Поёт ПетерБург!

Июнь подкрался незаметно. Кухня коммуналки была залита утренним солнечным светом, из-за чего создавалась редкая, особо спокойная атмосфера. Дима, поцеживая некрепкий кофе, набрасывал какой-то ленивый пейзаж в своём скетчбуке, когда в комнату зашёл едва проснувшийся Игорь. Он лишь коротко кивнул Дубину головой и тут же направился к горячему чайнику, чтоб заварить себе крепкий чёрный чай. Облокотившись на столешницу позади себя, он бездумно рассмотрел набросок: — Чё рисуешь? Ещё пейзажи? Блондин в ответ только тихо хмыкнул, а затем кивнул в знак согласия, продолжив немного мечтательно смотреть на открытую страничку, и вскоре вновь начал водить карандашом, задумчиво отвечая: — Я решил... Попытаться организовать свою выставку. Полностью свою. И с моей собственной темой. Игорь, плюхнувшись на соседний стул, тут же поднял взгляд на друга, удивлённо нахмурившись, будто спросонья не понял услышанного. Или не смог поверить: — А ты… с каких это пор таким амбициозным у нас стал? Дима не посмотрел на собеседника, а только тихонько хмыкнул и лениво пожал плечами в ответ, отрываясь от карандаша, чтобы перевернуть страницу. Выглядел он при разговоре каким-то спокойным и даже почти самодовольным, будто в очередной раз он пытался закрыть Игорю глаза на причину этих своих "амбиций"... …Но тут шелест бумаги утонул в протяжном звуке знакомого автомобильного клаксона из открытой форточки. Дубин тут же замер, метнувшись взглядом к окну, а Игорь тем временем удивлённо хмыкнул, недовольно бормоча: — М, класс. И так будет каждый раз? Блондин язвительный тон, возможно, и заметил, но решил благополучно закрыть на него глаза. Поднявшись со стула и прихватив свой скетчбук, он только мечтательно улыбнулся: — ...Надеюсь. С этими словами Дима поспешно покинул кухню, и в следующую же секунду раздался звук закрывающейся входной двери... Август ждал во дворе, довольно наблюдая, как художник нетерпеливо сбежал по ступенькам, буквально вылетев из подъезда. И невольно расплылся в счастливой улыбке. А затем знакомый взгляд, привычный щелчок дверки... Любимые губы. Музыкант без всяких колебаний наклонился навстречу, чтобы подпустить парня поближе, и в знак приветствия прикоснулся к его губам лёгким поцелуем. Дима удовлетворенно хмыкнул в ответ. Чёрный автомобиль двинулся вниз по проспекту.

***

Погода радовала: было не жарко (Питер всё-таки) и даже немного сухо, почти без дождей. Да и если дожди были, то их прогулки из-за этого никогда не отменялись. Любая погода была в радость, если вместе. В первый же месяц лета они успели хорошенько развить свои отношения: Димка знакомил Августа со своими друзьями, показывал всякие достопримечательности и просто красивые, интересные места Петербурга, водил его в разные парки и навигировал по городу, каждое их свидание продумывая до самых мелочей. В июле они съехались. Август устроился работать в небольшой ресторан. Неблизко к центру, конечно, но уж как вышло. Зато заведение имело потрясающую лаунж-зону, и Дима старался как можно чаще приходить туда после смены в кофейне, чтобы вдоволь порисовать. Ну и, естественно, послушать. А ведь он действительно полюбил классику. Слушая, как бодро течёт музыка из относительно нового пианино, Дубин открыл скетчбук и, почти сам того не осознавая, начал набрасывать очертания его профиля: горбинку на носу, длинные ресницы, почти укрывающие опущенный на клавиатуру взгляд, лёгкую задумчивую полуулыбку... А затем внизу страницы начали стремительно прорисовываться крепкие пальцы на чёрно-белых клавишах. Чем дольше Дима смотрел и рисовал, тем сильнее в его груди нарастало чувство какой-то бесконечной, непреодолимой любви к этому моменту. И всё-таки за всю свою жизнь он не встречал никого даже отдалённо похожего на Августа, и эта мысль вечно пробуждала приятный щекочущий трепет в районе живота. Словно судьба свела. По мере того, как музыкант всё больше ударялся в импровизацию (невольно вспоминалась их первая встреча…), всё больше посетителей, покидавших ресторан, останавливались, чтобы просто подольше послушать его игру. И в перерывах между взглядами на изрисованную страничку художник заметил, как Август слабо улыбнулся, явно радуясь тому, что у него появляются слушатели. Когда он закончил играть, люди за близлежащими столиками тихо похлопали, некоторые даже дали на чай, а сам брюнет наконец встал из-за инструмента, как бы заканчивая свою смену, и повернул голову в сторону, где предположительно должен сидеть Дима. Улыбнулся. Дубин же неторопливо закрыл