Ты потерял себя...

Утро началось так же внезапно, как и сон Михаила.  Казалось он только заснул, минута прошла и вот тебе, из окна бьёт солнечный свет, режущий глаза кареглазого, вызывая острую головную боль.  Тихо прошипев, он жмуриться и поднимается, садясь на край.  Подъём оказался тяжёлым, болезненным для головы, что начала ужасно ныть, хоть Миша и не пил так много вчера на свадьбе.  Может всему виной бурный поток трудных мыслей и переполох в голове?  Он не знает, от чего становится противно...  Так ужасно быть не в ладах с собой и даже не находить выход из этого вечного спора с самими собой.  Поднимаясь, его немного шатает, но ноги держат равновесие и темнота с головокружением проходит быстро и стоило бы взбодриться.  Михаил идёт в ванную и умывается ледяной водой, позволившая открыть глаза шире и посмотреть на свой внешний вид.  Взъерошенные волосы после сна забавно стояли небольшими иглами на голове, небольшие синяки под глазами и всё такой же уставший вид, хоть после бодрящей он смог немного придти в себя.  Выходя из ванны, парень направляется на кухню, где выпивает очередной стакан воды и падает на стул, выдыхает и смотрит в окно, наблюдая как солнце встаёт всё выше и выше, делясь своими лучами с жителями земли. Анфиса потягивается, разминая кости что вчера выкручивало, оглядываясь по сторонам но все ещё не находя молодого человека взглядом.  Слышит тихий шум на кухне,  предполагая что естественно кроме Миши никого там быть не может, направляется в кухню.  Заходит, и замечает сразу его вид понурый, бледный какой то, от вчерашнего счастливого парня и следа не осталось.  Стоит и смотрит на него, словно не решается подойти.  -Миш, ты чего, случилось что то?  Нежно спрашивает его Анфиса, делая к нему навстречу робкие и осторожные шаги.  Не может понять в чем дело, ведь вчера все было хорошо, а сегодня на нем лица буквально не было.  Она подходит уже совсем близко, заглядывая в его глаза что были полны безжизненности, пытается ободрить его, улыбаясь, смотря на него с теплотой.  А может и вовсе она виновата что разбудила его ночью, заставила волноваться, сама того не понимая.  -Ты если из за того что мне плохо было, уже все хорошо… правда.  Говорит Фиса, едва прикасаясь рукой к его плечу. Хотя и сама не знала что это было с ней, надеясь просто на кошмарный сон, ссылаясь на переизбыток эмоций того дня. Михаил сидел на кухне, пока не почувствовал чужое присутствие.  Он тут же тряхнул головой и обернулся к девушке, видя её обеспокоенное состояние, сам понимает, что выглядит не каким и ведь сам не знает, в чем дело.  В ответ лишь тяжёлый вздох хмурит брови жмурит глаза, будто пытаясь собрать все мысли воедино. Чувствуя руку на своём плече, Горшок лишь берёт её за эту руку и смотрит на Анфису своим безжизненным на данный момент взгляд. Сам знал, что она тоже не выспалась после того, как ей было плохо вчера.  Он не знал, насколько именно ей было плохо, но по её вчерашнему виду в свете луны...  – Да нет… Не знаю...  Наконец-то признается парень, отпускает руку девушки и смотрит на свою, вспоминая сегодняшнюю ночь и тогдашние мысли.  – Не знаю, ёмаё... Ладно… Немного взбодрился он, встаёт с места и подходит к чайнику, включая его.  На самом деле он просто напросто хотел избежать этого диалога. Не хочет этих расспросов, ведь сам не знает ответ на свой вопрос.  Он не знает, что твориться в его голове, не знает, как успокоить свой ураган в голове, которая то и дело болит и будет болеть ещё сильнее после пары дней из замужества.  Каждый день его будут одолевать сомнения, будто чужой голос будет управлять им, говорить как миша всё испортит, разрушит и останется помирать один, как и, видимо, было предначертано судьбой.  Но Горшок решил пойти ей наперекор, решил бросить вызов самой судьбе.  Главное - это борьба.  А в Мишиной жизни борьбы хоть отбавляй.  Миша долго стоит и смотрит на кипящую воду, ожидая, когда в чайнике будет лишь кипяток.  Он берёт кружку, закидывали чайный пакетик и заливает кипятком.  Не положил даже сахар, оставив чистый крепкий чай.  