Outcasts

      Проблемы начались именно оттуда, откуда их совсем не ждёшь. Или, если говорить общедоступно – где тонко, там и рвётся. Юнги ненавидел свои поездки в Китай, но не мог отправить туда кого-то вместо себя, поскольку происходящее между кланом Мин и центральной триадой, являющейся одной из самых крупных в Гонконге, было исключительно в его полномочиях.       Слишком долго не приходила вторая половина платы за довольно обширный заказ. Это вызывало подозрение и желание приехать лично.       — Хён, сейчас всё остынет, если будешь думать ещё дольше. Поедешь голодным. – прозвучало немного упрекающий голос Хосока, вырывая Юнги из размышлений о предстоящей работе. Странно, что Лунь Сян задерживал оплату уже в третий раз. И если сначала он «просто забыл», то теперь не было никаких известий даже спустя три недели. Каждый раз представители клана писалиему о задержке оплаты и только после ещё некоторого ожидания приходило вторая половина суммы. Их ждал очень серьёзный разговор.       Мидас молча приступил к еде, под одобрительный взгляд брата.       — Всё думаешь о китайцах? – не унимался Чон, практически доедая свою порцию, когда Юнги только лишь притронулся к своей. Старший кивнул, отправляя рис, зажатый между палочек, в рот.       — Думаю о том, что мне может не хватить двадцати человек. В каком-то крайнем случае. Поэтому я возьму с собой ещё двадцать. Напиши или позвони Ичону, он тоже едет. Ему и его отряду ведь так хотелось. – усмехнулся Мин. Хосок сразу же отвлёкся на телефон, быстро набирая сообщение. До вылета всего два часа.       Чан Ичон – тот человек, который совсем не умел отдыхать. Юнги уверен, что он соберётся за полчаса и организует своих людей за двадцать минут.       Несколько лет назад, когда клан Мин проводил зачистку одного из альянсов, Юнги и Хосок нашли в заложниках Намджуна и Ичона. Последнему едва исполнилось девятнадцать на этот момент.       Деятельность этого альянса была направлена на то, чтобы свергнуть главу клана Мин, – коим на тот момент ещё являлся Воншик, – присвоить влияние и остальные с трудном нажитые блага себе.       Джуна не выпускали из комнаты с несколькими компьютерами, где он, пристёгнутый ногами к вбитому в пол креслу, нарывал информацию на Мин Воншика, его слабые и сильные стороны и естественно на его наследника. А Ичон был слишком юным и здоровым альфой, что определённо интересовало альянс, торгующий органами детей и подростков. Он и ещё около двух десятков мальчиков и девочек были заперты в подвальных помещениях в ожидании своей смерти.       Стоило ли говорить о том, что условия пребывания были совершенно ужасными? Логично, что в одной камере было по несколько детей различных возрастов, самих клеток было не слишком много. Из-за этого в крошечных помещениях было сразу от четырёх до шести детей. Юнги всё ещё помнил, что они лежали прямо на полу, практически без одежды. Грязные и голодные.       Помнил, как за ним прибежали подчинённые, позвав вниз в подвал, чтобы показать кое-что очень страшное. В тот день Воншика не было с ними, поэтому пришлось продумывать, как поступить с найденными детьми самостоятельно. И именно Ичон запомнился ему и Хосоку среди остальных.       Стоило Юнги подойти к открытой клетке, дети от страха вжались в молодого человека, стискивая своими маленькими ладошками его белую перепачканную майку. Ичон сам закрывал их собой, словно действительно надеялся спрятать. Одна девочка позади него начала тихо плакать.       Конечно, тогда Юнги не стал подходить к ним ближе, чтобы не пугать. Они всё ещё дети. Судя по внешнему виду, там даже были девочки младше десяти лет.       Они все сироты. Что если бы здесь несколько лет назад мог быть и Хосок?       Юнги не мог позволить себе бросить их или спустить решение судеб этих крох на нижестоящие уровни. Он не хотел вновь обрекать их на страдания. Сколько детей, таких, как они, люди альянса уже продали в рабство или на органы?       