скетчбук, поднимаясь из-за стола, и поприветствовал Августа ответной улыбкой, шало кивнув в сторону лестницы между лаунж-зоной и первым этажом, дескать, «пойдём отсюда». А музыкант эти все жесты давно знал, вместе будто разучили: засунул деньги в задний карман брюк и неторопливо направился за Димой. Оказавшись на лестничном пролёте, блондин хотел было осторожно оглядеться по сторонам, но в следующее же мгновение почувствовал, как чужие губы мягко покусывают его собственные в нежном поцелуе... И тут же ответил, аккуратно хватаясь руками за шею мужчины и притягивая к себе. Рубашка у загривка нещадно мялась под пальцами, но господи, как долго им каждый раз приходилось ждать этого момента, этих прикосновений. Приятности длились, как всегда, недолго, и вскоре оба неторопливо отстранились, слушая смешанное неровное дыхание. — Люблю тебя, — фраза тихо сорвалась с Диминых губ, словно очевидный факт, и он почувствовал, как снова растекается в счастливой улыбке. — И я тебя, — томно ответил Август, совершенно влюблённо рассматривая лицо напротив. — Домой? — пальцы художника неосознанно потянулись к ткани воротника позади чужой шеи в попытке разгладить свежие складки. — Или хочешь ещё куда-нибудь зайти по пути? — Домой, — Август потянулся, чтобы взять ладони другого мужчины в свои, и медленно переплёл их пальцы. — Устал... Дима с улыбкой посмотрел сомкнутые руки, всё ощущая слабый трепет под грудной клеткой, и кивнул кротко в знак согласия: — Хорошо, тогда домой. Ступеньки вяло прогибались под быстрыми шажками вниз, дверь на первый этаж заведения тихо скрипнула. Оба даже не заметили, что до сих пор держались за руки, и продолжали уверенно идти к выходу, как вдруг прямо у входных дверей раздался незнакомый голос: — Август! Музыкант почувствовал, как по спине невольно пробежал мерзкий холод, и нехотя поднял взгляд на человека перед ним: — Трэнк… — слово выкатилось нехотя, по одному только голосу чувствовалась внезапная напряжённость. Но вот если у брюнета улыбка исчезла со стянутых губ, то у собеседника она только больше прежнего расцвела. — Иди сюда, — усмехнулся мужчина, протягивая ладонь для рукопожатия. Ощутив знакомый, но уже подзабытый хват, Август с горем пополам всё же выдавил из себя натянутую полуулыбку: — Как ты? — Я-то отлично, друг, — расслабленно ответил Трэнк, всё ещё держа будто самодовольную ухмылку на лице. Словно с первой секунды чувствовал над ним некое превосходство. Август, наконец немного придя в себя, немного неловко махнул рукой в ​​сторону Димы, который заинтересованно наблюдал за происходящим: — Это Дмитрий. Дима, это Трэнк. — Здравствуйте, Дмитрий, очень рад, — тут же поздоровался он, теперь протягивая руку блондину. Дубин пожал руку в ответ, сохраняя искренне дружелюбную улыбку на лице. — Раньше с ним играл! Учились вместе заграницей, — добавил Трэнк, кивая в сторону Августа. — Как у тебя дела, приятель? — Отлично. Лучше не бывает. А ты как? — фактически протараторил музыкант, с трудом выдерживая зрительный контакт. — В полном порядке, но дел по горло! Собрал ансамбль, по Европе уже гастролировали… К слову, ищем сейчас нового клавишника... — фраза упала на собеседника жирным намёком, и Август аж почувствовал, как невольно напрягаются собственные пальцы, едва не сжимаясь в кулаки. — …Издеваешься? — Даже не думаю, — легко парировал Трэнк, неспешно качнув головой. — Нет, спасибо... — зубы ощутимо стиснулись на собственных словах, а натянутая улыбка едва на улыбку походила. — Уверен? За приличные бабки! — спросил тот, нахмурившись в удивлении. — Не хочу, — в голове уже набатом стучал поток кричащих мыслей, почти мольбы о том, чтобы это всё поскорее, чёрт возьми, закончилось. — Ну, как скажешь… — Трэнк безразлично вздохнул, всё ещё глядя на старого знакомого с оттенком скептицизма. Но затем он вдруг немного наклонился вперёд и заговорил более тихим, но всё ещё этим слащаво-дружелюбным тоном: — Но мы всё равно можем быть на связи, верно? — и с этими словами он выудил из внутреннего кармана своей горчичной рубашки визитку и протянул её музыканту. Август судорожно выдохнул и, пусть нерешительно, но всё же взял визитку в руку и, еле сдерживаясь, чтобы не начать в открытую оскорблять того перед Димой, негромко ответил: — Спасибо. Буду держать в голове... — О, я на это надеюсь, — с этими словами Трэнк похлопал брюнета по плечу и, ставя точку в состоявшейся беседе, развернулся и оставил их, исчезнув в толпе на первом этаже ресторана. Дима недолго смотрел ему вслед, переваривая увиденное в лёгком недоумении.

