Невольник дьявола

Секундный голод становится вечностью, и внутренности сжимаются. Водоворот пустоты и боли спустя время лёгкая нажива оказывается с горчинкой залитой водкой. Толик выплёвывает ошмётки крови и слез на зеркало спрятанное под темным хлопком. Гарантия договора на крови, могильной земле под светом восковой свечи становится просто детским лепетом — Череватый перешёл границу. Светлые души давно не поступали к нему в свежем виде, губы кривятся от мертвечины преподносимой Владиславом. На исходе первого летнего месяца дьявол выходит из контракта грозясь разразиться смертоносным бедствием на тех кто дорог чернокнижнику. Тонкая рама портального зеркала трескается под ударом черной руки-лапы. По поверхности с неимоверным скрежетом движется загнутый коготь цвета весенней грязи. Не истошный крик ласкает слух рогатого, Влад ранее мирно спавший не может проснуться и прекратить это. Его удерживают путы, путы всех тех кого он заковал в магический атрибут за три года расправы над нечистью. Чернокнижник брыкается под одеялом, стонет, кусает за запястье во сне. Ногой опрокидывает мусорное ведро с оставшимися после ритуала стеклянными бутылками. Толик чувствует наживу вдыхает спирт и совершенно не морщась вытекает черной субстанцией через осколки. — Все твои достижения, хозяин, лишь моя прихоть — Толик подходит к кровати и касается рукой до щеки Череватого. Лоб экстрасенса покрывается испариной, он тяжело дышит сжимая край одеяла. — А как же плата? Где моя пища, Владислав? — дьявол проводит когтем оставляя царапины и пепел на лице. Зеркало даёт трещину, после того, как его покинули бессмысленно держать портал закрытым. Толик смеётся истерично, понимая, что сейчас он волен. В таком состоянии никакая человеческая дрянь не способна вновь заставить его служить. Рано или поздно такое должно было случиться смертным не позволено возвышаться над дьявольской плотью. — Ладно, тогда я возьму душу близкого человека взамен, поиграем Владик? — дьявол касается задней стороны оправы стекла. В отражении темный силуэт посреди ангара, а в нос бьёт запах резины и бензина. Десяток капотов обращённых на них и тишина операторского крыла, это таинство страшно прервать. Кареглазый хочет удариться лицом об пол ведь вновь на пороге двадцать третьего приключения в игру возвращается главный герой. Влад напротив прикрывает веки чувствуя, как на ухо хрипит Анатолий. Тянутся бинты на локтевом, искушение для иллюзиониста, не дотронуться до тех кто испустил дух. Нить тянется к старому знакомому практически разрезая горло. Влад кричит. Но мне было страшно за него — произносит ведущий испытания, во времена сильнейших. А это подарил Илья мне — снова Влад ведёт стрим на котором его глаза отражаются в бутылке алкоголя. Он радуется безумно до хруста ребер, это частица Ларионова. Презент после которого Влад чаще стал написывать бывалому скептику. Ревность чернокнижника к Лине, становится последней капелью и после финала они гуляют по Питеру, зачем то катаясь с перил в парадной. Толик скалит зубы из рта выпадает зола прямо на видение в котором при свете свечи тают карие глаза иллюзиониста. Линия жизни опоясывающая его тело натягивается и дьяволу остается только потянуть за нее и попасть в петлю существования. Надо чистить, не быть подвластным желаниям каких-то Толиков. Вот только Илья никак не свяжется с потусторонними силами, его будут медленно в прямом смысле пожирать до конца дней. Защита ломается пропуская нечисть прямо в тело, с минимальной возможностью возвратится назад. Влада отпускает под утро. Босыми ногами он касается сквозняка из открытой форточки, ёжится, стараясь накинуть одеяло с головой. Оглядывает комнату, и замечает довольно страшное зрелище. Посередине комнаты их с Ильёй фотография ещё со времён финала двадцать третьей битвы разорвана в клочья. Края намокли от водки не дающий продохнуть ни грамма воздуха. Изображения посечены обломками, а на лике Ларионова стоит метка. Метка жертвы, которую выбрал Анатолий ради званого ужина. Череватый спускается на пол и стоя на коленях хочет соединить кусочки фотографии, но пальцы содрогаются от огня. Влад резко отстраняет руку и видит, как все превращается в пепел. Пепел из которого он некогда и откопал желание жить благодаря своему помощнику дьяволу. Он слышит фразу тем самым родным голосом Толика. — Попытайся спасти своего ненаглядного, иначе я выпью из него все соки, с любовью Толик. — Паскуда — ругается на испачканный пол чернокнижник — Я достану тебя из него ценой жизни и запечатаю! Влад топчет пепел. Он должен предупредить Илью, пока не стало поздно для них обоих.

