Сделай мне больно

— Тут наши детки кушают, — Густаво указал на помещение на втором этаже. Сюзетт дёрнула ручку, хоть ей не разрешали этого делать. Но и не запретили. Значит правила она не нарушила. Так ведь? Столовая приюта была просторной и светлой, залитой солнечным светом, проникающим через большие окна, украшенные лёгкими занавесками в пастельных тонах. Вдоль стен стояли большие горшки с зелёными растениями. Центральное место в столовой занимали длинные столы, накрытые белыми скатертями с аккуратно расставленными столовыми приборами. В центре каждого стола стояли вазы с живыми цветами, привносящие нотку домашнего уюта. На одной стене висели расписания приёмов пищи и дежурств, аккуратно оформленные в красочные рамки. В другом углу стоял небольшой буфет с напитками и закусками. Сюзетт нахмурилась. Она не так часто проводила время с детьми, однако ей всегда казалось, что они более громкие и активные, чем тут. Дети, сидя за столами, ели молча, без привычного шума и веселья. Они украдкой переглядывались. Один мальчик тихо опустил вилку и застыл, когда они с Густаво и Дейвом вошли в столовую. — Привет, — Сюзетт присела на корточки рядом с девочкой с косичками и протянула ей руку. — Меня зовут Сюзетт, я пришла к вам в гости. Примите? Девочка широко распахнула глаза и не прикоснулась к её руке: — Теперь моя очередь? — тихо спросила она. Сюзетт не поняла, о чём она говорит. — Твоя очередь? К чему? Девочка наклонилась и прошептала: — К клетке. — Что? Густаво рассмеялся. Девочка вдруг замолчала и опустила голову. — Ох уж эти дети! — сказал он, похлопав Сюзетт по плечу, давая молчаливое указание подняться. — Фантазии в этом возрасте просто невероятные. Сюзетт напряглась. Странные фантазии. Этих детей нужно показать психологу. Густаво провёл её в свой кабинет, занял место за столом и указал на мягкие бежевые диванчики. — Присаживайтесь, мисс Морель. Я с удовольствием отвечу на все ваши вопросы, — он глянул на Дейва. — Сынок, ты тоже садись. Может дополнишь. Я уже совсем старый, могу что-то забыть. Некрасиво получится. — Ты активней, чем я, папа, — ответил улыбнувшись Дейв и сел напротив. Сюзетт достала из рюкзака блокнот и ручку. Взяла телефон, включила видеосъёмку и посмотрела на владельца приюта. — Мистер Кортес, что побудило вас открыть приют? Его губы растянулись в улыбке. Он долго задумчиво молчал, будто вспоминал о чём-то хорошем. — Я всегда любил детей. Они моя отдушина. Просил бывшую жену, чтобы у нас было больше, чем два ребёнка, ведь я не мог нарадоваться, — улыбка исчезла с его лица. — Но потом пропала моя дочь. Это было сложное время. Очень сложное. Мне хотелось справиться с болью потери… я нашёл выход. Я дарил любовь деткам, которых бросили родители. И со временем открыл это место. У меня есть ещё один приют. В Мексике. Надеюсь, открою больше таких мест, где смогу дать брошенным детям то, в чём они нуждаются. — Благая цель. Сколько детей в настоящее время проживает в вашем приюте? — Сорок пять деток. — Какие возрастные группы детей вы принимаете? — У нас дети от младенчества до восемнадцати лет. — Какова основная миссия и цель вашего приюта? — Любовь, дружба, понимание и поддержка, — он снова улыбнулся. — То, в чём нуждается каждый из нас. Эти дети ничем не хуже. Сюзетт кивнула и продолжила: — Как финансируется ваш приют? Получаете ли вы государственные субсидии или поддерживаетесь за счёт частных пожертвований? — Я не бедный человек, знаете ли, — он сложил пальцы в замок. — Основная часть — мои средства. Другая часть — пожертвования. Спасибо хорошим людям за помощь. Им воздастся