Пускай он не смог помочь каждому, но точно позаботиться об этих сиротах. Было принято решение перевезти всех в интернат. Мин спонсировал это заведение до сих пор. Лично приезжал и дарил каждому ребёнку игрушки несколько раз в год. Дети, которых он спас в тот день, ещё не успевшие достигнуть совершеннолетия, просили его забрать их домой.       Каждый раз.       Хватались руками за его брюки, обвивали предплечьями его талию и голени. Тяжело отказывать глазам сирот, которые сразу же после отрицательного ответа наполнялись слезами.       Невыносимо.       Так как Ичону уже было девятнадцать на тот момент, в интернат для сирот его не взяли, поэтому, чтобы не бросать юношу на произвол судьбы, Юнги предложил ему работу. На клан Мин.       И он согласился без колебания.       — Он и его люди уже собираются, хён. – произнёс Хосок, снова возвращая в реальность. Ичон и Намджун работали с ним уже около семи лет. И теперь без них было довольно затруднительно представить деятельность клана. Сколько бы раз отец повторял ему, что в их работе не должно быть незаменимых людей, столько же раз Мидас убеждался в том, что думает иначе.       — Кстати, я тебе не говорил, но пару дней назад, я был у Чимина в гостях. Я хотел сказать тебе, чтобы ты не забывал писать ему, пока будешь в отъезде. – начал Чон, отложив телефон. От его чашки всё ещё поднимался пар, поэтому он не торопился уходить с кухни.       После имени Чимин, мужчина резко вскинул голову, встречаясь с добродушной улыбкой брата.       — И что ты делал у него дома? – непонимающе спросил Мидас, отложив палочки в сторону. Такая щепетильная тема не позволяла отвлекаться ещё и на еду.       — Ну... если ты хочешь об этом поговорить... мне симпатичен его друг, с которым они вместе живут. Я ухаживаю за этим омегой уже какое-то время. – голос его звучал несколько неуверенно, а резкий запах хвои в феромоне Юнги, наверняка, совсем сбивал мысли с толку. – Тэхён приглашал меня познакомиться с его семьёй.       Мин даже сам почувствовал, как мышцы в плечах расслабились, а нервный запах сошёл на нет. Неужели он только что приревновал брата к омеге? Просто смешно.       — И когда ты собирался поделиться со мной? – уже более спокойно поинтересовалсяЮнги, возвращаясь к еде. Он отправил кусок мяса в рот, тщательно пережёвывая, и смирил младшего внимательным взглядом.       — Ну... хён, ты был занят работой, у вас с Чимином были какие-то неясные настроения, как впрочем и сейчас. Так что я думал поделиться, когда твой график немножко разгрузится. И я не был уверен, что Тэхён в целом захочет принимать от меня ухаживания. – объяснился Хосок. Он всегда активно жестикулировал, когда волновался или очень радовался. Сейчас двигался он чуть ли не всем телом. Глаза горели, как и улыбка на лице.       Нетрудно понять, что этот омега его покорил.       — Хорошо, я жду подробностей. Но сначала... что ты там сказал о Чимине? – переспросил Мин, собирая остатки риса в тарелке и отправляя в рот. Хосок довольно улыбнулсяи придвинулся поближе.       — Чимин не слишком много говорил, пока я был у них, но, мне кажется, я понимаю почему он тебе нравится. И ты ему нравишься, просто... он как будто не верит или не видит твою заинтересованность в нём. Я хотел сказать тебе, пока ты не уехал, чтобы ты оказывал ему знаки внимания. – Чон уже собирал пустые тарелки со стола и мигом расставил всё в посудомоечную машинку. – Банально, хён, написать: «привет, как твои дела?» и «чем ты занимаешься?». И отсюда уже строить диалог. Дари ему цветы или игрушки! У Тэхёна вся половина комнаты в игрушках. А у Чимина почти пустая кровать. Покажи ему, что ты им интересуешься. Позвони ему в свободное от работы время и поговори с ним. Договорись сходить куда-нибудь, когда вернёшься.       Юнги откинулся на спинку стула, наблюдая за кружащим по кухне Хосоком. Мысли о Чимине снова заполнили всё пространство вокруг, заставляя забыть о китайцах и прибыли.       — Вот, ты знаешь его любимое занятие? Какие сериалы он смотрит? Или какие цветы любит? – спросил младший, убирая сковороду с плиты, переместив её на подставку. – И не надо узнавать это у Намджуна. Спроси сам. Он же омега, ему нужно внимание. И в особенности – подчёркиваю, хён – в особенности, понимание, что ты в нём заинтересован.       