Ночь у берега

      Фонтейн встретил новый день довольно шумно: разработки воспитанников Дома Очага с защитой от воды оказались как никогда востребованы, потому Бэзил постоянно находилась вокруг механиков и инженеров. В особняке она ночевала редко, ходила с синяками под глазами, а времени на поручения Отца не оставалось. Да и Слуга не напрягала девочку без надобности, ведь восстановление города было в приоритете.       Германа не отпустили, поскольку он был слишком мал для подобной работы. Мальчик безусловно талантлив, никто не спорил, но нахождение среди взрослых, предвзято настроенных к воспитанникам Дома Очага, могло плохо сказаться на его неокрепшей психике. Многие взрослые выпускники активно принимали участие в восстановлении города после непогоды, тем самым улучшая репутацию приюта.       За месяц удалось вернуть город в прежний вид. В воспоминаниях останется ужасный день, но в будущем к подобному жители будут готовы.       Тем временем Слуга уладила все дела с жандармами. Те недоверчиво косились на клок белых волос, задавали вопросы, на которые женщина умело отвечала и при необходимости врала. Когда сомнений не осталось, её отпустили, но уже у особняка она заметила, что за ней вели слежку. Некоторое время пришлось соблюдать осторожность.

***

      Слуга понятия не имела, как русалка отнесётся к её появлению спустя месяц разлуки, и на всякий случай захватила самый сладкий и дорогой торт, который могла найти в Фонтейне. Возможно, сладкое угощение поможет сгладить углы. Сев на холодный камень, женщина стала ждать. В этот раз она решила прийти утром, не боясь, что кто-то спохватится и начнёт её искать.       Довольно долго с пещере было тихо, лишь лягушки бултыхались в воде. Слуга терпеливо ждала. Послать весточку Фурине она не могла, а нырять и искать её на дне сродни самоубийству. Прошёл час, второй, третий — по крайней мере, ей так казалось. Когда спина начала болеть, а ноги затекли, Слуга встала, потянулась и размяла спину.       Что-то большое плюхнулось в воду, и женщина повернулась в сторону звука — ничего не было. Может, рыба игралась? Однако брызги, окатившие её с ног до головы, дали понять, кто стал причиной того звука.       Фурина, нахмурившись, смотрела на женщину и не вылезала из воды выше плеч. По недовольному взгляду было понятно, насколько ей не нравилось нынешнее положение дел: любимый человек бросил, Нёвиллет высказал своё недовольство по поводу жизни на суши, из-за чего пришлось забыть об обычной человеческой жизни. Слуга стыдливо отвела взгляд в сторону.       — Знаю, что ты недовольна, но у меня были причины, по которым я не могла прийти, — ответа не последовало. — За мной следили, и я старалась случайно не привести их к тебе. Они все думают, что последняя русалка умерла.       Фурина выгнула бровь, сохраняя молчание.       — Давай не будем о грустном, — женщина достала из сумки тортик, и ушные плавники русалки задёргались, сдавая хозяйку с потрохами. — Плыви сюда.       Как бы не хотелось дальше ломать комедию, Фурина подплыла к берегу, немного вылезла на берег и потянулась руками к угощению. Предвестница села рядом, протягивая тарелку с тортом и вилку. То, с каким удовольствием русалка начала его поедать, нужно было видеть: от плохого настроения не осталось и следа, хвост отбивал ритм по песку, а в глазах будто сверкали звёздочки.       «Как ребёнок», — Слуга усмехнулась своим же мыслям. Поведение Фурины умиляло.       — Так и быть, ты прощена, — деловито произнесла та, стараясь сделать серьёзное выражение лица. — А за тортик спасибо, он безумно вкусный.       Фурина так быстро кушала угощение, что небольшая капелька крема осталась на щеке. И как вообще она могла столько есть? Даже самый голодный ребёнок в Доме Очага не смог осилить половину того, что уже успела проглотить русалка. Похоже, такова особенность морского жителя. Слуга приблизилась к её лицу и, придерживая тёмными пальцами за подбородок, слизала капельку крема с щеки. Русалка замерла, не в силах осознать, что только что произошло.       — И в правду очень вкусно, — женщина хищно облизнулась. — У меня есть кое-что ещё.       Чтобы Пьеро не задавал лишних вопросов, Дотторе согласился поделиться результатом исследований с четвёртой предвестницей. Она достала из кармана небольшой флакон с синей жидкостью.       — Это чистая сила гидро… Точнее концентрат воды Фонтейнского моря… Не важно, я не сильна в терминах. По сути именно это поддерживает в тебе жизнь, и благодаря этому ты сможешь выйти из воды.       Если бы не договор с другом, она бы сразу выхватила флакон и навсегда осталась в городе. Ведь это то, чего она так хотела. Фурина, может, и ответила бы, но слова не находились.       — Фурина?       — Я… Мне придётся остаться в море… Я не знала, как успокоить Нёвиллета, потому сказала, что останусь с ним.       — Тебе не обязательно давать ответ сейчас, — женщина старательно скрывала разочарование. — Да и я не прошу перебираться на сушу.       — Хорошо, — сдавленно ответила Фурина, доедая торт.

