Да согреет меня тепло твоих дланей

      Сильный, до одури приторный запах каких-то иноземных цветов, выжатых в масло и, видимо, щедро окроплённых на кожу, заставлял стражей Ведама Дрена прятать гримасы под шлемами. Чужестранец прохаживал мимо них с таким видом, будто бы это он был здесь главным, а все вокруг — лишь его подданными. В некоторой степени это было действительно так; в конце концов, не каждый из гостей герцога мог похвастаться почти что знатным происхождением; обычно это были купцы, мелкие чиновники да прочая разного рода «мелочь». Стражники расступились перед дверью, с молчаливой покорностью склоняя головы пред гостем и пропуская его в кабинет. Альтмер, поправляя и без того идеально сидящий на нём бордовый бархатный, в контраст почти что белых волос, костюм с вычурным жабо, с важным видом кивнул герцогу в знак приветствия.       — А, Ильдармо, верно? Меня предупреждали, что ты придёшь, — Ведам отложил в сторону записную книжку и жестом предложил альтмеру сесть напротив него, — Как поживает твой отец?       — Он в порядке, спасибо, — несколько нервно произнёс Ильдармо, усаживаясь на стул, — Хорошо справляется со своей должностью герцога Ауридона, если вы об этом.       Ведам оглядел альтмера. Нечто в нём заставляло герцога будто бы напрячься, но он скинул это на тот факт, что прежде с Ильдармо ему общаться не доводилось. Отбросив свои сомнения в сторону, Ведам достал из ящика две кружки и закупоренную бутылку.       — Немного бренди?       — Пожалуй, откажусь. Предпочитаю вести разговоры с ясным и трезвым умом, — ответил Ильдармо, будто бы вычеканивая каждое слово; может, намереваясь слегка своим тоном намекнуть, что не хотел бы, чтобы и сам герцог пил во время разговора. Тот усмехнулся и отставил бутылку в сторону:       — Остро, бесспорно остро. Понял тебя. Итак, полагаю, тебя интересуют дела торговые, не так ли?       — В том числе и они, — альтмер кивнул, — У меня есть для вас предложение.       — Слушаю.       Ильдармо оценил обстановку: во-первых, Ведам не выглядел как скупой мер, который стал бы гнаться за каждым лишним дрейком, и это слегка осложняло ситуацию; во-вторых, шансы, что герцог будет на самом деле заинтересован в его предложении, чрезвычайно малы. Но… Кто не рискует, как говорится.       — Я хочу заключить торговое соглашение между Саммерсетом и Вварденфеллом.       Герцог Вварденфелла слегка удивлённо вскинул брови, но тут же принял более серьёзный вид и, сложив руки на столе, наклонился:       — И что же вы можете нам предложить?       — Зачарованные лучшими альтмерскими мастерами предметы нашего ремесла, в том числе броня, оружие, некоторые производимые артефакты, зелья, посохи, — начал перечислять Ильдармо, не теряя лица, хоть и осознавал, что от этого соглашения зависит немалое, — Если этого вам будет мало, я могу пустить клич и вытребовать в том числе экспорт некоторых издаваемых магами Артейума книг, что, безусловно, будет крайне интересно даже искуснейшим из ваших… магов.       — Вот как. И что же вы хотите от нас?       — Нам нужен импорт стекла, малахитовой и эбонитовой руды, — Ильдармо развёл руками, — Мы предлагаем вам даже больше, чем того стоит ваша руда: в Саммерсете сейчас не самое лёгкое время.       — Да, я слышал о вашей недавней войне с Валенвудом. Вечно грызётесь между собой, — Ведам цыкнул языком, хорошенько обдумывая слова Ильдармо, а затем мотнул головой: — Боюсь, я вынужден отказаться.       Ильдармо еле сдержал раздражённый вздох. Если бы свет падал чуть удачнее на лицо альтмера, то герцог бы увидел, как тот побагровел от сдерживаемой злости. Ему всегда не нравилось, когда что-либо не получалось с первой попытки, однако он талантливо прятал это за намеренно спокойным и чётким тоном голоса:       — Могу ли я узнать причину вашего отказа? Я считал, что моё предложение будет максимально взаимовыгодным для обеих наших сторон.       — Это действительно могло было бы быть хорошее соглашение, но Вварденфелл сейчас не нуждается в поставках магических изделий. Дом Телванни последние несколько лет справляется с производством магических товаров просто отлично. К тому же, насколько, полагаю, вам известно, стекло добывают у подножия Красной горы, где нынче свирепствует мор; экспортировать руду из эпицентра болезней было бы… Рискованно, если не сказать, опасно, — Ведам едва нахмурился, пытаясь всмотреться в лицо собеседника; к сожалению, зрение его подводило, и увидеть искренние эмоции на его лице было сложнее, к тому же как неудачно падал свет!       — Наши мастера, — контр-аргументировал Ильдармо, продолжая продавливать данмера железным тоном, — Наверняка смогут найти способ справиться, или хотя бы минимизировать последствия этого загадочного мора, о котором вы говорите. К тому же, уважаемый герцог, вам ведь тоже прекрасно известно, почему именно ваше стекло представляет для моих сородичей наибольший интерес? Именно из-за близости к Красной горе.       Он встал со своего места и принялся по-свойски расхаживать по кабинету герцога, разглядывая шкафы и вертя в руках случайные поднятые с полок предметы, книги, безделушки, пока он говорил:       — Видите ли, ещё в бытность студентом Имперского Университета Волшебства, я очень многое слышал о том, что стеклянная руда у подножия этой вашей Красной горы обладает необычайным магическим резонансом. Саммерсетсткие мастера заинтересованы не в простом изучении руды, — для этого бы хватило и тех немногочисленных экземпляров, которые уже есть у нас на руках, — но в её прямом использовании для ковки нового улучшенного орудия и брони, поскольку наши кузнечные запасы истощены после упомянутой вами же войны с босмерами. Поэтому дело не просто в торговой выгоде; дело в дальнейшем процветании альтмеров как империи, с которой следует тягаться; а так же вас, как нашего дражайшего союзника в совместном развитии. Вы, само собой, имеете право отказаться. Выбор есть всегда, многоуважаемый Ведам Дрен, и в наших общих интересах, чтобы вы выбрали нашу сторону. Поверьте, наш торговый путь принесёт выгоду нам обоим, как я уже упомянул, не только с купеческой стороны. В конце концов, какими бы хорошими не были ваши мастера в Телванни, их техника запросто может… устареть, и перестать поспевать за искусством альтмерского зачаровательного ремесла. Если вы откажетесь, вы, в общем-то, ничего пока не потеряете; если согласитесь, откроете своему народу проторенный совместным трудом альтмеров и данмеров путь в светлое будущее.       