Как же сказать...

Эрен никогда не задумывался об отношениях. Прежде, чем его могла взволновать тема взаимодействия мальчиков и девочек, он обрёл великую цель, достигнуть которой было очень непросто. И эта сложность лишь распаляла чувство вызова. Когда Армин показал ему книгу о внешнем мире, Эрен загорелся мечтой отправиться в те неизведанные земли, где всё было таким чудным, непохожим на маленький и однообразный мирок внутри Стен. Преградой на пути к исследованию окружавших Стены просторов выступали титаны, которых мальчишка возненавидел всей душой. Он мечтал вступить в Разведкорпус и помочь человечеству выбраться из своего плена. Потом титаны прорвали Марию, и чаша ненависти переполнилась, хлынув через край бурным потоком. Беспомощный мальчишка, на глазах которого сожрали любимую мать, твёрдо задался целью — стать сильнее и истребить всех этих тварей. Всех до единого. Он отдал этой цели всего себя, почти не замечая ничего вокруг. Ни надоевшая со своей навязчивой опекой Микаса, ни, тем более, другие девчонки кадетского корпуса, не пробуждали в нём эмоций. Тех эмоций. Он учился держаться в изнурительных марш-бросках, драться, использовать УПМ, резать шеи титанам. Навык «любить» для поставленных им перед собою задач был бесполезен. Когда твари вторглись в Трост, Эрен узнал о себе нечто страшное, с ног на голову перевернувшее его мир впервые со времён падения Шиганшины. Он нёс в себе ту сущность, к которой столько лет питал жгучую ненависть. И должен был с нею примириться — во имя человечества. Когда тут думать о девушках? Кто бы мог подумать, что появится особа, способная всколыхнуть в нём это нечто. Петра первая решила пойти с ним на контакт. Остальные бойцы элитного отряда настороженно косились в его сторону, готовые обнажить клинки в любой момент. Оруо снизошёл лишь до того, чтобы его припугнуть — вернее, попытаться это сделать в своей нелепой манере. Петра же заявилась к нему посреди уборки, просто чтобы познакомиться и поболтать. Непринуждённо и безо всякого умысла. Не пыталась запугать, что-то выведать. Её целью было дать ему почувствовать себя не таким потерянным. Всего лишь момент, который должен был быстро выветриться из памяти, но отчего-то не выветривался. В другой раз она первая укусила свою руку в знак извинения за то, что испугалась его превращения и готова была пустить в ход оружие. То же самое проделали остальные трое членов отряда, но Петра вгрызлась в собственную плоть особо старательно. Она пообещала отныне в него верить, прося взамен одного — чтобы и он верил в них. Она всегда появлялась тогда, когда ему нужны были поддержка, ободрение или утешение. Появлялась для того, чтобы мягко, ненавязчиво поддержать, ободрить и утешить. А не навязать своё присутствие и волю, как некоторые. Так она поступала и с ним, и с капитаном. Несмотря на тяжёлый характер последнего, Петра его не боялась (или же боялась меньше, чем остальные), видела в нём человека, которому тоже нужны столь же мягкие, ненавязчивые внимание и забота. Когда Эрен понял, что его мысли о Петре начинают выходить за рамки обычного отношения к обычному товарищу, он начал старательно искать в ней изъяны, словно желая самого себя убедить — нет, дружок, она не та, кто стоит твоего внимания, очисти голову и сосредоточься на важном. Искал — и не находил. Она заботилась, но не гиперопекала. Она улыбалась, но только когда искренне хотела. Она ругалась, но за дело. Она не старалась выпятить свою доброту ради получения похвалы, как некоторые. Она просто любила своих друзей — хотела с ними болтать и смеяться, хотела, чтобы они чувствовали себя хорошо, хотела создать для них настолько уютную обстановку, насколько было возможно. Может быть, без неё парни улыбались бы гораздо реже, а это место казалось бы гораздо мрачнее. Может