Случайный кадр

      Подняв голову, я посмотрела влажными от слёз глазами в окно. Гнусный и непрекращающийся дождь всё никак не мог успокоиться. Я встала с кровати и подошла к подоконнику, поставив на него ладони. Я глупо тешила себя надеждой о том, что смогу увидеть в нём Джина, который сбежал от меня, даже ничего не сказав на прощание, а просто заставив томиться в куче вопросов. Я всхлипнула, и зажала рот рукой, но тут же напряглась и развернулась, когда услышала, как открылась дверь в номере. Я прикрыла наготу ладонями и аккуратно выглянула в проём. В коридоре стоял Ван, который спешно снимал кожаную куртку, а затем неряшливо бросил её на шкаф. Парень развернулся, и я вышла в центр, встретив его.       — Презервативы были в машине, — показывая в руке целую коробку, тяжело дышал Джин.       — Я думала, что ты ушёл. Почему не сказал, что хочешь отойти на некоторое время? — сглотнула горький ком в горле я.       — Я думал, что успею, пока ты будешь в ванной. Но пришлось задержаться. Ты же знаешь, лифт не работал, как никак, — объяснил парень.       — Ты прошёл ради них девять этажей, туда и обратно? — тихо спросила я, подняв брови и посмотрев на упаковку.       — Сам не могу поверить в то, что сделал такое. Если бы здесь был кто-то другой, я бы не пошёл на такой сумасшедший поступок, — держась за грудную клетку и делая быстрые вдохи с выдохами, признался собеседник: — посторожи, — сняв с себя фотоаппарат, который он забрал в спешке, Джин передал его мне.       Фотограф быстро прошёл в центральную комнату, выложил на прежнее место телефон и ключи, а затем снял чёрную футболку со стразами, которые успели меня ослепить в тот момент. Но лишиться зрения можно было точно не от них, а от открывшегося вида. Активно двигая уже нагой грудной клеткой, Ван зачесал влажные от пота волосы назад, полностью убрав чёлку. Я рассмотрела лицо идеально красивой формы, прекрасный лоб и острый подбородок, в отличие от других мягких черт, придающих миловидность его хозяину. Сощуренные карие глаза посмотрели на меня, а в них заиграла страсть. Но вместо того, чтобы продолжить начатое, Джин поднял указательный палец вверх и сказал, что ему нужно быстро сбегать в ванную, чтобы умыться.       Я плюхнулась на кровать, медленно моргая. Начиная проводить пальцами по кнопкам выключенной камеры, я задумалась. Став свидетелем увиденного, я была готова собственноручно покусать себя за все плохие мысли, которые успели залезть в мою голову. Почему я настолько расстроилась, что могла поверить в то, что Ван меня бросил? Неужели я была так неуверенна в себе? Или, может, я надеялась на нечто большее, чем случайный секс на одну ночь? Что, если я бы хотела дальше общаться с Джином, потому что он мне правда понравился? Сможем ли мы, после всего, что сегодня произойдет, вновь встретиться и сблизиться уже на другом уровне?       — Продолжим? — стоя передо мной, спросил Ван.       Я подняла голову и инстинктивно свела ноги вместе, увидев то, что он был так близко. И когда парень успел здесь очутиться? Он так тихо передвигался, словно тень, что я не услышала его шагов? Я продолжила молчаливо смотреть на Вана, а в голове закрутился новый поток мыслей. Я могла бы спросить о том, что Джин о нас думал, напрямую. Вдруг он такого же мнения? Что, если я ему тоже понравилась, как девушка, а не одноразовое увлечение? А если он захочет продолжить общение после этого вечера?       И я уже открыла рот, окрылённая этим глупым желанием, как тут же закрыла его и прикусила внутреннюю сторону щеки. Бессмысленно надеяться на это, когда мы изначально сюда пришли для случайной встречи. Я всё ещё не знала причины, по которой парень был завсегдатаем отелей и прекрасно ориентировался здесь. Что, если Вану не нужны отношения? Он просто развлекается и не захочет большего со мной?       — Я опоздал? Ты передумала? — начиная заваливать меня вопросами, фотограф изменил выражение лица и присел у моих ног.       — Нет, — я прикрыла глаза и выдохнула.       — Хорошо, — взяв мою руку и переложив её с камеры себе на лицо, Джин выдохнул и стал целовать внутреннюю часть.       И как было не поддаться, даже если это была просто очередная уловка?       — У меня появилась идея для фото, но для этого нужно добиться определенного эффекта. Или, точнее сказать, выражения твоего лица, — Ван приподнялся, забрал камеру и отложил её вбок, положив на обе мои щёки свои руки.       Я мгновенно покраснела, став ярче алого рубина. Джин улыбнулся и начал покрывать лоб, скулы и подбородок мелкими, но нежными поцелуями. Словно их была тысяча, я невольно улыбалась, а на душе становилось очень тепло. Атмосфера отличалась от той, которую я задавала. Будто действия и желания Вана были противоположностью моим. Он не торопился, делал всё аккуратно и очень чувственно.       Меня осторожно повалили на кровать и оседлали. Признаться честно, отдавать ведущую роль парню, не было неприятностью или ошибкой. Я могла на некоторое время забыться и потешить себя ложью о том, что меня любят. Потому что было очень сложно не поверить.       