Dandelion

День, которого Уен ждал больше всего, наконец настал. День индивидуальной тренировки — окончательное испытание для того, чтобы понять, была ли его уверенность в своем деле достаточно обоснованной. Единственная возможность продемонстрировать себя Учредителям игр и доказать, насколько он ценный не только как трибут, но и как потенциальный Победитель. Им дали всего десять минут, и, честно говоря, этого было достаточно. Он знал, что так или иначе его заметят. В конце концов, он был профи, мальчиком, рожденным для Игр. Сказать, что этот момент был решающим, определенно было бы преуменьшением. На самом деле, Уен считал, что он должен быть даже более значимым, чем Парад Трибутов. Можно одеться в самые роскошные шелка и сатин мира, но это не скроет того, что лежит под поверхностью. Вот почему его наставница посоветовала ему не сдерживаться. Пассивная позиция — это мертвая позиция, сказала она ему, и он определенно принял ее слова на веру. Оценка, которую дадут Учредители, либо обеспечит ему место среди тех, на кого положат глаз спонсоры, либо бросит его в бездну. Хотя он не мог представить себя в последнем случае. Чон Уен, трибут от мальчиков Дистрикта 1, был рожден, чтобы победить. И он, черт возьми, докажет это Панему. Если он этого не сделает, то все потраченные на тренировки годы прошли впустую. Годы жизни, когда его отец бесконечно заставлял его вставать и сражаться. Он никогда не осмелился бы разочаровать его, никогда не осмелился бы подвести свою мать. Однако он не мог сказать то же самое о других трибутах. Тишина в комнате ожидания была ярким доказательством этого. Хотя он должен был быть вторым, кто войдет в комнату, у него было достаточно времени, чтобы понаблюдать за другими. Дрожащие ноги, закрытые руками лица. Тревога исходила от них большими волнами, почти заставляя его собственную кожу впитать это в себя. Но он не позволил этому случиться. Конечно, нет. Не когда он поставил так много на игровую доску. Он мог либо разрушить все свои шансы стать устрашающим трибутом до настоящих Игр и достойным кандидатом на титул Победителя, либо воспользоваться ими, и он определенно сосредоточился на последнем варианте. На самом деле, он даже не оставлял себе места для других мыслей. Не было никаких реальностей, в которых он бы потерпел неудачу. По крайней мере, не в тех, которые он мог бы сделать реальными. Тот факт, что большинство других трибутов дрожали от страха, только повысит его баллы. В конце концов, железо могло бы считаться алмазом, если бы его нашли среди гравия. Честно говоря, другие трибуты не беспокоили бы его так сильно, если быонне был среди них. О, он заметил эту улыбку задолго до того, как они должны были собраться в комнате ожидания. Одного короткого взгляда на нее было достаточно, чтобы слегка выбить его из колеи. Но не полностью. Он никогда бы этого не допустил. Но это действительно ужасно раздражало. Конечно, именно по его собственному желанию всё это и произошло. И теперь сын рыбака считал уместным вести себя так, будто они близки. В конце концов, именно Уен начал всю эту историю на Параде Трибутов. Улыбка, которую он подарил Чхве Сану, была осознанным, преднамеренным шагом в попытках следовать по пути, который Сайра проложила перед ним. До сих пор он двигался прямо по этому маршруту. Любимчик Капитолия, казалось, был им очарован, особенно во время тренировок. Первый день мог быть случайностью с его стороны — он до сих пор морщился при воспоминании о том, как испортил этот конкретный элемент — но всё, что последовало за этим, было справедливым последствием. И, честно говоря, это даже не его вина. Как он мог знать, что Чхве Сан на самом деле начнет к нему тянуться? В этом можно винить его обаяние и милую внешность. Всё это было притворным, конечно, ведь он не заботился ни о чем, кроме победы. Сан был всего лишь инструментом, который должен был привести его туда, где ему больше всего нужно быть, а именно — в кресле с короной на голове. Если это означало, что ему нужно вести себя так, будто они с Саном близки, так тому и быть. Через некоторое время испытания наконец начались. Трибуты выходили по порядку дистриктов, сначала девочки, затем мальчики, что в конечном итоге означало, что он был вторым из двадцати четырех. Для большинства это была нервирующая и выбивающая из равновесия мысль. Для него — честь, даже если ему пришлось бы сразиться с Рэйвен Астор. Он не много общался с ней в ходе подготовки, но знал, что она сильный и умелый боец. Она должна была быть такой. В конце концов, профи редко могли не внушать страх. Он знал, что она превосходно владеет своей физической силой на всех уровнях, но именно здесь ему нужно было провести черту. Это