Человеческий код

15.07.2343 — Доброе… — Джон оглянулся по сторонам. Кровать напротив пустовала, — утро… Харрис нахмурился, подавляя в себе лёгкую тревогу. Просыпаться одному непривычно — Саша всегда оставалась рядом, её тихое дыхание и почти незаметное шевеление создавали ощущение спокойствия, даже в столь неуютных условиях подпольной мафиозной жизни. Или, проще сказать, выживании. Эта «маленькая неугомонная вертихвостка» даже будучи во сне умудрялась рассказывать свои несвязные истории и вспоминать родителей. Джон потёр лицо руками, пытаясь прогнать остатки снов, и, потянувшись за телефоном, проверил время. Утро, несомненно, раннее, но не настолько, чтобы сестра не могла встать. Никогда не угадаешь, что у неё на уме.

Настолько она что ли разнервничалась, что совсем уснуть не смогла…

Накидка, оставленная прошлым вечером на спинке стула, оказалась на плечах подростка и тот на несколько мгновений прислушался. Снаружи лил дождь, вода стекала по обратной стороне стен и отбивала лёгкий ритм. Саша любила такую погоду, часто повторяя, что дождь как музыка, но только лишь для тех, кто умеет внимательно слушать. Позитивный ход мыслей позволил едва заметной улыбке приподнять уголки губ мафиози. Быстрым шагом Харрис покинул комнату, слегка пригнув голову, дабы не зацепиться за неровный дверной косяк. Помимо скрипучего пола, стук капель был единственным звуком, нарушающим тишину коридора. Джон шагал по тускло освещённому проходу, надеясь встретить на кухне сестру, пьющую тёплый чай, но, открыв дверь…

Сашенька?

За столом сидел босс. Прямо как вчера, его фигура легла на голую стену тёмной тенью в тусклом свете одной единственной лампочки под потолком. В руках Марло не было чашки с чаем. Вместо этого он неторопливо пододвинул к Джону небольшой металлический баранчик, скрывающий своё содержимое под крышкой. В воздухе висел запах сигаретного дыма — тот самый, который всегда окружал дона, будто дорогие сигары были его постоянным спутником. — Сегодня в меню особое блюдо, — властно проговорил он, внимательно наблюдая за действиями «воспитанника». Джон замер у порога, взглядом скользя от Марло к отражающей свет посудине, а затем обратно к его глазам. Его слова звучали как насмешка, как издевка над всем, что он знал и во что верил. Запах дыма обжигал ноздри, смешиваясь с гнетущим привкусом тревоги во рту. — Садись, — бросил дон, указав взглядом на стул напротив. Харрис неохотно двинулся вперёд, стараясь не выдать дрожь в коленях и очевидное беспокойство. Раз Марло Брэндо сдвинул свои планы и пришёл к нему, ничего хорошего ждать точно не стоило. Он покорно сел за стол, но руки протягивать не стал, ожидая следующих действий. Глаза дона, холодные и пронизывающие, словно вытягивали из него силу. — Открывай, — коротко велел Марло, склонив голову вбок. — Тебя ждёт сюрприз. Джон глубоко вдохнул, вбирая в лёгкие тяжелый воздух. Его пальцы коснулись холодного металла крышки. С усилием, словно открывая крышку собственного гроба, он приподнял её. Та тихо скрипнула, неминуемо показывая содержимое, и в тот же миг грудь Харриса сжала невидимая удавка. Ком в горле подкатил слишком быстро, не давая возможности осмыслить увиденное — ни сглотнуть, ни выплюнуть. Вовремя подоспевшая тошнота замутила взгляд и без того ватное тело пошатнулась, словно из-под ног вдруг ушёл пол, а комната вовсе перестала существовать.

Револьвер.