свыше. — Какие мероприятия и занятия проводятся для детей в свободное время? — Игры. Много игр. Скажу по секрету, — он слегка наклонился и прошептал: — Иногда я стараюсь спасти их от учителей и занятий, чтобы больше поиграть, но никому не говорите, — он сделал паузу, ожидая улыбку на лице юной журналистки, но та не отреагировала. Он продолжил: — Вся школьная программа присутствует в нашем приюте и, конечно же, с детьми работает психолог. Они брошены и травмированы. Им нужно внимание больше, чем другим деткам. — Как вы справляетесь с эмоциональными и психологическими потребностями детей? Когда они плачут, например. — Позволяю им это делать. Нельзя запрещать ребёнку плакать, если он хочет. Важно позволять им высвобождать эмоции. — Есть ли дети, которых вы усыновили или удочерили из вашего приюта? Он задумался, долго смотря в одну точку. Постукивая пальцами по столешнице, Густаво снова посмотрел на девушку. На его лице не осталось и грамма той лёгкости, что была минутой ранее. — Был один брошенный мальчик. Он был совсем ребёнком, когда присоединился к нашей маленькой семье. Да, мы тут все семья, не поймите неправильно. Я воспитал его, как родного сына. Дал ему всё, что мог. Вложил деньги в образование. Сейчас он взрослый мужчина. Уверенный, сильный, стал успешным психиатром. — Как хорошо. А я могу и у него взять интервью? — Не можете, — он долго молчал, прежде чем ответить. — Он умер. По крайней мере для меня. — Что это значит, мистер Кортес? Густаво тяжело вздохнул и сжал губы: — Этот парень, в которого я вложил душу, убил мою жену у меня на глазах. Дейв выпрямился и нахмурился, уставившись на отца: — Госпожа Сесилия была убита одним из детей твоего приюта? Почему ты не говорил? Почему солгал об аварии? — Не хотел говорить об этом. Знаешь, — Густаво стал нервно теребить руки, — это сложно принять, что мальчик, которого ты любил, способен на такое. — Была ли причина его поступку? — вмешалась в семейный диалог Сюзетт. — Может он конфликтовал с ней? — Нет! — Густаво заметно разозлился, нахмурившись. — С чего бы им конфликтовать? Сесилия была самым светлым человеком, которого я знал. Она была замечательной, доброй женщиной, которая помогала мне с приютом. Она любила этого мальчика, как родного сына, а он убил её. — Без причины? — повторила Сюзетт. — Девушка, какая ещё может быть причина для смерти? — Густаво повысил голос, не контролируя эмоции. — Он убил мою жену! Жену! — Я вас поняла. Однако зачастую убийства имеют мотив. Ради денег, имущества, личные разногласия, ревность, может месть? Или быть может у него психологические расстройства? Садизм? Паранойя? Психоз? Густаво шумно выдохнул, утомившись от этого разговора. Однако видать с последних сил собрался и дал ответ. — Да-да. Садизм. Он получал удовольствие, когда причинял боль другим, — тише он добавил: — Больной ублюдок. — Как ему удалось избежать наказания? Густаво слишком долго молчал. — Сбежал. Сюзетт отметила, что ответ прозвучал неуверенно. — И вы не пытались его найти, чтобы сдать полиции? Судя по всему, он продолжает работать психиатром, хотя сам нуждается в лечении. Он может травмировать множество людей. Почему вы не пытаетесь его поймать? — Значит есть причина. — Какая? Густаво резко поднялся, натянул на лицо прежнюю добрую улыбку и протянул ей руку: — У меня много дел. Завершим разговор. — Вы увиливаете от ответа, мистер Кортес. — Данная история произошла давно и не имеет смысла ворошить прошлое. Спасибо, что пришли. Сюзетт кивнула, медленно встала и пожала его ладонь. Слишком поспешно он закончил разговор. Можно