***

Пятый бокал царапает горло растекаясь теплом в груди, Илья не разгоняется отодвигает вновь полный комплимент от бармена. Да, он безумно скучает по этому в некоторых моментах дикарю предлагающему зрителям конфеты с погостов. Его морозит от мыслей насколько он близок к родственичкам, и эта здоровая ревность перетекает на волнение. Вдруг Череватому кто то может причинить боль, вмешается к нему сойдя с ума от его действий. Тягота расставаний бьёт сильно и он зачем то перед алым закатом грешит наблюдая в каплях его губы. Соленые от солнца, сладкие от побед, горькие от ритуалов. Съемочная рутина бьёт под кадык и он просит больше не отправлять его по городам. Ведущий отвык не видеть близких ему по духу людей, точнее одного человека — грешного, но любимого Влада Череватого. Редакторы вновь посылают Сотникову, и он не удивляется, что о нем и никто не вспоминает из новоиспеченных. Эта боль по моментам из сильнейших вгоняет в зимнюю пору золотой руки. Илья надеялся не увидеть Влада в Ирине, но, все пошло по наклонной. Певчая ворвавшись к ним в проект заслонила всех своей упорностью и серьёзностью намерений. Только скептику оставалось привыкнуть к ученице Череватого, в голове всплывали моменты с чернокнижником. Позже он успокоился, но все равно на этом месте больше никого не хотелось видеть и эти испытания без Влада выявляли лютую злость. Звонок от Башарова хотелось сбросить, но он снял. — Илья, мы совсем не успеваем придумать испытание к следующему выпуску, выручай — голос действительно звучал взволнованно. Вот чёрт, его никогда не отпустят из этого мистического круговорота в объятья Влада. — Я что нибудь придумаю, до встречи — Ларионов даже не поприветствовал коллегу по съемочной площадке. Голова кругом выделившийся в замкнутом помещении углекислый газ бьёт по вискам. Илья склоняется над кристальным столом, проводит пальцами по поверхности пока не натыкается на острие. Сначала кажется, что это треснул стол от его бокалов, но он не заходил так далеко. Илья пытается встряхнуть головой, но взгляд карих очей сомнительно встречается с красным сгустком. Кровь на барной стойке струйкой течет вдоль, Ларионов отодвигается на неудобном стуле прочь. Слов не подобрать и он подходит ближе видя прямо черные рога и оболочку состоящую из темноты и костей покрытых цветами четного цвета. Его подымает со стула, что-то необъяснимо ледяное, перехватывает дыхание, мельком тлеет сто рублей. Знакомо, не так ли? Так купюры сжигает его ненаглядная слабость. Илья, не может объяснить этого, порча или зловещий рок судьбы, но на улице его тянет к неприятностям. Закоулок среди кирпичных стен и мусорного ящика, и он прижимается, выдыхая небольшой опыт неудачной попойки. Слышит цокот и скрежетание от которого хочется съежиться и скрутиться клубком. Его вытащило из заведения действительно, что-то демон подобное. Это не мираж, к нему поступью отражаясь в лужах идёт он так будоражащий сознания фанаток — Анатолий. Честно, Илья считал, его более страшным тем, кто не имеет плоти вовсе. А у этого дружка Влада, даже есть когти все ближе тянущиеся к рёбрам иллюзиониста. Ларионов усмехается, стоило все таки сходить на службу, куда приглашала Лиза, после испытаний. Ему надо, а то от секса с чернокнижником ему пожелать спокойной ночи приходят прекрасные сущности. Вы не с Христом другой за вами — всплывает в сознании. Толик вынимает из глубины дырки на уровне живота цветок и протягивает его человеку. Ларионов в смешанном сознании меняет кровь на цветок, и как искусный фокусник не раскрывает секрета, когда незаметно успел разбить костяшки пальцев. У Анатолия текут густые слюни и он припадает к асфальту насыщаясь свежим ароматом. Противно облизывает жидкость, Илью трясет. По его жизненным сокам течет яд, его тянет выблевать паразита прочь, но тот оторвавшись от кушанья вдруг становится перед мужчиной открыто. — Такой сладкий мальчик — Толик вдыхает аромат с волос. Менталист пытается нащупать телефон в кармане и найти любой контакт. Что поможет избежать ему этой адовой встречи ему действительно не хватает миллисекунд до звонка Владу. — Дабы насладиться тобой полностью, хочу душу испытать страхами и порочностью — Анатолий раздвигает руки Ларионова в стороны — Впусти меня, Илья. Парень сопротивляется до конца пытаясь даже укусить рогатого. Вены на шеи вздуваются под натиском, Анатолий душит иллюзиониста и тот ослабевает. Руки опускаются и демон роняет тело на землю, впечатывая лицо в лужу, полную грязи и запаха скошенной травы. Илья продолжает видеть лишь водную гладь. Ошибочно подвергая душу растерзанию черных зрачков. Отражение луж, как зеркало, только кристально чистое даёт демону шанс попасть в тело сладкого мальчика. Толик проникает, входя болезненно, словно Илью, как бревно распилили бензопилой. Тянется тягуче сущностью Анатолий к душе, к этому очагу человечности ещё без доли порока. Илья смеётся не своим голосом, шевелится не сам, им овладевают, ломая сознание. Менталист движется прямо к парковке. Возможно он пропадет без вести или сгинет, так и не увидев софитов финала битвы. Любимый скептик под тихий сон улиц, желает видеть, как Череватый рвет на себе волосы, понимая, что не успел спасти его. Дорогого человека.