С первых секунд идеально выведенная гравировка на стволе давала понять, кому принадлежит предмет. Её линии казались издёвкой, наглой печатью дона, поставленной на чьей-то жизни. «Марло Брэндо» — гласила она. Оружие на подносе словно стало демонстрацией проигрыша перед самой леди Судьбой, с которой Харрис продолжал бороться по сей день. Холодная сталь прожигала воздух между сидящими. Марло, словно воплощение спокойствия, не выражал ни капли эмоций. Он сделал ещё одну затяжку сигары. — Знаешь, Джон, — босс откинулся на спинку стула. Голос напротив звучал глубоко, почти что мягко, но в этом тоне скрывалась угроза, впивавшаяся в горло ножом, — я всегда говорил, что семья — это святое. Для некоторых это значит защищать её любой ценой. А для других это могут быть лишь пустые, прямо как твоя голова, слова.

Нет.

Он прищурился, и взгляд его стал ледяным. Джон молчал, уставившись на «сюрприз». Его ладони побелели, сжимая край стола, словно он пытался удержаться, чтобы не рухнуть. Свет лампочки выхватывал холодный блеск стали, лежавшую на подносе неподвижно. Пепел упал в пустую чашку, которую несколько секунд назад дон неспешно подвинул ближе к центру стола. В тишине этот жест звучал как выстрел — короткий, резкий, незавершённый. Дым закрутился тонкими спиралями, поднимаясь к потолку и пропитывая воздух горьким, терпким ароматом, от которого хотелось закашляться. — Ты понимаешь, что самое смешное? — продолжил Марло, не отводя взгляда от Харриса. Его тон стал лёгким, почти насмешливым, как если бы он говорил о чем-то совершенно простом и будничном. — Саша была сильнее, чем ты. Смелее. Её голос не выражал страха, даже когда она поняла, что больше никогда не выйдет из комнаты.

Нет. Нет. НЕТ. САША?

Руки Джона дрогнули, стол едва слышно скрипнул. Глаза его были прикованы к оружию, но не к нему самому, а к отражению в стволе — небольшому искажённому силуэту Марло. Босс сидел, скрестив ноги, будто всё происходящее было лишь затянувшейся театральной постановкой. Босс бросил окурок в пустую чашку, где пепел уже собрался плотным слоем. На несколько секунд в комнате снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь звуками дождя за стенами. Он не торопился, нарочно вытягивая момент, смакуя каждую секунду молчания. Далее, наклонился вперёд, опираясь локтями на стол, и с ухмылкой произнёс: — Ложь — очень интересная тема для размышлений. Люди думают, что она спасает, защищает. Но на самом деле она только разрушает. Медленно. Иногда, конечно, быстро. Например, как сегодня. — Его пальцы наигранно легко постучали по краю стола, а взгляд остановился на Харрисе. — Удивительно, как всего одна маленькая ложь может лишить тебя всего, да?

…

Джон, сжав зубы, сидел словно статуя. Вспотевшие ладони бессознательно разжались на краю стола, оставляя на деревянной поверхности белёсые следы. Марло вытянул руку к лежащей рядом пачке сигарет, извлёк одну и небрежно бросил её перед парнем. — Расслабься, — сказал он с притворной добротой, словно старший брат, который пытается утешить младшего. — Не взваливай всё на себя. Сначала тянешь ложь, потом вину. Это тяжело. Я помогу тебе снять напряжение.

Я убью тебя. Убью, клянусь.