предположить, что ему больно говорить об этом, но человек, у которого насильственно отняли любимую, разве не захочет, чтобы виновник сел в тюрьму? Почему он не захотел отвечать на этот вопрос? Почему злился? — Спасибо за время уделённое мне, — Сюзетт вежливо улыбнулась ему. — Надеюсь, у вас когда-нибудь найдётся ещё пару минут, чтобы продолжить разговор? Она знала, что он откажет. — Вряд ли, — ответил он, грустно пожав плечами. — Очень занят. — Когда статья о вас выйдет, вероятно, у читателей будет желание помочь приюту и мне придётся с вами связаться ещё раз, — пока он не успел отказать, она добавила: — Всего доброго, мистер Кортес. Дейв поднялся, когда Сюзетт вышла. Густаво зло зыркнул на него и прошипел сквозь зубы: — Не приводи мне больше эту невоспитанную! Она не знает границ! Дейв молча кивнул и поплёлся за Сюзетт. С третьего этажа они спустились по лестнице. — Я не понравилась твоему отцу, — ухмыльнувшись, сделала вывод Сюзетт. — Ну что ты, — всё что ответил Дейв. Сюзетт только переступила порог приюта. Та девочка с косичками, со странными фантазиями, дёрнула её за кофту. Сюзетт обернулась и улыбнулась ей. Девочка махнула рукой, дождавшись, когда та наклонится. — Спаси нас, — прошептала девочка ей на ухо. — Мелани! — белокурая воспитательница выбежала из зала и с облегчением выдохнула, увидев девочку. — Везде тебя ищу. Женщина добродушно улыбнулась гостям и увела девочку назад. Малышка смотрела на Сюзетт до тех пор, пока не исчезла за дверью. — Что она тебе сказала? — спросил Дейв. Сюзетт глянула на него, удивлённо моргая. По телу прошла дрожь. — Эм… хотела, чтобы я купила ей шоколадку в следующий раз. — Ладно. Я отвезу тебя домой. Всю дорогу до дома Сюзетт просматривала отрывки с интервью, ненамеренно игнорируя присутствие Дейва. Она всегда была увлечена работой больше, чем окружением. Иногда мысли о том, как написать статью, выходили на первый план в то время, как собеседник что-то активно рассказывал. Это побочные моменты любви к своей профессии. — Ты довольна? — Дейв глянул на неё, когда не получил ответ. — Сюзетт! — Что? — она повернула голову в его сторону. — Извини. Я делала транскрибирование. — Что это значит? — он свернул на дорогу в Гленвью. — Создание письменной версии интервью. Сегодня же хочу выставить. На самом деле, очень интересно вышло. Особенно часть про садиста-психиатра. Знаешь, я бы очень хотела взять интервью у этого человека. Это представь какой интересный кадр. Психиатр, который калечит психику. Невероятно! Дейв удивлённо приподнял брови: — Не могу разделить твоё восхищение. Почему тебя так тянет в сферу криминала, убийц и смерти? Разве не лучше писать о хорошем? Она закатила глаза и хмыкнула: — Это скучно. Я с восьми лет смотрела документальные фильмы про убийц, как сказку на ночь. Мне нравится пытаться понять их, узнать, что руководит их поступками, что творится в их голове. Это ведь так интересно! — Ну, — он пожал плечами. — Я работаю в полиции не потому, что мне интересно копаться в головах убийц. Мне важно освобождать мир от зла. — Ты тоже скучный, — она поджала губы, глянув на него. — Не согласен, но пусть будет, как ты скажешь, — он свернул на обочину и остановил машину около ворот. Сюзетт глянула на него и улыбнулась. Она не была уверена, что умеет выражать благодарность правильно, но попытается. — Спасибо за твою помощь. Ты дал мне очень интересный материал. — Всегда рад помочь, — он положил ладонь на её руку и потянулся, чтобы оставить поцелуй на её щеке. Сюзетт застыла, не ответив. Опустив взгляд, она надеялась, что он заберёт руку, но Дейв сделал