Рука Джина убрала прядь почти высохших волос, открывая вид на мои шею и грудь. Прильнув к тонкой коже, Ван медленно спускался, продолжая покрывать участки поцелуями. Пухлые губы ласково касались горла и ключиц, подбираясь к груди. Я заёрзала на месте, слегка согнув одну ногу в колене, но Джин настойчиво продолжал прокладывать себе путь, поэтому опустил её. Крупная мужская ладонь очерчивала изгиб талии, не спеша прикасаться к чувствительному месту. Ван приподнялся и посмотрел на меня, ожидающую большего и всем своим видом молящую о продолжении. Ухмыльнувшись, парень плавно потёрся тыльной стороной двух пальцев о сосок, который мгновенно отозвался на действие и стал твёрдым. Всё это уже напоминало сцену, которая была совсем недавно. Я застонала, начала выгибаться, чтобы самой удалось задеть руку Джина, но он не спешил.       Дав мне ещё немного времени, на то, чтобы томиться в ожидании, Ван подобрел и слегка расставил пальцы, ловя ими сосок. Было невыносимо приятно, но и очень стыдно, потому что Джин не отрывал от меня взгляда. Его тёмные жемчужины внимательно следили за каждым взмахом ресниц, за очередным стоном и даже морщинкой, появляющейся на лице на секунду от испытываемого наслаждения. Ван склонился, и теперь я была той, кто следил и тщательно наблюдал. Моя грудная клетка тяжело поднималась и опускалась, а горячее дыхание партнёра обожгло кожу. Я ощутила мокрый и горячий язык, который нарисовал овал вокруг соска, но не выдержала и заговорила.       — Пожалуйста…       — Т-ш-ш, — обжигая шёпотом кожу, Джин заставил меня взвыть.       Я крепко стиснула руками постельное бельё, на котором лежала, и даже услышала его треск от натянутой ткани, и всё это произошло по одной причине. Человек, прижавший меня своим телом, открыл рот и нежно завладел набухшим соском. Можно было уже сейчас рассыпаться на миллионы частиц, но я мотала головой и сопротивлялась, стараясь продержаться как можно дальше. Мокрый язык Вана очерчивал чувствительный объект, вырисовывая на нём узоры. Я давилась стонами, путалась пальцами рук в длинных русых волосах, но была очень счастлива.       Джин оторвался, взял камеру и посмотрел на меня уже через неё. Я думала, что выражение моего лица было очень красное, но точно довольное. Фотограф сделал несколько снимков, а затем стал удерживать фотоаппарат одной рукой. Я выгнулась и зажмурилась, когда Ван обхватил грудь ладонью, начиная её массировать. Его большой палец двигался вверх-вниз, играя с влажным от слюны соском. От приятного трения между ног становилось очень горячо и мокро. Пожар разливался по всему телу, как и желанное ощущение. Покрылась мурашками вся кожа, потому что в комнате было холодно, ещё благодаря и плохой погоде за окном, а рядом с Джином было жарко. Я поймала себя на мысли, что повторно стала влажной, но на этот раз ещё такой податливой.       Парень отложил фотоаппарат и снова опустился. Он примкнул губами к моему животу, и я засмеялась, ловя себя на контрасте эмоций. То я была возбуждена, то сейчас поддавалась приступу смеха. Щекотливое мужское дыхание прошлось возле пупка и боков, а я прижала ногами его хозяина. Тогда Джин опустил обе руки на мои бёдра и поднял взгляд на меня. Я затихла и громко сглотнула, когда парень ласково погладил бархатистую кожу и незаметно легко раздвинул колени в разные стороны. Хитрый прищур Вана выдал все его мысли. И, увидев его перед тем, как фотограф изменил положение головы, я уже знала, что меня ждёт.       Джин ухватился за края нижнего белья, начиная плавно стягивать его. Он по очереди преодолел бёдра, колени, голени, а затем и стопы, попутно придерживая ноги. Когда я оказалась абсолютно раздетой, Ван закинул к себе на плечи мои бёдра и опустился. Сначала я ощутила на их внутренней стороне прикосновения губ. Дёргаясь, я всё время извивалась, будто бы передумала и хотела куда-то уползти, но Джин удерживал моё тело на месте. А когда же его длинные пальцы провели по чувствительному месту, которое тоже очень скоро набухло, я громко застонала, прикусив губу. Ван провёл подушечками пальцем не только по нему, но и по влажным складкам, плавно утопая в них. Я задвигала тазом, начиная активнее ёрзать. Было нереальным ощущением прочувствовать то, как длинные пальцы парня оказались внутри. Поначалу медленные и лёгкие движения сменились на более быстрые и глубокие. Вставив два пальца, Джин пошёл ва-банк. Его влажный и очень горячий язык облизнул бугорок, начиная его посасывать. Я захныкала, сжала голову парня бёдрами и рукой оттянула волосы. Но его было не остановить.       Я переживала о том, что в отеле была хорошая слышимость, и кто-то мог узнать о том, чем мы занимались внутри этих стен, потому что мои стоны, ставшие криками, можно было услышать во всём районе. А Вану это определённо нравилось. Будто бы он мстил мне и очень сильно старался. Я чуть было не вырвала клок его русых волос, когда он зашёл слишком далеко. Рисуя узоры языком и быстро двигаясь пальцами внутри меня до того, что я слышала постыдные, пошлые и влажные звуки, Джин добился желаемого.       — Стой! Стой… м-м, — я заныла, почувствовав очень резкие толчки и обмякла.       