волны.

галерея все заполняется и заполняется снимками, где они счастливые и ни о чем не думающие. где они улыбаются друг другу. улыбаются бесконечной воде и палящему солнцу. они не считают часы и минуты. они не смотрят на часы и знают примерное время только по солнцу, что медленно движется по чистому-чистому небосводу. они не хотят смотреть на даты. не хотят высчитывать сколько времени у них осталось до хмурого петербурга и промозглого ветра. не хотят высчитывать сколько времени осталось до нескончаемых совещаний и уголовных дел. дима не считает страниц в скетчбуке. все они заполняются пейзажами теплого города и портретами-эскизами августа. они перемешиваются, разлетаются от теплого южного ветра и оседают воспоминаниями где-то в груди. гораздо глубже, чем фотографии. недостаточно четкие, чтобы эти фотографии заменить. август не считает, сколько он потратил. не то чтобы он в принципе вдавался в расчеты. они пьют дорогое вино в ресторане у набережной и обходят все туристические магазинчики, потому что дима обещал прокопенычу и игорю по магнитику. и август готов скупить всю лавку, смотря как взгляд дубина мечется по бесконечному выбору магнитиков-наклеечек-брелочков-открыточек. они не считают года, которые им осталось прожить. если бы они считали, то и не были бы вместе. они не хотят думать ни о плачевных прогнозах ван дер хольта, ни о тяжелой работе лейтенанта дубина. не ждут шальной пули или отказа железного позвоночника. они ждут только поцелуи где-то у моря и ветер. чтобы растрепал непослушные волосы и оставил приятную прохладу на теле. ждут только вечера, когда можно накинуть кофту и выйти на берег, голыми ступнями на уже прохладный песок. ждут только ночи, где разговоры у того же брега или в небольшом снятом домике. ждут, когда этот разговор прервется поцелуем и смятыми простынями. ждут спокойствия, коего в их жизнях так мало. объятия, в которых слышен лишь мягкий тихий рокот электрических разрядов, мягко кусающих самые кончики пальцев и щеки. возможно им остался год, возможно пять. но здесь и сейчас у них есть целая вечность.