быть, Эрен тяжелее переживал бы свою проявившуюся сущность и навалившуюся ответственность. Теперь же часть тревожных мыслей о своей природе и будущем человечества вытеснялась мыслями об этой девушке. И Эрен был в смятении, поскольку не мог понять — хорошо это или плохо. Пострадает ли великая цель от этого пробудившегося влечения, или можно позволить себе иногда думать о чём-то не столь высоком. А Петра продолжала с ним болтать, рассказывать разные смешные и не очень истории из жизни, давать полезные советы по борьбе с титанами, учила заваривать чай так, чтобы капитан Леви не прикопался и остался доволен (однако, видеть капитана Леви довольным не доводилось при любом раскладе). Эрен подумал: что могло побудить её вступить в Разведкорпус? Стремление к свободе? Ненависть? Ответственность перед человечеством? Может быть, жажда приключений, толкавшая в это подразделение некоторых глупцов? Он не решался, но всё же в итоге собрался с духом и спросил. После его вопроса на лице Петры пролегли тени, голова опустилась. Он даже успел пожалеть, что спросил. — Ты когда-нибудь видел разведчиков, возвращавшихся из экспедиции? — тихо спросила она. О да, он видел. Он хорошо помнил опустошённое выражение на их лицах, помнил срыв и слёзы командира вернувшегося отряда, говорившего матери погибшего разведчика, что его смерть была бессмысленной. Как и всё, что они делали. — Да, — так же тихо ответил Эрен. — И я видела. Вокруг меня были люди, которые плевались в их сторону, говорили, что разведчики зря проедают налоги и впустую погибают, никому не принося пользы. — Тебе… стало их жаль? — осторожно поинтересовался Эрен. — Не только это. Я хотела понять, почему они выбирают для себя этот путь. Что может заставить человека выйти из-за безопасных Стен и самовольно устремиться навстречу гибели, когда в этом, казалось бы, нет никакой необходимости? Среди тех, кого я знала, не было охотников пойти в разведку, и спросить было не у кого. Я хотела узнать — вдруг миссия Разведкорпуса вправду имеет смысл, непонятный простым людям? Вдруг обыватели ошибаются, и цель действительно стоит того, чтобы отдать за неё жизнь? Я пошла в кадетский корпус, чтобы получить ответы на свои вопросы. И если бы я сочла ответы неудовлетворительными — то пошла бы в Гарнизон или военную полицию. — Что же тебя убедило? — Эрвин Смит, — Петра как-то странно улыбнулась. — Это он убедил меня принять окончательное решение. Он объяснил ту цель, за которую стоит сражаться и умереть, если нужно. Он сказал: однажды мы все окажемся в опасности. Однажды и другие стены могут прорвать так же, как Марию. Это лишь вопрос времени. Если мы как можно скорее не разгадаем природу титанов и не придумаем способ победить их раз и навсегда, то через десятилетия, а может, и годы, человечество может исчезнуть. Эта мысль вселила в меня такой ужас, что я больше не колебалась с решением… До сих пор я держусь мыслью о том, что однажды мы получим ответы на все вопросы, и сможем, хоть бы ценой тысяч жизней, спасти миллионы. В тот вечер Петра открылась ему с новой стороны. Нет, она вовсе не была просто лучиком света и позитива, который скрашивал будни разведчиков. Она была невероятно сильной личностью, которая, невзирая на страх и потери, оплаканных товарищей, павших в бою, находила силы подбадривать окружающих вместо того, чтобы замкнуться в себе и вариться в своих переживаниях, как это отчасти делал капитан Леви. Она отвлекала и себя, и других, напоминая о том, что нужно наслаждаться моментами спокойствия и безопасности, дышать полной грудью, пока они ещё живы. В тот вечер Эрен понял две вещи. Первая — теперь он уважает Петру ещё больше. Вторая — он хочет проводить с ней как можно больше времени. Правда, за её внимание ещё приходилось конкурировать с прочими