...И волосы цвета каштана

— Так что, куда идем? – вопросил у меня нежный, словно весенний ветерок голос. Я же мог только улыбаться – это был мой молчаливый ответ на ее собственную улыбку. Я смотрел в ее бездонные, карие глаза, и не находил сил ответить ей. Будь у меня возможность, я бы ничего и не отвечал – лишь смотрел на нее, продлевая этот сладостный момент на века. Судьба штука удивительная, и кто бы мог подумать, что человек, о котором я все это думаю – это… Ямаи Рен. Представляю, как это звучит, а потому нужно дать этой истории некоторое объяснение. С самого начала моего знакомства с Коми Ямаи была достаточно странной девицей. Несколько злобная, агрессивная, меня явно недолюбливающая. Зато вот с Коми и остальными она смогла установить контакты. Да что там говорить, "контакты" – Коми она обожала. Причем не так, как другие. Если для остальных Коми-сан была эталоном, но Богиней лишь на словах, то вот Ямаи восприняла это, видимо, всерьез. Она тащилась за нею в любую погоду и в любое время – будь то поход в аквапарк всем классом, или же вечерняя прогулка на танабату. Короче, отлепить Ямаи от объекта ее воздыхания было достаточно трудно. И хотя я был ближайшим другом Коми, Ямаи меня, как понятно, ненавидела – спасибо, что хоть не пыталась убить (уверен, будь она более сумасшедшей – она бы и это сделала. Зарезала бы ножом, да скинула тело в горах. Брр). Мы конфликтовали по поводу и без: мы конфликтовали в школе, конфликтовали на прогулках с Коми, конфликтовали в… суть вы поняли. О самой Ямаи я знал не так много – только то, что у нее была некая клика в классе, и что она, очевидно, происходит из богатой семьи. Иные видели в ней цундере – я же усмехался на это. Нет, серьезно, Шинобино стоит читать меньше манги, иначе это может серьезно сказаться на его мозгах. Так или иначе, долгое время наша с нею история была этаким столкновением Богов – двух ультимативных сил, что боролись за внимание той самой Богини. Однако чего она не сразу поняла, так это того, что я не видел в Коми объект любви. А я, как дурак, не видел иного человека. Все изменил один вечер. Должно сказать, что вечер был не самым обычным – помните, я упоминал танабату? Так вот, случилось все как раз во время ее празднования. 7 июля, день праздника. Наступает вечер. Наша небольшая группа, в составе которой, очевидно, были я, Ямаи и Коми, собралась отмечать праздник. Праздник проходил достаточно штатно: таракан, маленькое розовое нечто, продолжал то терроризировать несчастную Коми-сан, то измываться над несчастными прохожими; Отори практически сразу пропала, а искать ее отправилась Онемине. Так или иначе, все растворились в празднике, и мы с Коми остались наедине. И не сказать, чтобы мы скучали – горы различных аттракционов славно делали свое дело. Вскоре мы с нею дошли и до тандзаку. И вот, после того, как Коми написала свое пожелание, она поставила меня в тупик: — «Тадано, а ты напишешь свое желание?», - красовалось на ее вечном товарище-блокноте. И я не знал, что ей ответить. Нет, конечно, я знаю, что танабата – праздник влюбленных, однако о какой любви идет речь, когда моя главная цель – помочь ей обрести друзей? — Ну, я бы сказал, что мечтаю помочь кому-нибудь. Помочь тому, кто ценен для меня, – и я не соврал, сказав это. Правда, тогда я еще не знал, что этим человеком будет отнюдь не Коми. — КООООМИ, – заорало во всю глотку розововолосое чудовище, которое неслось к нам со скоростью света. Бедную Коми начало невероятно трясти – либо от страха, либо от неизбежной встречи и ее последствий с этим монстром. — КОМИ-САН, НЕТ, ТЫ ДОЛЖНА ВЗГЛЯНУТЬ НА ЭТОТ АТТРАКЦИОН! ОТКАЗЫ НЕ ПРИНИМАЮТСЯ! – воскликнул таракан, после чего быстрым шагом отвел Коми от меня за сотни шагов. Я же стоял на месте, продолжая обрабатывать то, что сейчас произошло. — Ну, видимо, до салютов я точно буду тут один – сказал я себе с ноткой печали, осознавая свое крайне бедственное положение. Однако внезапно я понял, что за весь праздник я не видел лишь одного человека. Ямаи. Она словно сквозь землю провалилась. Бестия злобы, какой бы вредной не была, всегда была с нами – а в тот день от нее ни слуху, ни духу. И это меня не на шутку напугало: кто знает, что с нею могло случиться? Да и почему меня это внезапно заинтересовало? — Привееееет, Тадааано, – протяжно заявила о себе потеряшка Отори. — И тебе привет. Слушай, а ты случаем не видела сегодня девушку с каштановыми волосами? Ну, которая с нами еще ходит… – в надежде вопросил я у девушки. — Онемиине??? – с некоторой радостью она вопросила. — Нет, думаю как раз таки она в поисках не нуждается. Дам больше подсказок: очень любит Коми и НЕ ищет тебя. — М… Ямаааааии? Она пошла воооон в тот лес, – указала мне пальцем Отори вглубь парка. Пруд? Что на там может дела? — Даже спрашивать не буду, откуда ты это знаешь. Большое тебе спа… - хотел я сказать, да только след Отори вновь простыл. Надеюсь, что