Que Sera

Феникс трусливо бродил по своей квартире. Гудки в трубке были зловещими, звучными. Это был вечер перед их походом в галерею искусств; восемь вечера, согласно часам, мимо которых он прошёл. Он знал, что то, что он хотел обсудить было нечестно по отношению к Эджворту. Феникс уже чувствовал, как хмурый взгляд Эджворта разрушает его на атомы, даже если это не его вина— — Райт? — спросил Эджворт после того, как снял трубку. — Где пожар? — Очень смешно. — ответил Феникс. Его слова не должны были быть такими резкими, как они прозвучали. — Можешь присесть прямо сейчас? Я не драматизирую, это просто, требует некоторого объяснения. Было бы лучше, если бы и он сам сел. Диван был его первым выбором. Феникс лёг на живот, направив глаза на окно. Там не было ничего кроме золота на чернильно-чёрном фоне. Каждый квадрат света представлял собой человека, который жил за ним: соседей по комнате, холостяков, семьи, родителей-одиночек… — Сижу. Не было никого, кого можно было бы винить за его историю. Судебное заседание случилось. Судьба случилась. Возможно, высшие силы хотели наказать его за то, что он посмел выразить желание взять перерыв от закона, отпуск. Всё это проявилось в единственном, неизбежном факте. — Я взял под опеку дочь. На телефонной линии было тихо, пока Эджворт обдумывал свой ответ. — Продолжай. — Вот здесь и начинается сама суть. Мой клиент воспользовался перерывом, на котором вызвал меня, чтобы сбежать из-под стражи. Он всё ещё в бегах. Но, при этом он, как бы, оставил своего ребёнка. На самом деле, это было похоже на ситуацию, где она решила, что я удочерю её, а не наоборот. У неё не осталось семьи, которая могла бы позаботиться о ней, Эджворт. И, я имею ввиду, я внёс изменения в нужные органы и всё прочее— — Ты слишком занят, чтобы идти завтра? — подытожил Эджворт. Феникс сначала этого не заметил. Он думал, что у Трюси детское понимание личного пространства, что она слишком энергична, чтобы оставаться на одном месте слишком долго. Но она следовала за ним повсюду, даже за почтой. Она ходила за ним по пятам, когда он пытался приготовить обед, она проверяла его, если они не были в одной комнате. За неимением лучшего описания, она просто цеплялась. — Нет, проблема в том, что у неё боязнь разлуки. Оставить Трюси было бы жестоко. Займёт много времени, прежде чем она будет готова проводить время одна. Никто не знал, когда найдут Грамари, и найдут ли его вообще. Даже если его признают невиновным в убийстве, по иску о побеге он попадёт в тюрьму. Трюси будет с ним ещё долгое время. — Я-я просто не могу оставить её с няней, понимаешь? — уточнил Феникс. — Вот почему я подумал, будет ли нормально, если я возьму её с собой? — У меня нет проблем с этим. — Эджворт, это была жалкая ложь. — Феникс уложил свой подбородок на подушку. Диван был гнездом из одеял, потому что Трюси заняла единственную спальню. Он всё ещё разбирался, есть ли в комплексе, где он живет, свободные квартиры побольше. — Просто разозлись на меня. Феникс ожидал от Эджворта череды оскорблений, начиная с его неспособности жить без неприятностей, и его обливающееся кровью сердце затягивало его ещё глубже. Он был полностью готов к тому, что этот мужчина его словесно освежует, и теперь он не мог собраться с силами, чтобы закричать. — Райт, у меня п-правда нет проблем с этим. Благополучие твоей дочери зависит в первую очередь от тебя. Были ли проблемы с юридическими вопросами? — На самом деле нет, — ответил Феникс, потирая заднюю часть шеи. — Это, несколько, меня беспокоит, что здесь так легко удочерить ребёнка. — Да, я вполне осведомлён об этом. — сказал Эджворт. Каждый раздосадованный звук был похож на осколок льда, и Феникса озарило почему.             Ох. О-о. Я тут болтаю об удочерении, а Эджворт думает о— Чёрт. Блять! Как много бестактных вещей я наговорил? Дверь скрипнула, и Феникс услышал тихие шлёпающие шаги чьих-то ног. Неожиданность быть застигнутым врасплох пропала тогда, когда Феникс осознал, что у неё боязнь разлуки. Это была просто ещё одна её «проверка». И всё же, он притворился по-настоящему шокированным, когда Трюси прыгнула на диван. — Бу! — Ах! — Феникс разыграл, как хватается за сердце, пока садится. — Ты поймала меня! Трюси уселась удобнее рядом с ним, маленькая гирька в синей футбольной пижаме. — С кем ты разговариваешь? — спросила Трюси. — О. — Феникс чувствовал дьявольскую