Моё напряжённое тело устало растеклось на поверхности кровати, а ноги импульсивно подрагивали. Внизу всё приятно пульсировало, а довольный парень приподнялся, спустив мои бёдра и ласково погладив их. Пока я пыталась отдышаться, в мужских руках оказалась камера. Джин позвал меня, и я посмотрела в объектив. Несколько щелчков смешались со вспышкой в моей голове. Ван подобрался ближе и поправил мои волосы. Он аккуратно провёл по щеке, губам и груди, делая ещё несколько кадров.       — Это прекрасно. Ты прекрасна, — заполучая один снимок за другим, пока я едва что-либо могла соображать в таком состоянии, Джин улыбался.       После он отложил фотоаппарат и взял в руки знакомую коробочку. Шелест маленького блестящего квадратика коснулся моих ушей, и я привстала, опираясь на локти и сгибая ноги в коленях. Моё удивлённое лицо было усладой для глаз Вана. Он рассмеялся и стал стягивать с себя джинсы.       — Дай мне хотя бы ещё минуту отдышаться, — попросила я.       — У тебя она будет, пока я разденусь, — подмигнул Джин: — или ты уже выдохлась и хочешь закончить на этом? — уточнил он.       Я быстро замотала головой и откинулась на постель. Часто дыша, я старалась делать глубокие вдохи и привести дыхание в норму. Перед глазами ещё несколько секунд был светлый и однотонный потолок, но спустя один миг, когда я успела моргнуть, неожиданно возник Ван. Он одарил меня знакомой улыбкой и склонился, прижимаясь разгорячённым телом к моему. Я шумно выдохнула, пощекотав дыханием парня, и обвила его спину двумя руками, пожелав притянуть к себе. Джин вновь шикнул на меня, прося не торопить его, а после осторожно соприкоснулся своими губами с моими. Я улыбнулась в ответ, прямо в поцелуй, но только сильнее обвила мускулистое тело, теперь ещё и ногами.       Одна крупная ладонь парня опустилась на ягодицу, слегка поглаживая её, а затем продвинулась ниже и приподняла бедро. Ван немного отодвинулся, чтобы получше сконцентрироваться в темноте. Он положил руку на свой орган и приставил его головку к влажным складкам, плавно проскальзывая между ними и размазывая естественную смазку. Я прикусила губу и смотрела за тем, каким заинтересованным выглядел Джин, стараясь не отвлекаться от процесса. Парень продолжил поглаживать бедро, а затем и живот, спускаясь ниже и массируя чувствительную точку. От этих действий я смогла расслабиться и отвлечься, тогда Ван с лёгкостью оказался внутри, несмотря на внушительный размер. Но, когда он начал двигаться, я ощутила все достоинства и недостатки крупного органа.       Несмотря на то, что моё внимание пытались перевести на приятные ощущения, внизу всё очень отдавало болью. Каждое маленькое продвижение сопровождалось заламыванием моих бровей и сведением ног. Я вцепилась ногтями в спину Вана и взвыла. Тогда он прекратил попытки и остановился. Мои глаза стали влажными. Я почувствовала, как с внешнего уголка стекала слеза. Джин заметил её и тут же аккуратно вытер подушечкой пальца.       — Слишком узко, от этого больно, — констатировал факт парень.       — Я не виновата, что ты такой огромный, — прошептала я.       — Вопреки всем стереотипам, я впервые больше опечален, чем рад этому комплименту, — вздохнул Ван, расстроившись и уперевшись в мою шею носом.       Мы сделали паузу. Я понимала, как будет очень обидно, когда мы через столько всего прошли и не дошли до главного, потому что какая-то физиология нас подвела в этом вопросе. Я шумно выдохнула и отказалась сдаваться.       — Давай попробуем ещё раз. Всё точно получится, — попросила я.       — Нет, тебе очень больно, — отмахнулся Ван, привставая, а я испуганно обхватило его лицо двумя руками.       — Тогда поговорим. Ты знаешь, что разговоры меня расслабляют, — заглядывая в тёмные глаза, настаивала я.       — Хорошо, — кивнул и согласился парень: — когда увидел тебя на выставке, я не думал, что всё приведёт к такому…       — Я тоже, — перебила его я.       — Значит, наша встреча — случайность? — усмехнулся Ван, начиная постепенно целовать мою грудь и живот.       — По-похоже на то, — прерывисто дыша от блаженных ощущений, заикалась я.       — Я рад, что это случилось. Только никак не могу понять одного, — обжигая дыханием кожу, прошептал до дрожи Джин: — почему ты такая удивительная? То кажешься уверенной, страстной и обжигающей, то очень нежной, наивной и милой. Как в тебе всё это сочетается?       Я начала краснеть сама по себе, потому что так реагировало всё моё нутро. Подняв руки, я попыталась закрыть пылающие щёки, но Ван внезапно выпрямился и схватил мои запястья. Он внимательно всматривался в черты напротив, и мне казалось, что он запоминал каждую морщинку. А затем интимная тишина была нарушена приятным мужским голосом, вызывающим мурашки по всему телу.       — Я обязательно открою свою выставку, слышишь? И когда ты посетишь её, будешь смотреть на свои фото, как на очень важные экспонаты, краснея сильнее, чем сейчас. Это моё желание. В ответ на твоё, — договорив такие громкие слова, Ван посмотрел в мои глаза своими, в которых полыхал огонь.       