assorted

Чужой язык настойчиво толкается в жаркий рот, цепляясь за язык со всей отчаянной страстью и решимостью. Мурашки бегают без разрешения, глухие стоны вырываются против воли, член встает под смертельным запретом. Хосоку стыдно, мокро и слишком горячо, убийственный коктейль, но все разумные мысли покинули чат, как только Сокджин без слов перекинул свои длинные ноги через рабочее кресло и оседлал его бёдра. Он посмотрел всего лишь секунду на ошарашенное лицо своего заместителя и сразу же приникнул пошлым поцелуем. Хосок только и мог, что позорно шире раскрывать рот и глотать стоны, чувствуя чужое возбуждение плотно к своему и испытывая маленькую смерть каждый чертов раз, когда директор отрывался для поспешного вдоха, и вновь окунал обоих в поцелуй. Хосоку горячо, хорошо и чуть меньше стыдно, потому что самоконтроль ушел в невозврат, а член настойчивее требует внимания. Прямо покалывает. Прямо сейчас сломается. И еле ощутимые движения Сокджина тазом никак не помогают. Вот ни разу. Хосоку вдруг становится стыдно, обидно и гневно, когда его из безумной, накаленой до предела страсти вырывают звонким звуком разбитых чашек. Чон с характерным пошлым звуком отрывается от припухших губ и переводит мутный взгляд на дверь. Там стоит Пак Чимин, шокировано ловя воздух широко разинутым ртом. Сокджин, как ни в чем не бывало, встает с разгоряченных бёдер и следит за немой сценой. Хосок же не скоро понимает, что не так, а когда до него доходит....готов провалиться сквозь землю и утащить с собой чертового Ким Сокджина. Чужой секретарь тем временем поспешно поднимает поднос, собирает осколки двух разбитых чашек с кофе и уходит с извинениями, напоследок кидая в Чона весьма красноречивый взгляд с безмолвным неодобрением. -Ты не запер двери! - восклицает он, как только дверь закрывается с той стороны. Джин сидит абсолютно спокойно, будто не он целовался несколько минут подряд. Чон же, он уверен, выглядит так, будто его трахали эти несколько минут. Заметьте - трахали, а не трахал. -Так и задумывалось. -Чт.... -Кажется, кое-кто сегодня спит на диване. - самодовольно усмехается первый помощник президента Мина и желание утащить этого нахала под землю в разы возрастает. -Прости? - Хосок приосанивается и молит всех и вся, чтобы Джин не бросил взгляд вниз и увидел его возбуждение. Сам Чон даже под дулом пистолета не смог бы посмотреть на него туда. Ему и без этого хватает мокрых снов с бывшим директором, в главной роли конечно. -Вряд ли он скоро позволит к себе прикоснуться. -продолжает, ехидство так и прет. Джин как ни в чем не бывало растекается в кресле удовлетворенной кашей и закидывает ногу на ногу. Слишком расслабленный для того, кого только что застукали за поцелуем с альфой. Если только .... -Ты это.... Ты это специально? - ...он не намерено поцеловал его, чтобы Чимин увидел. Хосоку неприятно о таком думать, еще горше - произносить, но ему просто необходимо проверить свою теорию. И судя по напыщеному лицу - Чон прав. - Какого хуя? -Грубо. -Как есть. Что за клоунада.... - Хосок вскакивает и широко открывает дверь в свой кабинет. -Плевать, проваливай. -Все еще грубо. - настроение бывшего директора ничуть не меняется, хоть его заместитель и полыхает огнём праведной ярости. Ким Сокджин сегодня очень хороший мальчик, вполне может себя похвалить: первое и самое главное - он наконец-то дорвался до чрезвычайно сладких губ Хосока второе и почти такое же важное - Ким по дороге в кабинет Чона приказал Чимину занести им кофе. Именно ему, а не секретарью Чона, чтобы Пак своими глазами увидел этот поцелуй. Да, его мальчик прав - Ким все заранее сланировал. И все удалось. Правда, он не должен был раскрываться, а до конца играть жертву секундного желания, и уже потом пойти в активное наступление, но.... Джин слишком долго шел к этому, Джин сейчас слишком рад, чтобы держать язык за зубами, и, вообще, где джинова печенька с полки? А лучше сладкие губы одного альфы. -А мне все еще плевать. На выход. И с этого момента никаких вольностей, господин главный помощник президента. Джин с прищуром следит за разгневанным парнем и звонко цокает. -А поцелуй с языком насколько считается вольностью? - орет он на весь этаж и Чон с грохотом захлопывает дверь. -Да ты с ума сошёл. - потрясенно срывается с языка. -Давно, и не дури мне мозг - ты не мог не заметить. Или ждешь, пока я уволю Пака? -Да не встречаемся мы с ним. - гневно огрызается Хосок против воли. Он весь покраснел и прямо сейчас слишком сильно ненавидит альфу напротив за то что бросает Чона из крайности в крайность, как нечего делать - то возбуждает до головокружения, то настолько же выбешивает. И потому заместитель совсем не фильтрует речь, кидая ядовитые: - Я вообще ни разу на носителей членов не смотрел. Рад не смотреть и дальше, если бы не т.ты... Приехали, конечная. Просьба: все мысли покиньте черепной вагон. Джин, ожидаемо, реагирует на это как бывалый хищник-вскинувшись, оказывается рядом с Хосоком в два длинных шага. Вжимается в худощавое тело и ему нормально. Идеально даже. И чужие губы сминаются тоже слишком хорошо, и язык проходится по ребристому небу на отлично. Ему все слишком рядом с Хосоком, он готов это вслух признать в любую секунду. Лишь бы конкретно этомубыло до этого дело, лишь бы спросил. Но Хосок не спрашивает, а просто отвечает на поцелуй и борется за ведущую роль. В первый раз он будто был в сладкой неге - его наконец поцеловал объект симпатии, а сейчас вспомнил, что вообще-то тоже альфа. Через несколько бесконечно тягучих минут, когда Джин уже уступил главенство, губы смертельно устали, а члены готовы были лопнуть от перенапряжения (Сокджин был готов спустить в штаны в любую секунду, и только это заставило его отстраниться - такое себе первое впечатление, кончить от поцелуя, ну), Хосок хрипит прямо в распухшие губы Джина: -Это будет ни к чему не обязывающей интрижкой. У Чона позорно глаза прикрыты, все чувства обострены - губы саднят нещадно, чужие руки на талии обжигают, а ноги от трепетного волнения готовы разъехаться (он думает о чем угодно, кроме своего возбуждения - ему все еще стыдно, что у него каменный стояк на мужчину). Джин же смотрит на такое манящее лицо с тонкими чертами, и рад даже тому, что дали разрешение хотя бы на интрижку. Никто из них всерьёз не настроен, так как оба понимают, насколько неправильные для реальности да и рискуют неслабо - начальство такое определенно не одобрит, и ради репутации компании точно примет меры. Но это все потом. А сейчас - только долгожданные губы и горячее тело под руками. -Как хочешь. - говорит он тихо, и утопает в широко распахнутых глазах напротив. И в очередном глухом стоне, вырванный очередным глубоким поцелуем. Потом. Все потом.