Нене позаботится о ней. Значит, пруд. Не самое обычное место для празднования танабаты, верно? Вот и тогда так подумал. А потому поспешил отправиться на поиски. Пробираясь сквозь тьму высоких крон деревьев, я начал невольно замечать то, что отгласы праздника становится все тише и тише, а рев цикад – громче и громче. На горизонте уже маячили отблески пруда, когда я, к своему шоку, начал слышать всхлипывания. Неужели эти слезы…её? И мои неутешительные подозрения вскоре подтвердились – я увидел Ямаи, девушку, которая еще недавно недовольно смотрела на меня в компании Коми, сидящей на скамейке у пруда и заливающуюся слезами. Несколько секунд я стоял, не понимая, что же я должен сделать – впрочем, сердце говорило мне, что я обязан помочь ей. Да, она может быть злой ко мне, однако даже так – я не могу бросить человека вот так заливаться слезами. Я поступил достаточно своенравно. Ни сказав ни слова, я сел рядом с нею – после чего она заключила меня в невероятной силы объятия. А я мог лишь молчать. Вскоре она открылась мне – с иной стороны. Сквозь слезы она начала рассказывать мне все. Она просила простить ее за все, что она сделала – за все плохие взгляды, шутки или слова, за все попытки приставать к Коми. Она говорила, что всегда видела во мне хорошего и доброго парня, но просто не знала, как ей найти такого друга, что и выливалось в негатив. Она рассказала, что действительно любит Коми – но не больше остальных, что то было лишь образом, который она создала, дабы привлечь внимание. Она видела, как все любили Коми – и она хотела часть этой самой любви, пусть и незначительную. Она говорила о родителях – пускай они и могли дать ей все, что ей надо было, они не дали ей самого главного – любви. Весь тот образ стервы был рожден простым непониманием, как именно ей показаться более крутой в глазах других учеников. Говорила она и про одиночество – про то, как до нас с Коми у нее не было настоящих друзей, и что только я смог показать ей то, что дружба не всегда должна иметь корыстных целей. Она продолжала рассказывать и плакать, а я лишь молчал и гладим ее по голове, и по волосам цвета каштана. По этим мягким, ухоженным волосам, которые перенесли столько страданий. В моем сердце будто прошла искра. Я даже и подумать не мог, что Ямаи переносит на себе столько боли – в ней я видел только тот самый образ, за которым скрывался невинный цветок. Она умоляла не оставлять ее. Она просила посидеть с нею еще немного – быть может, она наконец поняла, что нашла того человека, с которым может просто поговорить – рассказать ему свою историю, поделиться своими сокровенными мыслями. Вскоре она перестала рыдать, но из объятий не выпускала – продолжая просить не покидать ее. Она рассказала мне, что каждую танабату она просила одной вещи – найти человека, который бы ее выслушал и понял. И вот, спустя столько лет, ее желание сбылось. Вскоре я обнял ее в ответ, не понимая, как же мы пришли к этому. Молчание длилось достаточно долго, пока его не прервал рев и последовавший за ним взрыв фейерверка в небесах. Все звездное небо, чистое от облаков, озарилось сотнями ракет, которые разрывались, озаряя нас своими узорами. Продолжая обнимать меня, Ямаи выронила фразу, которую я явно не ожидал от нее когда-либо услышать: — Тадано-кун…спасибо тебе… Столь простая фраза, но сколько же она несла в себе тепла для моего сердца. Это даже было несколько удивительно: я действительно выполнил то, что загадал – помог. Но не Коми, как я думал, но человеку, который в этом нуждался больше всего. Вспышки продолжали мелькать в воздухе. Я вновь взглянул на Ямаи, и теперь, избавившись от оков ее образа, я увидел в ней всю ту красоту, что не замечал до этого. Немного покрасневшая в лице, с приоткрытыми очами, грудь, что вздымалась от глубоких вдохов после слез. Мы наслаждались этим вечером, будто он был последним в наших жизнях. Уже ближе к концу салюта, она произнесла то, что, возможно, навсегда застрянет в моем сердце: — Ты знаешь, Тадано-кун… не знаю, как тебе этого сказать… но мне кажется, что я тебя люблю. Я вновь перевел взгляд на нее, опешив от ее слов. Теперь на ее лице не было печали – лишь счастливая улыбка человека, что разорвал оковы печали. Ее глаза с воодушевлением смотрели на меня, проронив несколько слезинок – но теперь слезинок счастья. Я и подумать не мог, что эта девушка сможет когда-нибудь пробудить во мне столько мягких и теплых чувств. Мягко улыбнувшись ей, я ответил: — И я тебя люблю, Ямаи-сан. Мы вновь крепко обнялись. И ничто не могло нарушить этот вечер. Фейерверки продолжали греметь над нами. Тот вечер мы запомним навсегда. Однако, мне все же пришлось вернуться из столь сладостных воспоминаний. — Хэй, Тадано, так куда пойдем? – подойдя, с великим воодушевлением спросила меня Ямаи. Ее небольшая челочка наклонилась вместе с головой. — Быть может, пойдем к озеру? Нам столько еще стоит обсудить…