Хозяин Изумрудной горы

Альфа поспешил вернуться к Каю, который послушно ждал у яблоневого дерева. — Поговорили? — спросил Кай. — Поговорили. — Как ты мог напасть на омегу? Ваше рычание, наверное, весь дом слышал. — Мы так заигрываем, — усмехнулся Субин. — У него вся рубашка в крови была. — А он мне чуть голову не оторвал. Не переживай за него, — Субин похлопал по плечу. — Ты всё слышал? — Отчасти, — признал Кай. — По дороге домой поговорим. А сейчас пора возвращаться внутрь, — Субин дёрнул бровью и взмахнул рукой, стараясь рассеять остатки своего прилипчивого запаха. Они вернулись в особняк, и слуга проводил их к комнате, где они должны были провести эту ночь. От обилия золота и белого цвета у Субина начинала болеть голова, а Ёнджунова хватка на его волосах не добавляла ничего хорошего — до сих пор затылок ныл. — Я займу ванную, — проговорил он, оборачиваясь к Каю. — Надолго. Если тебе что-нибудь понадобится, можешь обратиться к местным слугам, они тебе помогут. — Да, капитан, — кивнул Кай на завуалированный приказ пошпионить. Субину просто было любопытно, но и осторожность не повредит. Острый слух Кая позволит ему без проблем избегать встреч со слугами «случайно», а заодно подслушать чужие разговоры точно так же, как и его с Ёнджуном беседу. — Хён, — немного замявшись, Кай поднял голову. — А тот, который брат Ёнджуна… если… — Ты слышал. Он обещан другому, — пресёк его Субин. — Прости, Кай. Но лучше бы тебе не бередить себе душу. — Он и правда очень красивый, — пробормотал тот себе под нос. — И хорошенький. Он поздоровался со мной. Он вкусно пахнет. Субин смягчился. — Если бы я мог, я бы поменял нас местами, — проговорил он, почёсывая Кая за ухом, — да и Ёнджун, наверное, отдал бы многое за счастье своего брата. — Ладно, — Кай повесил нос. — Не маленький уже. Я всё понимаю. — Я люблю тебя, — Субин приблизился и потёрся носом о его щёку и шею. — Не переживай, найдёшь ещё ты своё счастье. Может, не такой уж он и хороший. — А может, его жених помрёт за этот год, — жизнерадостно заключил Кай. Субин нахмурился: — Не думай его убивать. — Я что, дурак глупый? Шучу просто. Я даже не знаю, кто это, — Кай закатил глаза. — Я обязан был тебе это сказать. Ладно, я пошёл. Субин скинул с себя верхнюю одежду и направился в ванную — там был уже наполнен душистой водой небольшой бассейн, в котором он мог омыться. Если подумать, то Ёнджун был прав. Наиболее логичным ходом событий было то, что их сначала бы проводили в комнаты, где они могли бы ополоснуться и подготовиться к ужину, привести себя в порядок и отдохнуть, но вместо этого их заставили ждать целый час в какой-то прихожей. Альфа фыркнул, раздеваясь. Да уж. Он к ним со всей душой, а ему туда наплевали. Он опустился в горячую воду. Конечно, это ни в какое сравнение не идёт с банькой в родном доме, но после слов Ёнджуна он почувствовал на себе дорожную пыль. Интересно, как там Ёнджун… Субин поднёс к носу пальцы, на которых ещё оставалось немного крови, и вдохнул её запах. В нём чувствовался острый, пряный аромат феромонов омеги: что-то, похожее на бруснику и мускатный орех. И ещё немного — дым… Такой букет и правда больше подходил альфам, и тем не менее, Ёнджун очевидно и совершенно точно был омегой, судя по золотому блеску в его глазах. Раз он может менять цвет глаз, значит, и волком точно сможет обратиться. Субин улыбнулся сам себе, проводя пальцами под носом вправо и влево, раздумывая о том, как они вдвоём могли бы побегать по лесу, поваляться в снегу горных вершин или играть в звонких ручьях, бегущих в долины… Тем временем, Кай разложил их вещи в комнате — то немного необходимое, что они взяли с собой на этот день; а затем поболтал ногами, сидя на мягкой кровати, недовольно покачал головой и вышел из комнаты. Юный альфа повертел головой, незаметно озираясь в поисках камер, и уверенно пошёл по коридорам, придумывая себе отмазку. Пройдя несколько зал и запертых комнат, в которых было совершенно тихо, он миновал также рабочие помещения этого этажа, из которых доносились разговоры слуг. Но вероятно, Кай опоздал, потому что если те и обсуждали гостей, то уже закончили, и альфа поднялся на следующий этаж. И внезапно столкнулся нос к носу с Бомгю, который тихонько крался по коридору. Они