***

В комнате пахнет парным молоком и свежими полевыми цветами, Ирина болтает ногами. Устроившись на тумбочке девушка мечтательно наблюдает за раскрытым чемоданом и платьями на черных пластиковых вешалках. С того момента, как ей предложили переехать прошло два дня, а она все ещё не верит. Не верит, что судьбы могут прийти к друг другу под прицелом камер, по-настоящему искренне. Для нее таким примером стали именно они, да странно было наблюдать Ларионова и его автомобиль на погосте. Казалось он преследует учителя и его бусинку повсюду. Ира уже хотела сделать Илье подобие отворота, может парень мучается насмотревшись иногда небезопасных ритуалов чернокнижника, как вдруг её осенило. Илья приезжал к ним, даже в жгучий февральский мороз с бургерами и чаем. Илья хотел видеть черноволосую среди номинантов на синюю ладонь. Он стал чем то родным во время прохождения магических практик, поддавал плечо, когда она почти падала в снег. Защищал от Череватого, что хотел сделать из нее величайшую победительницу, первую со времён Райдос. Они давно не виделись и Ире, даже начинало казаться, что такие, как они все таки не продержались в этом мире сплетен. Телефон не дрожал сообщениями, после любого полета на самолёте Ларионов всегда писал, как ей дался тот или иной рейс. В этот раз тихий Московский аэропорт остался без его сообщения и Певчая действительно напряглась. И он, и Влад, всегда писали, словно должны были вести её прямо к финалу. Вчера этого не случилось. Певчая уже смотрела на такси ожидавшее у подъезда, необходимо было ехать на готзал, и она предчувствовала дуэль. Дуэль на которую натолкнет близкий друг. Всеми фибрами и радаром экстрасенсорики, ожидала весточки от Ильи. Ловко она соскочила приземлившись пятками на пол. Дрожь по спине пробежалась по стволу и Ира решила удостоверится. Слишком хорошо ей под кожу въелось его присутствие, темнота с мельком проблеском. Череватый был одиноким маяком, его единственный свет был скрыт густой пеленой ночи и шумом сирен. Сиреной, казался Толик так зачарованно шептавший ему все компроматы на соперников и героев испытаний. Сигареты на лавочке были промочены отнюдь не водой, Ирина уловила родимый запах сырой могильной землицы. Её звали, звали самым страшным способом, души которые стояли перед ним. Она протёрла глаза держась за подоконник, дабы не упасть. Влад опирался на перила и плевался, мог показаться бывалым пьяницей, но не своей ученице. Певчая поняла, вся его демоническая мощь выходила из-под контроля, совершенно без стоп-крана. — Отпусти меня, черт этакий — Владислав держался за грудь и шатался. Ирина сразу свела, что к чему, кое-кто взбунтовался и мог сейчас в прямом смысле разорвать ненужную оболочку в спальном районе столицы. Посреди улицы стоял автомобиль Череватого с разбитым крылом, видимо его сознание помутилось и он не смог удержать руль. Такое происходит только в одном случае. Чернокнижник говорил певчей на похоронах, что когда наступит момент и Толик выйдет на свободу, его, Влада ради благополучия других надо нейтрализовать. Певчая испугалась. Влад твердил, в случае, если Череватый будет метаться между человеком и чернокнижником, выбирай силу. Силу. С полки она схватила мешочек и бутылку воды, надо было, конечно связаться с Саковым. Мало ли, какая мощь все эти три года задерживал в себе парень. Крепко сжав необходимое Ирина спустилась вниз и замерла. В руке Владислава был нож с которого каплями стекал воск, плечо было ранено осколком зеркала, лежавшим рядом с ним. Он весь содрогался от боли и солнца, словно потустороннее боялось света. Недаром же он всегда гасит лампы на испытаниях призывая Анатолия к действию. Ира протянула руку с мешочком к Владу и он побежал прямо на неё. Сглотнула, намереваясь ударить и привести Череватого в чувства. Никак не убивать того, кто не смог прижать к земле дьявольскую мразь. — Эй, гандон, тебе нужен я! — Саков шел прямо на Влада голыми руками. — А? Ты кого так назвал, Саков? — Череватый крепче сжал нож. — Саша он невменяем, похоже из него вышел Толик близко не подходи! — Ирина экстренно открывала бутылку. — Да, я это знаю, пусть идёт на меня, а ты сделай то, что планировала быстрей — Александр схватил склянку крови и вылил прямо на ладонь. Влад напрыгнул на Сашу прижимая к земле, почти коснулся языком, но тут получил ледяной душ перестая брыкаться. Череватый повалился набок и громко прокашлялся выплюнув к ногам пепел, сжался комком.