Ты потерял себя...

Вот только утром она проспит дольше обычного, дольше самого молодого человека. Ведь она очень редко повышала дозу, позволив себе сделать это в тот вечер, надеясь что когда наконец откроет глаза то все снова хорошо станет.  Тело жутко болело, она жмурит глаза от яркого солнца лучи которого беспощадно бьют в самое окно, прямиком в ее лицо.  Анфиса открывает глаза, вздрагивает от холодка что пробегает по ее телу, тянет на себя одеяло, что бы стало хоть немного тепло.  -Миш… - Она зовёт молодого человека, словно боится что он ушел, оставил ее одну, бросил в этой мучительной одинокой тишине.  Голос хрипит, от того что в горле чертовски пересохло, даже губы потрескались и неприятно болели. Миша делает пару тяжёлых шагов к ванной, включает ледяную воду и подставляет под неё руку.  По телу пробегаются мурашки от мороза.  Миша слегка наклоняется и обдает своё лицо ледяной водой, пытаясь взбодрить себя, сделать немного живым.  Поднимая свой взгляд на себя же в зеркале, он видит всё того же уставшего парня, с пересохшими губами и слегка красными глазами от двух нервных и напряжённых для него дней.  Он выключает воду, но уходить не собирается.  Небольшие триггеры мучают его, будто специально.  Он смотрит на свою руку в шрамах, а в голове промелькнул тот самый день, тот, когда Анфиса в очередной раз его спасла.  Но до слуха его доноситься собственное имя из уст девушки.  Вернувшись в реальность, Миша, держась за стенку, заходит в спальню и смотрит на Фису, которая видимо уже проснулась, сама пыталась отойти от ужасного состояния, чем сейчас активно занимался сам Горшенев.  Михаил подходит к кровати и чуть ли не падает на нее, ноги совсем отказывались держать его тело.  – Чего? - Спрашивает он, сам немного хрипя, ещё не успев дойти до кухни до заветного стакана воды.  Анфиса поднимает на него взгляд.  Смотрит каким то молящим взглядом, словно натворила что то и прощение просит.  Сама не зная почему позвала его, испугалась что ушел, единственное что она могла думать сейчас.  -Потеряла тебя. - Улыбаясь говорит Анфиса, смотрит так словно не видела его тысячу лет, словно боится что он это просто ее видение и она моргнет а молодой человек исчезнет.  Но страх того что в его голове творится полная каша и он может жалеть о браке, душит ее эта недосказанность. Но она не будет давить на него, капать на мозг и спрашивать об этом.  Решила что если и захочет то сам ей все расскажет, вывалит все как есть, скажет все под чистую.  Уже и жалеет что предложила вчера ему иглу, хотя было бы о чем жалеть, рано или поздно сам бы предложил, или укололся в одинокого, того хуже в каком нибудь притоне.  Анфиса находит в себе силы, приходит к нему на кухню, наливает и себе наконец воду, с такой жадностью пьет словно из пустыни вышла.  -Ты считаешь что мы ошибку совершили? - Внезапно спрашивает она, когда берет его за руку, самым добрым и теплым голосом что только может сейчас выдавить из себя.  -Я нет… я никогда не пожалею об этом Миш, просто я не дурочка, вижу что тебя что то сжирает изнутри, я знаю что ты скажешь что все нормально, но если ты не хочешь говорить со мной, то поговори хотя бы с Лешей, или Андреем… Добавляет она шепотом, прикасаясь пальцами к его лицу, смотря горящими глазами, не желает ему зла, не хочет обидеть.  И ведь действительно что-то его пожирает изнутри, покоя не даёт. Им стоило бы порадоваться за совместную жизнь, они ведь теперь в браке, теперь они вместе, как он и хотел. Их никто не будет вправе разлучить и не получиться у них судьба, как у Андрея с Алёной.  Они будут жить весело, судьбой рока, чтобы все запомнили их, стали легенды слагать.  Миша несомненно на это надеялся, даже верил...  Но сейчас был такой переломный момент, он не знал что с ним.  