оба ойкнули тихо, распахнув глаза и испугавшись. Бомгю прижал палец к губам и прошептал: — Что ты тут делаешь? Ты… Кай, верно? Что ты тут делаешь, Кай? Кай, таращась на него во все глаза, забыл всё, что так старательно придумывал, и его ноздри жадно дёрнулись, снова уловив едва заметный запах. — Я-я, я… я хотел, искал… — проблеял он, запинаясь, стремительно впадая в панику и заливаясь краской по самую шею, — молоко… я хотел, н-нет, я имею в виду, пить? Я люблю м-молоко, если что. Я… хотел попросить… — А, — Бомгю активно закивал. — Я понял, понял. Я тебя отведу. Он выпрямился, но затем нахмурился: — Но потом. Я иду подслушивать родителей, пошли со мной! Кай склонил голову набок. Это какая-то ловушка? В голове всё шло кругом, а горящие щёки всё никак не хотели остывать. — Меня только что отругали, так что я как будто пошёл в свою комнату, но я умираю как хочу послушать, что они скажут! — приплясывая на месте, сообщил Бомгю. — Держу пари, тебе тоже любопытно! Пойдём-пойдём, пока нас не заметили! Не мудрствуя лукаво, омега схватил Кая за рукав его одежды и потащил за собой, и тому не оставалось ничего, кроме как повиноваться, тем более что пленённое сердце сильно склонило чашу весов. Вдвоём они прошмыгнули к дверям родительского кабинета и спрятались в нише косяка, прислушиваясь к происходящему внутри. Бомгю ярко улыбнулся и снова приложил палец к губам, и Кай несмело улыбнулся ему в ответ. — Ёнджун ему точно понравился. Весь вечер глаз с него не спускал, чуть слюнями не тёк, того и гляди схватит за шкирку и утащит в своё логово.  Вот и хорошо. Всё пройдёт без сучка без задоринки. — А если обнаружится этот его… порок? — в голове прозвучала усмешка. — Свадьба через месяц, никто ничего не узнает. Да и брак договорной, так что… это мелочи. Ёнджун никогда не был покладистым омегой, но этому лесному смутьяну, кажется, нравится такое. Кай сделал вывод, что характер Ёнджуна был основным камнем преткновения в матримониальных планах его родителей. Хотя сейчас никто уже не требовал от омег быть нежными фиалками, хлопочущими по дому, в консервативных и, тем паче, богатых семьях это всё ещё оставалось приоритетом. — Только посмотри на эти камни, дорогой. И наши внуки получат такое богатство! Я думаю, это станет настоящей реликвией, которую мы будем передавать из поколения в поколение. Богатство семьи Чхве действительно может свести с ума. — Ёнджун, небось, даже не понимает, сколько миллионов надел себе на палец, — послышался сухой смешок. — Но раз он это сделал, сватовство состоялось. Хоть чем-то этот дрянной мальчишка меня порадовал, вечно от него никакой пользы. Теперь дело только в организации свадьбы и церемонии помолвки. — Я вот так думаю, может, помолвку здесь справить, а свадьбу — уже там? Нам ведь всё равно тоже нужно объявить, что старший сын семьи Сон наконец-то выходит замуж. Сделаем небольшой приём перед тем, как Ёнджун уедет на север. К тому же, если Гю не сможет с ним попрощаться, он устроит настоящий скандал. — О да, это я могу, — прошептал Бомгю. — Обсудим это. Я свяжусь с семьёй Чхве, да и их сынок, небось, уже виляет хвостом от радости, что всё прошло хорошо. — Ну не груби, милый. С такими сватами для Ёнджуна всё действительно прошло как нельзя лучше! — раздался хлопок в ладоши — от радости. — Да, только я не могу выносить эту чёртову собачью вонь. Если мы устроим помолвку здесь, возможно, нам и не нужно будет ехать на свадьбу. Как представлю, как еду в эту глушь, у меня аж в костях свербит. Ну и жуть! Не могу представить себе место, где каждый вот так воняет псиной, как им самим не тошно с их обонянием? — Главное, чтобы Ёнджуна не вырвало во время того самого. Знаешь, уж кто-то должен поехать. Брак должен быть консумирован, кто-то должен проследить от нашей семьи. Да и разговоры… сам понимаешь. — Муж, если тебе хочется, езжай, а я скажусь больным или занятым. Не ты ли говорил, что у тебя кости старые? — Как я один поеду? — возмутился омега. — Без мужа? — Возьми с собой брата. Это будет достойной заменой, и он уж точно проконтролирует, чтобы Ёнджун не выкинул ничего из ряда вон выходящего. Обратно в отчий дом он не вернётся, даже если эта псина его выгонит взашей. — Фу, какие они грубые, — прошептал Бомгю, хмурясь. Кай, глубоко