ухмылку, угрожающую расползтись по его лицу. — Просто твой новый дядя. — Новый дядя? Эджворт подавил свой инстинктивный протест. Вместо этого, он издал полное страданий «Нгх!», и Феникс позволил себе улыбнуться, потому что, по крайней мере, он знал, что это выведет мужчину из состояния паники. — Мы собираемся завтра встретится с ним. — добавил он. — Он тебе понравится. — Он тоже волшебник? — Иногда он творит чудеса. — сказал Феникс с некоторой задумчивостью. Ему нужно будет сделать для Эджворта что-то приятное в ближайшем будущем. Было настоящим облегчением, что этот человек был таким понимающим. Внеся это в свой мысленный список дел, Феникс продолжил. — А теперь, разве ты не должна быть в кровати? — Мне нравится, — Трюси остановилась, зевая. — Мне нравится здесь. — Хорошо. — Феникс знал, что лучше не противостоять этому. Трюси уже еле держалась на ногах, засыпая, он может отнести её в постель позже. — В любом случае, спасибо, Эджворт. Я ценю твое понимание. — Всё в порядке, Райт, я действительно понимаю. — Ты уверен, что я не причина твоей головной боли? — У меня она была, пока ты не позвонил. — сказал Эджворт, возможно, в попытке утешить его. — По крайней мере, теперь я знаю, почему тогда все в участке бегали и кричали о чёртовом убийстве. — Всё настолько плохо, ха? Можно подумать, они никогда не имели дела с беглецами. — Читаешь мои мысли. — фыркнул Эджворт. — В любом случае, увидимся завтра, Райт. — До завтра. — ответил он, завершая звонок.    ____________________________________________________________________________________________________________________________ Эджворт прибыл на вокзал на двадцать минут раньше. Феникс знал это, потому что он и Трюси поступили точно также. Первое правило, которое выучил Феникс будучи родителем — сборы занимают больше времени. Завтрак был необязательным, маленькие носки и ботинки в цвет нужно подобрать там, где их сбросили. Джемперы были застёгнуты, он нашёл табуретку для Трюси, чтобы она могла дотянуться до раковины, игрушки были отделены от его рабочих бумаг. Стратегия, о которой прочитал Феникс, предполагала убедиться в том, что у Трюси есть снэки на перекус и есть чем заняться, если ей станет скучно по дороге. Итак, она надела рюкзак в форме кота со всеми необходимыми вещами, о которых только мог подумать Феникс. Они купили билеты на двоих, и Феникс предложил игру по поиску Эджворта на платформе. Он сидел на скамейке, лицо было скрыто за газетой. Заголовок гласил: Самая Крутая Защита Оказалась Не Такой Горячей После Лишения Лицензии. Эджворт встряхнул страницами, переворачивая газету. — Человек, которого мы ищем, носит костюм. Трюси беспомощно оглядела платформу. Здесь было множество людей в костюмах, всех подготовленных к работе. Феникс немного стиснул её руку. — Ещё подсказку. — попросила она. — Он сейчас сидит. — Мой дядя — говорящая собака? — спросила шокировано Трюси. — Что? Где ты видишь— Феникс остановился, когда заметил померанского шпица с галстуком-бабочкой, сидящего на скамейке. — Нет, не дурачься. — Ты, тот, кто дурачится. — запротестовала она. — У него серые волосы. — Он старый? — Нет, мы одного возраста. Это просто его цвет волос. — Как у тех людей, у которых зелёные волосы? И розовые? — Вроде того. — согласился Феникс. — Это две подсказки сразу. У него серые волосы, но он не стар. С этим, Трюси просканировала все лица взрослых в толпе, и вскоре нашла того, о ком говорил Феникс. Она была той, кто всю дорогу до Эджворта вела его за руку. Он опустил газету, когда услышал их разговор. — Райт, вижу, ты вовремя. — Могу сказать тоже самое и о тебе. — нанёс ответный удар Феникс. — Ты единственный, кто может просто взять и поехать куда угодно. Эджворт было открыл рот, чтобы поспорить, но, взглянув на Трюси, подумал, что лучше промолчать. — Ты брат моего отца? — спросила Трюси. Когда Эджворт неловко протянул ей руку для рукопожатия, Трюси приняла её. — Н-нет, это не так, Трюс. Эджворт и я, мы просто эм, — Феникс взглянул на Эджворта, чтобы определить, что ей стоит рассказать. Мужчина уставился в ответ, с выражением лица, которое вообще не помогало Фениксу, а только винило его за то, что он сам поймал себя в такую запутанную ситуацию. — Мы — надёжные партнёры. — Это выше или ниже, чем лучшие друзья? — Я не знаю. Нам придётся выяснить это, когда мы соберёмся домой. — сказал Феникс, ставя точку в дискуссии. — Почему на ней костюм фокусника? — поинтересовался Эджворт. — Спроси её сам. — Эм, да. — Эджворт прочистил горло. — Почему ты носишь костюм фокусника, Трюси? С бесстрашием, которое можно было принять только за его собственное, Трюси осмелилась ответить: — Почему вы носите шейный платок? Это положило начало всему. Феникс специально сказал Трюси, что шейный платок был той темой, о которой ей не стоило спрашивать смущающие вопросы, когда они встретятся с Эджвортом. Но дети, как начал понимать Феникс, практически не фильтруют то, что говорят.   