Я не гребаный мальчик-который-не-мальчик-и-который-не-выжил, я теперь дракон-изгой?

Знаете, что хуже перерождения взрослой тети в младенца? Как ни странно, не само рождение, хотя это было ужасно и навсегда оставило шрам на ее вполне себе функционирующем в тот миг сознании, — хотя Смерть обещала, что ее восприятие мира и событий будут соответствовать новому телу, — и даже не монотонность и уныние первых пары лет жизни, где ты только орешь, не способный связно говорить, лежишь, не имея возможности встать, ешь, и, о боже, это то, что ей никогда больше не хотелось повторять, спишь и срешь, опять же, это было жутко унизительно. А то, что ей опять не повезло с родителями и с семьей в принципе. С временным периодом тоже, кстати. Гарриет не переродилась в районе восстания Роберта Баратеона или в моментах после, где благодаря своим познаниям, а именно балованию, включающему в себя просмотр сериала об этом мире, могла примерно ориентироваться. А почти за двести лет до всего этого! За двести! Об этом времени она знала куда меньше, и то из книжки, якобы написанной от лица свидетеля в лице шута и прочих ненадежных личностей. Впрочем, кое-что важно все же было ясно. А именно то, что в ближайшие лет двадцать или меньше случится знаменитый Танец Драконов, разорвавший на части и лишивший Таргариенов их главного отличия от простых смердов. То бишь драконов. Тех самых, что очень эффективно могли жарить мертвяков, восставших из своей ледяной могилы во времена Джона Сноу, очередной дележки власти и Дейнерис «я крутая» Таргариен. Того самого Избранного, надо полагать. Могли, если бы их было чуть больше, чем молодняк, который их всадники даже толком не могли контролировать, а одного из них вообще, считай, «подарили» Королю Ночи из-за глупой вылазки за Стену, которой можно было избежать, если бы кто открыл уши и слушал, а не занимался херней, высокомерно глядя на всех со своего высокого коня эгоизма и зазнайства. И, судя по всему, именно это ей надо предотвратить. В конце концов, кем, если не могучим оружием были огнедышащие ящеры? Насколько она помнила Джон Сноу и его тетя произошли из крови Рейниры Таргариен, что означало, что ей также надо убедиться, чтобы попа этой женщины не только села на трон, но и удержалась на нем, посвятив себя охране их драконьего наследия во всех смыслах этого слова. Видимо с этой мыслью Смерть решила буквально ее подкинуть в семью этой мадамы для возможности получить близкий доступ к телу, так сказать. Да чутка промахнулась. Или просто она сама по наивности допустила мысль, что в новой жизни получит возможность испытать то, в чем ей было отказано прежде, а именно погреться в родительской любви. Но она же уже сказала, что ей не повезло с родителями?.. И это преуменьшение века! Хотя бы потому, что ее родаки друг друга не просто не любили, а истово ненавидели и только чудом, а еще с явным влиянием неких высших сил извне, оказались в одной койке на втором десятилетии после заключения их брака, и вот она здесь. И никто этому не был особо рад. Ни Рея Ройс, ее незабвенная маман, ни ее кузен, метивший маман в наследники, и, конечно же, не ее фееричный папаша в лице Деймона Таргариена. Да, да, она, Гарриет Поттер, родилась как дочь человека, прозванного в народе как принц-изгой. И еще много как. Хотя она сама лично могла его наградить только титулом «козла» после их первой и последней на многие годы встрече, свершившейся, когда ей было всего — уже — два года от роду. Он явился в Рунный Камень, где в этой жизни она сделала первый вздох, смердя кровью и смертью, ворвался в детскую, куда ее новая мать являлась, дай боги, хотя бы раз в неделю, смерил ее холодным взором, особенно задержавшись на иссиня-черных волосах и одном из глаз, сохранившем из прошлой жизни, как и волосы, свой изумрудный цвет, скривил губы и презрительно засмеялся. После чего непреклонно заявил, что Бронзовая сука совсем страх потеряла, если думает, что он примет ее бастарда от какого-то придурка или даст запятнать свою королевскую фамилию таковым. Тот факт, что другой ее глаз был цвета пурпура его совсем не тронул. А узнав, что Рея, она так никогда и не смогла назвать эту женщину, чей холодный