вид, что не заметил её намеков. — Ладно, увидимся, — она поспешно открыла дверь, но он обхватил её локоть, не позволив выйти. — Когда? — Что когда? — она сделала вид, что не поняла. — Когда ещё увидимся? — Когда ты дашь мне ещё один не менее интересный материал, — Сюзетт не упустила момент. А что? Иметь близкого полицейского очень хорошая перспектива для журналиста. Можно узнавать о самых актуальных новостях. Фредерик слишком правильный. Он даёт ей крупицы информации. А вот Дейв другое дело. — Может, сходим на кофе? Как друзья, конечно. — Можно. Я напишу тебе, когда буду свободна. Сюзетт вышла из машины и быстрым шагом направилась к дому. До самой ночи она провела время за ноутбуком, редактируя статью. Ужин был успешно пропущен, но она не сильно расстраивалась. Сюзетт всё ещё остерегалась часто пересекаться с Оливером. С того поцелуя в полицейской машине прошло восемь дней. Всё это время он вёл себя на удивление прилично. Не смел больше задевать её и снова научился себя вести. Видимо, долго играть в «Тобиаса» оказалось не так легко. Будет замечательно, если Оливер вернулся к заводским настройкам и вспомнил, что он нормальный человек, а не маньяк. Она взяла чашку и сделала глоток, однако кофе внутри не оказалось. Сюзетт глянула на пустое дно. Когда она успела всё выпить? Вернув чашку на стол, она сотый раз проверила свою статью в блоге журнала «Информатор». Три комментария. Хоть что-то. Если бы больше людей знало, может быть, отклик был бы больше. Идея! Сюзетт облизала губы и воспряла духом. Она открыла свою страничку в «Инстаграм» и выставила несколько отрывков из интервью с Густаво Кортесом, останавливая их на самых интересных моментах. После них ссылка на статью. До работы в редакции, Сюзетт заделалась местным новостным блогером. По крайней мере, аудитория из почти тысячи человек в это верила. Через пару часов просмотров стало в разы больше. Схема сработала. Сюзетт осмотрелась. Фредерик на ночной смене? Видимо так, если его не было в такое позднее время. Она забыла о существовании своего мужа. Как сложно быть творческим человеком, витающим в своих мыслях. Так и жизнь можно упустить. Она застыла и нахмурилась, припоминая девочку с косичками. «Спаси нас» — прозвучал шёпот в её голове. Что значила та фраза? Это фантазия или она правда нуждалась в помощи? Вряд ли стоит спускать всё на обычные детские вымыслы. Даже если ты уверен, что опасность ложная, всегда лучше зря проверить, чем проигнорировать и потерять чью-то жизнь. Сюзетт вспомнила приют. Он выглядел идеально, но его обитатели были необычными. Дети вели себя слишком тихо. Они казались… запуганными. Густаво не норовил показывать все комнаты. И как только она тянулась к какой-то двери, он останавливал её так быстро и резко, словно за ней пряталась пыточная. Абсурд, конечно, но… Сюзетт вздрогнула, когда дверь резко распахнулась. Оливер быстрым шагом вошёл внутрь, не прося разрешения. Сюзетт медленно поднялась на ноги, недовольно нахмурив брови. — У тебя снова приступ неадекватности? — бросила она и с трудом заставила себя стоять на месте, когда он надвигался на неё так быстро и уверенно, словно хотел снести. — Это что? — он поднял свой телефон. Сюзетт посмотрела на экран, где проигрывался её пост в «Инстаграм» о интервью с Густаво Кортесом. — А на что похоже? Подумай, может снизойдёт озарение. Он заблокировал телефон и вернул его в карман: — Больше ты не увидишься с этим человеком. Она невольно улыбнулась. Это что он только что сказал? — Тебя буду спрашивать? — Будешь! — он повысил голос. Она трижды удивлённо моргнула. Никогда ранее