Ведам задумался. В общем, предложение Ильдармо начало ему в некоторой степени и нравиться; казалось, это было действительно весьма взаимовыгодная сделка, и уж кто, а герцог Вварденфелла мог прекрасно это понять. Ильдармо смотрел на него из тени, выжидающе, уже предвкушающий победу, для которой даже не пришлось прибегать к иллюзорному магическому очарованию. То было бы слишком рискованно; Ведам мог бы запросто заметить, что альтмер использует магию, чтобы склонить чашу весов в свою сторону, и тогда тот сразу бы получил от ворот поворот. К счастью, хватило природного искусства убеждения.       Наконец, Ведам вздохнул и произнёс:       — Красноречивая птичка… Будь по-твоему, Ильдармо. Вижу, твой отец действительно позаботился о твоём обучении, не так ли?       Ильдармо был готов издать победный вопль, но удержал себя в руках, отвечая герцогу всё с тем же высокомерным тоном:       — Это действительно так, — он кивнул, пряча ухмылку, — Вы готовы подписать торговое соглашение сегодня?       — Боюсь, что не всё так просто. Позвольте поинтересоваться, ты ведь знаешь, какая форма правления у нас здесь в Морровинде?       Альтмер цыкнул языком. Вот уж чего он не ожидал, так это внезапного экзамена по истории.       — Теократия, само собой, — протянул Ильдармо, облизывая нижнюю губу, — Полагаю, вы намекаете на то, что мне нужно будет к тому же получить разрешение от Храма, не так ли?       — Именно так, — Ведам кивнул, — Вам придётся постараться, чтобы получить расположение архиканоника, но, полагаю, для вас это не составит особого труда.       — Можете в этом не сомневаться. Встретимся с вами через пару дней, — почти что самодовольно произнёс Ильдармо, двигаясь в сторону двери. Ведам проводил его взглядом, лишь молча кивнув на прощание, и поймал себя на мысли о том, что этот мер либо достигнет небывалых высот, либо его же гордыня его однажды и загубит.       

***

      До рассвета было ещё далеко.       Служители Храма, как минимум, та их часть, что была добросовестнее чем Тео, ещё спали; сама же она в этот момент бесшумно пробегалась по коридорам по знакомому, выученному за последнее время наизусть маршруту в сторону квартиры Мехры Мило. Жилое помещение старшей жрицы стало чем-то наподобие штаб-квартиры её «подельников», и если раньше Тео и Налоси собирались для обсуждения планов в «Чёрном Шалке», то теперь с Налоси поддерживать контакт как-то перехотелось, а на его место как бы само собой встала Дирена. Тео торопилась. Оставалось меньше половины дня до казни Ралена, и не думать об этом не получалось. Она сжала ремень сумки, перекинутой через плечо, и ещё раз оглянулась по сторонам: вокруг всё так же никого не было. Тихо вздохнув, жрица добежала до квартиры Мехры и, не стучась, зашла внутрь. Как она и ожидала, Мехра и Дирена уже ждали её здесь. Кажется, они о чём-то разговаривали, но тут же замолчали, как только Тео вошла в комнату.       — Привет. Я всё прочитала, — Тео торопливо, нервно протянула сумку Мехре и поспешила усесться напротив неё за стол, — Боги, это какой-то ужас.       — Я знаю, — кивнула Мехра ей в ответ, — Я сама ещё их не читала, но, чувствую, там явно есть над чем подумать…       — Дело не столько в этом, сколько в том, что я это всё знала. Раньше. Но предпочла сладкую ложь, нежели горькую правду. И вот я здесь. Сейчас, конечно, не время для таких моральных дилемм, но…       — Ты знала? Откуда?       Жрица закусила губу. Впрочем, скрывать-то больше и нечего.       — Я родилась в Эшленде. Мои родители раньше мне рассказывали обо всём этом. Но сейчас, повторюсь, не это самое важное, — жрица провела ладонью по лицу, будто бы пытаясь стряхнуть с себя усталость, и, вздохнув, продолжила, — Я предлагаю всё-таки примкнуть к первоначальному плану. Использовать свиток божественного вмешательства, проникнуть в камеру Ралена, вместе с ним оттуда телепортироваться в Эбенгард, получается, сесть на корабль и уехать как можно дальше. Если бы я не сомневалась в этой идее, то он бы уже был со мной и…       — Есть пара нюансов, мешающих всё это просто так осуществить. Ввиду предстоящей казни, в Министерстве в два раза больше ординаторов и особый контроль над его камерой, — качая головой произнесла Мехра, — К тому же неизвестно, по каким маршрутам будут проходить ординаторы, где конкретно они расставлены и неизвестно нахождение ключей, чтобы вообще попасть внутрь. Хотя на этот счёт можно было бы и попытать удачу с отпирающим заклинанием, но… Сомнительно. И ещё точное местоположение Ралена так же неизвестно, его могли запросто перевести в другую камеру, и точное время казни, чтобы просто-напросто не опоздать…       Тео поджала губы, нервно сдирая с них тонкую кожицу.       — Впрочем, мне-то терять уже нечего. Я всё равно могу попробовать пробраться туда снова. Дорогу помню, уже хорошо… А с ординаторами разберусь.       — Нет. Это не вариант. Ты так только убьёшься, — подала голос молчавшая прежде Дирена. Тео грустно усмехнулась и хотела было ответить, что лучше уж так, чем видеть, как его лишают жизни, но закусила губу и промолчала. Впрочем, подруга по её выражению лица догадалась о её мыслях, — Я сомневаюсь что твоё самопожертвование будет чего-то стоить, если вы оба будете мертвы.       В квартире опять повисла тишина. Девушки пытались придумать хоть какой-нибудь план, который был бы хоть немного реализуемым, но все идеи разбивались о реальность: слишком много надзора над Раленом, слишком далеко его посадили, добраться до него, кажется, просто невозможно.       — Может быть, саботировать саму казнь?       — Что ты имеешь в виду? — Тео повернулась к Дирене, — И как ты вообще себе это представляешь?       — Ну, с того что я наслышана о Толере, он наверняка зачем-то поставит тебя в первый ряд, чтобы показательно его на твоих глазах… того. Мы с Мехрой будем где-нибудь поблизости, но не слишком, чтобы не вызвать подозрений. В момент, когда Ралена этого твоего выведут на площадь, ты накинешь на себя «хамелеона» своего любимого, выбежишь на помост, схватишь его и используешь «божественное вмешательство». Из плюсов: Ралена приведут буквально прямо к тебе и не придётся его из «луны» вытаскивать. Из минусов: если кто-то увидит, что ты сотворяешь «хамелеона», тебя сразу же схватят и казнят рядом с ним. Но если всё получится, то наверняка начнётся суматоха, и Мехра и я тоже используем свитки, чтобы догнать тебя. А оттуда можно сбежать в Холамаян как в единственно безопасное место сейчас. Мехра, Блатта Хатерия до сих пор ведь из Эбенгарда возит «на рыбалку»?       — Да, но… Хм, а знаешь что, твой план вполне имеет место быть. Конечно, это всё ещё рискованно, но… Неплохая идея.       — Спасибо, — кокетливо улыбнулась Дирена, явно довольная собой и тем, что её идею оценили по достоинству, — Тео, а ты что думаешь?       — Я готова на что угодно, — подавленно ответила жрица, — Лишь бы его вытащить.       Девушки понимающе кивнули и почти синхронно вздохнули. Что ж, такой план был лучше, чем его отсутствие, и это уже давало какую-никакую, но надежду на успех. Оставалось достать свитки божественного вмешательства и, просто на всякий случай, не забыть хотя бы в этот раз прихватить бутылёк с зельем, восстанавливающим магические силы. И надеяться на лучшее…       Дирена и Тео попрощались с Мехрой, пообещав встретиться с ней как только станет известно точное время казни и покинули её квартиру. До утренней молитвы оставалось ещё какое-то время, и Тео от одной только мысли о необходимости посетить её стало тошно. Будто после прочтения отступнических книг и своеобразного возвращения к истокам ей стало противно поклоняться лже-богам, но работа есть работа. Вряд ли кто-то заметит, если она будет притворяться, что молится про себя, пока будет думать о насущных проблемах.       — Что будешь сейчас делать? — спросила Тео, пытаясь отвести ход своих мыслей от предстоящих событий.       — Не знаю, — Дирена пожала плечами, — Чем ты занимаешься обычно?       — В лазарете сижу. Но пока до службы ещё время есть, можем просто посидеть в моей комнате и, может, поспать ещё пару часов. Силы какие-никакие пригодятся.       — Справедливо. Тогда пойдём.       Не успели они дойти до комнаты, как вдруг обеих посетило крайне странное, едва поддающееся описанию ощущение. Такое, будто что-то не так, что всё вокруг — не настоящее, а иллюзорное. Тео едва догадывалась, что это — могла только сказать, что явно сильное влияние магического происхождения, но какого именно? Что за магия?       — Ты чувствуешь это? — шёпотом спросила Дирена, ощущая, будто горло сдавливает верёвка.       — Да… Магия, — озвучила свои догадки жрица и попыталась прислушаться к этим ощущениям вместо того, чтобы сопротивляться им. От этого стало чуть полегче, хотя гнетущее чувство никуда не делось. Точно так же внезапно, как и появился, гнёт заклинания вдруг пропал, и дышать стало намного легче; но мир вокруг продолжал казаться иным. Тео вдруг будто бы подсознательно поняла, откуда исходит это колдовство, и, жестом приказав подруге следовать за ней, уверенной походкой двинулась в сторону кабинета архиканонника. Она была уверена, почти полностью, что это не сам Толер колдует; а если и так, то они либо сейчас получат обе дисциплинарное взыскание, либо спасут его от какого-нибудь вышедшего из-под контроля заклинания. Только подойдя к двери, Тео ощутила, как её внезапная уверенность и решимость куда-то деваются, и в нерешительности занесла руку над деревянной поверхностью, собираясь постучать. Дирена, видя, как замешкалась её подруга, беззлобно закатила глаза и просто распахнула дверь.       Однако в кабинете архиканонника они увидели совсем не того, кого ожидали.       На письменном столе, заваленном бумагами, книгами, какими-то свитками и перьями для чернил, восседал Леран, держа в руках знакомую книжку с размокшими страницами. Впрочем, он и сам явно не ожидал их увидеть, ровно как и они его. Повисло напряжённое молчание.       — Господин Леран? — первой оклемалась от шока Дирена и радостно выпалила: — Это я! Дирена Индатим. Эдди послал меня на ваши поиски, после того как вы внезапно пропали.       — Эдди? Да чтоб его, сказал ведь не искать! — Леран шумно выдохнул, свободной рукой прикрыв лицо, — Ладно. Как всегда неисправим. А ты кто?       Тео опешила от внезапного вопроса, а затем, догадавшись о его причине, едва не расхохоталась в голос:       — Это я. Тео. Теодора.       — А, — архимагистр оглядел данмерку внимательнее и недовольно хмыкнул, — Выглядишь паршиво. С короткими волосами уж тем более.       — Ну уж спасибо, — она цыкнула языком, но, взяв себя в руки, напомнила себе, что сейчас наименее подходящее время для препирательств, — Что здесь происходит?       — А тебе всё возьми да расскажи, — хмыкнул архимагистр, но затем усмехнулся и всё же решил рассказать причину своего нахождения здесь, — Видите ли, я не совсем… здесь. Я вообще нигде. Как и вы теперь, каким-то боком.       — Это ещё как понимать? — воровка недоуменно вскинула бровь.       — Как и есть. Мы с вами сейчас находимся на, как бы так выразиться, ином слое реальности. В подробности углубляться не буду, да и времени у меня не так много. Вы вообще не должны были здесь оказаться. Если кто-то ещё так к нам нагрянет, то меня точно разорвёт. А я-то ещё думал, почему мне вдруг так резко стало тяжело поддерживать заклинание.       Теодора едва ли челюсть на пол не уронила от удивления. То есть… это заклинание? Явно что-то из школы Мистицизма, она когда-то в Университете слышала о подобных заклинаниях, но для них требовалось громаднейшее количество усилий и даже, что редкость, некоторых материальных компонентов, которые должны поддерживать мага в этом измерении. И если Леран справляется с этим, ещё и их с Диреной невольно впуская в эту реальность, но при этом держа заклинание… насколько же он на самом деле сильный маг? И каким вообще образом их «ввалило» сюда?..       — Всё, хватит мух ртом ловить. Раз уж вы тут, и хвала богам, что это именно вы, а не какой-нибудь случайный ординатор, можем обсудить проблемы насущные.       — Ты о казни, да?       — Казнь? Уже? — Леран ощутил, как сердце убежало в пятки, но не подал виду, лишь скривив губы: — Значит, всё ещё хуже, чем я думал.       — Сегодня, да, — жрица сложила руки на груди, стараясь точно так же держать спокойный вид. В этот раз ей это почему-то давалось проще; должно быть, хоть какой-никакой имеющийся план придавал ей уверенности, — Ты поэтому здесь?       — Да. Думал, как непутёвого братца из Баар Дау вытащить.       — Никак, — коротко и холодно ответила Тео, — Мне однажды удалось туда пробраться к нему, но сейчас…       Леран снова оглядел жрицу недовольным, почти что разозлённым взглядом:       — Ты была там и не попыталась вытащить Ралена?       — Было слишком опасно. Мы бы не смогли убежать в тех обстоятельствах.       — А сейчас прям безопасно стало, да? — Леран едва не перешёл на крик, — Чёрт подери, неужели мозгов не хватило? Пара свитков божественного вмешательства, и вы бы уже сейчас сидели где-нибудь на континенте, а мне бы не пришлось… Тьфу, блять. Ладно. Что сделано, то сделано. Кстати, Тео, тебе вот это вот чтиво обязательно должно понравиться. Крайне занятная книжка, — он кинул книгу в сторону жрицы. Та, поймав, оглядела обложку и без труда узнала в ней записной журнал архиканонника. Аккуратно, стремясь не повредить изношенный переплёт, перелистнула несколько страниц и поёжилась, увидев, как на нескольких из них мелькает её собственное имя. Было ещё несколько имён её коллег — и именно женщин, — но они повторялись реже. Читать, что конкретно писал про неё Толер, было хоть и интересно, но, во-первых, страшно, а во-вторых, просто не вовремя. Иметь эту книгу при себе сейчас в принципе не очень-то хотелось, так что она прошла к столу и, глядя в глаза Лерана, положила её рядом с ним, отказываясь от «подарка».       — И что ты задумал? — спросила Теодора, скрывая дрожь в голосе, — Что-то интересное там нашёл?       — Почти ничего, кроме того, что Толер в своих записях, помимо своих сомнительных влажных фантазий на твой счёт, упоминает некие «благословляющие камни Вивека». Ты что-нибудь знаешь о таких?       — Да, слышала от монахов. Благословляющие камни Вивека — это особые кристаллы, в которых содержится некоторая частичка силы Вивека. Их очень редко используют в качестве мощного заклинательного элемента, считай, подпитки… А ещё слышала, что на них можно гадать.       — Гадать? — Леран саркастично хмыкнул. Затем, поразмыслив об этом ещё несколько мгновений, мотнул головой, — Ладно, я предполагаю, нам могут пригодиться эти камни. Там Толер наш хвалёный в своём дневничке писал, что некоторые камни уже успел найти. Один — точно, и я сомневаюсь, что он его хранит как побрякушку в своём кабинете. Ещё три, как он выяснил, каким-то образом связаны с Предтечами, а значит, нужно искать способ достать камни через них.       Тео не без иронии полуухмыльнулась: когда-то она говорила, что ради Ралена прошла бы сквозь Обливион — что ж, может быть, придётся подтвердить свои слова на деле. Страха она не ощущала, только пугающую готовность пойти на всё. Леран взглянул на неё, проигнорировал её выражение лица и продолжил говорить:       — В целом, если самостоятельно мозгами пораскинуть… Что мы знаем? Мефала у нас покровительница убийств, Боэта — интриг, а Азура — снов и предзнаменований. Возможно, мы должны как-то угодить их… предпочтениям, чтобы получить камень.       — То есть ты предполагаешь, что чтобы, например, Азура даровала нам камень, надо… Выспаться? — непонимающе повела плечами Дирена. Тео чуть не забыла к этому моменту о том, что вообще-то подруга ещё была рядом с ней, просто молчала и особо не подавала виду. Пока Леран и Тео разговаривали, Дирена старалась приглядеть какие-нибудь интересные побрякушки, которые можно украсть, а затем продать втридорога, и даже запихнула несколько таких в карман. Всё равно у Толера не будет никаких доказательств, что она была здесь, потому что её здесь не было. Возможно, на самом деле жрица с «монахом» ещё стояли в коридоре; а может, их буквально не было нигде.       — Я не знаю, чего может просить Азура, — честно ответил архимагистр, поджимая губы, — Именно поэтому мне нужно будет отправить вас в библиотеку и разбираться с этим самостоятельно.       — Серьёзно? Предтечей изучать? — фыркнула Тео, — Можно подумать, я не знаю, кто такие даэдра! Неужели это сейчас так обязательно?! У нас нет времени на чтение книжек, Леран!       — Знаю я! — рявкнул на неё в ответ Леран, — Поэтому идёте без меня, да и если б я засветился это было бы как минимум странно. Тео, подойди-ка на секунду.       Тео вскинула бровь, но подошла к архимагистру. Тот взял её за запястье, прошептал какое-то заклинание, которое она прежде не слышала, и только затем отпустил. Жрица ничего не ощутила, кроме знакомого магического покалывания.       — Что ты сделал?       — Узнаешь чуть попозже, — он заговорщически усмехнулся, — А теперь идите, штудируйте книжки.       — Я так и не поняла зачем нам сейчас идти за этим… — неловко протянула Дирена, отводя взгляд, — Я соглашусь с Тео, сейчас как будто бы не самое подходящее время для обучения истории, да и… У нас уже была кое-какая идея.       — Какая?       Девушки переглянулись. Если ему рассказать — засмеёт, скажет, что это не идея, а предсмертный бред больного кагути, научившегося разговаривать на тамриэлике минуту назад. Если не рассказать — доверять перестанет.       — Потом скажу, — начала выкручиваться Тео, — Если будет возможность. А сейчас нам пора идти. А то ты уже выглядишь так, будто тебя в любую секунду наизнанку вывернет.       