Разум судьбу понять не может, маяться весь и ведь никому рассказать ничего не может.  Держит он глупую обиду на лучшего друга , за то что вчера ушёл и не посидел за компанию как в старые добрые. Оставил его одного снова мучаться с тяжёлыми мыслями и идти грузить своим состоянием девушку.  Миша смотрит на руку девушки, не смотрит ей в глаза, будто провинился. Опустил его, хмурит брови, выдавив из себя тяжёлый вздох.  – Да заняты они всё, видите ли, поздно им, ёмаё...  - Жалуется парень как маленький ребёнок, возмущённый, что все резко повзрослели и нашли себе дела по дому.  Всё начинает приобретать бытовой поворот , гложет его, что скоро не будет панковского угара, скоро все вырастут, семьи заведут, ипотека, дети, подкаблучниками будут и развалиться «Золотой состав».  Их брак был как сигнал для Миши, что он растёт. Годы идут , он стареет, всё вокруг меняется назло парню, оставляя одного с былыми мечтами о панковском угаре и бешеной музыке.  Михаил отпускает её руку и выпивает ещё стакан воды и шумно ставит его, аж сам немного дёрнулся от такого неожиданного грохота, а позже посмотрел на Анфису, будто проверяя, не испугал ли он ее этим жестом, который не как не относился к его плохому настроению.  Михаил подходит к девушке и обнимает её одной рукой, хмуриться от резкой боли в душе и от невидимого страха.  – Я боюсь, Анфис... Они все меняются, все взрослеют... - Тихо произносит Миша, не в силах больше держать эту боль в себе и невыносимо тяжёлые переживания.  – Анфис, я не могу так! Скоро всех рутина заберет,понимаешь, да? А как же панковать? Вечно молодой... Вечно пьяный, Анфис! - Он отстраняется, начиная немного злиться от этих мыслей, злиться на ребят, может даже на судьбу.  Вот только его программа о смерти в 30 стала только устойчивее, он всё больше и больше был уверен, что не хочет видеть, как всё вокруг гниёт в коварной пучине.  Не хочет стать её частью.  – А андрюха, ёмаё... Пива выпить не мог, поздно ему, видите ли, а как до поздна в масонской сидели, ёмаё? Да хоть гуляли! А теперь ему поздно стало!  Возмущается он такой ужасной несправедливости. Но скорее всего злился он отчасти не только на Андрея, за то что ушёл так рано для Миши... Он боялся таким образом остаться один. Без лучшего друга, которого так же легко заберёт пучина рутины семейной и уйдёт он в серую массу, как все. Фиса смотрит на него понимающим взглядом, с такой печалью что читался в ее взгляде яснее ясного.  Его тяжелый вздох глухо ударяет по ее сердцу, перенося его тягостные мысли в ее душу.  И она прекрасно понимает его обиду, возможно даже какую то детскую как покажется с первого взгляда.  Но она все по его глазам видела, сколько в них боли и тоски по старым временам.  От громко поставленного стакана, Анфиса едва не дергается, но старается держаться, не хочет что бы он думал ещё и о том что она боится каждого его шороха и движения, и так прекрасно понимала как ему сейчас тяжко на душе и сердце.  Она чувствует его объятия, что словно темная пелена обволакивают девушку, а она через них пытается забрать всю его боль себе, с радостью бы забрала, только бы ему стало хоть немного легче.  Она переплетает их руки, сжимая его запястье крепче.  -Мишенька, я понимаю… - Шепчет девушка, едва не всхлипывая от того как делит его горестные мысли.  -Может все не так плохо, может их просто нужно растормошить, уехать в тур без жен. - Пытается она хоть что то сказать, подать какую то идею.  Даже самую глупую.  Она слышит как он на Андрея злится, но ведь разве сам забыл как вечно от него отстранялся, закрывался и отмахивался? Видимо забыл, а она боится ему это все напомнить, забыл как Андрей вечно бежит за ним как только ему нужна, а может и не нужна вовсе его помощь, но он всегда рядом… хоть Миша и не хочет признавать этот факт. А ведь Андрей даже не спорит с ним, всегда уступает ему.  