***

Комната пестрила разными картинами: некоторые кривовато висели на стене, некоторые стояли на полу, а некоторые аккуратно лежали вокруг своего создателя. Все эти картины — для Диминой выставки. Они в основном описывали пейзажи Петербурга, его закаты и рассветы, мосты и каналы, простых прохожих и всякие мелочи, составлявшие жизнь художника, вроде уютной кофейни рядом с домом и пруда с уточками, мимо которого он каждый раз ходил на работу. Всё было написано маслом. — …Конец, — Дима дочитал свой рукописный текст о сути экспозиции с листика, стоя в окружении картин напротив сидящего на кровати Августа, а затем робко поднял на него глаза. — Ну что? Как?… Брюнет, внимательно слушавший Дубина всё это время, почти рывком встал с кровати и, сделав пару шагов меж картин, положил руки на Димины щеки и нежно поцеловал его, а затем, отстранившись, слегка того встряхнул: — Потрясающе, — процедил музыкант на выдохе и поцеловал блондина в лоб. Дима скромно улыбнулся: — Правда? — Да. — Честно-честно? — Да! — И ты думаешь, людям понравится? — Знаешь, что? — спросил Август и выкинул уже более расслабленным, но уверенным тоном: — Забей! Дима тут же невольно закатил глаза и рассмеялся: — Ты предсказуем! — Да! А иначе просто нельзя, — брюнет ответил просто, и, не в силах устоять, он ещё несколько раз поцеловал парня в щёки и в лоб, прежде чем нежно обнять того за талию и опрокинуть на кровать. Художник довольно улыбался. Оба обожали такие уютные вечера у себя дома. Но вскоре Дима, словно вспомнив что-то, приподнялся на локтях, наклонившись к тумбочке: — А я кое-что сделал! — со слышимым трепетом объяснил он. — Для меня? — вопрос прозвучал уж очень любопытно, Август слегка приподнял голову. — Для твоего клуба... — Дубин схватил свой скетчбук и нетерпеливо залистал странички, останавливаясь на нужном развороте, где торчала небольшая сложенная бумажка. Брюнет сел рядом, заглядывая тому через плечо. На листочке красовался логотип, который Дима, судя по всему, придумал для музыкального клуба Августа... Рисунок был уже не простым наброском, а уверенно прорисованным, словно итоговым вариантом одной из его идей. Состоял он только из одного слова: «Avi’s». Апостроф меж букв красовался стильной музыкальной восьмушкой. — Название как бы и твоё имя содержит, ну, его краткую форму, а ещё я вычитал, что «Avi» с французского можно перевести как «выражение себя», представляешь?… …Но Август никак от бумажки глаз не мог оторвать. Да, логотип был довольно простеньким, но при этом явно выглядел стильно и эстетично. Заметив одно мелкое дизайнерское решение, он тихо усмехнулся: — Это что, апостроф в виде ноты? — Ага! Нравится? Брюнет не мог найти подходящих слов, чтобы описать свои чувства в моменте. Но оно точно было тёплым, тёплым настолько, что аж сердце заныло. Пальцы осторожно коснулись бумаги, двигаясь по логотипу: — Знаешь, я думал назвать его по-другому немного, но теперь... Теперь ты заставил меня задуматься... — Нет-нет, назови как хочешь! — Дима отложил скетчбук обратно на тумбочку и придвинулся ближе к Августу, положив подбородок ему на плечо. — Я могу попробовать что-нибудь другое, конечно… — Нет! Мне нравится эта, ну... В общем, идея хорошая, правда. Может и пригодится, — брюнет тихо усмехнулся, нежно взяв Диму за подбородок, и коротко поцеловал его в губы. — Картины чудесные, — из уст снова полилась похвала, когда он резко решил сменить тему. — Весь город умещается в одной экспозиции! Да ты им всем покажешь! Дима скромно улыбнулся в ответ, а затем, ёрзнув ближе к изголовью кровати, так, что был теперь у музыканта за спиной, и молча расправил покрывало. Повисла