Крепкие узы

В саду было тихо и спокойно. В воздухе витал аромат множества цветов, где-то вдалеке раздавались звуки насекомых. Вайсерсу нравилось здесь. Тут всегда стояла умиротворяющая атмосфера, и он любил приходить сюда, чтобы отдохнуть и подумать. Однако это не единственная причина. Проходя меж множества клумб с разнообразными цветами, Вайсерс выискивал среди разноцветных бутонов свой любимый. Ликорис в их саду рос лишь один, потому что другие попросту не прижились, и потому он особенно ему нравился. Он был красивый: аккуратный стебелёк, нежные лепестки, приятный запах. Вайсерс мог разглядывать его часами, любоваться красотой и наслаждаться ароматом. И именно за ним он и приходил сюда каждый раз. Искомый цветок нашёлся не сразу. Будучи маленьким и неприметным по сравнению с другими своими собратьями, он постоянно терялся среди многообразия растений. Однако Вайсерсу всё же удалось отыскать его взглядом, и когда он увидел его, то тут же направился к нужной клумбе. На губах возникла лёгкая улыбка, выражение лица, до этого бывшее напряжённым, смягчилось. — Ну привет, — по привычке поздоровался Вайсерс, когда присел перед клумбой на корточки. Это приветстввие уже стало чем-то обыденным для него, хоть где-то в глубине души он и понимал, что разговаривать с цветком — странно. Ликорис чуть наклонил бутон вперёд, будто таким образом тоже здоровался. Улыбка Вайсерса стала только шире. Он обожал вот так вот общаться с растением. Это расслабляло, помогало отвлечься от дурных мыслей. А последнее ему сейчас бы точно не помешало. — Знаешь, у меня был просто отвратительный день сегодня, — заговорил Вайсерс после недолгой паузы. — Джастим опять не слушает, что я ему говорю. Это раздражает, — он поморщился, вспоминая их с Джастимом недавнюю ссору. Она опять произошла по какому-то пустяку, но его это всё равно задело. Ликорис внимательно слушал его. Вайсерсу это тоже очень нравилось в нём. Он никогда не перебивал, не спорил, он просто слушал и поддерживал. От Джастима такого в последнее время такого не дождёшься. Их отношения вообще заметно испортились, и это не могло не расстраивать. Вайсерс тяжело вздохнул, выдержал небольшую паузу и продолжил: — Знаешь, мне так хочется, чтобы он хотя бы иногда слушал меня. Не делал вид, что слушает, а правда слушал и слышал, — тут он ненадолго замолк, однако потом всё же продолжил: — Хотя, наверное, я тоже хорош. Я столько всего ему наговорил… Должно быть, он очень обижен на меня теперь. Ликорис наклонился бутоном к его руке и мягко дотронулся до неё лепестками. Вайсерс задумчиво провёл по ним пальцами и отвёл взгляд. В памяти начали проноситься недавние события: их с Джастимом ссора, крики, взаимные оскорбления, пощёчина… Точно, пощёчина. Тогда он, Вайсерс, в порыве гнева дал ему пощёчину. И тут же в памяти всплыло лицо Джастима в тот момент: широко распахнутые глаза, выражение боли и одновременно удивления, рука, держащаяся за пострадавшую щёку. Сердце болезненно сжалось в груди, и Вайсерс нахмурился. — Нет, наверное, я всё же перегнул палку, — пробормотал он себе под нос. После он вдруг выпрямился и, поправив плащ, обратился уже к цветку: — Знаешь, я пойду и извинюсь перед ним. Спасибо, что выслушал. После этих слов он направился в замок с чётким намерением помириться с Джастимом.