Мы же в 2019, не так ли? Кто-нибудь уже нашёл способ сделать ctrl-z в реальной жизни? Эджворт провёл всю поездку на поезде за просмотром фокусов от Трюси. У него вытаскивали монетки как из-за ушей, так и из обуви. Он выбирал карты, видел, как ручка, которую он одолжил Трюси, превратилась в павлинье перо и исчезла. Все изменилось, когда Эджворт упомянул, что знает ответы на большинство иллюзий. Трюси продемонстрировала все трюки из своего репертуара. Феникс думал, что увидел их все, но это было до того, как Мистер Шляпа был представлен среди этого разнообразия. В конце концов, тем, что поразило Эджворта, стал рюкзак Трюси. Он не смог разобраться, где в нём находилось дополнительное пространство, и как получилось вместить туда так много игрушек. Когда он засунул туда руку, размер оказался нормальным. Но Трюси смогла влезть внутрь почти по самую грудь. Все дебаты закончились тем, что Эджворт пробормотал себе под нос о том, что недостаточно спал ночью, и о том, что распределение веса имеет важную роль. В связи с временным открытием выставки и началом туристического сезона, галерея была переполнена. Они осмотрели стандартные коллекции, все предметы из которых Феникс видел бесчисленное количество раз за свою растраченную юность. Его настоящий интерес был сосредоточен вокруг новинок; он взял с собой в поездку скетчпад, который положил в рюкзак Трюси. Не повредит снова растянуть свои мышцы для рисования. Кружить вокруг витрин с Эджвортом было приятно. Феникс беспокоился о Трюси, если ей станет скучно или беспокойно. Не позволять себе надолго задерживаться на одном месте помогало, так же, как и то, что он спрашивал её о том, что она думает. Трюси довольствовалась тем, что держала его за руку, пока болтала о том, какой из цветов она считает самым красивым (розовый или светло-голубой), или почему ей больше всех нравятся «неряшливые» картины.    Эджворт, по большей части, был задумчивым, и с ним было легко иметь дело. Он мог оказаться обычным посетителем, плывущим с естественным потоком людей. Когда они достигли новых экспонатов, Феникс попытался ещё немного вовлечь его. — Здесь ты можешь увидеть, что в то время они отходили от полихромии, с их стороны было разумно организовать композиции подобным образом. — Это логичный метод выкладки предметов. Мне всегда было любопытно, какие из залов организовали с помощью определённой темы.   — Здесь также присутствует глубокое чувство пространства. Я вижу, что конфликтующие берега рек создают ощущение трёх измерений, в не двух. Как думаешь, я упускаю что-то с этой точки зрения? — Хм. — пробормотал он, больше заинтересованный миром мыслей. — Дзен идея об углублении в космос действительно идеализирована в этой картине, ты так не думаешь? Ответы Эджворта пошли вниз по спирали, становясь краткими и слегка вымученными. Его последний превзошёл все ожидания. — Мне нравится собака. — Я думал, что ты говорил, что у тебя есть некоторые знания о традиционном искусстве. — сказал Феникс, нахмурившись. — Я получил образование в Европе, Райт. Учебная программа не выходила за пределы территориальных границ. — покраснев, ответил Эджворт. Брови Феникса вопросительно поднялись. Он не задумывался об этом. И вот он, пытался втянуть Эджворта в дискуссию о картинах четырнадцатого века в стиле, с которым тот не был знаком. Бывший студент факультета искусств в Фениксе вылез на поверхность, готовый кричать об интересных исторических фактах и культурной независимости. — Ладно, мы начнём с обзора того временного периода. — Феникс вернулся в начало зала. Здесь был небольшой дисплей о семье, которая пожертвовала свою частную коллекцию. — Здесь всё из периода Муромати, который начался в 1333 году, и продолжался в течение плюс-минус двух столетий. Это практиковалось жителями дзен-монастырей, но позже было принято и теми, кто жил