Жрица говорила притворно-заботливо, на что Леран только презрительно хмыкнул, и, непредумышленно резко махнув рукой, «вытолкнул» нежеланных посетителей из этого слоя реальности обратно в «нормальный». Тяжело вздохнув, провёл рукой по лицу, пытаясь прийти в себя, и взглянул на записную книжку Толера, которую Тео сейчас не захотела забирать и оставила лежать на столе рядом с ним. Вряд ли из этой книжки можно выцепить что-то ещё, помимо того, что он уже узнал. Но чутьё подсказывало: здесь, в этом кабинете, должно быть что-то ещё, что-то, что он упустил из взгляда. Понять бы только, что…       Он встал со своего места и тут же скорчился, сложившись пополам. Казалось, будто в голове зазвучала какофония из мыслей — его, чужих, непонятно, — и архимагистру пришлось вцепиться в стол до побеления костяшек на пальцах, чтобы устоять на ногах. Голоса, звучавшие отовсюду, мешали сконцентрироваться на поддержке заклинания и клонили в сон. Если он сейчас выпустит магию, то «карман реальности», в котором он находился, «порвётся» и вышвырнет его наружу, и ещё повезёт, если он окажется в этом же кабинете, так хоть проще будет найти пути для отступления. А если он окажется здесь и уснёт, то найдут ли его и устроят фурор на тему того, что пропавший архимагистр Телванни найден в кабинете архиканоника без сознания, — то лишь вопрос времени. Однако, несмотря на панику и попытки мыслить на холодную голову, Леран воспротивиться позыву не смог, будто его тело ему больше и не принадлежало; осев на пол, он закрыл глаза и наконец-то оказался в тишине. Правда, лишь на пару мгновений.       Обнаружил себя он в том же помещении, но теперь неподалёку от него стояли архиканоник и Тирам Гадар — бывший советник ныне покойного Требониуса, гильдейского архимага. После смерти Требониуса его место занял как раз Тирам. Леран попытался спрятаться, не понимая, видят его или нет. Но лучше лишний раз не рисковать.       — Итак, какие новости? — Толер сложил руки на столе, наклоняясь вперёд к собеседнику.       Тирам достал из сумки мешочек, и Леран, кажется, догадывался, о чём может пойти речь. Но почему сейчас?       — Немного поразмыслив, я решил принять ваше предложение.       Леран напряг слух. Кажется, он не «проснулся», а оказался, по видимому, в воспоминании. Значит, остаётся только молча наблюдать и собирать по частям, сравнивая то, что он сейчас видит, с тем, что помнит — в конце концов, в этих событиях он принимал непосредственное участие, пусть в Храме и не появлялся. В конце 425 года, когда дело Требониуса никак не могли закрыть и отправить в Сиродил Верховному канцлеру, в отделении Гильдии магов Вивека едва ли не ежедневно проводились обыски. В один из таких, двое ординаторов обнаружили некий артефакт, загадочный камень, который как-то повлиял на их рассудок и заставил напасть друг на друга. В итоге один ординатор был убит, а второй впал в летаргический сон. Из-за этого, собственно, и решили, что артефакт имеет даэдрическое происхождение и скорее всего связан то ли с Шеогоратом, то ли с Верминой — в любом случае, скорее всего именно он и стал причиной смерти Требониуса. К тому же больше никаких наводок и не было: единственный подозреваемый, приёмный сын архимага уже был полностью оправдан; не без помощи Лерана. После находки камня, Тирам советовался с ним насчёт сделки, предложенной архиканоником; именно Леран одобрил её, представляя, как извлечёт из этого максимальную выгоду. Так и получилось: передав канцлеру Окато информацию о том, что бывший архимаг якобы промышлял сделками с даэдра и некромантией, большая часть владений Гильдии была передана во временное владение Телванни, якобы чтобы подобные ситуации больше не повторялись. Как итог, поглотив Гильдию, Телванни стали главными на рынке магических товаров.       Данмеры прошли на выход из кабинета, и Леран последовал за ними.       — Хорошо, — архиканоник кивнул, забирая мешок, — Я распоряжусь, чтобы письмо было отправлено в ближайшее время.       — Ох, наконец-то с этим покончено. Ещё пара дней, и пришлось бы подключать к делу Совет старейшин.       — Думаю, мы бы и без них итак прекрасно обошлись, — бесцветно ответил Толер, но Леран услышал, или, скорее, ощутил в его голосе недоверчивые нотки. Сейчас он знал — Толер не верил, что в убийстве Требониуса мог быть замешан какой-то камень, но разбираться с этим действительно просто-напросто больше не хотелось.       — Что вы собираетесь делать с артефактом? — Тирам и Толер уже спускались по лестнице вниз.       — Ничего. Просто запрячу его и запечатаю, чтобы он никому не смог больше навредить. Лучше он будет храниться здесь, чем попадёт в нежелательные руки.       Леран ощутил лёгкий холодок, пробежавший по спине, но не придал ему значение. Сейчас, понимая, что он находится в воспоминании, он чувствовал себя намного спокойнее и шёл следом за говорящими, зная, что они не могут ни видеть, ни слышать его.       — Что ж, поступайте так, как считаете нужным. Не дерзаю оспаривать ваше решение, архиканоник Сариони.       — Благодарю, — буркнул ему в ответ Толер, и, дойдя до двери, махнул рукой Тираму, будто бы говоря: «свободен». Тот, откланявшись, поспешил удалиться.       Уже без сопровождения, Толер спустился в тайную библиотеку, крепко сжимая мешок с камнем в руке, и проклинал даэдра на чём свет стоит. Лерану ничего не оставалось, как следовать за ним, слушая его ругань.       — …неприемлемо! Почему лорд Вивек не позволит всех даэдра причислить к Дому Забот? Если б не хорохорились, ничего б этого не произошло бы, а мне не пришлось бы в этом дерьме копаться! Надо будет поговорить с ним об этом! И начать с Вермины, чтоб её! Уж больно любит эта Прядильщица Одеяний совать свой длинный нос куда не надо!       Леран закатил глаза. Ну да, конечно, Толер же больше всех всё знает. Наконец, спустившись в самый низ библиотеки, Толер остановился у дальней двери и повернулся на пятках к Лерану, глядя прямо в его глаза.       — А ты как думаешь, Леран? Уж не зачастила ли Вермина интересоваться делами смертных?       Архимагистр замер на месте в той же позе, в какой остановился. Грудь до боли сдавило мерзким, липким чувством страха. Толер — если это, конечно, ещё был именно он, — громко расхохотался и медленно двинулся в его сторону, продолжая говорить:       — Признайся, мальчик. Тебе надоело быть под её взором каждую секунду своей никчёмной жизни, не так ли? Ты хочешь вырваться из оков, которые сам на себя надел. Глупый, глупый Леран, — он подошёл почти вплотную, проводя кончиком пальцев по контуру челюсти Лерана, — Надеюсь, ты понимаешь, что это навсегда? Тебе придётся жить так до тех пор, пока…       — Заткнись, — он прошептал, едва шевеля губами, — Прекрати это.       Толер запрокинул голову, хохоча в полный голос.       — Зачем всё это? — непонимающе произнёс Леран, отступая на два шага назад.       — Что за вопрос? Будто ты не знаешь, что наша Госпожа питается кошмарами своих подданных. Вот я и пришёл, чтобы напомнить тебе о твоём месте в этой игре, пока ты не начал рвать с неба звёзды, — он качнул бёдрами и начал обходить Лерана кругами, ехидно ухмыляясь, — Напомнить тебе о твоих самых мерзких сторонах, о твоих грехах. О твоих ошибках. Негоже верному псу нашей Госпожи разбрасываться её вещами налево и направо.       Леран, стиснув зубы и сжав руки в кулаки, попытался прикрыть глаза и успокоиться. Но вместо этого обнаружил, что не в силах даже вздохнуть по собственной воле. Сейчас он начал понимать, что происходит, но сделать ничего уже не смог — он снова попал в кошмар, но в чей на этот раз?       — Я уже оказал тебе великую услугу, приведя тебя сюда, Леран. В следующий раз не жди от нашей Госпожи такой благосклонности, — произнёс Толер, а точнее, предвестник страха в его облике, всё с тем же хищным взглядом осматривая данмера, будто выискивая его слабое место. Впрочем, не нужно было даже пытаться как-либо углубиться в анализ: Леран уже стыдливо трясся в страхе, еле дыша, — Какая прелесть. Интересно, что Вермина в тебе такого увидела, чтобы обратить свой взор именно на тебя? Ты ведь жалок. Посмотри на себя, Леран!       Хохоча, предвестник обратился в точную копию Лерана, и, встав ровно перед ним, попытался скопировать его испуганное лицо и трясущиеся руки. Леран попытался отвести взгляд, лишь бы не сталкиваться с собственным отражением, но куда бы он не смотрел, его копия появлялась перед ним вновь и вновь.       — Прелесть, просто прелесть! Наша Госпожа насытится твоим страхом сполна! — насладившись зрелищем, предвестник вернул себе прежний вид и, сложив руки на груди, продолжил говорить: — Что ж, перейдём к делу, пока ты от страха не откинулся — нам ты нужен живым, между прочим. И это лишь одна из нескольких причин, по которым я не могу просто тебя убить прямо здесь и сейчас.       Предвестник хищно усмехнулся, считывая реакцию Лерана на его слова. Тот, в свою очередь, продолжал молчать и сверлить своего кошмарного собеседника взглядом. Тишина начала действовать предвестнику на нервы, так что он продолжил:       — Как ты знаешь, многоуважаемый архимагистр, Владычица Кошмаров не очень любит публичность. Она предпочитает вершить свои намерения тихо и скрытно. А когда приспешники Трибунала стали лезть, куда не надо, и ты ещё и своевольно отдал им камень снов, само собой ей это не понравилось. Хоть госпожа и не имеет никаких притязательств в их сторону, это ещё не значит, что мы согласны принять их в распростёртых объятиях, если ты понимаешь, о чём я. К тому же, архиканонник что-то начал зазнаваться — это ты и сам знаешь. Присоединение Вермины в Дом Забот? Ещё чего, — предвестник презрительно фыркнул, а Леран в это время пытался вникнуть в каждое слово и понять, чего тот добивается; не просто же так он вырвал Лерана в этот кошмар и какая-то цель у него должна быть. Впрочем, понемногу он уже начал догадываться, — Впрочем, это бы ничего не изменило. Госпожа и без того не жалует этих ваших, как вы их называете? «Предтечей». Как и Хермеуса.       — Хермеуса? К чему это?       Предвестник, всё ещё в облике Толера, закатил глаза и мотнул головой. Вздохнул, будто его заставили объяснять ребёнку прописные истины:       — Леран-Леран. Много ты видишь, многое знаешь, да понимать и принимать не хочешь. Тебе проще притвориться слепым, чем разглядеть то, что есть прямо перед тобой.       Он прошёл к архимагистру и почти по-отечески погладил его по голове. Взглянул почти что с сочувствием, затем опустил руку и приобнял за талию, отчего Леран едва заметно поморщился. Положив вторую руку ему на грудь, он вдруг вырвал из него сердце и, усмехаясь, откусил от него кусок; так беззаботно, будто бы вместо сердца архимагистра держал в руке яблоко. Данмер тут же упал на колени, содрогаясь в агонии, а предвестник рассмеялся, демонстрируя окровавленные клыки:       — Ты давно сам себе не верен и не волен. Пора открывать глаза.       Леран глубоко вдохнул, распахнув глаза. Он обнаружил себя на том же месте, на котором только что «умер», и, оглядевшись вокруг, убедился, что здесь не было никого — даже ординаторов. С трудом поднявшись с пола, он непроизвольно ощупал свою грудь, будто бы проверяя, на месте ли его сердце и нет ли никакой раны. Убедившись, что кошмар закончился и он оказался в реальности, Леран облегчённо выдохнул и принялся разгадывать загадку, которую загадал ему предвестник. Долго думать, правды ради, не пришлось: тот практически прямым текстом намекал, что Леран должен исправить свою ошибку и вернуть камень снов, который он, по сути, своими же руками через Тирама отдал Толеру когда-то, его законной владелице — Вермине.       Но причём здесь Хермеус?       Решив не тратить время на обдумывание подобных вопросов, Леран подошёл к двери, у которой в его сне остановился Толер — точнее, предвестник. Попробовал было коснуться, но быстро догадался, что дверь накрепко запечатана магией, и хватит ли ему сил чтобы вообще открыть её — вопрос хороший. Он попытался использовать самое базовое заклинание для снятия ловушки, но, по ощущениям, ничего не поменялось. Тогда пришлось прибегать к альтернативным методам и едва ли не придумывать заклинания на ходу.       К моменту, когда дверь всё-таки поддалась и отворилась, Леран ощутил, как из носа тонкой дорожкой начала течь кровь. Кто бы мог подумать, что одна дверь окажется настолько серьёзным противником для истощённого, но всё ещё архимагистра Телванни.       