взгляд больно резал сердце и заставлял еще больше скучать по призраку какой-никакой, но любящей матери в лице Лили Поттер, назвала ее Эйрея, в честь его далекой родственницы и принцессы, умершей довольно жуткой смертью, от сильнейшего жара и червей, поглотивших ее изнутри, только вновь посмеялся. Видимо, оценил иронию и надежды своей нелюбимой жены, явно желавшей, чтобы проросшее в ее утробе вопреки всему семя ненавистного мужа умерло также мучительно и желательно до того, как она достигнет взрослой поры. Вот только Рея Ройс умерла первой. На следующий же день, после визита Деймона Таргариена, она отправилась на свою любимую охоту, взяв с собой соколов, которых любила больше чем дочь, и трагический свалилась с лошади, сломав себе шею. Хотя ее племянник Гюнтор был уверен, что это вечно блудный муж его тетки убил свою ненавистную жену, с которой так и не смог развестись. Если честно, то Гарриет, точнее уже Эйрее, быстро привыкшей к новому имени, которое ей нравилось куда больше, даже несмотря на подоплеку, было все равно. Эта женщина, хоть и прожила на пару лет дольше, чем Лили Поттер, все же не смогла заменить далекого призрака из другого мира. Да и не пыталась. И вот так она стала сиротой во второй раз, даже не смотря на то, что папаша был еще жив и при памяти. Эйрея хотела бы поплакать об этом факте и о своей несчастной судьбинушке, но в этом месте нельзя было плакать. Кузен Гюнтер хотя и не выбросил ее на улицу, но быстро дал понять, как только по его мнению она могла это сделать, что Рунный Камень он ей не отдаст. Рея не меняла завещание даже через два года после рождения дочери, и он был назначен лордом Рунного Камня, а не Эйрея, о чьем существование даже при королевском дворе не знали. Она не собиралась бороться за этот несчастный замок и земли вокруг него. Для нее это место не стало домом, а скорее средневековой пародией на ее первое детство с Дурслями, разве что только в этот раз у нее вместо кладовки были самые далекие и маленькие покои в семейном крыле, доступ к неплохой библиотеке, сносной одежде и еде. Эйрея избежала также участи прислуги и девочки для битья, и вместо этого просто росла в этом унылом месте как никому не нужный сорняк. Лет до десяти она все не могла понять, почему кузен сразу не отдал ее в какой-то бордель, или просто не утопил, пока не осознала, что несмотря на довольно громкое отречение от нее папеньки, кузен все еще боялся, что король узнает о фактическом укрывательстве его племянницы и накажет, или папаня передумает и вернется за ней. И как-то изуверски отомстит. Но он не вернулся. Будь она мальчиком, то может быть бы все же и сменил гнев на милость, может быть, Деймон Таргариен был бы больше заинтересован в том, чтобы больше узнать о своем наследнике и не отрицал ее принадлежность к нему, может быть, если бы у нее были серебряные волосы и оба пурпурных глаза… Но она не была гребаным мальчиком, а ее лицо может и приобрело несколько иные черты в этой жизни, схожие с ним и его семейкой со всех их потусторонней как говорят красотой, но волосы все еще были чернильно-черными и в правом глазу у нее сверкала зелень. И ей нужно было как учиться выживать в этом хреновом мире, где бабы здесь были в лучшем случае — племенные кобылы, а в худшем — шлюхи, где не маячила отправка в Хогвартс, учеба на перспективного артефактора или хоть какое-то наследство. Кроме того золота, что она по тихому иногда тырила из казны Рунного Камня. Компенсация, так сказать, и алименты от почившей мамаши, не озаботившейся ее будущем, в одном лице. В конце концов, у нее была только она, фиговая миссия на горизонте, папаша-козел, существующий на периферии и ограниченное время милости кузена, который когда-то поймет, что никто не придет за ней, чтобы забрать в далекие дали, и он или спихнет ее замуж за какого-то ленного рыцаря и выкинет из Рунного Камня. Или просто выкинет. Так что в кой-то мере было хорошо, что за ней не было жесткого контроля. Эйрея могла делать то, что хотела, и ей не нужно было дотягиваться до чьих-то ожиданий. Но самое главное, она могла полностью посвятить себя магии, учиться которой пришлось буквально с самого нуля и не за один раз, даже