Саков отдышался. — Да, все таки не зря ты привез с собой святой водицы с деревни — Ирина присела на колени перед чернокнижником. — Никогда не думал, что Толик способен даже на то, что бы оставить хозяину подселенца — Саков коснулся лба парня — Ты молодец это самый быстрый способ обезвредить демоническую хворь у человека. — Слышала бы нас Лиза, точно в обморок грохнулась — Ира коснулась волос Влада. — Саков, твою мать, где твои булки носило, ты что пешком черед весь город шел или на конях добирался — Владислав показал фигуру из трёх пальцев — Не бывать тебе рядом с Ирой, раз ты такой медленный. — В сексе, это наоборот поощряется, Влад — съязвил Саша и поддал ладонь свахе. — Меня не интересует хоть попробуйте это на всех поверхностях, только когда я прошу помощь надо прилетать пулей — Влад сел на лавочку. — Прости, я не такой, скорострел, как ты! — Саков сел рядом проверяя зрачки. — Ира, закопай его там же, где и откопала. Судя по шуточкам, Влад был в порядке, хоть и ноги подкашивались. Саков усадил его на лавочку, иногда даже сильнейшим требуется плечо помощи. Череватый пытался отказаться, он просто неважно себя почувствовал, вот и все. Никакой нечисти чужеродного типа за ним не увязалось от порога квартиры до окон Певчей. Это бред, ничего нет. Влад брыкался, спасибо согнали когти с души, сейчас он сам. Он обещал найти Толика сам, не надо подвергать ученицу этому страху. — Тебя уже поздно лечить, Владик — Ирина прижалась к нему схватив за локоть — Диагноз — слишком влюблен. Законами колеса любви люди крутятся и даже если вверх ногами все равно умудряются целоваться назло. — Илья в зоне риска — Влад запнулся — Он просто поменял нас местами, чертова сущность — голова упала на ладони стиснутые в кулаки. — И ты называешь себя сильнейшим? — Саша подошёл к лилиям цветущими под окнами двора. — Как мне биться с тем, кто знает меня до самых пят — Череватый зло взглянул на старосту. Александр подпёр подбородок и начал расхаживать вдоль небольшой изгороди к домофону и обратно. Он то мычал, то бубнил, то вовсе гонял милых воробушков, чирикающих в толк мыслям. Ему хотелось помочь не столько легенде битвы, нисколько ради Иры. Сберечь ведущего казалось его дополнительным испытанием от Ларионова, которого никто не пытался повторить. Поддаться искусителю весьма просто без барьера, им придется окончательно добить Илью и возвести новую стену. — А, что если пойти на уступки Толика? — Саков ухмыльнулся. — Что ты такое говоришь? Он демон! Они идут на сговор только при должной плате — чернокнижник поднял бровь — Толкуешь меня прикончить и отдать на обед рогатому? — Устроим ловушку, он поведется на кровь сильного человека, прольем её на зеркало и ты прочитав наговор мигом захлопнешь его там — Староста деревни воодушевленно всплеснул руками ввысь. — Может сработать, вот только ему нужна кровь того на кого легко обозлиться. Иру он прекрасно знает не станет кидаться, твоя душа ему тоже приелась — Череватый вздохнул — Все потому-то на моей ученице твоя аура. — Может мы возьмём кровь Лизы? — Ира вбросила идею мгновенно. Владислав повернулся в сторону черноволоски, честно он искренне восхищался, но не признавал силу Петровой. Да, православная ясновидящая самый приемлемый вариант. — Да, этот черт позарится на такую святошу, но получит ожог, замешкается тут я и его обратно в зеркало запечатаю — Чернокнижник потрепал по голове девушку — Ты гениальна, Ир, помни об этом всегда. Ира потянулась обняться, но Влад увернулся усмехнувшись. Пальцы указали на Александра, победитель улыбнулся. — Помни он твой герой, а я хочу быть тем примером, по которому вы сможете любить не смотря ни на что. Влад ещё долго смотрел, как Саша целует возлюбленную в щеку и приобнимает за талию. После нежностей он упорно объяснял, что во время наложения нового договора никого из них рядом не должно быть. И можете считать это приказом, это слово Череватого, которое нельзя нарушать. Он пригрозил пальцем Ире, уже предчувствуя, что в ближайшие два месяца, ей понадобятся силы для большего. Для руки не из синего пластика, для маленькой ладошки рисующей «мама» на асфальте.