И я не выдержала. Я притянула Джина к себе за шею, начиная беспорядочно и страстно целовать, а он, в свою очередь, постепенно двигался внизу. Каждый толчок сопровождался нашим томным дыханием, сливающимся в унисон. Мы громко стонали, совершая каждое новое движение вместе, в такт друг другу, став единым целым. Ощущения становились всё ярче, вожделение чужого тела накалилось до предела. Ван положил голову мне на плечо, продолжая делать толчки с разной силой и скоростью. Наш секс был настолько хаотичным и громким, что мы даже забыли, где находились и, вполне возможно, нарушили тишину соседей. Громкие влажные шлепки смешались со стонами наслаждения, а скрип деревянной кровати, ласкал наши уши.       Ван даже забыл про фотоаппарат и свою обязанность делать снимки, а я не хотела его прерывать и напоминать про это. Но в какой-то момент, когда я была уже близка к пику удовольствия, Джин оторвался от меня и потянулся за камерой. Я ухмыльнулась, но постаралась отдышаться, задумываясь о том, что фотограф себе не изменял.       Поглаживая мою талию и продолжая входить на всю длину, но теперь уже более размеренно, партнёр фотографировал каждый момент. Мои стоны через приоткрытые и опухшие от поцелуев губы, очередной вдох обнаженной груди и то, как крупная мужская ладонь её ласкала, не ушли от объектива. Я извивалась, направляясь бёдрами и двигая тазом, а Ван выпрямлялся и двигался чуть быстрее. Казалось, я сходила с ума и теряла связь с миром, потому что передо мной был явно не человек, а некое божество.       Джин был одержим фотографиями, но меня это никак не пугало. Наоборот, я была той, кто мог поддержать его. Нет, я не жалела Вана. Было что-то иное. Меня изначально странным образом притягивало к парню, а затем судьба и вовсе свела нас вместе, и этой ночью мы разделили постель, даже толком не зная друг друга. Да, я поступила легкомысленно, поддаваясь мимолетному желанию, но почему я чувствовала себя счастливой, и человек напротив, тоже был счастлив?       Ван исследовал моё тело свободной рукой, пока другой удерживал фотоаппарат. То играя с соском большим пальцем, то сжимая его и оттягивая, он ловил каждое изменение на моём лице, боясь упустить хоть какую-то эмоцию. А затем, когда я сама прикоснулась ко второй груди, начиная её массировать, парень улыбнулся и оставил это дело мне. Сам же Джин добрался до моего рта и засунул большой палец внутрь, я инстинктивно начала облизывать его, а позже и посасывать, как делала ранее. Тело парня задрожало, а с его пухлых губ, которые он прикусил, сорвался мат. Я услышала, как Ван громко ругался.       Ловя последние кадры в такой влажной и интимной атмосфере, Джин надавил мокрым от моей слюны кончиком пальца на нижнюю губу, оттягивая её. Я не знала, как именно выглядела со стороны, но точно очень сексуально, раз парень очутился перед выбором, и он состоялся не в пользу камеры. Откинув дорогой предмет в сторону, на кровать, Ван прорычал и страстно поцеловал меня. Его движения становились всё грубее, но мне это очень нравилось. Я чувствовала, как крупная и горячая ладонь сжимала мою ягодицу, а само тело фотографа начало бесцеремонно вдалбливаться в моё. Я теряла не только дыхание, но и сознание. И всё это было по одной причине: я чувствовала себя слишком хорошо.       Но моё тело оказалось слабее, чем тело партнёра. Я громко застонала и остановилась, а затем безвольно упала на мягкую подушку. Всё тело будто поразила волна тока, но это было самым приятным ощущением. Пытаясь отдышаться, я медленно открывала полузакрытые глаза шире, чтобы разогнать туман и проследить за Ваном. Вот только поняла, что его не было рядом со мной. Парень снял защиту, которая, похоже, не удовлетворила его ожидания, а затем достал ещё один блестящий квадратик. Я замотала головой, отказываясь верить в то, что это ещё был не конец.       — Ты сумасшедший, — прошептала я дрожащими губами, ведь была не в силах пошевелиться.       — В этот раз я дам тебе пару минут для отдыха, — наваливаясь сверху, но стоя на локтях так, чтобы я не ощущала давление веса, Ван ухмыльнулся и мимолетно чмокнул меня в губы.       Но стоило мне совсем немного отдышаться, как меня потянули на себя. Теперь Джин был снизу. Он подложил под спину несколько мягких подушек и пододвинул моё тело на свои бёдра. Я с трудом держалась, но нужно отдать должное, поддержку парня я ощущала постоянно. Облизнув мокрые от поцелуев губы, Ван зачесал назад влажные русые волосы, которые успели потемнеть из-за пота. Ещё секунда, и моё сладкое испытание продолжилось.       Из-за того, что сил в моём теле оставалось всё меньше, в такой позе я не смогла долго продержаться. Я пыталась двигаться сама, подпрыгивая и глубоко дыша. В руке Джина был фотоаппарат, который только и делал, что успевал запечатлевать интимные моменты. Я выгибалась, активнее ёрзала на мощных мужских бёдрах, пока свободная ладонь Вана водила по животу, талии, а затем и груди со вставшими сосками, то сжимая, то поглаживая их. Наши тела сливались воедино, я чувствовала их липкость, которая только больше заводила. Но мой организм вспоминал об усталости, поэтому я постепенно замедлялась.       