
Пэйринг и персонажи
Описание
Рыбьи глаза и улыбка бесят всех... наверное.
Примечания
Меня немного раздражает, что после смерти своей мамы Тейлор все ещё беспокоится из-за своей подруги. Да, я понимаю - единственный психологический якорь, но раздражения это не убирает. В данной работе я попробовал это "исправить".
Посвящение
Двум демонам, что толкают меня к творчеству.
Красные глаза карпа
15 июля 2024, 02:57
- Мне не нужна такая подруга как ты! - кричит лицо напротив. - С этого момента между нами всё кончено!
"Между нами всё кончено". Смешно, Эмма.
Очень. Блядь. Смешно.
Какая же ты на самом деле мерзкая дрянь. Как и говорили те мальчишки, от которых ты меня "защищала".
А ведь я с тобой дружила. Я тебе доверяла.
Ты была мне сестрой во всем, кроме крови.
И, видимо, так думала только я.
Мир, и до этого не отличавшийся красками, посерел окончательно.
Это что, дождь начался?
Ха, забавно. Погода вечно будет оплакивать мои потери, да?
Первым погибла мама. Автокатастрофа, попала в аварию, не справилась с управлением на скользкой дороге.
После неё "погиб" отец. Не в плане того, что он умер - Дэнни Эберт, а именно так звали моего папу, - всё ещё существовал.
Просто он больше не был отцом. Это был Дэнни Эберт, глава отдела найма Докеров, а не "папа Дэн". Её папа.
А сейчас решила уйти и Эмма.
В голове стоял звон, как от бьющегося стекла.
Последняя надежда на нормальную жизнь рушилась на глазах.
Так если ты видишь уничтожение объекта, что тебе не просто безразличен, а даже отвратителен, стоит помочь?
В конце концов, горячий темперамент достался тебе от обоих родителей. Зачем же его скрывать?
- Вот как, - голос шипел - недавно только перенесла простуду в летнем лагере. Или я так только убеждала себя, в то время как он срывался от эмоций. - Что же, будь по-твоему, рыжая дрянь. С этого момента я не знаю, кто ты, и знать не желаю.
Быстро разворачиваюсь и ухожу домой.
Оплакивать разрушение своего мирка лучше там, где никто чужой тебя не увидит.
Но, быть может, на месте старого и разрушенного выстроится новый?
А я смогу за этим понаблюдать.
* * *
Эмма Барнс была взбешена. Эта сучка Тейлор... её предала! Да, она всегда отличалась покладистым и мирным характером. Но с тех пор, как она стала сильной, эта очкастая тварь показала свои зубы! И нет бы, как разумный человек, вновь встать с ней вровень! Но это же Тейлор, мать её через колесо автомобиля, Эберт! С ней всё шло не так, как ожидалось! Эмма Барнс была взбешена. И она намеревалась сломить эту "решимость" своей бывшей подруги. Доказать Софии, а в первую очередь себе, что она чего-то стоит! Что она Выжившая! Что она СИЛЬНАЯ! А сильный... всегда жрет слабых. Но с Эберт это не работало вот уже который год. Слухи она будто не замечала. А некоторые комментировала настолько едко, что у части подростков - на минуту из кучи банд в их городе! - уши в трубочку сворачивались, а оставшаяся смеялась и улюлюкала над ней, СИЛЬНОЙ Эммой! Работы она поначалу приносила как все. Но после нескольких "случайных" случаев перестала приносить вовсе. Хотя оценки в табелях явно показывали, что она их сдает, и сдает вовремя. И даже в учебе она была лучше! Сука! Надежда была на физические данные. Тейлор была выше, тощей как жердь, нескладной и очкастой стервой, что вечно молчала. Эмма же была ниже, имела миловидную внешность и прекрасно подвешенный язык. Но даже так большинство комментариев об этой дылде были если не положительными, то нейтральными! Её будто вообще никто не хотел принимать всерьез! Слепые ублюдки! И тогда Эмма вместе со своей подругой Софией, будучи чуть ли не на пороге отчаяния, пришли к одной идее. Психическое насилие. Вечно напоминать Тейлор об её ошибках. Поливать её соком на обеде, рвать её учебники и тетради, ломать её саму... Но Тейлор не ломалась. Она просто смотрела своими рыбьими, помертвевшими глазами сквозь очки и проходила мимо, вообще не выказывая сопротивления. И это бесило больше всего. Тейлор была слабой. Но Эмма не могла преодолеть даже эту слабость! И тогда, в конце второго полугодия обучения у неё сорвало тормоза. Она решила навечно наказать Тейлор. Запереть её в шкафчике с кучей отходов, чтоб навечно запечатлеть, каким червяком была Эберт.* * *