Он взял зажигалку и щёлкнул огненным язычком, поднеся его к Джону. — Закуришь. Джон резко вскинул взгляд стеклянных глаз на Марло, но тот лишь усмехнулся. Блеск стали револьвера рядом на подносе, лёгкий запах пороха, смешанный с дымом, и бесконечное давление босса — всё это пронзало тяжело вздымающуюся грудь тринадцатью копьями, каждое из которых попадало прямо в сердце, но оставляло его биться в адской пытке и извечной агонии. Рука его поднялась сама собой, но не для того, чтобы взять сигарету. — Не трепыхайся, Джонни, — предупредил дон. Его голос стал холоднее льдов Антарктиды. — Берёшь сигарету и закуриваешь. Представляю, как тебе сейчас нелегко. Джон, не отводя взгляда от лица Марло, ощущал, как каждое слово босса впивается в его разум. Сигарета лежала перед ним, будто маленькая белая змея, готовая впиться ядовитыми клыками. Рука дёрнулась, замерла, а затем напряглась, сопротивляясь невидимому канату, затянутому вокруг его воли. — Я не… — голос Джона дрогнул, превратившись в хрип. Марло наклонился чуть ближе. Взгляд его жёсткий, не терпящий возражений. Он взял сигарету и сунул её в руку Джона, точно протягивая оружие, которым тому придётся застрелить самого себя. — Половина пачки. И не пытайся мухлевать. — Он снова откинулся на стуле, демонстративно наслаждаясь собственным превосходством. Секунда, две — дрожащие пальцы сомкнули сигарету сильнее. Пламя поднесённой зажигалки лизнуло кончик табака, и этого хватило, чтобы сделать первую, резкую затяжку, от которой лёгкие тут же взорвались кашлем. Он согнулся, схватившись за стол, но мафиози даже не пошевелился, наблюдая за происходящим с полной невозмутимостью.

Ублюдок.

Джон выпрямился, хватая ртом воздух, напоминая утопающего. Сигарета дрожала в его пальцах, обугленный кончик тлел, оставляя за собой след. Каждый вдох сопровождался металлическим привкусом, скребя по горлу и оседая на лёгких липкой гарью. Дон, он же — дирижёр, управляющий неумелым музыкантом, смотрел на это выступление пристально, не отводя взгляда. — Давай, Джонни. Вторая затяжка. Не останавливаться, пока не закончим, — он говорил спокойно, подобно учителю, разъясняющему простую задачку первокласснику. Не предпринимая больше попыток сопротивления, он вдохнул медленно, на этот раз пытаясь удержать содержимое в лёгких. Вкус гари вызывал рвотные позывы, но Джон не позволил себе согнуться снова. Марло одобрительно кивнул, его лицо осветилось мрачной улыбкой. — Вот так. Начинаешь привыкать. Тяжело в учении, как говорится, — его пальцы снова коснулись пачки. Он выуживает ещё одну, бросая её рядом с пепельницей. — Следующая. Воздух стал ещё более вязким, пропитывая комнату ядом. С каждым вдохом Джон погружался в это облако, душившее его, словно липкий смрадный кокон, не оставляющий пути к спасению. — Знаешь, Джонни, есть в тебе что-то… стойкое, — произнёс он наконец, держа оружие на ладони. — Я всегда это замечал. Даже под давлением ты не трескаешься полностью.

Я ненавижу тебя.

Марло перевернул револьвер, протягивая его рукояткой вперёд. — Этот подарок я отложу до твоего восемнадцатилетия. Считай это знаком доверия, несмотря на твоё мерзкое предательство. Ах, точно… тебе не удалось сохранить ни свою собственную семью, ни чужую. Харрис наконец поднял взгляд. В его глазах блеснуло что-то между недоверием и тяжёлым осознанием. Марло, уловив это, слегка усмехнулся. — Не бойся. Я уверен, ты не покончишь с собой. Ты слишком гордый для этого. А гордость, Джонни, — вещь опасная. Но иногда именно она помогает выжить.

Ненавижу…

Передозировка никотином сделала своё дело. Ни с чем не сравнимое ощущение. Голова начинает кружиться, тело обмякает, пальцы ослабевают, а глаза закрываются сами по себе. Недокуренная сигарета выпадает из его рук на пол, оставляя на месте серую точку пепла.

