Harem de Marinette

Маринетт положила голову на обнажённую грудь Джейса, а он обнял её нежно и заботливо. Это было похоже на то, как солнце прячется за облаками, когда его тепло остаётся с тобой, даже если небо затянуто. Девушка испытывала смешанные чувства по отношению к своим возлюбленным. Ей не хотелось причинять им боль, особенно Джейсу, но она не могла ничего с собой поделать. Это было как пытаться удержать песок в кулаке — он ускользает, как бы сильно ты ни старался. Матушка всегда ругала её за желание выйти замуж по любви. Но теперь её нет рядом с Маринетт, как и отца, который любил своих детей. Матушка была нужна власть, а не любовь. Тома Дюпэна и Сабин Чэн связывали только дети, как два дерева, выросшие из одного корня. Теперь Маринетт сама решает, как ей быть. Она может выйти замуж по любви, но сначала ей нужно выбрать только одного человека — того, с кем ей будет хорошо, безопасно, кто будет любить и быть верным. Это было как выбирать жемчужину из кучи мусора — нужно найти ту, которая блестит ярче всех. Вчера у неё появились новые фавориты, и ей будет непросто выбрать из девяти молодых людей в возрасте от 19 до 24 лет. Госпоже 23 года — она довольно молода, и ей бы хотелось создать семью и завести детей, которые станут будущими правителями мира. Это было как мечтать о строительстве замка на песке — хрупкого и недолговечного. Она снова заговорила о мировом правительстве. Видимо, это влияние её «материнского» воспитания. Это было похоже на то, как старый компас указывает на север, хотя ты уже знаешь, что там ничего нет. Её вывел голос Джейса. — Вы в порядке, госпожа? — спросил Джейс. Вот он такой заботливый и нежный… как тёплый плед в холодную ночь. — Да, я в порядке, — ответила Маринетт, посмотрев на Джейса. — Хотя, я просто хочу выйти замуж… по любви, — тихо добавила она. Джейс замер и перевёл взгляд на девушку. — Но… — начал он. — Но я не смогу, — безжизненным голосом произнесла Маринетт. — Это запрещено. Я не могу пойти против воли своей покойной матушки. — Она посмотрела на ловец снов, сделанный руками её матушки. Это было как смотреть на отражение луны в воде, которая исчезает с первыми лучами солнца. Джейс помолчал некоторое время, а затем сказал: — Будь я на твоём месте, я бы нарушил это правило. Маринетт лишь покачала головой и пустым взглядом посмотрела в никуда. Это было как смотреть в бездну, которая поглощает все твои мысли. Джейс беспокоился о своей госпоже. Он думал, что ей нужно создать семью, основанную на любви. Это было как искать оазис в пустыне, где каждый шаг может стать последним.

***

— Наконец-то ты вернулся, Джейс, — произнёс Зефирион с высокомерием в голосе, словно у него в руках был скипетр власти. У него была смуглая кожа, малиново-розовые глаза и светлые волосы, которые казались короной на его голове. — Как прошла ночь? — Отлично, — ответил Джейс, закатив глаза, словно он был в театре, а не в гареме. — Мы даже поговорили. — О чём же? — спросил Феликс, который, как и Адриан, был блондином, но с более тёмными волосами и холодными голубыми глазами, похожими на два айсберга в океане. Натаниэль сидел в стороне и ревновал, потому что его любимая госпожа спала с Джейсом. Но он понимал, что не имеет права ревновать, ведь она может делать всё, что захочет, словно птица в небе. — Госпожа хочет нарушить правило, но не может из-за своей покойной матушки, — ответил Джейс на вопрос Зефириона, словно открывая тайну. Джейс не любил Зефириона из-за его самовлюблённого и жестокого характера. Зато с Джодахом он вроде как подружился, словно нашёл в пустыне оазис. — Что? — удивлённо спросил Кавински, прервав разговор с Войдом, словно луч света прорезал тьму. Он посмотрел на Джейса. — Она хочет выйти замуж по любви, — сказал Джейс, словно сделал смелое заявление на публике. Все, кто был в гареме, удивлённо посмотрели на него. — Но, не может пойти против правил своей покойной матушки... — Ого! — воскликнул Феликс, стоявший рядом с Адрианом и Лукой, словно эхо в горах. Адриан, Лука и Войд удивлённо округлили глаза, осознав слова Джейса, словно три камня упали в глубокий колодец.

***

Маринетт сидела в своих покоях, задумчиво держа в руках бокал с красным вином. Она вспоминала слова Джейса, которые всегда звучали как острые стрелы, пробивающие броню её сомнений. Ей хотелось нарушить правила, сковывающие её, как тяжёлые цепи, установленные матерью. Она отпила немного вина, словно пытаясь утопить в нём свои страхи и неуверенность. Бокал, как маленький корабль, плыл по волнам её мыслей, пока не нашёл своё пристанище на маленьком столике. Затем её взгляд скользнул к окну, где солнце, словно огромный фонарь, заливало комнату ярким светом. В этот момент она почувствовала, как её сердце наполняется решимостью, как река, прорывающая плотину. — Прости, матушка, — прошептала она, обращаясь к покойной матери, чей образ стоял перед её глазами, как призрачный силуэт в тумане. — Но я разрушу твои правила, как разрушаю старые, ветхие стены, мешающие свету проникнуть в мою жизнь.

***

Маринетт не ожидала, что к ней приедут Агний и Люциус. Она очень сильно любила своего маленького сына, как солнце, которое освещает её мир, согревая теплом. Беловолосый мальчик подбежал к матери и крепко обнял её, словно нежный цветок, тянущийся к свету. — Мама! Я скучал! — сказал он, и его голос звучал, как журчание ручья в тишине леса. — Счастье моё! — ласково улыбнулась брюнетка. — Я тоже скучала по тебе. Думаю, Марк будет рад тебя видеть. — А как поживает дядюшка Марк? — спросил мальчик, глядя в глаза матери. Его взгляд был острым, как лезвие, разрезающее пространство. — Отлично, — ответила она. — Не ожидала, что вы приедете во дворец. Надолго? — Да, — ответил Агний. Он посмотрел на бывшую холодным взглядом, словно ветер, который вдруг стал ледяным. — Думаю, Люциус будет рад остаться здесь, — добавил он, и его голос был подобен ножу, вонзающемуся в сердце. Агний заметил, как изменилась Маринетт после их расставания. Их отношения стали прохладными, особенно со стороны Маринетт. Она стала похожа на озеро, покрытое тонким слоем льда, который скрывал её настоящие чувства. Люциус улыбнулся и хлопнул в ладоши, не обращая внимания на тон отца. Его улыбка была, как солнечный луч, пробивающийся сквозь тучи. Маринетт кивнула, бросив взгляд на бывшего. В её глазах читалась смесь грусти и разочарования, как тень, скользящая по лицу. Агний по своей природе был эгоистичен, и Маринетт это прекрасно понимала. Она была полной противоположностью бывшему. Её душа была, как светлый лес, полный жизни и радости, в то время как Агний был тёмной пещерой, скрывающей свои тайны.