Увидев это, Ван принял решение изменить позу. Тогда я не успела моргнуть, как оказалась под ним. Стоя на коленях, я упиралась взглядом в смятую простынь кровати, которая сегодня явно многое переживёт. Натянутая ткань струилась складками под моим телом, а затем под ним оказалась мягкая подушка, которую Джин любезно подложил. Я согнулась, опустившись на неё, когда почувствовала прикосновения сзади. Кожу ягодиц обожгло, когда я распознала горячие бёдра Вана и не только их. Длинные пальцы парня скользнули вдоль складок, собирая влагу, а затем немного размазывая её не только по мне, но и по своему члену. Его головка коснулась моей задней точки, а я замерла в предвкушении. Джин дал ещё мне некоторое время отдышаться, или он просто решил поиграть со мной. Я точно не знала. Проводя каменным органом по коже ягодиц, Ван вызывал мурашки. Ему нравилось, как я сама подавалась назад, стремясь поскорее заполнить пустоту внутри себя. И в один миг парень сжалился.       Я простонала, когда мокрая головка его члена стала входить, с лёгкостью преодолевая влажные складки. Ван собрал часть волос и заправил мне за ухо, а затем взял меня за шею. Я повернула голову, ощутив движение не только внизу, но и сверху. Проводя вдоль горла, Джин стал спускаться к груди, поглаживая округлые формы. Я выпрямила руки, привставая и дотягиваясь до пухлых и алых губ парня. Мы слились во влажном поцелуе, но он не продлился долго. Я зажмурилась и громко простонала, выгибаясь и размыкая наши губы. Ван ухмыльнулся и стал ускоряться. Громкие шлепки от соприкосновения наших бёдер наполнили комнату. Я тяжело сглатывала слюну, еле дышала и сжималась изнутри. Бедная подушка, которая была подо мной в этот момент, уже пожалела о своей участи. Она оказалась зажата в тиски моей крепкой хваткой. Ван наращивал темп, словно участвовал в каком-то марафоне. Мне казалось, что даже кровать не выдержала и начала двигаться в такт его действиям.       Я размыто помнила остатки происходящего, потому что ощущало то, как тело покидала душа. Но было так хорошо. Я не верила, что такое возможно. Наш секс казался нереальностью, сном, глупой мечтой. Громкие стоны были унисоном, ласкающим уши. Мокрое и огромное тело парня прижималось к моему, и это мне так нравилось. Я хотела бы всегда быть вместе с ним, мы могли бы быть неразлучными, как сейчас, если бы чувства Джина совпали с моими. Его дурманящие прикосновения изящных рук к моему телу выбивали из-под ног опору. Я уже и не помнила, когда мой партнер ловко переместил пальцы на чувствительную точку внизу, но зато я понимала по пленительным стонам, что моя реакция в виде сжатия члена, обрадовала парня. Хоть я и пыталась быть в сознании, но уже мало что соображала. Запомнилось только то, как мы пришли к финалу. Такому яркому, красочному, жаркому. Мы с Ваном достигли пика почти одновременно, зато оба были как после дождя. Всё мокрое от пота тело горело и болело, сохраняя в памяти близость сегодняшнего вечера, ставшей совершенно случайной. Но эта боль была приятной. Настолько, что хотелось всё повторить. Конечности покалывало и трясло, сводя судорогами, а внизу отдавало импульсами.       Я лежала на мягкой подушке, подтягивая к себе руку и тяжело вздыхая. Ван осторожно убрал мокрые волосы, прилипшие к моему лицу. А ведь они едва только успели высохнуть, как вновь намокли за этот вечер. Я слышала рваные мужские вдохи и поняла, что парень тоже сильно вымотался, но затем разглядела тёплую улыбку. Джин приблизился и поцеловал меня, но так быстро отстранился, что я не успела насладиться этим поцелуем. Его руки по памяти вцепились в камеру, и парень стал вглядываться в экран. Я сделала ещё один глубокий вдох и прикрыла глаза, но их тут же пришлось открыть. Послышался щелчок, пробудивший меня.       — Ты очень красивая сейчас, — прошептал Ван охрипшим голосом, а я удивилась, насколько сильно за этот вечер смогла умотать парня, или это он сделал со мной?       — Который час? — опомнилась я, тоже говоря слишком тихо.       — Не знаю, но прошло, как минимум, часа три, — пожал плечами фотограф, взглянув на окно.       — Электричество ещё тоже не дали? — вытянулась я, обхватывая плечи руками.       — Нет. Тебе холодно? — заметив то, как я покрылась мурашками, спросил Джин, а получив кивок в ответ, притянул меня к себе. — Иди ко мне.       Я прильнула к горячему телу парня. Он развернул пышное одеяло и укутал нас в него. Я сказала, что по большей части замёрзла моя спина, поэтому предпочла развернуться. Ван обнял меня сзади, положив острый подбородок на макушку. Я ощутила яркий и расслабляющий аромат сладкой карамели. Зарыв нос в воздушном одеяле, я устроилась поудобнее и начала засыпать. Ван что-то говорил мне, поэтому я в затуманенном состоянии приоткрыла глаза и обрывками слушала его приятный голос. С моей стороны лежал фотоаппарат, а его ремешок располагался так, что я разглядела надпись. Всё было очень мутным, но тогда я удивилась, увидев на нём букву «х». Я задумалась, почему она была там, если в имени Ван Джин её нет? Но на большие размышления моих сил не хватило. Я провалилась в сон.