***

16.07.2343 Джон шагнул вглубь кухни, его ноги подкашивались от внезапно нахлынувшей слабости. Он поставил чашку на стол, но она тут же выскользнула из дрожащих рук и упала на пол с глухим звуком. Застыв на месте, он смотрел на осколки, как будто они были последним напоминанием о его хрупкой выдержке. Затем это случилось. Осознание смерти. Что-то внутри него оборвалось, как туго натянутый канат, который внезапно разорвался под давлением. Резкий выдох превратился в тянущий стонущий крик. Он схватился пальцами за край деревянного стола, а грудь сотрясалась от хриплого дыхания, звучавшего как рваное, сбивчивое рыдание. — Почему... — прошептал Харрис. Слова едва могли выбраться из горла. Его лицо исказилось от боли, губы дрожали, а глаза налились слезами, которые он больше не мог сдерживать. — Почему всё так?... Он ударил кулаком по столу, не замечая боли, когда костяшки встретились с твёрдой поверхностью. Ещё раз. И ещё. И снова, и снова, и снова... Глухой стук раздавался по пустой кухне, символизируя эхо отчаяния.

***

18.02.2351

«Джонни, а почему бы тебе не создать автоматона Сашу, если ты так мучаешься?»

Ну конечно, автоматон в виде покойной сестры — это ведь такая хорошая идея, Чез. Я ведь не буду смотреть на неё со слезами на глазах и как идиот заниматься самообманом. Да, определённо, голова на плечах у тебя точно имеется, мой дорогой компаньеро. Именно поэтому я слеплю себе куклу, которая бы подчищала за мной всё дерьмо в доме. Как всегда гениально, о великий Джон Дейви Харрис! И имя такое же идиотское придумать главное не забыть. Кто вообще в здравом уме стал бы называть своё творение Лололошкой… Воспоминания били по голове изнутри, с каждым разом оставляя гематомы и синяки и вырывались наружу, покрывая нежную кожу невидимыми шрамами. Джон моргнул, тяжело выдыхая, словно вынырнул из холодной воды. Предметы в комнате казались такими неподвижными, почти что мёртвыми. Взгляд его цеплялся за две вещи, каждая из которых являла собой цепь, приковывающую его к прошлому: револьвер и фотография Саши в простой деревянной рамке, где она улыбалась на фоне вечернего солнца, как если бы всё, что происходило вокруг, не имело значения. Рядом с ней уже лежал свёрток из грубой ткани, в которую он повторно завернул сюрприз от Марло. Теперь холодный блеск был скрыт, но тяжесть оружия всё равно чувствовалась даже на расстоянии. Джон потянулся к рамке и осторожно взял её в руки. Пыли на фотографии больше не было, автоматон бережно протёр её некоторое время назад, чего не осмеливался сделать Харрис годами. Злиться на него за это было бы глупо, всë же, снимку давно стоило освежиться. Подушечка большого пальца машинально провела по стеклу, очерчивая лицо молодой девушки. Её взгляд был наполнен жизнью, светом, которого сейчас так не хватало. — Прости, Саша, — тихо произнёс он охрипшим из-за нерешительности голосом. — Я… я всё испортил. Рука дрогнула, и он поставил рамку на место. Взгляд скользнул на револьвер, и холодная волна прошла по телу. Сталь, завёрнутая в ткань, словно звала его, шептала, предлагала выход из жизни, но слова босса о гордости крепко застряли в сознании. Неожиданно в поле зрения попал кактус с нелепо торчащими зелёными иголками, подаренный Лололошкой. Маленький горшок украшен логотипом магазина, в котором тот был приобретён. Несуразное растение на столе казалось единственным в окружении, что было хоть чуточку живым, не считая хозяина дома, да и то спорно. Иголки торчали в разные стороны, будто напоминая о том, что даже самое хрупкое создание умеет защищаться. Джон приподнял горшок, задумчиво прокручивая его в руках. Под днищем он обнаружил надпись, которую раньше не замечал. Простые, почти коряво выведенные слова: «С праздником :)». Весьма неожиданно. Вот уж никто бы не подумал, что какой-то автоматон способен на подобные мелочи. Теперь это странное утверждение эхом отзывалось в голове, пока Харрис мысленно конспектировал своё наблюдение. Это был выбор. Не вчерашний, сделанный по принуждению. Не тот, который ему навязал Марло. А его собственный. Он протянул руку к свёртку, но в последний момент остановился, как только пальцы коснулись ткани. Оружие больше не казалось выходом. Оно стало символом другого пути — того, который он должен оставить позади. Рука, замершая в сантиметре от револьвера, отдёрнулась, и он быстро встал, оттолкнувшись от стола. Харрис остановился у двери, обернувшись ещё раз. Комната будто удерживала его, окутывая знакомым полумраком и холодным сиянием вещей. Фотография, кактус, револьвер — всё оставалось на своих местах, неподвижное и немое. В конце лестницы, из прихожей, донёсся слабый шорох, моментально привлекая внимание хозяина дома. Это был Ло, который, склонившись к полу, протирал полы и занимался уборкой в целом. Автоматон настолько увлёкся занятием, что сперва даже не заметил движение на ступенях и продолжал напевать песенку из рекламы. — Кхм-кхм… От неожиданности Лололошка вздрогнул, забавно округляя глаза и роняя из рук швабру. Взгляд его забегал, как если бы его застукали за чем-то непристойным, а не просто работой по дому. — Извините, я больше не отвлекаюсь, господин Харрис… — опомнившись, он поднял выпавшие предметы и с усердием продолжил драить прихожую. Ещё несколько секунд понаблюдав за работником, Джон наконец спустился и подошёл ближе, тем самым вынуждая Ло напрячься. Его рука легла на чужое плечо с особой твердостью, но где-то в этом касании можно было проследить шлейф неземной нежности. — Хорошо работаешь, Ло.