вне их. Пока он пересказывал им краткое изложение, Трюси начала отвлекаться. Её внимание было сосредоточено на детском столике в центре зала. Они стояли по всей галерее, однако Феникс знал, что она не будет сидеть там и счастливо раскрашивать без него рядом. — Хочешь сделать перерыв? — спросил Феникс, прерываясь в середине рассказа. Трюси кивнула. Они покинули поток посетителей, чтобы добраться к столу, Эджворт плёлся позади. Там были вёдра, полные карандашей, а вокруг пахло воском. На доступной бумаге было место для имени, и обучающая инструкция наверху. Единственными цветами восковых карандашей были чёрный, белый и два оттенка серого. Феникс прочитал для неё информацию. — Суйбокуга — один из стилей живописи тушью, который повлиял на всё представленное в этом зале. Он монохромный и подразумевает использование различных оттенков черного и белого. — Но мне нравится всё цветное. — надулась она. Тем не менее, Трюси села за стол. — Думай об этом как об испытании. Что касалось испытаний, Фениксу было не до того, чтобы сидеть, скрючившись, на одном из этих крохотных стульчиков. Он представил себе, как тот ломается под тяжестью его веса. Лавочка освободилась, так что Феникс сел туда. Он сидел спиной к Трюси, но он был в пределах её поля зрения. Возможность дать отдых своим ногам была приятной, так же, как и его освободившаяся рука. Феникс использовал это время, чтобы сделать несколько простых зарисовок работы перед ним. Ручка не могла уловить тщательных движений кисти, но он смог воспроизвести некоторое сходство между трепещущей горой и хребтами. Когда его взгляд метнулся к этикетке, Феникс заметил её название. Одно слово выделялось, растекаясь чернилами по бумаге. Возлюбленные. Рядом с ним на скамейке осторожно опустился груз. Эджворт, или так он полагал. Но Феникс не мог отвести глаз от суровых деревьев, переплетающихся друг с другом. Тесно, прижимающихся друг к другу, противостоящих холоду горного хребта. Феникс чувствовал, как его горло сжалось. Как много ужасных рисунков он сделал как запутавшийся, ничего не замечающий студент-художник, пока делал заметки на дисплеях? Как много раз, в течение тех месяцев, он сидел в этой галерее вместе с ней? Феникс отвёл фокус в сторону, чтобы что-нибудь сказать Эджворту, чтобы заставить воспоминания исчезнуть. Рядом с ним никого не было. Он повернул голову, чтобы проверить Трюси. Феникс ожидал, что Эджворт бродил где-то в другом месте, но не того, что он будет сидеть на комично маленьком стульчике, с торчащими над столом коленями. Он и Трюси о чём-то разговаривали, хотя Феникс, хоть убей, даже не мог представить о чём. Феникс набрался достаточно приличия, чтобы подойти и проверить их. — Как проходит раскрашивание? — Почти закончила. — сказала Трюси, высунув язык между зубами. — Ты заберёшь её домой или повесишь здесь на стену, вместе с другими рисунками? — спросил Феникс, заглядывая ей через плечо. — Ни то, ни другое. Трюси и Эджворт обменялись рисунками. Она повторила линии одной из своих любимых абстрактных работ, а Эджворт зарисовал шахматные фигуры и поставил нелепую подпись в нижнем углу. После момента раздумий, Трюси дотянулась и тоже нацарапала свои инициалы. Они завершили день, когда энергия Трюси иссякла. Фениксу пришлось нести её на спине всё то время, что они добирались до станции метро. Когда она задремала, Феникс спросил мужчину: — Каким будет твой сегодняшний вердикт? Хорошо, расслабляюще? — Больше, чем я ожидал. — сказал он, выглянув в окно. — Что-нибудь ещё? — проворчал Феникс. — Я ценю предоставленную возможность познакомиться с твоей дочерью. — Тогда, ты чувствуешь себя лучше? Не таким обеспокоенным? — Д-да. Трюси уснула, пока они разговаривали. Когда они прибыли на станцию, он взял девочку на руки и нёс всю оставшуюся дорогу домой. По прибытии, Феникс убедился в том, что все мягкие игрушки Трюси спали рядом с ней, и что свет в ванной комнате был включен. Его дочери было уютно настолько, насколько возможно, хотя Феникс был уверен, что когда он проснётся, то найдёт её рядом с собой на диване. Моя дочь — подумал он, будто бы только что осознав это. Это произошло быстро, но это не сделало ситуацию менее реальной. Жизнь была такова, вот так вот терять кого-то важного. Феникс снова слышал Эджворта, на грани не гнева, а паники. Я сделаю всё возможное, чтобы быть хорошим родителем. — поклялся он. — Вы оба увидите.