задетый, молчал, повесив голову. Конечно, он ожидал подобных слов, потому что Субин ему объяснил, что к чему, да и юный альфа учился сдержанности и разумности, но это не могло его не расстраивать. Больно становилось даже за Ёнджуна… Услышав приближающиеся шаги, Кай быстро среагировал, схватив Бомгю за талию и рванув за собой в первую попавшуюся дверь, которую бесшумно открыл и закрыл. Бомгю беззвучно вскрикнул, уткнувшись носом почти в шею Кая, и как-то весь сжался, прижав руки к груди и втянув голову в плечи. За дверью раздался щелчок и шаги по коридору. — А что с Бомгю? Не разумнее ли будет прекратить его учёбу? — Пусть пока развлекается. У него должно быть хобби, тем более, до свадьбы ещё год, а ему некуда девать энергию… Голоса затихли, и Кай немного расслабился, а затем снова переполошился, осознав, что прижимал к себе ошалевшего омегу всё это время. Краска снова залила его по шею, и он пробормотал: — П-прости, прости, я не хотел… я, чтобы… ты же не хотел, чтобы нас поймали, то есть, тебя, не то чтобы мы вместе, то есть вместе, но не в том смысле… Бомгю моргнул пару раз и неторопливо отстранился, не отрывая глаз от Кая. — Всё в порядке, не волнуйся… я не ханжа, — мягко проговорил он. — И не собираюсь падать в обморок, очутившись с альфой в одном помещении. Мы с братом похожи куда больше, чем кажется на первый взгляд, — признался он и втянул носом воздух. — Твой запах удивительный… но я не могу понять, что это… такое? — Это запах риса, — признался Кай. — И солнечного жара. Я родился в поле, на террасах, полных воды, потому что мой папа работал без устали до самых родов бок о бок с отцом. Они потом говорили, что я впитал в себя зной и дух родной земли. Конечно, запах никак не связан с тем, где ты родился, — снова запинаясь, залепетал он. — Но это забавное совпадение, так что… вот. — Звучит здорово, — улыбнулся Бомгю. — Я надеюсь, что я побываю в этих краях. Я упрошу взять меня на свадьбу, ужасно хочу посмотреть, как хён выходит замуж. И… извини за те слова, что сказали мои родители. — Ничего страшного, — едва слышно прошептал Кай. — Я и так знаю… — Я так не думаю, — проговорил омега. — Как мои родители, в смысле… и, кажется, хёны понравились друг другу. Я боялся, что твой хён совсе-е-ем не понравится моему хёну. А твой хён, что он говорил? Ему понравился Ёнджуни-хён? — Честно говоря, — Кай смущённо сморщил нос. — Я думаю, твои родители были точно правы в том, что капитан только что хвостом не виляет. — Капитан? — на лбу Бомгю появилась складочка. — Он капитан охотничьих отрядов. Хён главный, хотя мы братья, я его подчинённый. Для меня нормально звать его и так, и так, — проговорил Кай. — А твой хён чем занимается? — Ой, а я и не знаю, — надул губы Бомгю. — У него какой-то свой бизнес… он выглядит очень серьёзным! Но я постоянно в университете, а когда приезжаю, он хочет только играть со мной и всё, и просит о делах не говорить, мол, его это утомляет. — И во что вы играете? — поднял бровь Кай. Где здесь можно поиграть? — В видеоигры! — охотно поделился Бомгю. — Это очень весело. А ты умеешь играть? — … Нет, — пристыжённо покачал головой Кай. — Я только в телефоне играю. — О, ну, значит, принцип тебе известен! — воскликнул Бомгю. — Хочешь поиграть с нами? Кай взвесил все за и против и прикинул, насколько «рад» Ёнджун будет увидеть своего брата, которого он явно охранял пуще зеницы ока, в компании вновь прибывшего «дикого» альфы. Да он ему на месте голову оторвёт голыми руками. — Я ведь ушёл ненадолго, хён будет волноваться, если я вдруг пропаду, — пробормотал он, борясь с самим собой. Уж ему-то хотелось побыть с Бомгю ещё немного! Все наставления Субина уже вылетели у него из головы. — А, и верно, я же обещал тебе показать, где кухня, — Бомгю надул губы. — Я в любом случае хотел прихватить чего-нибудь нам с хёном. Но знаешь, если ты будешь навещать нас… то есть, меня.. Ёнджун-то, наверное, уже уедет… — с грустью выдохнул он, — в общем… я не знаю, вдруг сложится… больше ведь некому будет играть со мной… — Я могу навещать тебя в городе, — выпалил Кай. — Я… я сопровождаю Субина, потому что часто бываю в городе по делам. — О, тогда дай мне свой номер! Может, зарубимся онлайн как-нибудь? — О, ну… я могу, но… на самом