Небольшое помещение, открывшееся его взору, было заставлено разными рода шкафами, гардеробами, манекенами и сундуками — впрочем, таким и ожидаешь увидеть какой-нибудь склад. Разве что в этот раз это был склад тайных и особо опасных артефактов, которые были добыты Храмом в разные промежутки времени и ещё неведомо сколько находятся здесь; может со времён конца Второй эры, может ещё раньше, а может от силы пару дней. Как только дверь отворилась, внутри сами по себе зажглись расставленные наотмашь свечи и небольшие светильники на стенах. Леран аккуратно прошёл внутрь, вытирая тыльной стороной ладони кровь с носа, и огляделся повнимательнее, выискивая тот самый мешочек с камнем, который когда-то передал Толеру. Среди множества предметов различной степени важности выглядеть именно нужный оказалось сложнее, чем он думал. Тогда пришлось поднапрячься, отыскать в своих жилах остатки магии, и использовать заклинание ясновидения, которое должно показать ему местонахождение камня снов почти сразу же. И это сработало: перед его глазами появилась дымчатая нить, которая вела через стеллажи и сундуки прямо к нужному ему мешочку. Однако, вдруг раздвоилась, указав не только на мешочек, но ещё и на какую-то диковинную призму, лежащую на соседней полке от мешочка с камнем. Взглянув на неё, Леран быстро догадался, что это за вещь: призма угасающего сознания, с помощью которой когда-то было можно использовать как подобие некой линзы или фокусирующего кристалла, с помощью которого можно заглянуть за затворки планов Этериуса или… использовать её, чтобы «подглядеть» в любое место реальности. На ум сразу же пришла идея, для чего эта вещичка могла пригодиться, поэтому он, не раздумывая, засунул её в карман. Вряд ли Толер хватится подобной потери. Добравшись, Леран взял его в руки и открыл, чтобы проверить, на месте ли камень, или внутри лежит что-то другое — никогда не знаешь ведь, чего ожидать; да и к предательствам и обманам Леран уже слишком давно привык. Внутри мешочка оказался действительно фиолетово-чёрный кристалл, чем-то похожий на обычный чёрный камень душ. Засомневавшись, Леран взял камень в руки и попробовал осторожно провзаимодействовать с ним через слабый магический импульс, ожидая, что таким образом просто прощупает его даэдрическую энергию, распознает в нём влияние Вермины; но в итоге, как это бывает с подобными артефактами, Леран лишь попался в его ловушку. В голове зазвенел шум из перекрикивающих друг друга голосов — может, тех, кто раньше попытался точно так же как и он сейчас колдовать над камнем. Архимагистру хватило сил лишь на то, чтобы подумать ровно одну мысль: «Только не опять».       Ему вдруг стало спокойно; подобное спокойствие обычно ощущают разве что покойники в гробу. Дверь в этот склад захлопнулась, будто бы окончательно отрезая Лерана от внешнего мира. Моргнув, он увидел перед собой расплывчатый образ, понемногу собирающийся в облик Тео. И чем больше эта дымка становилась похожей на жрицу, тем больше Леран ощущал, как его охватывает первобытный ужас. Что бы это ни было, это была точно не она.       — Здравствуй, Леран, — произнесла «Тео», и медленно, будто хищная кошка, подходящая к своей добыче и знающая, что жертва никуда не убежит, двинулась в его сторону.       — Что ты? Что тебе нужно от меня? — с трудом произнёс Леран. Осознав, что камень снов всё ещё в его руках, он попытался тут же убрать его в мешок, но камень словно бы врос в его кожу.       — Я — твоя зависть, — «Тео» жутко усмехнулась, — Помнишь, когда мы с твоим братом впервые пришли к тебе, вымоляя хотя бы минуту твоего времени ради разговора? Ты быстро принял решение дать ему от ворот поворот. Но было ли это исключительно из-за обиды, а не из-за того, что когда твой брат явился на порог Зала под руку со мной, ты вспомнил, как всю жизнь он был лучше тебя — общительнее, привлекательнее. Ты, может, уже тогда, в Зале, нашёл бы в себе силы простить своего брата, если бы с ним не появилась я. Ведь он нашёл того, кто его любит и кого любит он. А ты понимал, что ты сгнил насквозь, и тебе суждено в итоге остаться одному. А он никогда не был один. В отличие от тебя. И теперь у него есть я, а что есть у тебя, Леран? Раб, которого ты сам же прогнал взашей, лишь бы твоё бедное, разбитое сердечко не трепыхалось в груди лишний раз? Ему же доставалось всё; и девушки, и золото, и друзья. Тебе доставалось лишь презрение и объедки со стола его праздника жизни. Даже когда он унижал тебя, ты завидовал ему. У тебя не было такой роскоши, какая была у него — не было куклы для битья. И ты хотел отнять у него всё, даже его женщин, но почему ты этого не делал? Потому что ты не был обижен на него, Леран. Ты ненавидел себя, и в твоей очерствелой душе и по сей день нет места прощению.       — Замолчи. Это ложь! Я простил его!       — Да ну? Я так не думаю, — «Тео» расхохоталась, вульгарно вскидывая голову, — Я думаю, мы оба прекрасно понимаем, что это правда. Не так ли, Ле-ра-н?       — И что с того?! — едва не сорвавшись на крик произнёс он, но осёкся — не хватало ещё, чтобы его кто-то услышал. Если его было кому слышать, конечно же. Она снова рассмеялась, и, пройдя к Лерану, почти ласково коснулась рукой его щеки. От этого прикосновения Леран ощутил, как его обдало могильным холодом.       — Беда не приходит одна, Леран. Как и я.       «Тео» сделала шаг назад и, заливаясь смехом, начала перевоплощаться в кого-то другого. Леран пытался подготовиться к этому, но перед ним вдруг предстал образ Джа’Вирра. Таким, каким он его помнил: в своих железных доспехах, с лохматой короткой рыжей шерстью и далёким янтарным взглядом. Но сейчас его облик расплывался так же, как до этого то же самое происходило с иллюзорной Тео.       — Ты настолько ушёл с головой в свою ненависть и обиду на весь мир, что готов отогнать от себя единственное существо, которое было способно тронуть твоё сердце. И ты ведь так и поступил. Ты не хотел, чтобы я стал близок и дорог тебе до той степени, чтобы я оставался рядом с тобой несмотря ни на что. Ты прогнал меня из страха, что я увижу все твои тёмные стороны, Леран. Но я был готов их увидеть. Может быть, я хотел их увидеть. Но ты никогда теперь об этом не узнаешь.       — Нет, — губы Лерана поджались тонкой нитью, и ему пришлось перевести дыхание, прежде чем продолжить говорить, — Я прогнал те… его, потому что знал, что в конце концов я уничтожу его. Он не заслуживает такой участи.       «Вирр» проплыл по воздуху, касаясь груди Лерана, и издал звук, похожий на унылый выдох. Дёрнул усами и поднял взгляд, встречаясь со взглядом Лерана. На секунду данмеру показалось, что он увидел там своё отражение, но не в этот самый момент, а в тот, когда они проводили последнюю ночь вместе прежде чем он прогнал Вирра. Он увидел в нём свой взгляд — смущённый, потерянный, почти что влюблённый; если бы Леран всё-таки мог любить. Пришлось зажмуриться, чтобы прогнать это видение от себя, и когда он открыл глаза, на месте Вирра уже был иной образ: теперь это была немолодая данмерка с рыжими волосами, заплетёнными в разлохмаченную косу, бледно-серой кожей и впалыми щеками.       — Леран… — она протянула к нему трясущиеся руки, — Мальчик мой…       — Мама?..       — Мне жаль, что я ушла так рано. Всё могло бы быть совсем по-другому, если бы не…       — Я знаю, — голос Лерана дрогнул, и он хотел было протянуть руки к матери в ответ, но осёкся, вспоминая, что перед ним лишь иллюзия, — Ты сама в этом виновата. Не нужно было нажираться этой дрянью, мам.       — Ты ничего не знаешь! Ничего, несносный, зазнавшийся мальчишка! — её лик вдруг сменился, перекосившись гневом; теперь она была похожа на живого мертвеца. Больше похожей на ту свою версию, которую Леран запомнил, — Ты и сам прекрасно понимаешь, каково это, бежать от реальности! Каково это, хотеть умереть! Так ты и помрёшь, пойдя по моим стопам, если ещё хоть раз вольёшь в себя скуму или балморскую синь! Как я сгнила, так и тебе гнить, четырежды мучительно и медленно!       — Уходи! Хватит! Я с этим покончил, я сделал то, чего не смогла сделать ты — я встал на ноги и продолжил жить. И ты уже сгнила, а я продолжу жить, пока сам не выберу смерть!       Брирэйн, точнее, её иллюзия, взвыла в агонии и стала медленно рассеиваться. Только Леран успел подумать о том, что наконец-то кошмары закончились и больше не будет напоминаний о его грехах, как вдруг дымка стала формироваться в новый образ. Первым он увидел очертание отблёскивающей золотом брони, затем — русые волосы, свободно спадавшие с плеч, круглые красные серьги…       Перед ним предстал его брат.       — Ты ведь всегда хотел, чтобы так всё и сложилось? Чтобы ты стал великим, уважаемым, возвысился над своим никчёмным братом-тупицей. Ты хотел видеть, как меня ведут на плаху. Ты хотел стоять в первом ряду и видеть, как голову мою отсекают от тела. Ты всегда хотел именно этого, Леран. Тогда скажи мне, брат, разве ты хочешь спасать меня теперь? Разве ты не рад, что меня больше не будет в твоей жизни?       — Я… — Леран замялся. Часть его, скрытая, потаённая глубоко внутри гордыня, действительно хотела этого. Когда-то. Но не теперь; сейчас он понимал, что если пустит всё на самотёк, то не только навсегда лишится своего брата, но и разобьёт жизни его близким, в том числе и самому себе. Если же Рален действительно угодил в руки Дагота, то он своими руками разрушит жизни ещё тысячам и не остановится, пока сомнительные идеи Дагота не станут реальностью. Как минимум этого он не мог допустить, — как минимум этим он пытался убедить себя, что поступает правильно.       — Ты желал моей смерти, ещё когда мы были подростками. Когда я бил и пинал тебя, насмехаясь над тем, что ты продаёшь своё тело. Ты засыпал с мыслями о том, что хочешь остаться одним. Что твоя жизнь была бы в сотни раз проще и спокойнее, если бы меня в ней не было. Так что же теперь? Разве ты не хочешь, чтобы я больше никогда не потревожил тебя?       Леран грустно усмехнулся.       — Да, моя жизнь была бы совсем другой, если бы тебя в ней не было. Может, было бы хуже. Может, я бы сторчался, как наша мать, ещё тогда, в Чейдинхоле. А может быть, убил бы себя. Но ни я, ни ты, не можем знать, что произошло бы наверняка. Но что я знаю точно: я больше не жалею о том, что тогда было. Ты был неправ, ты был жесток, но и я не отличался особой вежливостью, когда ты пришёл просить прощения. Мы с тобой почти что квиты, пусть годы издевательств нельзя сравнить с одной неудачной встречей. Но твоим спасением я докажу тебе, что не держу на тебя зла. Как минимум, постараюсь больше на тебя не злиться. В конце концов, ты мой брат. К тому же, мы уже это обсуждали, тогда, в Тель Увирите, разве нет?       «Рален» отразил грустную ухмылку брата — сейчас они были как никогда похожи на близнецов.       — Верно, — произнёс он, и начал медленно расплываться, — Жаль лишь что это не произошло раньше. Тогда бы у нас было больше времени наверстать упущенное.       — Пожалуй, — Леран пожал плечами, — Мне нет никакой выгоды от того, что ты умрёшь. Мне нет никакой выгоды от того, что ты исчезнешь. А если мне удастся тебя вернуть, то, кто знает. Может быть, мы сможем обрести то, что было утеряно годы назад.       Образ Ралена окончательно рассеялся, подарив напоследок Лерану обнадёживающий взгляд. Наконец, дышать стало легче, и Леран смог убрать камень снов обратно в мешок, уже точно убедившись, что это действительно он. В смятении повернувшись к двери, он вдруг понял, что просто так выбраться отсюда не сможет, а на телепортацию не хватит сил. Что ж, придётся снизойти до того, чтобы в очередной раз за последние несколько часов — или минут? — переступить через себя. Попросить помощи.       Прислонившись к стене, Леран медленно осел на пол, переводя дыхание и закрывая глаза. Вернувшись к заклинанию, которое так долго поддерживал, удивился, что ещё может видеть и слышать всё то, что видит и слышит Тео. Перед закрытыми глазами возникла книжка о Предтечах, в ушах зазвенел голос Дирены.       «Тео, слышишь меня? Мне нужна твоя помощь. Уйди из библиотеки в какое-нибудь укромное место».       — Что? — вслух спросила Тео, отчего поймала на себе удивлённый взгляд Дирены.       «Да не в голос же говори! Телепатией никогда не пользовалась?».       «Что случилось?», — наконец, догадалась мысленно обратиться к нему жрица.       «Я уже сказал, что мне нужна твоя помощь. Прямо сейчас пойди куда-нибудь, чтобы я мог выбраться».       «Не совсем понимаю о чём ты, но ладно». Тео встала из-за своего места, игнорируя вопросы со стороны подруги, и двинулась в единственное безопасное в Храме место — свою квартиру, попутно указав Дирене ждать её у двери. Лерану пришлось приложить все оставшиеся усилия, чтобы продержать связь с жрицей до того момента, как она окажется внутри своей комнаты. Только когда она запёрла за собой дверь, Леран сфокусировался, открыл портал и шагнул внутрь, оказавшись рядом с ней.       — Что произошло? Выглядишь так, будто тебе через Обливион пережевало, — немного взволнованно произнесла Тео, когда портал за спиной архимагистра закрылся.       — Лучше бы пережевало. Дай передохнуть, и я расскажу тебе всё, что надумал.