***

      Ранним утром я проснулась от яркого света во всём номере и не поняла, где находилась. Медленно откидывая одеяло и замечая обнажённую фигуру парня, лежащего неподалёку, я вздрогнула от испуга. Грешные события вчерашнего дня ударили в голову, и я едва не рухнула с кровати. Затем я собралась и аккуратно встала, оглядела свою наготу, а затем стала спешно собирать вещи. Я увидела, что мой телефон зарядился, поэтому сразу же разблокировала его и прочитала уведомление о пропущенных и всех полученных сообщениях. Их было так много, что по телу прошлись неприятные мурашки. Будто бы я была подростком, сбежавшим от родителей, который должен получить дома хорошенький вштык. Но на самом деле я понимала, что за бесконечными звонками Джиу скрывалось её беспокойство обо мне.       Очень тихо забрав всё, что мне принадлежало, в том числе и камеру, которую мне доверили на один день, я оделась и уже готова была сбежать. Но что-то остановило меня. Возможно то, что я привязалась к Ван Джину всего за одну ночь, проведённую вместе, и не хотела уходить, а, может быть, и то, что я его бросала так глупо, хотя сама пережила все чувства накануне, надумав то, чего не было.       Я задержалась, чтобы написать записку. Найдя листок с ручкой на столе, я собрала мысли в кучу за короткое время. Быстро и кратко поблагодарив фотографа за незабываемый день и неоценимую помощь, я извинилась за то, что не смогу отплатить деньгами, как изначально хотела. Но я пожелала Вану не сдаваться и добиться успеха, потому что он этого заслуживал. Моя рука дрожала, когда я писала последние строчки о прощании, и меня охватывало огромное желание дописать свой номер телефона, но я повременила с этим, подумав на тему, какой по счёту я была у Джина? Всё то, что вчера произошло между нами, было лишь случайной близостью, развлечением для одного дня. Такое часто бывает у молодых людей. Вполне вероятно было то, что Ван проснётся и даже обо мне не вспомнит сегодня. Стало горько и неприятно в груди, от этих негативных мыслей. Мне казалось, что, возможно, если бы мы встретили друг друга в иной ситуации, я бы имела шанс на большее. Но я не могла повлиять на то, что уже произошло и познакомиться при других обстоятельствах, изменив всё. Время вспять не повернуть. К тому же, пока я рассуждала, парень будто бы прочитал мои мысли и стал двигаться. Я испугалась, что он проснулся, поэтому бросила записку с ручкой на столе, схватила вещи и побежала на носочках к выходу, держа в руке туфли.       Когда я оказалась в коридоре, я шустро надела обувь, осмотрелась и рванулась к лифту. Находясь уже в фойе, я быстро набрала подругу и очень сильно обрадовалась, когда её взволнованный голос послышался на другом конце провода. Сначала она, конечно же, громко отчитала меня за то, что сильно волновалась, а потом послала за мной такси, и я успешно вернулась в знакомый район. Спустя время, крепко обнимая подругу, я не могла несколько минут от неё отстать, потому что не верила, что она была рядом. Но из головы никак не выходили события интимного вечера.       Мы выпили чаю, я суматошно стала рассказывать о том, что со мной произошло, после допросов Джи, но предпочла немного повременить с историей о Ване. Я подумала, что поделюсь с ней этим позже, когда сама буду готова, да и иначе на неё свалится слишком большой поток информации. Я отдала Джиу её камеру, заверив, что сфотографировала все объекты. Она чуть было не расплакалась, но сначала влепила мне лёгкий дружеский подзатыльник.       — Я о тебе всю ночь переживала, а ты мне о каких-то фотографиях! — вновь обнимая меня, отчитывала Джиу. — Дороже тебя у меня ничего нет!       Мы крепко обнимались, много разговаривали. В тот день я убедилась, что с Чону всё было в порядке, и он постепенно шёл на поправку. Не отходя от лежащего парня, Джи свернула губы вовнутрь, создавая интригу, а затем показала руку. На её безымянном пальце появилось золотое кольцо. Оно всё время было там, а из-за своих мыслей о Ване, я не заметила его. Я захлопала длинными ресницами от удивления, а потом очень обрадовалась, когда Чону подтвердил, что сделал моей подруге предложение. Они выглядели такими счастливыми.       Джи ещё долго и активно жестикулировала при рассказе о том, как состоялось предложение. Она даже разыграла небольшую сценку, став на несколько минут своим женихом. Подруга хваталась за сердце, стонала и кряхтела от боли, но выглядела мужественно, протягивая воображаемую коробочку с кольцом мне. Мы засмеялись, а Чону в реальности схватился на пострадавшее место, тихо простонав.