деле, в поселении нет связи, — сказал Кай. — Так что… именно поэтому твои родители ведут переписку вручную с четой Чхве. Я использую телефон только тогда, когда приезжаю в город. Но я могу давать тебе знать, когда я здесь! — Здорово! — Бомгю начал подпрыгивать от удовольствия. — Я тогда и от тебя смогу получать новости от хёна! Я так волнуюсь, как он там приживётся! — У нас всё-таки не такой уж дикий край, — улыбнулся Кай. — Я обещаю, твоему хёну будет удобно, и Субин не такой альфа, который запирает мужа под замок и рычит на него. — Как так получилось, что вы братья? Вы прям совсем непохожи, — нахмурился Бомгю. — Мы молочные братья, — ответил Кай. — Давай-ка выходить отсюда, пока мы тут не застряли на веки вечные… Он открыл дверь и высунул нос, а затем и целиком высунулся. — Путь свободный, — сообщил он, и Бомгю тоже выскочил из их временного укрытия. — Нам туда, — омега махнул в сторону лестницы и бодро зашагал рядом с Каем: — А что значит «молочные братья»? — Мы вскормлены одним молоком, — пояснил Кай. — В общине все работают, так что дети остаются под присмотром какого-то одного омеги, часто — одного из родителей. В один день один, в другой — другой. Поэтому и молочные братья. У меня двадцать три молочных брата, и один из них — Субин. — Но он же старше тебя! — Бомгю быстро сообразил. — Когда ты родился, наверняка Субину было уже… три года? Должно быть, он уже не пил молоко! — Это верно, но у нас всё равно были одни и те же кормильцы, — рассмеялся Кай. — К тому же, за волчатами в три года всё равно нужен глаз да глаз. Они остаются в детском саду, пока им не исполнится пять. Хён присматривал со мной с самого рождения, когда ему самому ещё нужен был присмотр. — Ах, это так миленько и славно, — захлопал в ладоши Бомгю. — Значит, у будущих волчат хёна будет много-много братьев! — Если он захочет, — вежливо проговорил Кай. — А как иначе? — Молодой господин из города. Мы поймём, если не все наши обычаи и привычки он сможет перенять. — Ты такой милый, — Бомгю с сияющей улыбкой повернулся к нему. — Вот поговорил с тобой и успокоился немного. Я волнуюсь за хёна, но ты так хорошо рассказываешь, что мне самому захотелось поехать. Наверное, у вас там здорово! — Приезжай, — вырвалось у Кая, и он снова покраснел. Бомгю сверкнул глазами и прочирикал: — Хорошо! Мне ведь всё равно нужно навещать хёна! Ну вот мы и пришли. Давай я тебе помогу. Он открыл дверь на кухню, где до сих пор пара слуг наводила последнюю чистоту. Увидев омегу, они закопошились, бросившись к нему и воркуя над ним, словно над младенцем, но тот замахал руками и велел им не тревожиться. — Я только возьму чего-нибудь вкусненького для хёна и для моего нового друга, — объявил он. — Не переживайте, я сам всё сделаю, не отвлекайтесь! Лучше идите отдыхайте скорее. Кай насупился, видя, с какой теплотой даже слуги поместья относятся к младшему сыну. Казалось, Бомгю просто было невозможно не любить, он был словно первый тёплый весенний лучик, светлый и радостный. Омега достал целый кувшин холодного молока и вручил его Каю: — Я подумал, если вдруг твой хён тоже захочет! У вас в спальне должны быть чашки, так что нет нужды нести ещё посуду. Вот ещё, к молоку. Это мои любимые печенья, попробуйте обязательно! А это нам с хёном, — он повесил на локоть небольшую корзинку, набитую фруктами и зефиром. — Я провожу тебя, наши комнаты недалеко. Он довёл  Кая обратно до их гостевых покоев и показал на дверь дальше по коридору: — Вот эта моя. Если… если вдруг что-то нужно, или ты вдруг передумаешь насчёт игр, то приходи! Когда мы с хёном встречаемся, то всегда ложимся спать поздно. Ну, спокойной ночи! Он ткнулся носом в щёку Кая, словно щенок, и альфа весь вытянулся по струнке, хотя это было практически детское приветствие. Омега, не дождавшись ответного жеста, только улыбнулся и потрусил в свою комнату. — Спокойной ночи… — пробормотал Кай. Он потянул за ручку двери, прижимая кувшин к груди, и столкнулся взглядом с Субином, в одном полотенце стоявшем на пороге ванной. Тот смерил младшего брата взглядом, замечая кувшин в его руках, а затем сделал широкий шаг и провёл носом по его щеке. — Значит, щебетание младшего сынишки мне не послышалось, — проговорил он с укором. — Потрудишься объясниться?