было пугающим фактором для большинства, но даже самые слабые трибуты знали, что простая физическая сила будет помогать только до определенного момента. — Рэйвен Астор. Все сразу же подняли головы, когда из динамиков раздался роботизированный голос. Уен направил взгляд перед собой, чтобы поймать выражение ее лица, когда она появилась, но оно оставалось равнодушным, как и всегда. Уен сосредоточился сразу же, как только произнесли его имя. — Чон Уен. Его сердце было спокойным, а разум ясным. Не было абсолютно никакого места и времени для сомнений. Он оглядел помещение в последний раз, встретившись глазами с несколькими трибутам, которые смотрели на него с явным страхом. Он даже не стал задерживать на них взгляд дольше, чем было необходимо. А потом он увидел Сана. Снова эта дурацкая улыбка — мягкая, почти манящая, как будто они были друзьями, как будто впереди их не ждала смертельная игра. Уен хотел отвернуться, но кивнул ему в ответ и улыбнулся, прежде чем встать и направиться к тренировочному залу. Его шаги раздавались эхом, когда он вошел внутрь, железные двери захлопнулись с громким глухим звуком. Комната была огромной, наполненной разнообразием оружия и инструментов для выживания, похожими на те, с которыми он тренировался последние несколько дней. В конце комнаты Учредители игр сидели на возвышенной платформе, они уже сканировали его взглядом, как хищники, оценивающие свою добычу. Уен не возражал. Пусть смотрят, подумал он. Он собирался показать им представление, которое они не забудут. Широким шагом он подошел к центру комнаты, глаза его были устремлены вперед, он ни мгновения не колебался. Его присутствие само по себе, казалось, привлекало внимание Учредителей, и несколько секунду он просто стоял на месте, позволяя им разглядывать его. Уверенность исходила от него, и он знал, что они это чувствовали. Он планировал продемонстрировать им все, чему научился, что не было так уж сложно, учитывая, что он освоил каждую станцию во время тренировочных дней. Ему просто нужно было выбрать те, которые произвели бы наибольшее впечатление, и тогда он, наконец, точно получит то, что ему нужно. — Чон Уен из Дистрикта 1, — затем объявил он, его голос разнесся по комнате. Учредители повернулись к нему, и хотя никто из них не подал сигнала начать, он все равно решил это сделать. Его рука скользнула по стойке с оружием, прежде чем он сделал свой выбор — пара двойных клинков. Легкие, острые и смертоносные, как и он сам. Он мог выбрать копье или лук, чтобы продемонстрировать свою точность на расстоянии, но Уен задумал нечто другое. Близко, почти нарушая их границы, он позволит своему таланту захватить внимание Учредителей. Ему нужно было ударить быстро и оставить неизгладимое впечатление. Установив несколько движущихся мишеней, он занял позицию. В комнате воцарилась тишина, лишь еле слышный гул машин, приводящих в действие мишени, нарушал спокойствие. В одно мгновение Уен бросился в бой, размытая фигура двигалась с такой скоростью, что Учредители даже слегка наклонились вперед в своих креслах. Его клинки прорезали воздух, без труда разрезая вращающиеся мишени. Первые две мишени упали, прежде чем кто-либо успел моргнуть. Третью он быстро рассек пополам, лишь слегка повернув запястье, и звук стали, разрезающей воздух, наполнил помещение. Когда он подошел к четвертой и последней мишени, он вдруг почувствовал это. Едва заметная потеря равновесия. Это было быстро и мимолетно, и если бы он не задержал дыхание, возможно, даже не заметил бы этого. На мгновение ему показалось, что он танцует в воздухе, хотя тяжесть гравитации тянула его вниз быстрее, чем он мог это осознать. В один сокрушительный миг он представил, что может произойти, если он потерпит неудачу. Это внутренне душило его и не отпускало. Не могло быть такого варианта событий, не могло существовать ничего, что бы предсказывало такой исход. Нет, он должен был преуспеть, и он преуспеет. Не потратив и доли секунды, он восстановил равновесие и бросил один из клинков с места, где стоял, в цель, что привело к чистому разрезу вдоль ее живота. Механизмы остановились, и сломанные манекены замерли. Он повернулся к Учредителям, дыша ровно, ни капли пота на лбу, даже после столь близкого столкновения с судьбой. Он встретил их взгляды прямо, бросая им вызов дать ему что-то меньшее, чем признание, которого он заслуживал. Тишина затянулась на несколько секунд, а затем главный Учредитель наклонился вперед, что-то записывая в своем блокноте. Остальные последовали его примеру, одобрительно перешептываясь. Уен стоял прямо, слегка приподняв подбородок. Он знал, что теперь они обратили на него внимание. Но он не собирался останавливаться. Не