Люди... Довольно активные существа, не находите? Особенно, когда им что-то нужно. Вокруг меня вечно крутились люди. Разных национальностей, разных возрастов, разных полов. Поначалу я даже не понимала почему. А потом я додумалась получше посмотреть в зеркало. Их привлекали мои глаза, я так подумала. Мертвые, но живые. Сочащиеся красным светом, но при этом не выделяющиеся. Я-асно. Школьники думали, что я кейп - человек со сверхспособностями, если перевести на общечеловеческий, - и все благодаря моим глазам. Я не пойму, они с концепцией глазных линз вообще не знакомы? А больше всего вокруг меня крутились двое. Какая-то тупая рыжая девка и её черномазая подруженция. Чем привлекали внимание всех школьников, так или иначе относящихся к бандам. То есть почти всех. Нацисты ожидали, когда я наконец сорвусь. Но я не собиралась срываться. Боже упаси, встать на один уровень с этим "мусором", как они звали не белых? И этим я выбивала у них уважение и непонимание. Ведь как же, мусор надо уничтожать! Но не в моем понимании. Наркоманы думали, что я под веществами. Чисто технически, так и было. Только эти вещества вырабатывал мой организм, а не я закупала у сомнительных личностей на улицах нашего гниющего городишки. Азиаты так вообще считали, что я чуть ли не культиватор на уровне с их предводителем Лунгом. Так долго терпеть возле себя раздражающий элемент явно было в их понимании чем-то сверхчеловеческим. Или одним из путей достижения такого сверхчеловеческого. А я просто наблюдала. Как рыба смотрит на мир вокруг в своей воде. И наконец момент настал. После рождественских каникул в школе было неожиданно тихо. Я даже подумала, чтоб выключить наконец свой кассетный диктофон. Да, я выпросила один у папы на всякий случай - всё равно электронный мне бы не доверили, а кассетные выходили из продажи и были дешевыми, особенно в нашем городке. Но судьба внесла свои коррективы. На обеденном перерыве я пошла к своему шкафчику, чтоб забрать учебники и ланч. Запах из него меня мигом остановил. Вздохнув поглубже, я резко открыла дверцу. Из моего шкафичка посыпались насекомые и целые кучи какого-то дерьма. - Что такое, Эберт? - ядовито-слащаво процедила рыжая. - Так долго не следила за своими вещами, что они превратились в полнейшее дерьмо? - Не помню, чтоб разрешала тебе совать свои вещи в мой шкафчик, - почти на автомате отвечаю, доставая телефон. Его я тоже выпросила у отца - даже если тот после катастрофы с мамой ненавидел телефоны. Черт возьми, это реально нужно заснять, это уж замять точно не... Резкий толчок прерывает мои планы. Кто-то ударил меня в спину, и я почти упала лицом во все это, но уперлась руками в соседний шкаф и дверцу своего. А на меня навалились два тела, судя по ощущениям. - Такой червяк как ты должен корчиться в грязи! - шипела черномазая. - Слабачка! - вторила ей рыжая. Червяк? Слабачка? Резко отталкиваюсь обеими руками. Оба тела позади вскрикнули и повалились. Поворачиваюсь и бью в рожу сначала черной - та была ответственна за многие ушибы на моем теле, - а затем и рыжую. И обоих кидаю в вывалившуюся кучу говна. А затем фотографирую. Так сказать, финальное доказательство. - Тебе конец, Эберт! - откашливаясь, провизжала рыжая. - Поживем-увидим, - холодно замечаю, пряча телефон.* * *