Юнги беззвучно вздохнул. Хосок ждал от него незамедлительных действий, но мужчина просто покинул кухню, чтобы начать собираться. Утренняя рутина перед выходом из дома уже вошла в привычку. Мидас расчёсывал тёмные волосы, которые постоянно лезли в глаза, когда он не укладывал их назад. Сегодня он решил распределить волосы по пробору и зафиксировать таким образом.       Уже идеально выглаженные костюм и рубашка дожидались его в гардеробе. Он быстро застегнул пуговицы на планке и накинул пиджак на плечи.       У одного из костюмов на вешалке не хватало именно пиджака, ведь в тот день он отдал его Чимину. От чего-то мысль о том, что его вещь находилась среди одежды омеги будоражила сознание, выводя его из спокойного состояния. Наверняка, теперь ткань смещала бы на себе запахи обоих. Мину бы очень хотелось прижаться носом и наполнить ягодным ликёром лёгкие.       Юнги старался отвлечься от назойливых мыслей, натянул на запястье часы, сверяя время, чтобы не опоздать. Водитель уже должен ждать его на подземной парковке. Поднимая сумку с пола, мужчина сложил туда личный и рабочий телефон, но не перепроверил остальное содержимое – он и так сделал это несколько раз.       Чон ждал его в гостиной внизу, удобно развалившись в любимом кресле, и внимательно наблюдал за каждым шагом, который делал Мин, спускаясь по лестнице.       — Не забудь сделать то, что я тебе сказал. Иначе я тебя не пущу домой. – проговорил Хосок, выскальзывая в прихожую следом за старшим. Конечно же это пустая угроза. У них нет никого ближе друг друга. Да и этот пентхаус – их общая собственность. – Напиши Чимину и расспроси его о чём-нибудь. Давай, хён, у тебя есть время в дороге.       Юнги не ответил на подбадривающие слова брата, которые действительно заставляли задуматься о том, чтобы отправить омеге пару сообщений. Ему стоило взвесить все за и против.       — Не пугай подчинённых в моё отсутствие. После моей прошлой поездки в Китай они точно побаиваются тебя. – вместо ожидаемого ответа усмехнулся Мидас, поправив галстук на шее. Он поднял сумку с пол, обозначая для Чона, что уже собрался уходить и много времени на препирания у них нет.       — Я ничего не обещаю, хён. Они будут ходить по струнке и плясать под нашу дудку. А вообще, спасибо бы сказал мне за их дисциплинированность. – возмутился младший, вызывая у Мина очередную ухмылку. – Я помню всё, что ты обычно говоришь мне перед отъездом. Не повторяй. Лучше напиши Чимину, а потом напиши мне и расскажи, как всё прошло. По прилёте – тоже жду сообщения.       Мидас просто кивнул, приложив ключ-карту к датчику. Двери лифта сразу же открылись и он перешагнул порог, сразу же нажимая на кнопку с цифрой один. Пока дверцы медленно сдвигались, Юнги смотрел на Хосока, который улыбчиво махал ему рукой, опираясь плечом на стену.       Лифт быстро спустился вниз с пятидесятого этажа и уже через пару минут, Мин вышел на парковку, где уже стоял Роллс-ройс в ожидании. Как только альфа опустился на заднее сиденье, он сразу же написалИчону, напоминая ему, чтобы он и его люди поторапливались, если они всё ещё не готовы.       Отправив сообщение, Мин сразу же посмотрел на диалог с Чимином, на фотографию, которую он поставил на аватар профиля. Омега в чёрной рубашке либо с довольно глубоким вырезом, либо он просто оставил нескольких пуговиц расстёгнутыми. Этот вырез открывал взгляду то, как аккуратные острые ключицы сходятся вместе, образуя между притягательную ямочку. На левой виднелась родинка, к которой хотелось прижаться губами. Взгляд поднялся выше к шее, затем к линии челюсти и к пухлым губам. Чимин едва заметно улыбался уголками губ, но гораздо выразительней были его глаза. Нежный взгляд, тёплый. Не такой, каким Юнги видел его пару дней назад.       Стоило всё-таки написать и предупредить об отъезде на некоторое время. Быть может, благодаря этому завяжется диалог, который, по словам Хосока, помог бы им понять друг друга лучше.