она не слышала крик Оливера. Это было настолько неожиданно, что она на мгновение растерялась, но следующая его фраза быстро привела в чувство. — Удаляй. — Ч-что? Ты с ума сошёл? Ах да, уже как две недели у тебя проблемы с головой. — У меня настолько серьёзные проблемы с головой, Сьюзи, что тебе лучше не встречаться с ними, — он поднял руку, она инстинктивно зажмурилась, однако ощутила лишь едва ощутимое прикосновение к щеке. — Не бойся. Молча выполняй всё, что говорю, и я никогда не сделаю тебе больно. Она зло сжала зубы, смотря в его глаза, переисполненные тщеславия. — Теперь ты любишь подчинять, а не подчиняться? — Привыкай к моей новой улучшенной версии, кудряшка. Пришли обновления. Иногда глючат, но неполадки быстро устраняются. Теперь тебе не нужно защищать меня, — он слегка наклонился к её лицу. — Тебе нужно лишь быть послушной девочкой, чтобы не столкнуться с моей худшей версией, у которой неполадки починить невозможно. — На что способна твоя худшая версия? Куда уж хуже? — она упрямо вздёрнула подбородок. — Вижу, что тебе не терпится узнать, на что я способен. Хочешь проверить? — Хочу, чтобы ты взял за ручку собственное высокомерие и покинул мою комнату. Я ничего удалять не буду. Это моя статья, моё интервью, моя комната и мои правила. Так что, — она двинулась вперёд и указала на дверь. — Убирайся! Она, совершенно довольная собой, сложила руки на груди и кивнула, когда он послушно направился к двери. Однако не вышел. Он закрыл дверь на замок и положил ключ в карман своих брюк. Сюзетт напряглась. Хантер медленно обернулся и неспешным шагом возвращался к ней. — Мы провели ровно восемь дней без ссор, смелая девочка. Срок примирения истёк. В этот раз она не стояла, ожидая того, что будет. Теперь она каждой клеточкой тела ощущала надвигающуюся опасность. Поставив стул перед собой, будто он был надёжным щитом, Сюзетт быстро отступила назад. Оливер шёл за ней так медленно, будто хищник на охоте за своей добычей. Сюзетт отступила ещё на шаг, сбитая с толку пустотой в глазах Оливера. — Я сейчас закричу! — она выставила перед собой руку, когда он оказался слишком близко. Он замысловато ухмыльнулся. Как чудесно, что он предусмотрел этот вариант. — Давай, — ответил он. — Кричи. Чего замолкла? Сюзетт глянула в сторону ванной. Хватит пяти шагов, чтобы там закрыться. Вот только успеет ли? На раз, два, три… Раз… два… Она, не дождавшись внутреннего голоса гласящего «три», сорвалась с места. Хантер молниеносно наклонился и, обхватив её талию рукой, потянул назад. Она не устояла на месте, больно ударившись об кровать. — Сидеть! — Хантер надавил на её плечи, когда она хотела подняться. Сюзетт, невольно вскрикнув, рухнула назад. Её взгляд остановился на уровне его ширинки. Она трижды моргнула, чтобы убедиться, что не спит, и подняла голову. Её ошарашенный взгляд встретился с безумием в его глазах. Он запустил пальцы в её волос и тихо сказал: — Расстегни. — Ч-что? — она едва узнала свой голос, но хорошо поняла, о чём он, когда Оливер сжал сильнее. — Стой! Оливер! Мне больно. — Будет больно каждый раз, когда ты не слушаешься, — он резко обхватил её подбородок и, приподняв голову, посмотрел в её перепуганные глаза. — Куда делась твоя смелость? Она с трудом проглотила ком в горле. Тело ныло от напряжения, прошедшего током под кожей. В глазах предательски застыли непрошенные слёзы. Вместо того, чтобы защищаться, она, как слабая девочка, собралась рыдать?! — Завтра ты будешь сидеть за решёткой за домогательство! — прошипела она сквозь зубы ломающимся хриплым голосом. Хантер вспомнил каждый их разговор, каждое