не за год, ведь она была готова колдовать, а вот тельце-то нет. Хотя теперь та была довольно странной. Без палочки получалась, но не всегда, а результаты порой поражали. Да и контролировать ее было трудновато, так как магия здесь была несколько дикой и хаотичной. Древней даже. И стихийной. Буквально. Один раз она случайно чуть не сожгла свою кровать! Видимо, кровь дракона все же не пафосная присказка. И неопалимость оказалась фишка не только Дейенерис, потому что иначе в тот день, когда Эйрея подожгла кровать, то сама бы порядком подпалилась, а не только простыни и сорочка. Это было даже забавно. Она провела несколько экспериментов, начиная от подношения ладони к огню свечи, и заканчивая запихиванием руки в камин. И ничего. Эйрея видела огонь, в котором купалась ее рука, знала, что логично было бы уже вопить от боли, и тем не менее ее кожа ощущала лишь приятно тепло и не более того. Помимо магии у нее было еще пару увлечений, которые могут ей пригодится в будущем. Книги, особенно по истории и валирийскому языку, который она выучила просто из какой-то нелепой детской обиды на нерадивого папашу, с которым ей здесь не повезло. Чтобы доказать ему, хотя Деймону Таргариену и было плевать, что она тоже Таргариен и владеет языком их предков как настоящая валирийка. Звучало немного пафосно, то, что скорее ляпнул бы Малфой, и по-детски, но Смерть все же не совсем набрехала, и Эйрея впрямь часто действовала из соответствия возраста тела, а не разума. Обижалась, вредничала и пакостила. Порой это жутко раздражало ее саму, а иногда было плевать. Хотя бы потому, что она никогда не была мирной и тихой бяшкой, кроме тех случаев, когда намеренно косила под нее. Она, блин, была артефактором высшей категории, зельеваром, солдатом, мастером Защиты от Темных Искусств, убийцей Волды-Морды, и вообще вредной, мстительной и старой женщиной. Так что не стоит ее бесить. Жена кузена это быстро уяснила, после того, как ее и ее самых языкастых и ретевых служанок подкосила «неожиданная эпидемия» поноса, когда та возжелала, чтобы Эйрея переехала из семейного крыла в другие покои. Ближе к прислуге. Это стоило ожидать, ведь неприязнь, даже ненависть, бывшей леди Рунного Камня к ее мужу передалась не только ее кузену, но и почти всем, кто здесь жил. Даже слугам было плевать, что она так-то законнорожденная дочь их все еще такой любимой дорогой леди Реи и это она должна была владеть эти местом, если бы не завещание мамаши, а не кузен Гюнтор. Единственные, кто впрямь проявлял о ней хоть какую-то заботу, так это мейстер Маллис, в отличии от своих собратьев не гнушающийся тому, чтобы передать многие знания женщине вне Цитадели, и латающий ее ссадины почти двадцать четыре часа на семь, уже не молодой конюх Джон, которому она помогала с лошадьми, и научивший ее тому, что кнут, нагайка и хлыст могут быть не только средством укрощения, но и весьма грозным оружием, Лим, молодой охотник со слегка косоватым взглядом и добродушной ухмылкой, научивший ее охотится лесу, неподалеку от Рунного Камня, собирать съедобные ягоды и освежевывать кроликов, и Мара, сначала ее кормилица, потом нянька и вообще самое близкое, что у нее было к матери в этом мире. К сожалению, ее, как и Лима, сморила лихорадка в тот год, когда Эйрее исполнилось девять. Через два года не стало Джона, а к ее шестнадцатилетию у старого мейстера случился сердечный приступ, и на его место приехал мейстер Ловус. Вредный, молодой и рыжий ублюдок из Редвинов, который ее терпеть не мог, но чьи глаза, когда он узнал, что она дочь леди Реи и принца-изгоя, чей брак в миру был известен как бесплодный, так нехорошо блеснули, что даже ей стало не по себе. А еще именно в шестнадцать Эйрея поняла, что ее «сорняковая» пора в хозяйстве Ройсов подходит к концу. Она лично слышала, как кузен обсуждал с Ловусом, кому ее сбагрить замуж так, чтобы корона не озаботилась этим так же, как не заботилась о ее существовании все эти годы, и чтобы она впредь оставалась неизвестной никому неважной девчонкой-приживалкой, по «доброте» душевной Гюнтора проживавшей столько времени в Рунном Камне на казенном обеспечении и харчах. А не леди Эйрейей Таргариен, законнорожденной