Но Анфиса не скажет этого, не станет нагнетать и так накаленную атмосферу в этой комнате.  -Так позвони ему, может он хочет что бы ты позвонил… - Она добавила бы много всего, но не хочет превращать этот выплеск его эмоций, в ругань.  Не хочет делать ему ещё больнее.  Анфиса уже начинает винить себя, ведь пока она не ворвалась в Мишину жизнь, все у него было хорошо, он проживал эту жизнь в друзьями, а она все разрушила…  Девушка тяжело вздыхает, берет сигарету, уходит к окну, закуривая этот убивающий ее никотин. Михаил стоит на кухне, хмуриться м места себе не находит. Как ребёнок он обижался на такие мелкие детали жизни. Всё меняется и жизнь Миши изменилась, он стал другим, но детская энергия и Паниковский драйв все равно был выше всего. Горшенёв ни в коем случае не винил в этом Анфису.  Даже если бы не было девушки в его жизни, другие ребята успешно бы ими обзавелись и так же разошлись  по рутинам семейным, не так часто проводя вместе в коллективе.  – Да ёмаё, без жён... Толку то. Приехали вон, ёмаё, с Америки и что?  Возмущённо машет он рукой и садиться за стол, томно вздыхает.  – Хочет он, ёмаё... Сам бы позвонил, раз хочет...  Отвечает недовольно Миша на её предложение, но сам в глубине души конечно понимает, что она хочет ему просто напросто помочь, дать свою энергию и отстранить парня от этого мрачного омута непрекращающихся мыслей.  – Ладно… Ёмаё, давай это… Чай будешь там? Или кофе?  Машет он головой, выбрасывая из нее все лишние мысли, поднимаясь из-за стола и подходя к столешнице, начал копошиться в них.  Фиса смотрит в окно, понимая его негодование, принимая все это недовольство.  -А приехали из штатов, а ты сам женился. - Говорит девушка, но не с каким то укором, а просто как факт, который Миша боится принять, хоть он и сам повзрослел, просто не видит себя со стороны.  Безусловно в нем кипит тот драйв, энергия и панк рок, но взрослеть свойственно всем, как бы ты не противился этому изменению.  Она бы и хотела переспорит его, но это никому не подвластно, ведь как она всегда считала что переспорить Мишу, может только сам Миша, и то не факт. С ума скорее сойдёт чем это произойдет когда нибудь. Вселенная схлопнется, и начнётся снова эра динозавров.  Фиса наконец оборачивается на молодого человека, хотела бы ответить что выпила бы водки с таким пессимистичным настроем, да это даже в ее голове звучит смешно.  -Пошли лучше гулять, Миш, квартира только душит, а ещё лучше, пошли в бар вечером, где я работала, нам все равно там бесплатно нальют.  Анфиса подходит к нему, обнимая со спины, оставляя поцелуй на его лопатке.  -И сходи гипс сними. - Смеется девушка.  -Концерт скоро, как же ты по сцене скакать будешь, м?  Ехидно произносит девушка, проводя руками по его торсу, начиная щекотать.  -Или защищаться от щекотки? - Анфиса словно хотела снова развеселить его ребенка внутреннего, этим всем, хотя бы попыталась. Услышав её слова, он хотел бы воспринять их как упрёк, как что-то то, что должно было задеть его чувства и разгневать внутреннего медведя, но он лишь хмыкнул в ответ, закрывая ящики.  Всё это максимально трудно воспринять Мише. Он тоже взрослеет, это нормально, он человек в конце концов.  Но это он боялся воспринять. Миша будет оставаться всё тем же добрым и наивным ребёнком , в котором бурным потоком течен энергия панк рока, которая словно породила его, дала людям взглянуть в глаза самого настоящего творца и второго лица панка...    – Ну… Пошли, ёмаё… - Пожимает Михаил плечами и чувствует со спины объятия и легкий поцелуй.  – Анфис, блин!  - В миг изменился в лице Миша, засмеялся, пытаясь прекратить щекотку одной здоровой рукой.  