***

      Прошло полгода. Я вновь оказалась в Корее. Вчера не успела сойти с трапа самолёта, как Джи прожужжала мне все уши о том, что рада моему приезду и поэтому вновь собралась на выставку своего любимого фотографа, которую она пропустила в прошлом году. Я устало кивала в трубку, позабыв о том, что подруга меня не видела. Джиу чуть позже встретила меня в аэропорту, прыгая на месте от радости, когда я прошла очередные двери. Мы доехали до дома, но по пути все мои уши завяли от разговоров про жизнь и о том, сколько я всего упустила из-за скорого отъезда в прошлый раз. Меня клонило в сон, поэтому по приезде я рухнула на кровать, но с трудом поспала несколько часов, потому что утром меня разбудили с громкими вскриками.       — Вставай скорее! Выставка! Последний день! Мы должны попасть на неё! — прыгая по постели, на которой я лежала, визжала Джи.       — Где-то я уже это слышала, — заворчала я.       — В этот раз я точно тебе говорю, что эта выставка особенная. Ты знаешь, после окончания прошлой ходили слухи, что она была последней в карьере Хёнджина, но, как будто пресекая все сплетни, он показал, что ещё не собирается уходить! — сжимая кулаки, радовалась подруга.       — Уф-ф! Дай мне ещё пять минуточек, и я встану, — закрывая уши руками и прячась лицом в подушку, бубнила я.       Но на самом деле я прекрасно понимала, что посещение этого мероприятия может стать для меня шансом. В этот раза я сама хотела попасть на выставку. Да, возможно, это была глупая надежда, но я хотела попытаться. Я верила в то, что могла встретить там фигуру, с которой уже столкнулась однажды при похожих условиях. К тому же, что тогда, что сейчас, на эту выставку придут многие фотографы. Вдруг Ван Джин тоже появится?       Мысли о нём никак не выходили у меня из головы. Но после перелета, я погрязла в собственных проблемах, работе и обыденной рутине. Все мои мечты отошли на второй и забытый план. Пришлось попрощаться с воспоминаниями о случайной близости и образе парня, запавшему в душу. Я выбрала смириться с тем, что мы больше не встретимся, что то было на один раз. Но почему же было так тяжело на душе? Я до сих пор цеплялась за маленькую надежду на лучшее. Словно я глупая девочка, верящая в сказки и чудеса, которых давно нет и не было в реальном мире.       Вскоре мы, конечно же, приехали на очередную выставку. Я даже вспомнила это место, потому что она проходила в том же музее, что и прошлый раз. Джиу улыбалась так широко, что я боялась, как бы её челюсть не защемило. Я сжала руку подруги, чтобы на это раз не потеряться и не остаться одной. Отдав билеты, мы получили разрешение войти. На этот раз я увидела, каким ярким был первый зал. Словно солнце, которое было снаружи, пробралось внутрь. Атмосфера этой выставки полностью отличалась от той, которую я посещала до этого. Я сначала даже подошла к Джи поближе, чтобы уточнить, что мы попали туда, куда должны были. Но подруга уже фотографировала каждый экспонат. Я наблюдала за ней, чувствуя тепло на душе. Наконец-то одна из главных мечт Джи сбылась.       Чтобы не отвлекать её и не быть обузой, я решила осмотреться, да и к тому же, у меня была своя причина, быть здесь. Голову терзал вопрос: вдруг мой старый знакомый тоже здесь? Но в итоге я ушла разглядывать остальные кадры, представленные в зале. Каждый из них был живой историей, как и рассказывала Джи, но мне стали мешать толпы людей, поэтому я двигалась чуть быстрее, чтобы рассмотреть все экспонаты. Я миновала первый и второй зал, чуть было не пройдя мимо входа в третий. Он был отделён и казался другим. Даже по первому и быстрому взгляду на него, стало понятно, что с ним было что-то не так. Зал казался таким особенным и притягательным. Атмосфера в нём искрила тайной и интимом. Будто, если я зайду туда, то увижу то, чего не должна, смогу за кем-то подсмотреть. И я не смогла побороться с желанием заглянуть в третий зал. Ноги сами повели меня внутрь, изменив прежний маршрут.       Я медленно сделала пару шагов и осмотрела первые снимки, на которых был запечатлён дождь. Такое высокое и величественное здание, которое я уже где-то видела, вызвало мурашки по телу. Я тяжело сглотнула и испытала чувство дежавю. Отходя от одного экспоната к другому, я будто бы знакомилась с уже знакомой мне историей. На первой стене, второй, третьей и последующей, будто небольшой фильм, висели кадры, повторяющие события важного дня, перевернувшего мою жизнь. Я замерла, когда увидела такси и девушку, которая бежала к нему. Сердце пронзил острый удар. На фотографии была точно я. Тогда я оказалась в центре зала и впала в ступор. Но вспомнив о том, что произошло после, я быстро прошла дальше, желая узнать следующие сцены этого фильма из жизни.       