***

Рев турбин самолёта разносился над просторами. Необъятность небес вдруг тонула в касаниях крыла самолёта, Илья стоял в куртке, свирепый ветер так и норовил завладеть его теплом. Носок кроссовок касался края платформы, только один шаг и тело летит, летит, так, что органы сжимаются до атомов. Образно конечно, но по ощущениям именно так. Настойчивый голос требовал перевернуть жизнь на грань между потусторонним и реальным. Ларионов постепенно подозревал, что его разум затуманен. За времена нескольких битв убедится в одержимости людей он смог и сам. Стало заметно это на реванше, тогда он признался об этом Райдос. Вика в тот раз помогла принять то, что он потихоньку становится одним целым с душами становясь их хранителем. То бишь его открытость впускает к себе тех, кому сложно перебраться к облакам навсегда. Она предупреждала за таким, как он гнаться могут тысячи сущностей, но если он даст должный отпор. Никто не сможет взять его так просто. Вот и сейчас на заброшенном аэродроме он стоит не один. Свидетель хочет поймать его и любым способом увести от пропасти. Нечего такому молодому так рано прощаться с городами, лесами и твердой землёй на которой он пока стоит. — И, что же за ересь пришла тебе в голову, Илья? — мужчина смотрит вниз, а потом на ведущего. — Ты же чувствуешь его? — Илья вдыхает воздух пропитанный просыпающейся природой. — Я могу его изгнать, но менталист, желает решать вопрос один на один — Левин улыбается смотря, как ноги фокусника оказываются в подходящей обуви. — Анатолий и ему подобные добивают только слабых верно? Питаются их страхом и обидами, мне же надо ослабить его — Ларионов застегивает шлем. Максим пинает камень, на голой многоэтажке таких множество. Эхом отдается шорох, он словно не желает слушать иллюзиониста. Для него многое из уст Ильи на данный момент лепет младенца. Ничего не понятно, но очень интересно. Левин никогда не видел таких, как этот чудик, сначала он связывается с чернокнижком. А через почти три года гонит беса с себя простым преодолением страхов? Он безумен и кажется, что смелость карих глаз напором бьёт розовые очки о представлениях про нечисть. — Да, но такое случается редко, может передумаешь, пока не поздно? — Макс смотрит на него словно хочет предугадать приступ. — Сложно решиться, ты прав, но сейчас мне надо дать понять Толику, что ни я ни Влад ему не по зубам — Ларионов выходит на подобие трамплина. — Тогда не смотри назад, Илья и всегда меняй страхи на попутный ветер в спину — Максим бьёт его по спине. Преобладающий хлопок успокаивает только разум, ноги безумно трясутся. Он стоит перед иными страхами и непонятно, как ловит ощущение полета, ещё даже не прыгнув. Теребит руки, кусает себя за щеку. В ответ, Максиму он молчит, кажется даже после прыжка в неизвестность — Толик вернётся. Станет только хуже напитавшись адреналином, дьявол не станет тянуть дольше, и сразу прикопает его далеко в сосновом бору. Левин злится, ему совершенно не импонирует слабость. Хочется полной жести и немного совершить подлость в отношении Ильи. Он медленно подбирается к спине ведущего планируя его на этот раз не