Горшенёв в миг изменился, словно действительно ребёнок, которому до этого машинку не дали, а сейчас мама пришла , чтобы успокоить сыночка своего.  И ведь это действительно срабатывает, не потому что Миша такой не постоянный и его так легко перенаправить, нет.  Он чувствовал, что девушка хочет ему помочь с его мыслями, с тяжестью, что он таскает за собой как огромный валун на цепи.  Мише как и любому человеку, а особенно такому большому ребёнку , нужна была поддержка в тяжёлые эмоциональные дни, когда порой рассудок теряется на фоне ярких и сильных эмоций парня, когда он может сделать что-то странное или опасное.  Миша всё таки выбирается их этих объятий и они всё таки решают для начала съездить в травмпункт, где ему посмотрят, сросся ли перелом и снимут в конце концов этот сраный гипс, который переодически на нервы ему действовал.  Молодая пара оделась и они вдвоём отправились в травмпункт, сделали рентген и пришли к выводу, что всё срослось, можно было спокойно снимать эту тяжёлую "клетку" для руки.  Выходит из травмпункта он уже со здоровой рукой, смотрел на неё, как будто в первый раз и облегченно вздохнул, мигом вытащил из кармана сигарету с зажигалкой и самостоятельно закурил, посмеявшись.  – Ёмаё! Ну теперь я сам могу, ёмаё... -  Усмехается Мишка, совсем позабыв о своём недуге.  Может ему действительно просто стоило развеяться на природе с родным человеком, насладиться совершенством природной красоты и порассуждать о прекрасном, а решение его тяжёлых проблем пройдут сами собой... Так ведь?  Он выдыхает едкий дым и берёт девушку за руку, осматривая голубое небо, будто надеялась там что-то разглядеть.  – Куда пойдем? - Спрашивает он, слегка жмурясь от яркого света. Анфиса была рада снятию его гипса как ничему другому наверное до этого, ведь теперь она сможет вновь почувствовать его объятия в полной мере, по которым так скучала. Почувствовать его сильные руки на своем теле, на своей талии, которые так крепко но осторожно всегда сжимали ее, приподнимая над землей, словно ему это ничего не стоило, а она была легче перышка в этот миг.  Она видит как он по детски был рад тому что теперь сам сможет курить, когда ему вздумается, а ни когда нужно попросить девушку или друзей помочь ему, как он своими пальцами с наслаждением берет сигарету и подносить ее к губам.  Анфиса смеется, все это было так забавно и мило со стороны.  Солнечные лучи освещали все вокруг, заливая все золотистым летним светом, ослепляя молодых людей своей яркостью, но она была приятной, как радуга после проливного дождя, что лил несколько дней бесконечно и вдруг все стало лучше, все встало на свои места.  Они проходят сквозь толпу спешащих куда то людей, которые проходили по пешеходному переходу, не замечая никого и ничего вокруг, и Анфисе так стало хорошо от того факта что им не нужно было никуда спешить, они жили только ради себя и друг для друга.  Анфиса идет, улыбаясь всю дорогу, растягивая свои красные от помады губы в улыбке.  -Жаль ТамТам закрыли, зашли бы туда, там всегда было весело. - С досадой говорит девушка, ведь и правда они проводили раньше там очень много времени, ходили на концерты, напивались и вообще беззаботно проводили время.  -В бар? Кто запретит нам пить с утра? - Смеясь спрашивает Анфиса, ведь и сама знает что никто, они сами решали что делать и когда.  -У тебя сегодня есть репетиция? - А она и правда не понимала почему все ребята вечно сбегали, неужели у них и правда появились дела важнее чем прожить эту жизнь с весельем и без лишних забот?  Хотя бы в один чертов вечер, и ей безумно хотелось решить эту проблему, вправить им мозг, вот только как она совсем не знала, не будет же она всем звонить и объяснять, не хорошо получится, лезть в мужские дела. Михаил толком сам не знал ответа на этот вопрос.  