разные взгляды

      — Нормально?       Серёжа спрашивает это полупьяный, так что — да, нормально, даже отлично, ну, Илье так точно супер, потому что он выпил в два раза больше и теперь ему хочется любить весь мир.       Печень не совсем согласна: ей вряд ли нормально.       Да и поебать — лови момент, будь вечно молодым, вечно пьяным, вечно весёлым.       — Зачем ты меня на батл вызвал? — бросается вопросом на вопрос, потому что сказать больше нечего. — Ты ж проебёшь опять. Без обид, но я настолько бездарных батлеров ещё не видел вживую. Как там было? «Я твой чумной гинеколог», да, точно, ну и пиздец. Как ты это придумал вообще?       Илья говорит: «без обид» — а потом кроет хуями, как только может, не зная, как ещё прикрыть то, что внутри, ведь внутри — раздрай и хаос, абсолютный беспорядок, наверное, как и у Серёжи, иначе зачем он лезет туда, где не вывозит? Мазохист, точно мазохист. А Илье с такими опасно: он и так чересчур подвластен аддикциям — и это докажет третья бутылка коньяка, — а уж рядом с каким-нибудь конченым и повёрнутым актёром второго сорта (или третьего, или первого, или, блять, пятого, Илья не знает, ему сложно оценивать объективно) совсем ёбнется, чего только стоит их эта посиделка на двоих. Ну, на пятерых, включая три опустевших бутылки.       — Полная хуйня, — для уверенности заканчивает Илья.       — Я хотя бы не слизывал себя с Пиро, — хмыкает Серёжа.       Да бля.       Илья слишком часто это слышит, чтобы продолжать обижаться, так что вырывается только смазанный смешок: Горошко — ебаный идиот, если думает, что с такими слабыми попытками задеть может писать нормальные панчи.       — Ну да, — тянет Илья. Нева плывёт. Или это перед глазами плывёт? Они расселись на ступеньках прямо перед растекающейся рекой ещё пару часов назад, когда город только-только начал оживать и становиться снова похожим на северную столицу, а не красивую пустынную глубинку. — Ты не с Пиро, ты с Деппа. Это ещё хуже, потому что тебе не идёт.       «Без обид», но на самом деле Илья хочет, чтобы с обидами: ему от этого Горошко тошно — просто пиздец, так пускай и Горошко будет тошно от Ильи. Может, хоть так отпустит то, что внутри скребется по диафрагме и лёгким, заставляя голос искажаться, ну, это Илья так объясняет, почему его тон резко меняется, когда на горизонте маячит Серёжа, а уж какая там правда на самом деле — не ебет.       Наверное.       — Фанатки так не считают, — говорит с таким возмущением, будто это аргумент.       Илья смеётся.       — Так им лет по двенадцать-тринадцать. Шестнадцать — край. Они с тебя текут, потому что пубертат, а не потому, что ты такой ахуенный.       Молчание — знак согласия. Ой, на твиче за такое ему бы с вероятностью в пятьдесят процентов вставили пиздов, а в твиттере отменили бы уже без всяких процентов. Хорошо, что они не на твиче, плохо, что Илья, выходит, не разводит клоунаду и не пытается в фансервис, а значит, всё это искренне. Серёже тоже не надо играть еблом на камеру, а то ведь Илья в тиктоке урывками уже наблюдал, как он с мужиками из каста… взаимодействовал. Илья узнавал некоторые жесты — очевидное подлизывание фанаткам. Ну, такая уж у них доля. Медийка убивает.       — Точно, — поддакивает Серёжа.       Бля, Илья это вслух всё, что ли…       — У тебя плохо получается, кстати, — решает продолжить Илья, раз уж начал, — с этим, бородатым. Прям видно ужимки. Стесняешься?       — Дима, — кивает Серёжа, растекаясь спиной по холодным ступенькам.       — Ну, Дима. Без разницы.       — Не стесняюсь, просто мы разные совсем. Он уже типа умудрённый опытом, крутой и на чилле, а я как дурачок рядом пытаюсь сделать вид, что мне тоже норм, а мне нихуя не норм, я ж не пидор.       — Так вы и не сосётесь на камеру. Так, шутки-вбросы. Вот с другим видно, что у вас свой вайб.       — Каким другим?       — Да этот. С голосом ещё таким… Жизненный?       Серёжа разражается звонким пьяным смехом — и Илья от удивления поворачивает голову, глядя на запрокинутую голову и растрепанные волосы. Он красивый, сложно спорить с объективными фактами. А эта горбинка на носу только добавляет шарма. Бля-я-я, о чем Илья вообще думает.       — Жизненный… Так ему и передам. Жизневский, Илюша, он Жиз-нев-с-кий.       Издевательское Илюша режет слух.       — Поебать, — а взгляд отвести не может.       Порванная рубашка — «это стиль такой, ты не выкупаешь» — оголяет грудную клетку, видно светлые волоски. Спасибо, что не соски, ха.       — На батл ты всё ещё не согласен? — возвращается к старой теме Серёжа.       — Не.       — Понятно, — голос у него слабеет, становится сонным, так что Илья понимает, что пора бы по домам.       Но посидеть ещё пару минут — это не преступление.       Только наказание будет всё равно.