приободрить, а подтолкнуть. Оператор кричит на экстрасенса, тот видите ли загораживает очередную пролетающую металлическую птицу. Да и сотрудники центра по прыжкам, что-то говорят ему о безопасности. Макс всё-таки отходит, подозрительно ковыряясь в кожаной куртке. Илья решается. Сам этого не предполагая. Он начал катить этот снежный ком весной, вновь встретив его на сильнейших в апреле. Под телом только влажная трава, его судьба буквально зависит от тросса. Прыгая выше нескольких этажей он видит в попутном ветре только кострища горевшие под Владом. Лететь над людьми проживающими изо дня в день рутинность, кажется чем-то всемогущим. Шаг вперёд, не вернёшь, но можно разделить напополам и нечисть засевшая в лёгких выходит с криком. Кислорода не хватает, пальцы стираются до мозолей он так сильно держится за черно-белую верёвку. Внизу только тропинка и он не боится смотреть в глаза Толику, что очевидно ждёт его рядом с острыми камнями. В душе пахнет заботой, добром и страстью, видимо это гормоны. Лишь странно рядом нотки одеколона Череватого и на этом моменте, Илью кружит в разные стороны. Нет, не почудилось, чернокнижник пытается отследить демона через возлюбленного. Илья улыбается, за ним скоро придут. Ноги касаются земли, съемка окончена. — Браво, Илья, словно ты прошел испытание на десятку — Левин держит пакетик сухариков в одной руке. — Я, что шутка? — Ларионов пытается не рассмеяться. Тоесть он тут жизнью рискует, а русский колдун с сухариками и бутылкой пивка, смотрит на его зрелищное падение. — Ни стыда, ни совести, Максим! — Илья снимает шлем и встряхивает растрепавшиеся волосы. — Это нервы, все таки прикипело за два сезона, мне бы зрители не простили, если все закончилось негативно — Максим выбросил бутылку. — Теперь не попади на дуэль, иначе, это будет нечестно — менталист подкалывает. — За кого ты меня принимаешь, Ларионов? — Левин жмёт ему руку. Илье надо поддержать диалог, но сердце сжимается. Глаза меняют цвет не более темный — коньячный, ладонью он держится за синий цвет ветровки. Голос становится намного грубее и вот уже вместо улыбки, он сжимает до черных синяков. Левин вовремя отталкивает обращённого Илью от себя, так, что ведущий сгибается от удара. — Ты правда думаешь, что станешь победителем, уголовник? — Толик скалится через жертву. — А я говорил надо тебя запечатать было до прыжка — Левин отходит рядом с ним ни одного инструмента. Максим хотел сказать об этом чуть раньше, но упертость Ильи не дала возможности. Да, ты можешь преодолеть страх. Но в сознании навсегда остаются трещины от пережитого, в них и эта чернильная субстанция, отвратно прячется. Левин видит, как на ладони появляется метка, её срочно надо снять, иначе ему самому не дотянуть до финала. После стольких испытаний от жизни, он не может отступить, поэтому читает наговор, внушая Толику новый способ, как добить жертву. Перед взором черного дракона. Без свидетелей и посторонних Нарекаю юношу топить в водице Отражаясь в зеркале большом. И владея обнаженным телом Тихим звоном поглотить глаза Под стуки в дверь он выберется Сказав: прошу садись на борт, Моя любовь.

