого человеческого мяса. но хосок смотрит лишь на возникшего прямо перед ним чимина. лица совсем не видно: вся кожа в алых сложных рунах, глаза сверкают адовой темнотой, а из волос и вовсе виднеется сплетения костяной ветви непонятного вида. пока непонятного, но хосок обязательно разберется, так как чимин тут. он здесь. пришел за ним. - нагулялся? - чимин и рта не раскрывает, но его голос оглушающим гулом разносится по двору госпиталя. ошарашенные персонал и пациенты не знают на что смотреть: на тёмные останки сгоревшего заживо медбрата или сотканного на глазах существа. -это жестоко. - хосок, кажется, сейчас заплачет. поспешно утирает сопли рукавом, понимая, что этого чимина не разжалобить слезами. да он и пытаться не будет. -я тут не веселюсь. -да, конечно. а покинуть меня, сбежать без намека на местоположение, это не жестоко. - руны на лице становятся все массивнее, и хосок понимает, что еще недолго, и истинная форма чимина вырвется наружу. концентрация оголеной ярости превышает сверхнормы, и нависающий над ним чимин начинает кричать. - я искал тебя по всем столетиям! по всем годам, месяцам, неделям! я понятия не имел, где ты, как ты! ты даже не знаешь, сколько реальностей я прошерстил, чтобы найти тебя в.... - чимин впервые оглядывается вокруг и бушующий нечеловеческий гнев в нем немного затухает. - в психиатрической тюрьме? - чимин резко бросается вперед и садится на колени перед чоном. - какого дьявола, хосок? - пылающими ладонями хватает его лицо и прикрывает глаза, проникая в его мысли, воспоминания. хватка крепчает с каждым мгновением, пока он детально разбирает каждое происшествие, и ему откровенно не нравится то, что видит, но хосок не сопротивляется. напротив, вцепляется в его скользящую материю одежды и ближе поддается, желая слиться с ним в одно единое, уверенный, что эти мучительные дни забудутся быстрее в его руках. ведь он его не оставит тут. -не оставишь же? чимин длинно выдыхает. -ты должен был сразу меня позвать. - шепчет мягко, хотя руны на лице продолжают уплотняться, а темнота в глазах лишь углубляется. он не успокоился, хоть и нашел хосока. и не скоро успокоится. -прости, - шепчет, но чимин качает головой. -это моя ответственность, не твоя. - мужчина щелкает пальцами несколько раз. чон не успел сосчитать, да ему и все равно. он знает, что чимин справедлив, а на постигших участь этого медбрата ему плевать. чимин выпрямляется и хватает хосока на руки. позволяет ему уложить голову на свое плечо, а затем оборачивается к врачу. -ты - за мной, подарю тебя моему хозяину. чон удивленно выдыхает, но не шевелится. крепко обхватывает торс чимина, будто тот исчезнет. будто это все сладкий сон, обреченный когда-то кончиться. -в качестве игрушки. - поясняет чимин мягко в его волосы, и хосок понятливо вздыхает. хозяин чимина ни за что не принял бы в качестве кого-то серьезного такого грязного человека, как этот врач. -мне очень жаль.... - мужчина крепче его прижимает к себе и впервые позволяет себе легкий поцелуй в чонову макушку. -давай я сначала успокоюсь, а потом это все обсудим. -хорошо. - чон не проверяет, идет ли за ними врач - знает, что тот ослушаться не посмеет, а вскоре ему и вовсе становится не до него: их окутывает уже знакомая, практически родная вспышка ослепляющего белого света.