Пришло время исправлять ошибки

— Какого хера ты творишь?! — вскрикивает одна из ведьм. Испуганный возглас сливается воедино с белым шумом, потрескивавшим в голове. Прямо у ног лежит девушка с широко раскрытыми глазами. Ментальная битва — один из самых сложных и выматывающих видов сражений, потому что поле боя — не что иное, как разум — собственный или противника. Любая, даже самая незначительная на первый взгляд ошибка может стать началом конца. Вторжение похоже на забивание гвоздя в стену. Только впивается штырь не в стену, а в мозг, постепенно и не торопясь он разрывает ткани. В этот момент враг расслабляется, понимая, что бой гарантированно выигран. Или нет? Мысли мчатся со скоростью света, сменяя одна другую. В этом потоке уловить одну конкретную мысль практически невозможно. Особенно если не ставить себе такой цели. «Cerebrum exitium». По мозгу идет трещина. Паутинками она медленно разрастается и не думает останавливаться. Постепенно разрушаются клетки мозга, а нейронные связи, как натянутые до предела струны, рвутся. Пока это абсолютно не беспокоит. Ведь это совершенно не больно. Мирта вытирает хлынувшую из-за лопнувших сосудов кровь и бросает ещё один оценивающий взгляд на поверженную противницу. Затем она смотрит на притихших и явно ошарашенных Айси и Сторми. Девушка прислушивается к гудящим внутри неё эмоциям. Страх постепенно отступает, вместе с ним уходит и адреналин, совсем недавно бурливший в крови. Вызванное в попытке защиты заклинание эхом раздаётся в голове: «Cerebrum exitium». Попытка самозащиты определённо вышла из-под контроля. Или все так, как и должно было быть? — Что здесь происходит? Голос директрисы вырывает из мыслей. Трикс усиленно о чём-то рассказывают. Гриффин слушает вполуха. Взгляд её мечется от Дарси к Мирте и обратно. Сначала глаза женщины, а следом и Дарси загораются. После недолгого блуждания по чужому сознанию ведьма выныривает наружу. — Светлый камень, — бормочет она. — Определённо, Светлый камень.

***

— Да, мадам, это моих рук дело. Молчу. Я ведь не спрашивала. И тебе этого говорить не стоило. Сказано было громко и чётко, теперь не получится сделать вид, что я не услышала. Я не спрашиваю «зачем» и «почему», всё и так очевидно. Может, перевести её в Алфею? Прямо сейчас. Тогда не придётся делать то, о чём я думаю. — Что теперь, мисс Гриффин? Что теперь? Чувствую, как уголки губ сами собой растягиваются в оскале, но сдерживаюсь, ибо не время. Мне бы знать, что делать, Мирта. Мне бы знать. — Ты же просто защищалась? — спрашиваю я, подсказывая правильный ответ. — У тебя не было выбора, верно? — Нет, — мотает головой девушка. — Можно было остановиться, но... я не остановилась. Блядская и совершенно несвоевременная честность. Самое ужасное в этом то, что теперь я ещё больше убеждаюсь в том, что понятия не имею, что с ней делать дальше. Она должна была осознать, что тьма — не её, перейти в Алфею и жить себе спокойной жизнью. Но теперь, после того, как в сердце поселилась тьма, она, несомненно, даст корни. Путь в феи закрылся в момент того сражения, но и на ведьму она не тянет. Чужие кулаки сжимаются с характерным хрустом костяшек. — Ситуация неприятная, — говорю я ровно. — То, что они над тобой издевались, к сожалению, забудется быстро. А вот драка, закончившаяся поездкой в Светлый Камень, запомнится надолго. В глазах вспыхивает праведный гнев, и я готова отступить. Сама понимаю, какую чушь несу. Тем не менее, это правда. И я не имею права оставить это безнаказанным. Не теперь, когда вина признана. Мирта, по-видимому, приходит к тому же выводу. Гнев сменяется страхом, а после и тот затухает, заменяясь смирением. Девушка молча встаёт и замирает, ожидая приказа. Я обвожу взглядом кабинет, словно вижу его впервые. Понимаю, что затягивание ни к чему хорошему не приведёт. Только к лишнему давлению на мои и чужие нервы. Поэтому безропотно снимаю ремень, складываю его вдвое и указываю на стол. Ведьмочка времени на разговоры тоже не тратит, наклонившись, упирается локтями в стол. Кладу свободную от пояса руку ей на спину, удерживая в нужном положении, и отвожу ремень в сторону, замахиваясь. По мере приближения свиста она сжимает руки в кулаки. Хлопок. Громкий и увесистый. Впервые жалею о том, что рука прилично набита. Импульс от ремня в момент соприкосновения с ягодицами переходит к телу, заставляя девушку вздрогнуть. — Я понимаю, почему ты это сделала, — говорю я, словно пытаясь оправдаться. — Но это перебор. Такие тёмные заклинания нельзя использовать без присмотра. Тем более на ком-то. — Извините, мадам, — слышу бормотание в ответ. Даркарово «извините» режет слух. Несправедливость происходящего сдавливает грудную клетку. Почему ты не защищаешь себя, ведьмочка? Почему не возмущаешься, не кричишь? Почему даже не пытаешься отстоять собственную невиновность? Кожаная петля отплясывает на обтянутой брюками заднице. Голова постепенно опускается всё ниже и, наконец, достигнув лбом сжатых кулаков, в таком положении и остаётся. — Почему не сказала? — спрашиваю, будто это что-то может изменить. — Зачем было столько времени терпеть? — Вы всегда говорили, что ведьмы решают свои проблемы сами, — голос едва проникает сквозь стиснутые зубы. Я скорее угадываю, чем слышу. — Естественный... м-м-м... отбор. Даркар… Даркар, Даркар, Даркар! Мне точно предстоит гореть в пасти Дракона. — Конечно, ко мне не нужно приходить из-за каждого кривого слова, — говорю я, через силу. — Но травля — это другой уровень, Мирта. Количество ударов переваливает за дюжину. Ягодицы под ремнём поджимаются всё сильнее. Из чужой глотки всё чаще вырывается «м-м-м». Девушку пробирает дрожь. Прижимаю спину сильнее, чтобы та не дёрнулась, подставив под ремень бедро. Наконец, последний, двадцатый удар падает на ягодицы, завершая карательную процедуру. Быстрым движением вправляю ремень обратно в шлёвки, улавливая тихие всхлипы. Мирта медленно поднимается, с трудом проглатывая ком, образовавшийся в горле. — Что теперь? — нарушая молчание, спрашивает ведьмочка. — Теперь? — я возвращаюсь за стол, делая вид, что ничего страшного минутой ранее не произошло. — Теперь всё. — Я остаюсь в Облачной башне? — уточняет девушка, дерганным движением смахивая струящуюся с глаз влагу. — Да, — коротко отвечаю я. Мирта молча кивает. В глазах не читается ни облегчения, ни отчаяния. — Трикс больше к тебе не полезут, — зачем-то упоминаю я. Она в ответ впервые за все время усмехается: — А это значит, мадам, что я сделала всё правильно, — тускло произносит ведьмочка, прежде чем развернуться и уйти.