***

      Погода порадовала жителей ярким закатным солнцем и лёгким ветром. Улицы города были забиты толпами людей: кто в ресторан, кто в бар, кто в оперный театр. Город выглядел оживлённым как никогда. Вот только Слуга предпочла провести его наедине с той, что привнесла в её жизнь одновременно хаос и умиротворение.       Через несколько дней русалка согласилась покинуть море на некоторое время. Несмотря на дикое желание прогуляться по городу, она осталась с «подругой» за стенами города в особняке. Слуга прикрывалась заботой и страхом, что кто-то узнает Фурину, однако за красивыми словами скрывалось желание уединиться. Девушка наверняка кинулась бы изучать город, купила бы кучу лакомств и провела бы всё время в оперном театре.       Приобняв засыпавшую девушку, Слуга еле заметно улыбнулась. Дети принесли пирожные и горячий чай на веранду, где пара встречала закат.       — Не засыпай, — женщина щёлкнула её по носу. — Дети принесли твои сладости.       — Да-а… — Фурина зевнула и потянулась к столу. — Что-то я устала…       — Как самочувствие? Тебе нужно выпить? — намёк был явно на разработку Дотторе, но девушка подумала о горячительных напитках.       — А можно? — она встрепенулась, и от сонливости не осталось следа. — Конечно, нужно. Неси.       — Держи.       Женщина протянула бутылёк с синей жидкостью и заметила разочарование Фурины. Очевидно, что директор сиротского приюта не позволит распивать алкоголь. После того, как концентрат воды Фонтейнского моря был выпит, девушка и вправду почувствовала себя лучше. Даже настроение поднялось.       Фурина принялась уплетать сладости, запивая ещё не успевшим остыть чаем, и с набитым ртом задавала разные вопросы «подруге»: на многие Слуга никогда не ответит, некоторые кратко прокомментирует, лишь единицы получат внятный и развёрнутый ответ. Тема чёрных рук была под запретом; про шрамы и татуировки, которые девушка видела ночью, узнать предстояло в будущем. Но то, что предвестница была не обычным человеком, Фурина поняла ещё в лаборатории. Наверное, по этой причине она не испытывала ненависти к другому виду и даже подпустила к себе ближе, чем кого бы того не было.       Когда с пирожными и чаем было покончено, Фурина предложила прогуляться в саду, где никто им не помешал бы. В особняке было много детей, иногда жандармов или уже выпустившихся воспитанников, а в сад редко кто заглядывал. Слуга запрещала играть там и подпускала только для ухода за цветами и деревьями. Зная, какие дети попадали в Дом Очага, один вечер мог оставить от сада выкорчеванные деревья или землю, покрытую пеплом.       Лавочка под деревом на возвышенности стала местом, где пара могла уединиться. Оттуда открывался прекрасный вид на город и море. Ранней ночью Фонтейн ещё не погрузился в сон; в окнах горел свет, и иногда ветер доносил песни жителей. Как же Фурине хотелось побывать на одном выступлении, которые видела лишь издалека.       — Арлекино, мы сможем завтра сходить в город? — она подвинулась к ней и положила голову на плечо. — Обещаю, я не буду убегать и буду слушаться.       Слуга была не в силах отказать ей. Всё же эта персона имела слишком сильное на неё влияние. Глубоко вздохнув, женщина согласилась и в ответ услышала мурчание.       — Ты мурлыкать умеешь?! — Слуга имела слабое представление о том, какие способности были у русалок.       Этот вопрос поставил Фурину в ступор, и она замолчала, как бы отводя от себя подозрения.       — Тебе нужно было спать ночью, — она прикрыла глаза, наслаждаясь спокойной атмосферой, — а то мерещится всякое.       — Ну что поделать, если Леди Фурина требовала слишком много внимания, — девушка попробовала отстраниться, но её приобняли за талию, не позволив отодвинуться. — Не переживай, я привыкла, что из-за тебя я не сплю ночью.       Женщина имела в виду ночные встречи на береге, но вспоминая прошлую ночь, Фурина густо покраснела. Повезло, что в такой позе увидеть её лицо не получится.       — Спасибо, что пришла той ночью…       Фурина боялась представить, что было бы, не встретившись они тогда. Да что уж таить, страх, что Слуга перестанет с ней общаться и больше не пустит на порог особняка, съедал её изнутри. Слуга стала единственным способом выбраться из моря, единственной возможностью избавиться от одиночества и ощутить счастье, о котором можно было только мечтать.       — Не думаю, что за случайность стоит благодарить, — Слуга усмехнулась.       Женщина давно убедилась, что случайные события приводят либо к самым трагичным, либо к самым прекрасным моментам её жизни. За первые мысли о убийстве русалки она давала себе мысленные подзатыльники, а после с удовольствием отмечала, что решение показаться из укрытия было правильным.       — Тогда завтра идём в магазин одежды! — Фурина выставила своё требование. — И мы зайдём в тот ресторан, о котором говорили дети.       Если выбирать между одинокими, спокойными ночами и хаотичным ритмом жизни с одной чересчур активной особой — Слуга без промедления выберет последнее.       — И да, я хочу того большого плюшевого зайца, он очень похож на тебя…