Чего?

Это не Джон. Точно не тот, каким его все привыкли видеть и точно не злобный гений. Нечто в его поведении было таким странным, что не удавалось объяснить даже самому заумному автоматону-учёному. Он бы никогда не похвалил за то, что Лололошка и без того обязан делать, а тем более, за простую уборку. Ло замер, едва не уронив швабру снова. Его большие удивлённые глаза уставились на господина, а в голове что-то коротко щёлкнуло, выдавая в сознании новый поток мыслей и сомнений. Похвала? От господина Харриса? Она прозвучала настолько спонтанно, что он, даже не зная о своём истинном происхождении, ощутил, как на мгновение завис, в буквальном или переносном смысле. — Благодарю вас, — осторожно проговорил Ло, выпрямившись. Его голос звучал неуверенно, словно он боялся, что похвала — это шутка или, хуже, ловушка. Швабра в руке казалась чужой и ненужной, но он всё равно держал её, как защитный атрибут. Джон, словно не замечая растерянности Ло, слегка улыбнулся. Это была та самая улыбка, которая проскальзывала у него крайне редко, где-то между усталостью и чем-то, что по ошибке можно было принять за тепло. — Ты можешь взять перерыв, — сказал он, убирая руку с плеча автоматона. — Хватит на сегодня. Ло моргнул несколько раз, пытаясь осознать действительность и разобраться в этой игре под названием «Горячо-холодно». Если бы у неё был жанр, это точно был бы шутер. — Но уборка ещё не завершена. Я должен закончить, господин Харрис. Я ещё… — Это не приказ, Ло. Просто совет. Иногда стоит остановиться и передохнуть. Даже тебе, — Джон поднял руку, жестом остановив его протест. Последняя фраза прозвучала так, будто она была адресована не только Ло, но и самому Джону. Ло неуклюже кивнул, подчиняясь не столько словам, сколько необычайной мягкости в голосе хозяина. — Хорошо, господин Харрис. Я сделаю, как вы сказали. Он аккуратно поставил швабру в угол и немного неуверенно шагнул в сторону, оставив чистую полосу на полу прихожей. Джон, ещё немного понаблюдав за его действиями, развернулся и прошёл вглубь дома, оставляя Ло в тишине, которая теперь казалась совсем иной. Он наклонился, чтобы поднять выпавшую из кармана запасную резинку для волос и на секунду замер, глядя в сторону кухни, куда направился Харрис. — Странный день… — пробормотал он себе под нос, но сказанное почему-то вызвало короткую, едва заметную улыбку на его лице. Ощущение, будто вся та агрессия и желчь, что была в Харрисе до этого дня, куда-то внезапно растворилась и оставила после себя незажившие раны. Так необычно осознавать, что человек, недавно чуть не задушивший тебя, вдруг начинает хвалить и располагать к себе. Быть может, это манипуляция, чтобы завладеть доверием? Но зачем такому, как Джон, это делать? Что ему может быть простой работник? Вопросов море, а ответов на них как кот наплакал.