Вы:

Я уезжаю на время

      Палец нажал отправить сообщение и мотнул ленту переписки вверх. Взгляду снова открылись такие же краткие сообщения, которые Мин отправлял Чимину, приглашая на встречи. Сообщений от омеги буквально пару штук, тот, видимо, не считал нужным отвечать на большинство приглашений. Что ж, наверное, его можно понять.       Омега появился в сети – Юнги дождался, когда его сообщение будет прочитано – и посмотрел, как под иконкой появился статус «печатает». Сообщение от Пака пришло быстро, ведь оно содержило всего одно слово. Чимин: хорошо       И он сразу же вышел из сети. Что ж, кажется никто из них не настроен на более красочное обсуждение чего-либо. Юнги, немного задумчиво рассматривал непрочитанное сообщение и перешёл в диалог с Хосоком. Он ведь просил написать ему как только он напишет и пообщается. Брат ответил незамедлительно. Хоба: и как? вы общаетесь???(੭˃ᴗ˂)੭

Вы:

Нет. Я просто написал ему

Хоба: (・⌓・｀) ˛˛ꉂ◞•̀︷•́)੭̸ я ведь говорил тебе как надо!!!! почему ты никогда не слушаешь меня???? упёртый!! я не буду тебе больше ничего советовать!!!       Юнги просто смахнул диалог в сторону, чтобы не видеть различные гневные смайлики и обилие восклицательных и вопросительных знаков, которыми забрасывал его Чон. Тот, ругаясь, попутно не бросал усилия уговорить старшего нормально пообщаться с омегой.       Быть может, стоило заказать Чимину цветы? Хосок настоятельно советовал сделать это. Мин быстро пролистал интернет-магазины с возможностью доставки букетов и заказал сразу три на разные дни. К каждому добавил сопутствующие вещи – игрушки, сладости и краткие личные записки с отличающимся содержанием. Так изъясняться гораздо проще.       Мидас оторвал взгляд от экрана, посмотрев в окно. Что ж, они уже почти на месте. Он заблокировал телефон, небрежно бросив его в сумку и закрыв карман. Юнги вышел из салона, когда водитель припарковался в отдалении от остальных машин. Ичон ждал его чуть поодаль от парковки, скрывшись под навесом. Остальных рядом с ним не было, вероятно, их уже сопроводили в самолёт. Все ждали лишь его.       — Ты всё-таки решил взять меня с собой, Юнги-аппа. Я очень рад. – довольно промурлыкал вместо приветствия альфа, как только Мидас ровняется с ним. Они пожали друг другу руки и тронулись с места.       Чан Ичон ни в какую не желал прекращать называть Юнги аппой, как раз после того, как он дал сироте кров, обеспечил всем необходимым и предложил работу. Как говорил сам Чан: «Заменил отца».       Спустя какое-то время это глупое прозвище, которое младший употреблял лишь в неформальной обстановке, приелось и больше не вызывало дискомфорта. Юнги привык и не обращал внимания.       — Мне показалось, что дела в Китае могут быть немного грязными. Поэтому я решил прислушаться к тебе. – Мидас подавил усмешку. Аромат морозной свежести Ичона усилился и, будто бы, расцвёл. Сразу стало понятно, как настроен младший и что он ожидает от данной поездки.

