assorted

он собиратель молний. как докатился до этой жизни? не было особого выбора, вообще-то. родился с меткой молнии на пол-лица, уродующей его тонкие, дворянские черты, в юношестве забрали из дома - родители даже не горевали, - и его начали обучать искусству ловли молний. а точнее, как пережить встречу с ней: электрическая искра всегда находит себе подобных, а в народе ходит поверье, что собиратели молний носят в себе частичку этого опасного явления. поэтому их и избегают, как чуму. но хосок считает, что все намного проще: люди не просто их боятся, сколько стесняются. огромный отличительный шрам, словно противный ожог, тонкими ветвями расходится по лицу, отталкивая всех встречных. именно поэтому собиратели молний вечно странствуют. они скитаются по миру и перепродают особо мощные разряды подпольным изготовителям оружий: они иной раз служат отличной начинкой для бомбы или костодробительного ружья. лишь некоторым собирателям особо везет и они обустраиваются при оружейных заводах, королевской башне с громоотводом или других подведомственных структурах. хосок был бы рад и хиленькой вышке на отшибе в жопе мира, но его, как прокаженного, особо сильно боятся, и не то чтобы не понимает, почему. все дело в метке: если у других она линейно расходится по коже, то у него после неудачной ловли разряда кожа под шрамом взбугрилась и покраснела. хосок надеялся, что это временно. что краснота и припухлость пройдет после того, как организм усвоит излишки электричества. но не прошла. ни спустя пару дней, ни спустя девять лет. хосок не намеревался останавливаться в этой деревне. пришлось сделать вынужденный крюк после ночлега в лесу: ночью в котомку залезли наглые ежики и растаскали весь провиант. ему даже завтракать нечем было. обманув голодный организм безобидными ягодами, хосок свернул с намеченной пути и спустился по широкой прогалине с намеком на вытоптанную дорожку, и спустя несколько часов вышел к окутанной блеклым туманом аккуратной деревеньке на лоне естественной долины. он дошел бы до поселения быстрее, но резко начавшийся дождь, вскоре перешедший в полноценный ливень, размыл протоптанную дорожку, и в слякоти по щиколотку вынужден был продираться. недалекий, но трудный путь вымотал его. мало того, что полночи гонялся за зверьем, так еще и несколько молний схлопотал, которых не в силах был усвоить. ему необходима была горячая еда, теплый очаг и полноценный отдых. надеяться на то, что кто-то сдает опочивальню, и не стоит: в такие отдаленные поселения редко кто заезжает. придется проситься к кому-то в амбар, при условии, что хоть кто-то откроет двери в такую погоду. несмотря на то, что время было до обеда, вокруг было по вечернему темно из-за низко нависающих сгустившихся грозовых туч. хосок еле-еле заметил покосившийся въездной знак. деревянный столб смыло дождем, и чон кое-как установил его обратно, заодно вчитываясь в витиеватый почерк. -круг-ло-во-дье. что за ужасный почерк. - он лишь мельком видел это поселение на карте да и особо не рассматривал, так как стоит в достаточном отдалении от тракта. таких селений сплошь и рядом, разбросаны по всему королевству мышиные норы по полю. которого из них будешь изучать? в подобных думах чон двинулся дальше, и лишь по звуку понял, что совсем скоро слякоть под ногами сменилась деревянной кладкой: даже не заметив этого, он вступил на широкий мост. в глубоком рву под ним клубилась и кипела река, но он подозревал, что в благостные дни там не так много воды. но не это было проблемой: хосок вдруг заволновался, не запирают ли жильцы ворота на ночь, но, к счастью или несчастью, их и вовсе не было. но жаловаться окружной старшине не стал бы. хосока встретила полнейшая пустота и тишина, даже псы и домашние твари молчали, наверняка дремали, как того требовала унылая погода. не успел пройти несколько метров, собиратель почувствовал формирующийся электрический заряд прямо над долиной и, тяжко вздохнув, вернулся обратно