дочерью леди Реи Ройс и принца Деймона Таргариена. Леди. Пфф. Здесь ее на ее памяти так не звал никто, даже блин самые черные поварята или псари. Разве что только Маллис и Джон. И то, первый ее чаще звал маленькой катастрофой, а второй непоседливой негодницей. Или тоже маленькой негодницей. Потому что в этом мире, она хоть и не росла в кладовке, да ела вдоволь, но все еще была худющей коротышкой. В шестнадцать Эйрея была ростом с тринадцатилетку, носила мальчиковую одежду, по которой едва ли можно было разглядеть грудь, перетянутую полотном, чтобы не мешалась, и если бы не вечно растрепанные косы, единственное, отчего женственного она не желала отказываться, даже если они часто мешали, то могла бы сойти за миловидного мальчика с редкой гетерохромией. А не за уже «цветущую» девушку, как здесь романтично обзывали факт того, что у нее пошли месячные. Эйрея не хотела выходить замуж, и уж точно не за Эдмара Толлетта, которого предложил Ловус перед тем, как она свалила от своего места подслушивания, пока ее не засекли. Серая Лощина была одним из немногих замков, куда кузен ее брал с собой, и это место было откровенной помойкой, а Эдмара Толлетт, нынешний глава и, собстна, жених, был давно без зубов, имел семерых дочерей каждая из которых как минимум в три раза старше, чем она, и уже давно разменял седьмой десяток!.. Хрен им во весь макияж, а не свадьба. Она, мать ее, дочь Дома Дракона, нравится ли это некоторым козлам-осеменителям или нет. Пора было отчаливать. Это было ясно, как-то, что трава зеленая, а небо голубое. У нее не было здесь даже доброжелателей, а домом это место не было никогда. В конце концов, она всегда знала, что этот день наступит. Она готовилась к этому, собирала монеты, приготовила карту, и сумку, где лежали ее первые потуги в артефакторики в лице непромокаемого всегда теплого плаща, негасимая лампа, и мешок с чарами консервации для еды. Эйрея бы много чего хотела иметь с собой перед тем, как покинуть это место в последний раз, но все же тело было до сих пор юным, магия нестабильной и еще развивающейся, поэтому до чар расширения ей еще как минимум два года расти. Чтобы там не трындела Грейнджер, она сама ту сумку не могла сделать. Не столь большой и не столь долговечной. Это явно был подгон от поедателя долек. Будучи молодой она думала иначе, пока не пошла учиться на артефактора и не узнала, что это очень сложные чары, подросткам с их растущим магическим ядром непосильные. Эйрея не знала зачем был тот спектакль. Чтобы в очередной раз показать, какая Грейнджер умная, а она — нет? Впрочем, что было, то прошло. Для нее вообще уже давно воспоминания о жизни Гарриет Поттер потеряли эмоциональный окрас. Как любимая зачитанная до дыр книжка, или чистая база знаний. Она больше воспринимала себя именно Эйреей, а не Гарриет, и пусть так будет впредь. И там и там лажа, но Гарриет пожила, тупо умерла, а Эйрея живет. И как всегда вопреки всем. Это было неизменно независимо от жизней. Рунный Камень она знала как свои пять пальцев, излазив тут все сверху до низу, поэтому собрать манатки, и украв из кабинета кузена древний бронзовый кинжал с рунами, который был в семье Ройсов дольше, чем Плач, вместе с дополнительным мешочком с монетами, она выскользнула в ночь через тайный проход в подземельях, ведущий прямо к морю. Так придется пехом огибать Рунный Камень, чтобы ее никто не сцапал и не вернул назад, если вдруг кузен этого захочет, и растянуть путь до Чаячьего города, куда была намерена направить свои стопы на первых порах, не в четыре дня, а в неделю, но хрен с ним. Эйрея сделала глубокий вдох. Морской холодный воздух проник в ее легкие, ветер трепал волосы, а сердце билось в равно степени как в предвкушении, так и в ужасе. Она впрямь покидала Рунный Камень, чтобы построить что-то новое вдали от этого места. Эйрея ощущала мандраж от осознания, что вот, она одна, идет в незнакомый большой мир. Но он быстро сошел на нет, когда не без иронии отметила про себя же, что она всегда была одна и сейчас ничего не изменилось. Она решительно расправила плечи, и направилась прочь от Рунного Камня, даже не оглянувшись на стены где возродилась. Готовься мир, я иду!..