недолгая тишина, пока Дубин словно колебался, но в итоге всё равно спросил: — А что это был за парень? Ну, который предложил играть? У вас с ним какая-то странная история... Август, всё ещё сидящий на краю кровати, ощутимо напрягся, а то тёплое чувство снова сменилось каким-то странным, неприятным… Но он лишь рвано вздохнул и, всё же откинувшись на кровать, как-то нехотя пробурчал: — С ним… всегда всё странно. — Правда? Мне он показался милым, когда предложил работу... — абсолютно спокойно рассуждал блондин, ложась на подушку рядом с Августом. — Позвонишь ему? Музыкант тяжело вздохнул, словно что-то вспоминая, что-то… далёкое, из прошлой жизни будто. Всё так давно поменялось. И теперь стало отчётливо видно, у кого из двух старых знакомых карьерный рост не оборвался игрой в дешёвых ресторанах Питера… — Не-а. Нет, — брюнет наконец ответил, устало прикрыв глаза. — Ладно, — как-то даже понимающе шепнул Дима, ласково прижавшись щекой к чужому плечу. Август недолго был в таком напряжённом состоянии, которое слышалось даже через его односложные ответы, потому что в то же время он никак не мог устоять перед спокойной, приятной атмосферой, которая, казалось, создавалась сейчас только благодаря Диме… Благодаря тому, что он был рядом. Тихо выдохнув, Август нежно приобнял художника за плечи и, поддавшись моменту, аккуратно притянул мужчину к себе, укрепляя объятия. — Так, значит, что мы имеем... — уже бодрее начал он, придвинув Диму ещё ближе и нежно целуя его в лоб. То раздражение, которое начинало бурлить всего несколько секунд назад, стремительно рассеивалось. — ...У меня точно будет музыкальный клуб, а твою выставку точно ждёт триумф, — Август, теперь с лёгкой ухмылкой на губах, чмокнул блондина в висок. Дима улыбнулся в ответ, смотря на того... уверенно и влюблённо. Уверенный в его словах и влюблённый в этого прекрасного человека. Август же был прав. Ему так хотелось в это верить... *** А вот следующее утро началось с раннего звонка Диме на телефон и беседы с его матерью. Август в это время одевался в их спальне и немного слышал происходящий разговор: — ...Нет, это моя выставка... Нет, в том смысле, что и тема моя, и я организатор, и участник в одном... Нет, мам, нет, мне не заплатят. Я сам плачу за место. Музыкант, пока застёгивал рубашку, на мгновение остановился, прислушиваясь через слегка приоткрытую дверь. Говорил тот о выставке, жизни, финансах... ...А потом была небольшая пауза, после которой по голосу можно было понять, что Дима теперь скромно улыбается. — ...Да, он клёвый. Собирается открыть свой музыкальный клуб, классический такой... Да, он будет необыкновенный... Н-нет, мам, ещё не открыл, просто нужно немного... Я думаю, он копит... Нет, постоянной работы нет, но он что-нибудь придумает! Просто всё сложно... Но когда он откроет клуб, тебе там понравится, обещаю. Август, завязывая повседневный галстук, снова замер. Выражение лица ещё больше смягчилось от услышанного. Но радость длилась недолго. Ему на смену начало разрастаться гадкое чувство вины. Одни только эти оправдания заставили почувствовать себя... виноватым? Немощным? Да чуть ли не бесполезным. Неужели действительно невозможно найти постоянную прибыльную работу? Возможно, ещё как возможно. Ведь теперь у него появилось целых два варианта: попытаться продолжать пробиваться через подработку в местных ресторанах и кафешках или... ...Трэнк. Куда-то в лёгкое снова кольнуло прежнее отвращение. Конечно, Август ненавидел факт того, как быстро вспомнилось свежее предложение знакомого о месте клавишника. Но ещё больше он ненавидел себя. За то, что этим предложением воспользуется.