к мосту. вытянув раскрытую пятерню вверх, он отвел молнию на себя. прикрыл глаза, чувствуя, как ослепивший на секунду - хосок никогда не привыкает вовремя зажмуриться, - заряд пульсирует в венах, примеряясь, и недовольными мурашками отдается по телу: это было слишком. хосок попал в непогоду и слишком много сил накопил в последние дни. и теперь излишки борются в нем за комфортное место. -это слишком. - повторил разбито, чувствуя, как его мутит. заплетающимися ногами, поспешил покинуть мост, пока не потерял сознание прямо там: никто не стал бы прыгать за ним в кипучий ров. хосоку отказали в двух домах. около восьми дверей даже отказались открыть, а на громкую, но хилую просьбу пустить в амбар потеплиться в стоге сене отреагировали полным безразличием. в окошках соблазнительно подрагивал огонь камина, по двору ветер разносил запах горячего кушанья, но хосок заставлял себя уходить каждый раз. относительная удача его настигла на пороге покосившейся избы. -дом полон голодного детского рта, к себе не пущу. -строго, но с толикой сочувствия ведал старик. - иди к задним воротам: на отшибе живет из ваших...правда, пьянь та еще, может и сейчас где-то лакает хмель.... - делать было нечего. отказавшись от скромной ломоти горячего хлеба - за приоткрытой дверью выглядывали аж шесть пар любопытных детских глаз, обобрать их он бы не посмел, - чон, поблагодарив, двинулся прямо по своеобразному центру. он не разглядывал сельскую ратушу и крепкий, основательный дом с приличным двором, огороженный деревянной оградой, - глаза опухли и слезились. даже стучаться туда не собирался: этот дом скорее казенный, старосты, а те принимают у себя лишь дворянов или чиновников. хосок от первых еще в детстве отлучили, а ко вторым в силу невостребованной профессии не мог себя причислить, поэтому, сильнее закутавшись в плащ, все тем же щадящим темпом прошел дальше. но снова остановился с усталым, безнадежным вдохом: прямо над ним в тяжелых тучах клокотал новый заряд. он бы пропустил его, позволил разразиться, но была вероятность, что попадет в чей-то дом. -гром тебя дери. - выругался измученно, вытягивая руку, прикидывая, выживет ли вообще после этого раза. такая бесславная смерть. он резко пожалел, что не принял ту кромку хлеба. почувствовать горячую домашнюю еду перед смертью - чем не счастье. -ялька! - в этот момент раздался тихий детский визг, напугав чона. по лужам, ощетинившись, стремительно скакал грязно-рыжий котенок, убегая от малолетнего дитятко. - ялька! - распахнув низкие ворота участка старосты, на дорогу выбежал босоногий ребенок, вытянув руки, в безуспешной попытке схватить животное. - простудишься! -назад! - заорал хосок, остро почувствовав, что тяжелые тучи тотчас готовы разверзнуться капитальным зарядом. - сгинь! - кричал истошно, не своим голосом, но ребенок видел лишь прыгающую по лужам тварь. из-за дома, размахивая грязной вилой, выскочил крупный мужчина, но хосок знал, что тот уже не успеет увести ребенка, поэтому, схватив за шкирку непослушное дитя, вложил оставшиеся силы и отбросил обратно к воротам. -ублюдок! - взрыкнул поражено мужчина, шокированный поступком хосока. перемахнул через ограду с жаждой мести, но искрящаяся вспышка молнии была быстрее: ослепляющим росчерком прочертив воздух, заряд с жадностью разбуженного медведя кинулся на хосока, болючими укусами проникая внутрь. -нет-нет-нет.... - взмолился еле слышно чон, когда шрам на лице адски закипел: боль перетерпеть еще можно было, но мысль, что шрам на лице станет еще больше, уродливее, противнее, -резала без ножа. хосок обхватил себя руками. в таком переполненном состоянии он был похож на бочку с порохом: если рванет, то не шуточно. раздался запоздалый оглушающий раскат грома. -реб...бенок... - хосок порывисто махнул в сторону ребенка, намекая, чтоб того увели. не проверяя, выполнили ли его приказ, пьяно развернулся, чтоб поскорее уйти за поселок, но не проделал и шага, как тьма поглотила его.