членами команды. В замке жили целых пять человек, которые в ней нуждались вне зависимости от того, признавали это самим себе или нет. Иронично, но успешнее всех завоёвывать её внимание получалось у Оруо — как учудит что-нибудь или сболтнёт, так потом начинается перепалка в полчаса. А перепалки такие случаются ежедневно по нескольку раз, и от них уж все присутствующие глаза закатывают, одним «голубкам» отчего-то никак не надоест. Называть их «голубками» придумал Эрд с целью подразнить, чем навлекал на себя гнев обоих. Ну, зато хоть временами не друг на друга ругались, а на кого-то ещё. «А вдруг они в отношениях?» — думал Эрен, ворочаясь в кровати в своём подвале. Действительно, то, как Петра и Оруо вели себя друг с другом, очень напоминало поведение старой супружеской пары. Эрен не сомневался, что при всех тёрках они готовы встать друг за друга горой, случись что серьёзное. Так могли ли они… Чёрт. А может, капитан Леви? Да, выглядит он холодным и отстранённым, но что, если ночами Рал незаметно проникает в его комнату, где они проводят время… Капитану ведь тоже нужна разрядка, а она всегда говорила о нём с таким восхищением, будто без пяти минут влюблена. Да нет, что за чушь. Капитан старше неё раза в два, не говоря уж о том, что у него тоже в жизни есть цель, стоящая над всякими отношениями. С другой стороны, она и у Эрена есть, и тем не менее — лежит вот, думает о рыжеволосой янтарноглазой разведчице, которая так-то старше него лет на пять, и кажется ему самой прекрасной девушкой на свете. Кто бы мог подумать, что он опустится до того, чтобы терзаться не судьбами мира и своих внутренних демонов, а тем, может ли его наставница кого-то здесь любить, как мужчину, и есть ли у него, желторота, какие-либо шансы. Вот бы жить в мире, где признания в любви и взаимность — самые серьёзные из проблем. «Чёрт возьми, мы не знаем, будем ли живы через месяц! — со злостью подумал Эрен. — Что мы, хоть на какое-то счастье права не имеем?!» Он засыпал со злой и решительной мыслью — назавтра признаться. А там будь, что будет. Как это хоть делается-то? К чёрту, завтра разберётся…

***

Утром они снова заваривали чай. Петра наконец радовалась тому, что у подростка начало получаться «идеально». — Ага, теперь человечество может спать спокойно, — не упустил возможности съязвить Оруо. Капитан Леви, в свою очередь, заметил, что мальцу ещё есть, куда расти. В плане заварки чая. Хотя не только. «Просто оставьте меня с ней наедине, чёрт побери», — с раздражением думал Эрен. Когда он бросался на титанов, испытывал лишь злую решимость. Но когда думал о признании, ощущал страх. Поразительно. В этот день он узнал о подготовке к экспедиции, которая должна была состояться уже через два дня. Встретился со своими друзьями, к своему удивлению обнаружив, что многие из тех, от кого он этого никак не ожидал, тоже решили присоединиться к разведке. Выслушивал инструктаж, смотрел план построения. Копался в себе, размышляя, достаточно ли освоил силу титана, сможет ли превратиться в нужный момент и не накосячить. Только когда они подготавливали снаряжение и конскую сбрую для предстоящей вылазки, и Эрен оглянулся на Петру, с сосредоточенным лицом возившуюся со своей экипировкой, его кольнула мысль о том, что он во всей этой круговерти совсем забыл о своём намерении. «Чёрт…» Посетила даже мыслишка — подойти и признаться прямо сейчас, быстро и сумбурно, отчаянно краснея. И он уже даже собрался сделать шаг, но… — Хватит копаться, сопляк! — окликнул его Оруо, уже полностью подготовившийся к выходу. Попрыгав в своём снаряжении, Петра принялась влезать на коня. Перехватив взгляд Эрена, она ободряюще ему улыбнулась и подмигнула. «Ладно… ладно. Но когда вернёмся — я клянусь, тот же час…» Эрен влез на коня. Началась 57-я экспедиция за Стены.