Может Миша так драматизирует, а может всех так выматывают реакции, а одного Мишу нет?  Не знал он и решил послать их пока-что далеко и надолго.  Летний день был для него как расцвет новых сил.  Развивающаяся берёза на лёгком ветре пробудила в нём воспоминания, детские такие, как они с братом во дворе играли в индейцев, как он в лагере зубы потерял...  Как в юношестве они с Князем в деревне строили шалаши в лесу, придумывали песни, холили по заброшкам и на поле гуляли.  Парень улыбнулся теплой улыбкой воспоминаний.  Он прикрыл глаза, предоставляя в голове золотое поле, бескрайние русские края. Одна берёза стоящая в поле. Тёплый летний ветер и алая заря, освещающая бескрайние просторы золотого поля.  Но из волшебного транса его выводит вопрос девушки, точнее уже несколько предложений.  Михаил прокрутил всё это в голове и выдохнул едкий дым.  – Не должно вроде, ёмаё... Может пойдём там куда нибудь, ёмаё..? Поедем?  Вдруг предлагает Михаил девушке, мечтая провести с ней этот день где нибудь на летних просторах природы, послушать лишь шелест листвы, уединиться.  С этой идиллией, остаться только вдвоём. Анфиса задумчиво брови хмурит, пытаясь придумать, или понять, ну либо же хотя бы вспомнить о чем нибудь, о таком месте, куда они могли бы уехать, оставшись лишь вдвоем.  Они особо никогда не говорили ни о каких уедененных поездках, разве что в тур, но это было совсем другое.  -Если я помню все точно, мама твоя говорила что дом есть у вас за городом, у озера… - Начинает вспоминать Фиса, ведь и правда помнит что то такое, ей же точно рассказывали.  И если ему это было действительно нужно сейчас, сбежать так от этой угнетающей суеты, от проблем и попытаться освободить голову, то она готова поехать с ним, куда угодно, хоть на край Чертового света.  -К черту этот бар, к чертям собачие все и всех, Миша! - Восторженно произносит девушка, словно великое озарение к ней пришло, что то гениальное, невообразимое.  Ведь у них не было медового месяца, они и не говорили об этом, даже наверное и не думали о таком, что за глупости, где панки и медовый месяц?  А может им и правда поможет уехать, побыть вдвоем, и свыкнуться с мыслями о новом этапе их жизни.  -Миша, давай уедем на пару дней туда!  Продолжает она счастливо заявлять об этой идее, берет его за руки и дергает как маленькая девочка. Которая просит родителей отвести ее на определеную карусель.  -Никому не скажем и уедем, будем лежать у озера, рассматривая небо… Купаться нагие, танцевать до рассвета, делать все что угодно, Мишенька.  Анфиса целует его на ходу, завелась так словно приняла что то бодрящее, эйфоретик какой то, словно батарейки сменили. Михаил сам задумался, а хорошая ли это идея? А как же репетиции, музыка?  Но в тоже время он сейчас хотел выключить все приборы, телефоны все, откинуть все мысли, отдаться этой красоте природы, найти ответа у этой благой тишины, что и дала жизнь всем живым существам на земле.  Действительно ведь, можно было уехать туда, родители не были бы против, тем более сейчас Мише и Анфисе все это нужно было больше чем когда либо.  Ему нужно было разобраться в себе, в этом пучке запутанных мыслей и придти в какому-то одному выводу.  А Анфису словно заменили, будто новые батарейки вставили, вся засияла, чуть ли не запрыгала, тянет молодого человека за руку и целует на ходу.  Михаил сам слабо улыбается и наблюдает за ней, насколько она была прекрасна в таком ярком и живом виде. Он сам рассмеялся и пошёл с ней в сторону дома, сжимая её руку слегка, улыбаясь так мягко и ясно, словно и не было этих дурных мыслей. Будто все было идеально сейчас, ничего не беспокоило, ничего не могло нарушить их будущую идиллию.  Он пошлёт все далеко и надолго, перезагрузиться.  – Тогда пойдём вещи соберём, ёмаё…