взаимодействие с первого дня знакомства. Сьюзи — храбрая, упрямая, строптивая, но это лишь на первый взгляд. Все разы, когда она злилась на его грубые ответы, она сама же делала всё, чтобы раздразнить его, как льва в клетке. Потом злилась, язвительно отвечала и снова всё по кругу. Она, не осознавая того, хотела получить должный ему отклик. В полицейской машине она ответила на поцелуй, долго избегая его. Если бы её не возбудила его настойчивость, она бы подняла крик. Сьюзи теребила свои руки до следов на коже. Он понял её. Она использует самоповреждение как способ справиться с интенсивными негативными ощущениями, такими как гнев или тревога. Физическая боль временно отвлекала от эмоциональной. Потому что она не умеет справляться со своими эмоциями, яростью, страхом, не умеет быть собой, не может до конца смириться со своими желаниями. — Нет, Сьюзи, — он замысловато улыбнулся. — Потому что тебе понравится. Ты испытываешь удовлетворение от боли и провоцируешь меня, чтобы получить желаемое. Она отрицательно мотнула головой, когда страх внезапно отобрал способность говорить. — Вернёмся к твоему заданию, кудряшка. Расстегни. Сюзетт прерывисто выдохнула и несколько раз моргнула, чтобы прогнать слёзы. Она хотела провалиться сквозь землю прямо сейчас. Вот бы молния ударила в дом. Или пусть к чёрту взорвётся комната, лишь бы только она не была вынуждена испытывать позор собственной беспомощности. Она заскулила, когда он отпустил её подбородок и опустил ниже, сжав пальцами шею. Сюзетт вцепилась в его запястья одной рукой, другой быстро расстегнула ширинку на его брюках. — Боже мой, — прошептала она, отдышавшись, когда он отпустил. — Оливер… ты же… ты же не серьёзно? Пожалуйста… Ладно, стой… Я удалю! Сделаю, что ты сказал! Хорошо? Я удалю это видео, только прошу, перестань… — Удалишь, — он нежно погладил её щеку, затем приспустил одежду и обхватил возбуждённый член. — Сразу после того, как получишь своё наказание. Она опустила взгляд. Мозг кричал телу бороться, но тело безжизненно застыло в страхе пошевелиться. Она никогда не чувствовала себя более униженной, более слабой, чем сейчас. — Открой рот, Сьюзи, — прозвучал его тихий голос. Когда она не послушалась, он коснулся большим пальцем её губ. Она, как кукла в его руках, не сопротивлялась, совершенно покорная и спокойная. Вот так бы сразу. Неужели нужно было показывать характер, чтобы они дошли до этого? Однако Хантер любил строптивых. Иметь дело с такими интересней, чем с слабохарактерными. С податливыми девушками даже секс скучный. Куда лучше укрощать самоуверенных, таких как Сьюзи. Как ведь невероятно наблюдать за её трансформацией, за тем, как её храбрость и непреклонность превращаются в страх и повиновение. Она приоткрыла губы, когда он коснулся пальцем её языка: — Оближи. Она закрыла глаза. По щеке скатилась слеза, разбиваясь об его руку. Он ухмыльнулся, когда она выполнила команду, как послушная собачка. — Молодец, — похвалил он и утешительно похлопал её по щеке, не контролируя силу ударов: — У тебя хорошо получается. Теперь не разочаруй меня. Потому что я могу быть очень зол, не получив того, чего хочу. Ты же не хочешь, чтобы я разозлился ещё больше? Он направил головку члена к её губам. — Не слышу ответ. Она отрицательно махнула головой и заикаясь ответила, вовремя вразумив, что спорить с ним равно делать себе хуже. Он не остановится. — Н-нет. — Хорошая девочка, — он погладил её по голове, затем нежность внезапно сменилась на грубость. Обхватив её волосы, он резко дёрнул её вперёд. — Теперь постарайся сделать мне приятно, чтобы