***

Вечереет, сверчки заливают серенады парам, гаснут фары припаркованного автомобиля. Кромешная тьма, запах травы и хвои подбирается через открытое окно, Влад видит блик жёлтого света через настежь распахнутое и выходит хлопая дверью. Топчет пригнутые травинки параллельно готовясь вытащить Илью из ванной и совершить обряд на нем. Не важно будет ли он прикрыт полотенцем, это от злости, что он даже не набрал в трудный момент. В оправдание только можно сказать, что Толик смог каким то чудом чуть подменить его образ в мозге Ильи. Ворота оказываются открытыми, как и дверь небезопасно, конечно. Под утро все должно забыться и выйти, как после похмелья, тогда он должен остаться, не покинув Ларионова. Череватый дурак — он расстекается карамельным сиропом в этом горьком кофе, делая его слаще. Слаще настолько, что в коридоре пахнет мёдом и на губах действительно остаются кристаллы сахара. Пол покрыт лепестками сожжёными над пламенем. Видимо, Илья сам пытался ранить себя и изгнать нежеланного товарища. От этого сжимается под ребрами. Владислав берет их на руки, вдыхая родной запах дома, все ведёт в ванную. Мешкает, впервые после того, как в петле много лет назад повстречал приспешника Сатаны. Коснуться ручки становится испытанием, но он вначале прислоняется ухом. Слышно бульканье и шепот проходящий от загривка до самых ног.

Отдайся мне, Илья, я сделаю тебя счастливым.

Опустись с головой, так, что никто не вспомнит.

Твоя воля слишком сильна, как это удается, такому слабаку?

А разве не ясно, кто-то прогадал с жертвой.

Влад сжимает бутыль с свежей кровью Елизаветы. Напирает на дверь, поддается, открывая черные глаза пораженные яростью и нестерпимым голодом. Толик не ожидая такого поворота шипит на бывшего хозяина. Влад понимает, сейчас он на него нападет, поэтому моментально разбивает ёмкость. Анатолия коробит, импульсами раздается бурление где то в пучине массы и костей. Осторожно наступая когтистыми лапами на черный кафель, демон близится к съестному. Илья в это время не дышит, держится в панике за бортики ванной. Влад пальцами показывает, надо соблюсти тишину, дабы не спугнуть клиента. Толик тем временем не подозревая лакает языком сгустки. Святость или нет, но от лакомства Анатолий ослабевает, сказывается долгое провождение в мире живых. Никому не нужный, потерянный зверь навзничь распластался по полу и ноет, роняя слезы. Владислав, забери меня. Капля сочувствия просыпается подумать только в Илье. — Милый, я прошу верни его обратно, не изгоняй — Ларионов опирается на ванну. Череватый никогда не сможет устоять перед накаченным телом любимого. В планы убийство Толика никак не входило, только желание вбить, что он ему все ещё нужен. Он идёт на уступки и подносит к Толику осколок от разбитого зеркала. Демон постепенно втекает в него в место где его ждут. Часть от зеркала кладется в раму и Владислав понимает, точнее слышит — подарок удался. Помощник Череватого больше не страдает от голода. — Все закончилось? — менталист спрашивает спокойно. — Как же я испугался за тебя, Илья — Череватый подходит к борту — Он мог забрать моего любимого — Влад целует плечо. — Я не отдался ему, только зная, что ты за мной придёшь, не ошибся, ведь так? — Илья постанывает от небольшого укуса. — Да, за тобой хоть по канату в ад — чернокнижник ловит ладонь. Ларионов не упускает шанса и опрокидывает сильнейшего в ванну. Все в мгновение покрывается пеной, Влад пахом упирается в достоинство любовника. Краснеет отворачивая взгляд от вздымающейся груди не дай Толик, кто-то ещё увидит этот разврат. Илья на этот раз целует в губы нежно, зная Их общую волю не сломить даже ему.