удостоив их ни единым взглядом, он направился к боксерским мешкам, которые висели на цепях с потолка. Он знал, какие воспоминания это может вызвать, если он решится, но понимал, что этот прием определенно разожжет в них какой-то огонь. Он слишком усердно над ним работал, чтобы они просто проигнорировали его. Сделав глубокий вдох, Уен встал перед боксерским мешком. Сузив глаза, он принял правильную позицию, прежде чем собрать всю свою силу. Начав вращение, он сосредоточился на том, чтобы держать спину прямо и поддерживать инерцию, как в первый раз. Удар ногой был резким — резче, чем любые предыдущие попытки — и когда он нанёс удар локтем, он ощутил подавляющее чувство контроля. Боксерский мешок раскачался, и Уен закончил в стойке, которая казалась более чем стабильной. Это было мощно. Учредители обменялись взглядами, их ручки снова яростно двигались по блокнотам. Уен почти мог почувствовать их уважение, витающее в воздухе. Он знал, что находится на грани чего-то великого — все бесчисленные часы тренировок, годы, потраченные на совершенствование каждого движения и усвоение каждого знания — всё это привело к этому моменту. И он собирался этим воспользоваться, черт возьми. Впервые с момента вступления в Игры Уен почувствовал, что внутри него кипело что-то действительно опасное. Победа теперь была не просто вероятностью. Он был в ней уверен. Воздух казался лёгким, когда он опустился на удобный жёлтый диван в люксе. Рэйвен Астор уже сидела на дальнем конце с её командой подготовки, и, хотя они, казалось, были в смятении, пока выражали свои ожидания по поводу оценок, которые вскоре последуют, она оставалась молчаливой с задумчивым выражением лица. Она даже не поговорила с ним, когда он вернулся в люкс, не спросила, всё ли прошло хорошо. Возможно, это была её стратегия для Игр — оставаться молчаливой, чтобы её не заметили, а говорить только тогда, когда требуют обстоятельства. Ее молчание едва ли когда-либо являлось показателем милосердия или послушания, и Уен был уверен, что её оценка это докажет. Вскоре их наставница также пришла к ним с собственной командой подготовки. Как он и ожидал, все были настроены на то, чтобы они оба получили высокие оценки. В конце концов, они были профи. Казалось, это было в их крови, в самой ихприроде. — Ладно, послушайте, вы оба, — начала Сайра, её голос быстро привлёк внимание всех в комнате. — У нас впереди только интервью, на которых мы можем показать вас с лучшей стороны, что значит, что наши шансы привлечь побольше спонсоров ограничены. Надеюсь, вы оба понимаете важность этих оценок как для себя, так и для последующей оценки ваших соперников. Уен бросил молчаливый взгляд на Рэйвен, но девушка лишь продолжала смотреть на Сайру. Честно говоря, он едва слушал остальное, что говорила им Сайра. Всё, о чём он мог думать, это оценки, которые через несколько минут появятся на экране. Оценки, которые определят огромную часть их шансов в Играх, и ему нужно было получить эти шансы, несмотря ни на что. Тем не менее, он не чувствовал тревоги. Нисколько. Всё сложится так, как он себе представлял, ведь именно к этому он стремился. И тяжёлый труд всегда окупается. Наконец, экран загорелся, и на нем появился один из самых известных персонажей Капитолия — Цезарь Фликерман. Сделав глубокий вдох и ощущая лёгкое сердцебиение, он поглубже уместился на диване. — Как вы знаете, трибуты были оценены по шкале от 1 до 12 после трёх дней тщательной оценки. Учредители игр хотят отметить невероятный талант, продемонстрированный всеми нашими трибутами в этом году. Давайте начнём с Первого дистрикта, договорились? Их фотографии появились по обе стороны от Цезаря, и Уен начал теребить свои руки в ожидании, какую оценку получит Рэйвен. Это, скорее всего, определит и его собственную оценку, так как он предполагал, что они оба находились на довольно близком уровне в плане навыков. Ему оставалось только надеяться, что она не подведёт. — Трибут от девочек, Рэйвен Астор,— продолжил он, его голос был полон напряжения.— Какую же оценку она получила? Напряжение в комнате нарастало, когда экран замигал. Уен затаил дыхание, его сердце колотилось в ушах. На экране появилась оценка: 10. Сразу же комната взорвалась хором восторженных криков, большинство из которых исходило от её команды подготовки. Это был первый раз, когда Уен увидел хоть малейшую улыбку на её лице, и она была вполне заслуженной. Даже Сайра гордо улыбнулась, чего он не видел с момента их встречи в поезде. — Десять из двенадцати!