***

      Они обмениваются юзами в тг.       Илья зачем-то закидывает в одну из самых посещаемых папок, где закрепляет чат с Серёжей, который подписан как-то по-особенному унизительно. Прикола ради. Илья вообще человек-прикол — Серёжа тоже, может, поэтому они и продолжают общаться: Илья кидает какие-то мемы и тиктоки, чтобы в ответ получить другие мемы и тиктоки.       Стабильность — хоть где-то.       Через месяц, когда Илья успевает забыть ту августовскую ночь, проведённую вместе, Серёжа пишет, что снова будет в Питере, ещё и свободен на пару дней, а у Ильи от злости сводит скулы: с чего он вообще решил, что Илье интересна его компания? У них типа контры. Ну, местами: в основном у них холодная война, иногда даже перемирие, когда в тг отгружается очередной нелепый тикток, но на публике они уже зарекомендовались как две конфликтующие стороны.       Тем не менее Илья соглашается на встречу, просит без алкоголя, хотя знает, что сам же притащит бутылку пива, но надеется, что в этот раз пивом и ограничится.

***

      Ставка не играет.

***

      Серёжа называет его «неплохим мужиком», Илья вешается на шею и дышит прям в кожу заспиртованными вдохами; знал ведь, что с зависимостями у него всё плохо — и все равно полез к Горошко, который, сука, манил, а теперь вот, к чему привела вся эта ебаная история.       — А ты симпатичный, — на рандоме бросает Илья первую мысль, которая приходит в голову, — даже с этой уёбской бородкой.       — Не уёбская она, — шепчет Серёжа, пытаясь попасть ключами в замочную скважину.       — Старит.       — Пошёл нахуй.       Дверь поддаётся — и они вваливаются с пьяным смехом, чуть не падая на линолеум, но Серёжа подхватывает, и Илья обнаруживает удивительный факт: худощавый на вид Серёжа, судя по всему, находит время на то, чтобы качаться.       И находит время на каких-то стримеров с твича.       А какие-то стримеры с твича находят время на Серёж Горошко.       Нос к носу настолько, что Илья чует кислое от вина дыхание Серёжи, которое ловит собственными губами, желая поддаться всего на сантиметр вперёд, чтобы наконец-то познать запретный плод, но это просто глупые пьяные мысли, да? Ну конечно, на трезвую голову он такое не подумал бы ни в жизни, блять, жалко только, что Серёжа первый приближается — и губы у него влажные, будто обсыпанные солью, которую Илья сцеловывает с удовольствием, хотя и горчит.       — Всё ещё не согласен на батл? — хрипит Серёжа.       — Есть идея получше, — с намёком отвечает Илья, уклоняясь от ответа, который и так очевиден.       Идея и правда атас: и в хорошем, и в плохом смысле, потому что они трахаются прямо в коридоре, а после этого расходятся, как мосты.       И Илья не ебет, что будет дальше.