Дилан

@DevMagician

18.02. 20:41

Привет.

Что ты думаешь о Джоне?

18.02. 20:43 Ку, а чё меня спрашиваешь? Ну, я-то скажу, но это же не я убираюсь у вельможи в богатеньком доме. Стикер😂

18.02. 20:44

Мне казалось, что он всегда грубый и

вообще не эмпатичный человек или около того.

А тут, прикинь, он меня похвалил.

18.02. 20:44 Стикер😶 Я думал, он так не умеет. Вообще, я того же мнения о нём, что и все вокруг. Ты должен знать его лучше, чем я, ага?

18.02. 20:45

Если честно, я о нём ничего не знаю.

Он нестаюильный очень.

нестабильный*

18.02. 20:45 Да ну? А ещё что расскажешь?

18.02. 20:45

Ты как-то в последние дни

интересуешься Джоном сильно.

Меня это напрягает.

Я не хочу сказать, что не доверяю

тебе, но, извини, на вопрос

отвечать мне не хочется…

18.02. 20:45 Сорян. Ну лан.

Ло нервно провёл пальцами по экрану, как если бы хотел написать что-то ещё или пытался найти правильные слова, которые бы не прозвучали слишком резко или откровенно. Но мысль о Дилане не отпускала, цеплялась за него, как репей за шерсть. Что-то в его настойчивом интересе казалось неправильным. Нет, даже не неправильным — странным. Дилан и правда славный. С ним интересно играть по сети, обсуждать мировые заговоры и просто проводить время. Но с самой их первой встречи Ло не оставляло ощущение беспокойства и тревоги. Самая что ни на есть неоправданная тревожность пыталась пробиться наружу и будто бы оповестить о скорой опасности. И всё это легко можно было свалить на низкий контакт с людьми в течении последних лет, однако, с тем же Ричардом такого не было несмотря на то, что общение у них не задалось с первой же минуты и диалоги с этим интернет-троллем превращались в дебаты и дискуссии, никогда не оборачивающиеся серьезными ссорами. Было в этом Дилане что-то наигранное, что никак не давало полностью ему довериться, как бы самому ни хотелось в этом признаваться и считать его настоящим другом. Казалось бы, дружба должна развиваться поэтапно, не забегать вперёд и не нарушать дозволенные границы. С Диланом границы были нарушены с самого начала. Простой интерес к собеседнику? Возможно. Но неужели он ощущается вот так — надрывисто и несуразно? Если в реальной жизни это не так заметно, то переписка с ним всегда была странной, особенно когда в последнее время вопросы стали ещё более личными. Как он сказал тогда? «Тебе никогда не казалось, что твой Харрис что-то скрывает?» А ещё тот случай, когда Дилан между делом спросил, где Джон работает, словно это была самая естественная тема для обсуждения. Ответ прозвучал уклончиво, но осадок остался. Лололошка чуть дёрнул плечами, чтобы сбросить это ощущение липкого беспокойства. Ему не хотелось верить в худшее. Может, это всего лишь случайная дружеская болтовня, ничего больше? Автоматон покосился на часы, стоящие в прихожей. Уже вечер, на улице темно, а в доме было тихо как никогда, не считая доносившиеся шумы с кухни. Он облокотился на стену и постучал пальцами по заблокированному телефону, будто обдумывал, стоит ли продолжить разговор или просто закончить на этом. Но экран сам загорелся от уведомления. «Ты всё-таки странный. Извини, если кажусь навязчивым. У меня правда есть этому объяснение» Ло нахмурился, но тут же заставил себя расслабиться. Открыв чат, он быстро напечатал ответ: «Забудь об этом, Дилан. Всё ок.»