— воскликнул Цезарь, подняв руки в триумфе. — Это замечательная оценка! Сильное начало для Первого дистрикта! Льстящие слова были почти оглушительными, и Уен не мог не почувствовать прилива гордости за неё, даже несмотря на то, что теперь на его плечах лежало бремя ожиданий, и она технически была его соперницей. Если Рэйвен установила такую высокую планку, что это значило для него? — Теперь, — продолжил Цезарь, энергия в комнате немного изменилась, — пришло время для Чон Уена из Первого дистрикта. В мгновение ока краткий мимолетный момент волнения исчез, оставив лишь гнетущее чувство нервозности. Он изо всех сил старался не зацикливаться на этом, но, когда Цезарь, казалось, затаил дыхание, смотря на карточку в своей руке, он не мог не наклониться вперед, его сердце громко колотилось в груди. Конечно, его оценка должна быть относительно высокой, верно? Когда экран ожил, сердце Уена забилось быстрее. Он ощущал, как на него устремлены все взгляды в комнате, каждая секунда ожидания давила на него. Цифры закружились на экране, и он приготовился к тому, что должно было произойти. Но когда появилась оценка, по нему пробежала дрожь. 4. Тишина окутала комнату, нарушаемая только стуком сердца Уена, громко звучащего в его ушах. Реакция была мгновенной. Его команда подготовки замерла в молчании, восторг испарился, как дым. — Четыре из двенадцати, — объявил Цезарь, пытаясь скрыть разочарование в голосе. — Это не совсем тот результат, которого мы ожидали от нашего трибута из Первого дистрикта! Его челюсть отвисла, когда он уставился на оценку на экране. Четыре. Четыре. Даже не семь. Как он смог получить такой низкий балл? Он сделал все возможное, выполнил все навыки и трюки безупречно. Его готовили к этому, и вот он здесь с такой унизительно низкой оценкой, что это казалось шуткой. Это должна была быть шутка. Просто не было другого объяснения, ведь он правильно прошел все тренировки и выполнил их без ошибок перед Учредителями. Если только… Если только они не заметили ошибку. Ту, которую он допустил прямо перед тем, как поразить свою четвертую цель лезвием. Но… это была такая незначительная ошибка, что они не могли бы вычесть так много баллов за это, он даже не потерял равновесие. Он внезапно встал с места с открытым ртом. — Это невозможно, — пробормотал он. — Этого не может быть. Одна девушка из его подготовительной команды обернулась к нему, на ее лице боролись шок и сочувствие. — Уен, успокойся. Это всего лишь оценка. Ты все еще можешь восстановиться во время интервью. — Как я могу успокоиться? — резко ответил он, в его тоне было больше яда, чем он планировал. — Это конец! Я, черт возьми, работал для этого, я просто не мог получить такую оценку, они ошиблись! Это помещение душило его. Веселая атмосфера, которая вспыхнула после оценки Рэйвен и исчезла с громким треском, теперь сменилась лишь некомфортной тишиной, повисшей как тяжелая пелена. Взгляд Сайры стал серьезным, когда она положила руку на плечо Уена, на мгновение успокаивая его, но он даже не удосужился её слушать, лишь сбросив её руку. На самом деле, он даже не стал смотреть на оценки других трибутов. Поспешными шагами он направился в свою комнату, где быстро закрыл за собой дверь. Тишина поглотила его чувства, как приливная волна, и впервые в жизни он не мог найти сил, чтобы плыть. Его тело столкнулось с дверью, ноги подогнулись и задрожали, и он рухнул, ударившись о пол с тихим стуком. Его дыхание участилось, руки поднялись, чтобы схватиться за красные пряди волос на голове. С широко раскрытыми глазами он покачал головой, из его уст вырвались тихие всхлипы, пока слёзы наконец не потекли по щекам. Он сделал всё, что от него требовалось. Ни разу ни в чем им не отказывал, и вот так его отблагодарили? 4? Он был уверен, что ни один профи никогда не получал такой низкий балл. Он наверняка стал первым, и, если у это осталось хоть какая-то ценность, он знал, что потенциальные спонсоры уже отвернулись от него. Учитывая, что никто не собирался ставить на обычного трибута с низким баллом, то особенно негативно они отнесутся к профи с таким плохим результатом. Казалось, что тяжесть всего мира свалилась ему на плечи. Удушающая реальность его ситуации стала очевидной — шансы резко стали против него. В этот момент Уен закрыл лицо руками, чувствуя, как уколы унижения проникают в каждый уголок его разума. Это была катастрофа. Он подвел себя, свою наставницу и, что важнее всего, своего отца. Найти партнеров теперь станет особенно трудно, ведь никто не захочет связываться с трибутом, который с самого начала обречен на провал. Даже если ему удастся завести альянс, например, с Саном, он не был уверен, сможет ли это компенсировать уже причиненный ущерб. Болезненные всхлипы вырвались из его горла, когда он откинул голову назад к стене, и на мгновение в его голове промелькнула мрачная мысль. Он не вернется домой.