я не сделал тебе неприятно. Она подняла дрожащую руку, положила на его член, но он, обхватив её запястье, убрал. — Тебе не понадобится помощь. Она тяжело проглотила ком в горле, смотря на его возбуждённый член. Если нельзя класть руки на основание, она не сможет сделать то, что он хочет, ведь попросту не сможет принять в рот больше, чем два сантиметра, и умрёт смертью от удушения с членом во рту. Что может быть лучше?! — Я никогда этого не делала, — её голос едва звучал. Он удивился. Как это замужняя девушка никогда не делала минет? Не важно. Видимо, Фродо скучный в постели и во многом не нуждается. — Как ведь тебе не повезло, что в этом деле я твой первый. Хантер не любил неопытных, но сейчас почему-то испытывал особенный интерес. Желание сделать ей больно никогда не было больше, чем сейчас. Он обхватил её волосы обеими руками и двинулся вперёд. Сьюзи покорно открыла рот и болезненно замычала, когда он вогнал член в её рот почти на всю длину. Она широко открыла глаза, но руки, сжатые в кулаки, покорно оставались на её коленях. Его член ритмично скользил между её губ, прижимался к внутренней поверхности щёк, а затем снова упирался в заднюю часть её горла. Когда её лицо стало красным, Хантер на мгновение отклонил её голову. От её губ к головке члена вязалась слюна. Она откашлялась, вытирая мокрые губы. — Теперь сама, — скомандовал он. Сюзетт тяжело выдохнула, но не медлила. Боялась сделать хоть что-то не так, чтобы не разозлить его ещё сильнее. Она наклонилась, высунула язык и провела по всей длине. Круговыми движениями она ласкала головку, ощущая его пульсацию. Хантер одобрительно гладил макушку её головы, смотря сверху вниз на то, как ловко учился девственный ротик доставлять ему удовольствие. Если Сьюзи продолжит демонстрировать ему свой характер, каждый день будет стоять на коленях и выполнять своё наказание. Потому что ему начинало нравиться. Сюзетт сомкнула губы вокруг его члена и медленно несмело позволяла ему проникать в её рот. Затем чуть глубже, но не так сильно, как это делал Оливер. Она ощутила вкус смазки с кончика его члена. Сюзетт на мгновение отстранилась, чтобы слизать её и невольно подняла глаза вверх, чтобы убедиться, что её мучитель доволен. На его губах была едва заметная удовлетворённая ухмылка. Она невольно ощутила облегчение и вспышку воодушевления, которое напоминало… радость. Он доволен. У неё получалось. Сюзетт, вдохновившись своей маленькой победой, активней принимала член в рот, пытаясь взять на всю длину, но пока что не получалось. Рвотные позывы, когда головка достигала горла, было невозможно контролировать. Хантер, ощущая, как её напор увеличился, не мог больше ждать, когда она сможет делать это быстрее и глубже. Положив обе руки на её голову, он зафиксировал её, не давая возможности отстраниться и активно трахал её рот. Чавкающие звуки и её болезненное мычание лишь заводило его сильнее усилить напор. Он насадил член до упора, забрав у неё кислород, и медленно выдохнул. Сперма оказалась в её рту. Он лишь слегка отстранился, но не вынул член, чтобы она проглотила всё до последней капли. Сюзетт зажмурила веки, ощущая тягучую непривычную консистенцию на своём языке. Она послушно проглотила солоноватую жидкость и снова подняла взгляд вверх. Хантер всё ещё держал одну руку на её голове, а второй нежно гладил её мокрую от слюны щеку. — Хорошая работа, как для новичка, Сьюзи, — он отстранился и снова нажал на её голову, чтобы она очистила его член от остатков семени. Сюзетт послушно вынула язык, облизывая его головку до тех пор, пока он сам не отошёл. — Теперь, если