Даже в самые темные дни, я все равно доберусь до тебя.

Июнь 2018 г.

"Просто скажи "Спаси меня", черт возьми! " Вот как все началось. Рука, протянутая над пустотой, окрашенная кровью, которая течет, течет, течет от одной кожи к другой. Хрупкие объятия, которые угрожают,что могут сломаться в любой момент, жизнь на нитке, слишком тонкая, чтобы нести ее, но которая все равно продолжает держаться, несмотря на свою уменьшаюшую силу и колебательное сознание. "Я обязательно спасу тебя, Манджиро". Должно быть, это уже третий или четвертый раз, когда Такемичи произносит эти слова в ту ночь. Вокруг него мир размыт, слезы, которые текут из его глаз, перемешивает его видение, и новые продолжают формироваться, когда старые оставляют его глаза, чтобы бежать по его щекам. Может быть, они окажутся на лице Майки. Может быть, нет. Он не знает. Он его больше не видит. Он больше ничего не видит. Единственное, что говорит ему о том, что Майки все еще там, что он все еще жив,что вес его тела в конце его дрожащей руки, которая изо всех сил пытается удержать его. Он слишком тяжелый, но в то же время слишком легкий. Его некогда широкие плечи теперь кажутся странно тщетными, и даже все его тело, кажется, уменьшилось само по себе, как будто жизнь помногу покидала его, день за днем, год за годом. Такемичи едва узнал его. Он едва узнал это выдолбленное лицо и те темные глаза, где можно было увидеть только пустоту, пустоту, настолько глубокую и так пожирающую, что Майки, казалось, исчез внутри. Что случилось с ним за эти двенадцать лет? Как другие могли позволить ему стать таким? Как он, Такемичи, мог позволить ему стать таким? Я тебя спасу. Его рука затягивается вокруг запястья Майки, неуклюже, почти незаметно из-за его слабой силы. Его ладонь влажная, пропитанная кровью, которая продолжает течь по его руке, никогда не притворяясь, что он остановился, и он чувствует, как кожа Майки скользит, постепенно скользя по своей собственной. Он сжимает зубы, пытаясь игнорировать металлическое послевкусие, которое постепенно распространяется во рту. Я тебя спасу. Он повторяет одни и те же слова снова и снова, как будто для того, чтобы дать себе мужество, как будто чтобы дать себе силу. Он даже больше не осознает их, они отпечатлены в его сознании, как сломанная пластинка, как сущность с собственной жизнью, которая помешала бы ему сдаться. Я тебя спасу. Мало-помалу крики, исходящие снизу, становятся размытыми. Он уже не слышит ни звуков движения, ни гул двигателей, ни полицейских сирен. Даже ветер в его лице кажется все более и более отдаленным, все более и более неопределенным, настолько, что он задается вопросом, действительно ли это реально или он только что это представил. Он задается вопросом, действительно ли Майки настоящий, или он тоже не что иное, как плод его мерцающего ума. Он пытается затянуть хватку вокруг запястья, но у него больше нет сил.Его суставы ослабевают, несмотря на все его усилия, и он чувствует, что жизнь Майки ускользает от него, поскольку его собственная исчезает. Все кончено. Он потерпел неудачу. Он хочет кричать, но у него тоже нет на это сил. Если бы он только отреагировал раньше. Если бы он только не позволил себе быть обманутым сладкой ложью Майки, ложными улыбками, которые он носил, чтобы заставить мир поверить, что все в порядке, что он в порядке, в то время как он тонул,тонул, все глубже каждый день. Если бы он только не был таким глупым. Если бы только... "Помогите мне..." Слова, которые выходят из уст Майки, - это только тонкая нить голоса, только неопределенное дыхание, которое смешивается с ветром, и снова Такемичи не может определить, действительно ли они реальны. Тем не менее,внезапно тело Майки начинает двигаться, и его рука сжимает его,она держится за него с небольшой силой, которую он оставил, как будто держался за жизнь. Сердце Такемичи ускоряется, и хотя эта надежда болит,он не может не держаться за нее. "такемичи..." Их пальцы переплетаются с их последней силой, когда Такемичи повторяет свое обещание, обещание, затененное кровью, которая смешивается в их объятиях. Я тебя спасу. На этот раз у него нет времени сказать ему. мир становится черным.