Дэнни был в ярости. О, такую ярость он уже давно не чувствовал. Наверное ещё с тех пор, как был обычным студентом, ещё не узнавшим настоящей любви и семейного счастья. Аннет, его любимая Аннет. Его драгоценный цветок, который он не смог уберечь. Ему было больно, когда он узнал по телефону о смерти жены. Это его сломило, но не убило. Убили его глаза его дочери, Тейлор. Холодные, мертвые глаза - глаза человека, потерявшего всех близких. В тот вечер он впервые расплакался. Обнимал дочь, плакал у неё на плечах... Но сделанного не исправишь. Тейлор разочаровалась в нем. А если уж его Тейлор, его Совушка, была им разочарована, то что уж подумала бы Аннет? Но речь сейчас не о том. Речь об его ярости и причинах, его вызвавших. А причиной был Аллан, сейчас громогласно обвиняющий его дочь во всех преступлениях человечества против его дочери. И судя по довольной ухмылке Эммы, та подозревала ближайший триумф. Дэнни не знал, какая кошка пробежала между его дочерью и дочерью его когда-то друга, но не собирался спускать все на тормозах. Однако его перебили раньше. - Вы закончили, мистер Барнс? - холодно осведомилась Тейлор. И, видя новую волну гнева на лице мужчины, поспешила его перебить. - Как адвокат, разве вы не должны для начала выслушать все стороны обвинения. - Да что ты вообще можешь доказать, девчонка? - ядовито выплюнул Барнс-старший. - О, много чего, - кивнула его Совушка, достав свой кассетный проигрыватель. - Не хотите послушать запись, которую я сделала в день инцидента? Когда были услышаны слова, сказанные в тот роковой день, краски немного сошли с лица отца Эммы. Но лишь немного. - И что? Запись может быть подделана. Тем более, никто не обратит внимание на запись с диктофона. - Даже если они подкреплены фотографиями и подписями руководителей? - вздернула бровь Тейлор. И подалась вперед, смотря холодными глазами на Алана. - У меня записи почти двух лет буллинга от вашей дочери, мистер Барнс. Записи, подтвержденные подписями учителей. Записи, подкрепленные фотографиями. Как думаете, насколько удобно будет передать их полиции, чтоб они сделали в этом городе хоть что-то? - Кхм, Тейлор, - подала голос директор Блеквелл, до этого молчавшая, - не думаю, что целесообразно доводить всю эту историю до поли... - А вам, директор, я не доверяю, - хмуро заметили оба Эберта. И в то время как Тейлор недоуменно взглянула на своего отца, Дэнни достал один единственный документ. Одно из заявлений на перевод в Аркадию, написанной детской рукой, но взрослым слогом. - Двадцать раз моя дочь приходила к вам с подтвержденным мною заявлением на перевод её в другое учебное заведение. Двадцать раз он был отвергнут, хотя я на тот момент уже договорился с директором той школы. А на двадцать первый вы вообще его уничтожили в шредере, так как, цитирую, "никто не возьмет такую грязную оборванку как ты в другое заведение". В кабинете воцарилась мертвая тишина. - Я разочарован в вас, директор Блеквелл, - хмуро заметил Дэнни, вставая с кресла для посетителей. - И я разочарован в тебе, Алан. Надеюсь, вам понравится тот ответный ушат дерьма, которым вы поливали мою дочь. До скорой встречи. - ТЫ! - завизжала Эмма и кинулась на его дочь. Та лишь отошла с её пути, спрятавшись за Дэнни. А сам Дэнни просто выставил свою руку перед девочкой, сразу её остановив. - Мне это расценивать как попытку нападения на свидетеля? - как будто находясь на суде, спросил Дэнни. - Ещё раз услышу, что ты подходишь к моей дочери, Эмма, и колония строго режима покажется тебе курортом. После этого они наконец вышли из душного заведения. - Спасибо, - наконец тихо произнесла Тейлор, обнимая отца за руку. - Эй, может я и старик, но я всё ещё твой старик! - шутливо сказал Дэнни, погладив свою так рано повзрослевшую дочь по голове. - И если Алан действительно такой дурак, чтоб не замечать поведения его дочери, то суд ему в помощь! - Ха-ха, - слабо рассмеялась Тейлор. И наконец на таком чужом, но таком родном лице, появилась робкая улыбка, а красные от пролитых когда-то слез глаза перестали походить на рыбьи.