ты не будешь послушной, мы будем практиковать эту воспитательную процедуру чаще, — проговорил он, застегнув ширинку. Сюзетт всё так же сидела на кровати, как он и оставил её. Её пустой взгляд был устремлён в пол. Она не моргала. Ох, как нехорошо вышло. Кажется, он травмировал её психику, хоть и не делал этого с неопытными девушками. Хантер всегда отказывался от таких, но отказаться от Сьюзи не смог. И ни капли не пожалел. Хоть её неумелые действия не шли ни в какое сравнение с бывалыми любовницами, он наслаждался её девственным ротиком гораздо больше. Хантер присел на корточки и положил ладони на её мокрые щёки. Она вздрогнула, глянув на него, видимо, ожидая второй заход. Однако при всём желании он не был настолько извергом. — Отдохни, Сьюзи, — тихо и утешительно говорил он. — И подумай над своим поведением. Больше не позволяй мне злиться. Потому что я сделаю тебе больно, — он улыбнулся, поднялся и оставил нежный поцелуй на её макушке: — Где твой телефон? Удаляй видео. Она едва смогла повернуть голову, чтобы осмотреться. Он это сделал быстрее. Подхватив телефон в зелёном чехле со стола, Хантер вручил его в дрожащие руки Сьюзи. Она молча разблокировала его, открыла свою страничку в «Инстаграм» и нажала на кнопку «удалить» под последним постом. — Я… я не могу удалить статью с сайта журнала, — сказала она, не поднимая головы. — Этим занимается главный редактор. Он кивнул довольный тем, что она объяснилась без лишних споров. Ещё раз коснувшись её подбородка двумя пальцами, он заставил её поднять взгляд. — Умойся и ложись в кровать. Ты хорошо расплатилась за свой проступок. Спокойной ночи. Не получив ответ, Хантер обернулся, достал ключ, открыл дверь и вышел. Сюзетт очнулась от внезапной напряжённой тишины. Она одна в комнате. Оливер, будь он проклят, вышел. Она опустила взгляд на свои дрожащие руки. Опираясь об кровать, Сюзетт трижды попыталась встать, но ватные ноги постоянно подкашивались, и она снова падала на кровать. Четвёртый раз был успешным. Мелкими шагами она вошла в ванную, дважды прокрутила замок и трижды нажала на ручку двери, чтобы убедиться, что заперлась. Глянув в зеркало, она замерла. На лице застыли потоки слёз, чёрного карандаша и мужского семени. Сюзетт зажмурила веки почти до боли в глазах. Она быстро сняла с себя одежду, бросая на пол, и вошла в душ. Прежде чем включить воду, она невольно притронулась пальцами между ног. Слишком мокро. Она глянула на прозрачную слизь. Не нужно знать досконально анатомию, чтобы понять, что это за реакция женского тела. Она была возбуждена. Так, как никогда раньше. Сюзетт быстро включила воду, чтобы смыть с себя этот позор. Она всегда считала себя фригидной, ведь никогда её не мучали мысли о сексе, о том, как она желает оказаться с каким-то школьным красавчиком в постели, она никогда этого не хотела. В ней не было ничего, что было в других девушках её возраста. Но что значит эта реакция тела, после того, как её буквально насильно принудили к оральному сексу? Она отрицательно мотнула головой. Она ведь не могла так сильно возбудиться от насилия. Не могла. У неё нет таких проблем с головой. Она нормальная. Ей ведь было страшно? Было. Она была против? Да! Но что это, чёрт возьми, такое? Сюзетт второй раз намылила тело, боясь, что недостаточно смыла свой позор. Она закрыла глаза и вместо тьмы видела снова взгляд Оливера. То, с каким ощущением собственного превосходства он смотрел на неё. То, как его пальцы сжимали её волосы, как он не давал ей воздуха, и то, как она снова не сопротивлялась, услужливо выполняя прихоть своего мучителя.