Опять.
24 июля 2024, 11:11
— А тебе не приходило в голову, что мне было просто стыдно показаться отцу на глаза? — говорит Нил. Он присел к бывшей за столик. Эмма фыркает:
— И ты из-за этого бросил меня одну в мире? Он бы простил. Ты его единственный сын.
— Который бросил его одного, сбежал, — вздыхает Нил. — Да, он был Тёмным, могущественным магом, но я был единственным родным для него человеком, а с другой стороны я тяготился этим родством. Меня боялись… Не так, как его, но всё-таки. Какая девушка согласится пойти на танцы с сыном Тёмного мага? У меня не было друзей, меня сторонились, как прокажённого.
— Не позавидуешь, — кивает Эмма и делает большой глоток из стакана — содовая. Ей ещё дежурить. И она за рулём.
— Я наконец избавился от этой тени за спиной, стал обычным парнем и вдруг мне напоминают кто я такой на самом деле.
— Мы могли бы уехать, скрыться, покинуть страну — мир большой, — говорит Эмма, — и Тёмный бы нас ещё не скоро нашёл.
— Да, я сглупил, — разводит Нил руками, — должен был встретиться с тобой хотя бы после тюрьмы, как ты откинулась, но я за столько лет привык просто убегать от проблем.
— А теперь? — Эмма внимательно смотрит Нилу в лицо — этот её дар… Но Нил не лжёт:
— Всё. Отбегался. Но ты подумай — мы из одного мира, меня не напугаешь магией, колдунами, драконами.
Эмма только кивает. Нил и Голд от Арчи не вылезали, часы сидели в его кабинете. Временами Хоппер просто святой. Тащить на себе целый воз чужих тайн, грязных секретов, боли и не свихнуться при этом. Стальной человек. И надёжен, как банковский сейф.
— Тебя видели за беседой с бывшим в кафе Бабули, — ехидно улыбается Лилит, — понемногу налаживаете отношения?
— Ну, ты меня отвергла, — улыбается Эмма в ответ — не менее ехидно, — а Нила я знаю довольно давно… И могу его понять — действительно с таким родственником, как Тёмный… Любимый отец или дед — наёмный убийца или известный вор. То ещё родство.
— Ты ещё не забыла, чем мы с тобой промышляли? — глаза у Лилит нехорошо блестят, — тебя ещё не занесли в святцы и нимба над нашими головами нет.
— Помню, — вздыхает Эмма, — за многое до сих пор стыд жжёт. За некоторые делишки и не только с твоим участием. С Нилом и в одиночку.
— Я тебе не раз и не два говорила, что напрасные сожаления только мешают двигаться вперёд, привязывают к прошлому, — Регина говорит это аккуратно вытирая ротик дочери. Ева улыбается матери, Эмме, просто сияет и пускает пузыри — Генри снимает эту милую сцену на мобильный.
— Если можешь что-то исправить — исправляй, а если нет — просто забудь и больше не повторяй прежних ошибок, — строго произносит Регина. Ева сидит у матери на руках и перебирает тёмные пряди маленькими пальчиками и сосредоточенно хмурит бровки.
— Вот! — важно произносит Ева, Регина хохочет, Эмма улыбается малышке. Один Генри серьёзен — продолжает снимать эту милую сцену на мобильный телефон.
Эмма попросила у Регины несколько фотоальбомов и видео с маленьким Генри — показать Нилу.
— И как вас угораздило? — спрашивает Мэри Маргарет. Эмма виновато пожимает плечами, щёки, как снегом натёрли:
— Помнишь, как я принесла от Регины все эти фотоальбомы, видео и мы всё это смотрели до позднего вечера? Регина ушла домой — Еву укладывать, ты тоже отправилась спать, а я с Нилом засиделись…
— И вы… — Мэри Маргарет слегка краснеет.
— Тут, на ковре… — Эмма окончательно превращается в помидорку, — но я его пропылесосила потом!
Белоснежка только укоризненно качает головой, а потом начинает ржать в голос и долго не может остановиться.
— Теперь ты, как честный человек… — говорит Нил. Эмма возмущённо фыркает:
— Эй! Это была моя реплика!
Голд прослезился от умиления, Лилит отпустила несколько не очень приличных острот по поводу несдержанности подруги, но тепло поздравила Эмму, как и все остальные. Джульетта и Беда присоединились.