***

      Сезон дождей преследовал даже в Гонконге. Казалось, что они даже не уезжали из родного Сеула, а просто приехали в какой-то новый пригородный район. Выходя из машины, Юнги раскрыл зонт, под который сразу же нырнул и Ичон.       — Уф-ф, ну почему здесь тоже грёбаный дождь? Отвратительно. – пробурчал Чан, тесно прижимаясь к плечу Мидаса. Капли дождя, видимо, попадали ему на плечо, просачиваясь через ткань и создавая неприятное ощущение. Было слишком жарко, но тучи и ливень не делали погодные условия легче.       — Мы от Сеула всего в четырёх часах на самолёте. Ты ожидал чего-то иного? – хмыкнул Юнги, останавливаясь у ворот роскошного особняка. Мин нажал на кнопку звонка. Он уже бывал здесь, и с точностью мог сказать, что толком ничего не изменилось. Всё те же клубы при въезде, дурацкие статуи и сам дом, совершенно не отражающий своего хозяина.       Их не ждали. Что ж, как и планировалось. Несколько минут спустя перед ними раскрылись ворота и двое подчинённых, низко поклонившись, повели их к крыльцу особняка.       — Ожидайте, господин Мин. Господин Лунь будет в течение нескольких минут. – проговорили ему на чистом корейском после приглашения внутрь. Юнги молча закрыл зонт, оставляя его в подставке, и прошёлв холл, куда им указали дорогу. Слуги не предложили напитков или ужин, что заставило раздражаться немного сильнее.       Ожидание главы триады затягивалось. Мидас уже обвёл глазами всю комнату и подметил, что интерьер внутри изменился с его прошлого визита. Что-то было переставлено, что-то вовсе заменено. Значит, не бедствовали. Иного ожидать было глупо. Тогда где же ещё полтора миллиарда вон, которые Лунь Сян был обязан заплатить ему в прошлом месяце?       Юнги достал из кармана пачку сигарет и зажигалку. Он не волновался о количестве дыма в этом доме. Здесь он должен быть самым важным гостем. Особенно когда приехал за своими деньгами, которые ему никак не могли вернуть. Он любил сигареты средней крепости, ведь ими можно было насладиться сполна. И заодно снять подступающий к горлу стресс.       Ичон тоже выудил из его пачки одну штуку для себя и вскоре затянулся. Он здесь впервые, поэтому с любопытством осматривал всё вокруг. В его глазах читался неподдельный детский интерес. Особняк и вправду был огромен.       Юнги и Ичон вместе с ещё пятью подчинёнными, стоящими за их спинами, обратили внимание на звук доносящийся с лестницы.       — Ох, дорогой Мидас. – суетился мужчина, заворачивающийся в роскошный домашний халат, с трудом скрывающий обширную грудь. Лунь Сян торопливо спускался по лестнице, подпрыгивая при каждом шаге и тяжело пыхтя. Толстяк, наконец, приземлился в кресло рядом с диваном и шумно выдохнул. – Чем могу быть обязан? Ты без предупреждения – что-то серьёзное?       Мин скривил губы в едкой ухмылке и отстранил сигарету от губ. Лунь Сян даже заговорил с ним на корейском. Обычно такого не встретишь.       — Мне кажется, ты забыл о том, что немного задолжал. – спокойно произнёс он на родном языке. С ним встретились глаза, наполненные абсолютным непониманием, но отчего-то Мин готов поклясться, что у этой искренности имелось двойное дно. Он повторил тоже самое на китайском.       — Задолжал..? Задолжал... – задумчиво протянул Лунь Сян, постукивая пальцами по подбородку. С тех самых пор, как у центральной триады сменился глава, дела пошли совсем не в гору. Юнги медленно потушил свою сигарету в пепельнице, оставляя там окурок. – Точно! Дэй! Принеси мне деньги!       Старый дворецкий, к которому обернулся мужчина, сразу же отлип от своего места у двери, где его ранее никто не видел, и поднялся наверх.       — Ох, Мидас, мне жаль, что тебе пришлось тратиться, чтобы лично приехать сюда в такую мерзкую погоду! – голос звучал нервно, даже напугано, ведь при произнесении гласных заметно дрожал.       — Что правда, то правда. – фыркнул Ичон на корейском, привлекая к себе внимание. Он всё ещё медленно курил и недовольно поглядывал на улицу. Интерьер его больше не впечатлял, ведь скоро предстояло вновь вернуться в ужасную непогоду. Это затмевало у него любые другие эмоции.         Старик, на удивление, вернулся быстро и протянул своему господину чёрную неполностью заполненную сумку. Юнги выгнул бровь, когда Лунь Сян начал считать деньги прямо при нём, словно он был продавцом на кассе, а китаец – бедным покупателем. Он действительно собирался искать миллион долларов в этой на половину набитой котомке? Смешно.         Ичон нервничал не меньше. Смиряя мужчину в кресле недовольным взглядом, он постукивал каблуком туфли по паркету, создавая ещё более напряжённую обстановку. Мин слегка развернул голову, чтобы строго глянуть на того. Этого было достаточно, чтобы Чан взял себя в руки.       — Вот, господин Мин. Я ещё раз прошу прощения... – протянул глава триады и придвинул к ним сумку. Один из подчинённых принял её из рук китайца. Лунь выложил несколько пачек на собственные колени, пряча остатки под ладонями, и нервно посматривал на Мидаса.       — Пересчитай, Донхэ. В слух. – произнёс Юнги, обращаясь к своему человеку, но при этом смотря точно в глаза Лунь Сяну. Он даже без счёта знал, что там не хватит. Этот цирк лишь раздражал.       — Триста семьдесят тысяч долларов, господин Мин. – произнёс Донхэ, закончив считать. Чудо, что этот парень ни разу не сбился, пересчитывая каждую купюру в пачке. Мидас недобро усмехнулся, постукивая пальцем по подлокотнику.       — Ничего не хочешь сказать мне, Лунь Сян? Где ещё миллион и двести тысяч долларов? – голос леденел с каждым словом, как и взгляд. Холл наполнял запах густого леса, который скрыл влажный туман. Китаец дёрнулся и открыл рот, чтобы возразить, но тут же захлопнул его.       — Но, дорогой друг, я не покупал веществ на такую сумму! – в итоге проговорил он, передавая несколько оставшихся пачек своему слуге, чтобы тот унёс их обратно. Юнги протянул руку назад к подчинённым и ему без слов вкладывают отчёт в ладонь.       — Может быть, мне нужно как-то поспособствовать улучшению твоей памяти? Ты приобрёл у меня товара на три миллиарда вон, то есть на два с хвостиком миллиона долларов. Я получил половину и эти несчастные куски. Где всё остальное? – спросил Мидас на корейском, зная, что мужчина с лёгкостью понимал его. Он протянул ему бумаги в руки и подпёр подбородок ладонью.       — Но я не получал столько!       — Докажи мне это. – скучающе произнёс Мидас, стараясь выглядеть абсолютно спокойным. Он не понимал предпосылок к тому наглому обману, ведь всегда уважал центральную триаду, в особенности предыдущего руководителя. Лунь Сян был полной противоположностью своего отца. Мерзкий, скрытный мужчина, который в свои годы никак не мог остепениться и действительно заняться семейным делом.       — Но как? – непонимающе воскликнул он, обводя глазами серьёзных мужчин за спиной главы Мин, видимо, также строго смотрящих на него, как и сам Мидас.       Этого недоумка ещё требовалось всему учить.       — Поедем на каждый склад. Посмотрим накладные, посчитаем. И, получив свои деньги назад в полном объёме, я и мои люди уедем.       Юнги думал, что больше не собирался делать для этого наглого осла скидок на вещества. Хватит с него. Никаких поблажек. Будь его воля, Мидас прекратил бы сотрудничество с триадой сразу после смерти Лунь Чао, поскольку знал, единственный оставшийся младший сын бывшего главы полнейший тупица.       Но партнёрство с центральной триадой по-прежнему было выгодным. Одна сторона поставляла оружие, другая высококачественные вещества. Идеальное сотрудничество.       Юнги не мог отказаться от этого лишь из-за личной неприязни. Оставалось только терпеть.