Он разворачивается и садиться за стол, ставя кружку на стол и стал её гипнотизировать, то и дело хмуря брови.  – Один...  Вырывалось у Миши, тот возможно этого даже не заметил. Мысли галдели в голове не хуже базара... Доставляя ужасный дискомфорт Михаилу, который так сильно хотелось заглушить... Она слышит в его голосе эти нотки раздражения, словно что так и говорили о том что ты она не приставала к нему, чувствует как он отстраняется от нее, не только физически но и душевно.  Становится не приятно, но она не показывает этого, старается улыбку держать, хоть и выходит чертовски фальшиво, и постепенно улыбка спадает на нет.  Анфиса чуть тряхнула головой, пытаясь в чувство прийти, отошла к шкафчику где тарелки стоят, тянутся к верхнему, берет одну в руки.  По ушам бьет его это непроизвольное «Один» а руки трястись начинают, Фиса едва держит тарелку что чуть не выскользнула из рук девушки, но она удерживает ее.  Ставит на столешницу, берет дощечку и хлеб, пытаясь нарезать его, но рука чуть дрогнула и нож проходится прямо по ее пальцу, оставляя на светлой доске красные капли что начали растекаться в несуразную форму.  Она шипит от боли, сразу прикладывая поранены палец к губам.  Тянется к аптечке, где из всего были только бинты, шприцы, и перекись.  Перебинтовывает палец, возвращаясь к тому что не закончила.  Ставит бутерброды на стол, и сама садится.  Все это сопровождает абсолютная тишина, словно брак который они заключили, их мозг отказывается воспринимать, пытаясь переварить эту тяжкую информацию, крича что возможно они совершили ошибку.  Но сама же Анфиса так не считала, она слишком любила Мишу, что бы считать это ошибкой. Все для нее это было подарком судьбы.  -Какие планы сегодня?  Интересуется она, словно наконец то набралась какой то смелости, разрушить эту тишину.  Прикладывая к губам горячий чай, что находился в кружке. Дует на него что бы хоть немного остудить. Тишина больными ударами бьёт по ушам, звон нарастает и становится невыносимо его терпеть. Этот звон перебивает грохот удара ножа по столешнице.  Он только и успевает проводить взглядом девушку, которая вскоре вернулась с перебинтованным пальцем, бинты которого слегка окрасились в красный.  Этот цвет сыграл с ним плохую шутку когда то, это сработало как триггер.  Мишу аж передернуло, а прошлые шрамы на торсе и запястьях неприятно заныли, вызывая раздражение Михаила.  Он жмурит глаза, эта тишина продолжается, она затягивает его в глубокий омут, цепкими щупальцами обволакивает всё тело, словно даже когтистые лапы беспощадного хищника безжалостно убивает свою жертву, чтобы после раскромсать на мелкие кусочки огромными острыми клыками.  Холодок пробегается по телу, он поежился и наконец открыл глаза.  Сквозь этот звон в ушах наконец проскальзывает стук тарелки о стол, который грубо вытащил его их вязкого болота собственных поганых мыслей.  Постепенно пелена и звон в ушах проходит, приводят в чувства Мишу, забыв толком про чай и завтрак, что уже ждал его перед ним.  Горш глядит на трясущуюся... Толи от страха, то ли от стресса руку и сжимает её, пытаясь утихомирить.  Потянувшись за бутером, он берёт один, но желания есть отпадает, сам не знает почему, поэтому он кладёт его обратно и смотрит на остывающий чай.    –Кхм... Да… Репетиции надо, ёмаё...  Проговаривает Миша и отставив от себя кружку чая, направляет взгляд на Анфису будто с вопросом "а правильно ли это?", хотя кто знает ответ на этот болезненный вопрос. Сейчас он делает только хуже себе и Анфисе своим настроением и мыслями, ну разве он что-то способен с этим сделать?  Вряд ли, мысли сами по себе текли рекой, беспрерывно...  – Есть идеи? Спрашивает парень, пытаясь сам немного отвлечься от этого ужасного омута... Слушая его ответ, она понимает что не хочет идти с ним ни на какую репетицию, тревожит ее совершенно другое, и в кой то веки она решает что нужно узнать в чем собственно говоря проблема, не может здорового человека тошнить без причины.  Она смотрит на него, словно понимает, читает прямо по его глазам, и кивает, говоря что «Да, иди».  Опускает вновь свой взгляд в чашку с чаем, жмёт плечами.  -Идеи?  - Зачем то переспрашивает Анфиса, но и сама с первого раза прекрасно расслышала его вопрос.  Хмурит брови, сдвигая их к переносице.  Она ставит чашку на стол, даже и сама не притрагивается к еде, просто не лезет и все, хоть убивай или насильно пихай.  -По делам пойду.  Наконец то отвечает Анфиса, мечется в голове мыслями, говорить ли ему куда она идет то на самом деле, но не хочет таить, да и не страшное же это что то в конце концов.  Пытается голос смягчить, словно все хорошо и не замечает она того как он сам изменился, как будто холод между ними пробегает воздвигая ледяную стену.  -В больницу надо, меня тошнота тревожит.  И Анфиса молила всех богов что существуют, что ты это было обычное отравление, недомогание желудка, или что все это просто от веществ. А не что то другое.  Да и странное чувство что не было ломки, не могло же все так бесследно уйти, да, не могло.  Рука чуть заныла, в месте изгиба, она проводит по ней взглядом, рассматривая едва видные шрамы что остались от порезов с той самой ссоры.  Она бы и не прочь на иглу сейчас присесть, в голове даже мысли мелькают что может Миша вновь вернётся к жизни и станет чуть счастливее, как бы это не было глупо. Но точно не будет делать этого сейчас, как бы сильно не крыло желание убежать от реальности. Михаил сидит за столом, слышит её беспокойство и планы и самому как то беспокойно.  После ситуации с Князем Миша боялся этой темы.  Он может и любит детей, очень любит и он не Князь, чтобы поступать так ужасно.  Но сама ответственность на данный момент ему не нужна была, впереди новый альбом, музыка, творчество, а у Миши только тяжесть и головная боль, а теперь ещё и проблемы со здоровьем его любимой.  Она сама ведь переживала по этому поводу и жто видно, но решил не продвигать эту тему дальше, не спрашивать о этом и не напрягать Анфису.  Он молча встаёт из-за стола, удаляется в комнату, где как по рассписанию звонит телефон.  Глубоко выдыхая, Миша берет телефон  и слышит князя. Он как всегда звонил на счёт репетиции, придёт ли он Как будто он может сказать нет, ей богу.  Миша возмутился от этих слов, завёлся будто с пол-оборота и сам того не понял.  Сбросив трубку, он кидает телефон на кровать и недовольно что-то Бурча себе под нос, переодевается, готовясь к выходу.  Может эта репетиция оживит парня, может ему просто надо отдохнуть, слишком много эмоций было за прошлый день, может перегорел... Хотя кто кто, а Мише это непозволительно. Его энергии хватило бы, чтобы зарядить не просто компанию, а всю землю, столько огня в одном человеке трудно найти.  Но у каждого бывает переломный момент.  Да и на фоне употребления его мозг и разум потихоньку разрушался, меняет его здоровье и строение мозга, что ы будущем повлечёт за собой ужасные последствия.  Миша выходит из недовольного транса, накидывает на себя куртку и обувается, готовясь к выходу.  – Я ушёл. - Оповещает Анфису парень и открывает дверь, и покидает приделы квартиры, делая глубокий вдох.  Стоило ему немного развеяться, заняться любимым делом.  Может всё наладиться, но сегодня без шприца и без дозы он не выдержит.  Может в притон уйдёт, может до дома дотянет  Это лишь вопрос времени и состояния Михаила за сегоднешний день  А это предстоит нам ещё узнать...  Миша спускается по лестнице и неспеша идет к точке , хмуро смотря только в асфальт, будто считал на нём количество камушком. Дверь закрывается и Анфису словно волной накрывает, слезы сами катятся по ее щекам, не может поверить что свадьба которая прошла буквально вчера так загрузила молодого человека выстроив между ними эту стену.  А может он просто хотел побыть один, может хотел обдумать все, не тяготя своими переживаниями девушку вместе с собой в пучину этой хандры.  Фиса утирает слезы, убирает все со стола, тяжко вздыхает от груза что давит на ее хрупкие плечи.  Не может она долго находится в этой холодной и оглушающей тишине, что давила прямо на мозги.  Она уходит в комнату, переодевается в джинсы и кофту, даже в окно не смотрит, какая там погода.  Берет ключи с тумбы, и выходит, закрывая дверь.