На последней огромной и высокой стене были развешаны снимки. Перед глазами образовался туман. Да и я стояла пока что слишком далеко. Поэтому, всё, что было там, я видела размыто. На всех кадрах оказалось сексуальное женское тело: где-то приоткрытые губы, откусывающие фрукт, где-то изгибы талии, рук, ног, а также темно-карие глаза и чёрные волосы. Это было искусством, потому что не выглядело пошло и похабно. Не было ни одного кадра, где была бы открытая сексуализация с чрезмерным оголением. Наоборот, особо интимные места были прикрыты. Висевшие на стенах снимки, с запечатлёнными частями тела, в своей манере передавали всю целостность картины, словно заранее разрезанную на куски. Но и их между собой будто бы делило то, что они были с разным настроением. То наивный и воздушный образ пленил и очаровывал смотрящих на него, то страстный и властный — приковывал взгляды, наполненные похотью глубоко внутри. Всё это вызывало особый интерес у публики.       Когда людей стало немного поменьше, я сглотнула вставший в горле ком и начала рассматривать полноценные экспонаты ближе. Первым был образ девушки, большая часть лица которой была скрыта ярким бликом. Она сидела в кресле всего в одной тёмной футболке и была с влажными распущенными волосами. Её оголённые и красивые ноги могли бы стать главным объектом, привлёкшим внимание зрителя, но фотограф не зря оставил виднеющимися пухлые и сочные губы, завладевающие красной клубникой. Даже просто глядя на эту плоскую фотографию можно было почувствовать вкус сладкой ягоды во рту и то, какое тёплое настроение веяло от неё. Несмотря на то, что фотограф предпочёл скрыть глаза девушки, и без них удалось передать радость и уют, окружающие ее. Атмосфера в кадре царила тёплая, приятная и очень беззаботная, такая чарующая, что каждому захотелось побыть на месте этой незнакомки.       Я прикусила губу и посмотрела на то, как люди стали окружать меня, желая продвинуть очередь. Тогда я продолжила идти и встала уже перед другим экспонатом. Это точно было продолжение прошлого кадра, потому что они имели общую атмосферу. Та же девушка в тёмной футболке стояла в центре комнаты, к зрителю спиной, но внезапно обернулась. Лицо вновь было скрыто от глаз, норовящих узнать личность его хозяйки. Красивые женские руки беспокойно наматывали влажные волосы, чтобы убрать их. Эта легкость, некая домашняя обстановка, такая расслабленная и воздушная, вызывали умиротворение и спокойствие на душе смотрящего. Но это было сделано для того, чтобы затуманить разум перед следующим экспонатом.       Теперь не я смотрела на снимок, а он на меня. Растрёпанные мокрые волосы девушки скрывали основную часть лица, а в этом им помогал уже знакомый блик, который фотограф умело нанёс на кадр. Особа сидела на столе, но от бывшей атмосферы ничего не осталось. На этот раз это была сцена, пропахшая игривостью и азартом. Небольшой фрукт был в руках у девушки, которая откусила его, а по её губам стекал сок. Футболка, едва прикрывающая до этого интимные места, оказалась закована между ног и натянута так, будто это были готовые вот-вот лопнуть нервы зрителя, с которыми девушка открыто флиртовала. Всё это вызывало влечение к картине у смотрящего на неё.       Толпа людей двигалась, всё громче обсуждая экспонаты. Я не слышала чётких слов или фраз, потому что мои собственные мысли накладывались поверх раздражающих звуков. Мой взгляд скользнул от низа кадра к верху. Снимок, вызывающий диссонанс по своему расположению здесь, потому что, будто бы пропуская предыдущий, он вновь говорил о нежности и лёгкости. Знакомая клубника, знаменующая тягу к большему, сильное и запретное влечение, присутствовала на кадре, но отдала ведущую роль другому объекту. Воздушная светлая блузка ласково скрывала оголённые участки кожи, делая её владелицу настоящим ангелом. И только поза, в которой он сидел, сексуально сложив ногу на ногу, напоминала о том, что даже внутри с виду невинного небесного создания, всегда есть тёмные и потаённые желания.       Последующий экспонат стал связующим для предыдущих. Но в нём была не только эта особенность. На снимке виднелось всё больше оголённого тела, но фотограф посчитал должным прибегнуть к цензуре и оставил небольшой световой мазок в районе соска, создав из обычного кадра настоящее искусство. Я потёрла шею, на моем лбу скопится пот. Переживания душили, как и то, что творилось от бесконтрольных мыслей в голове. Я стыдливо краснела, становясь ярче алого рубина. Ван стал для меня не только случайной близостью или знакомым фотографом. Он являлся отличным учителем, не давшим прямой ответ на мой вопрос, а показавшим мне путь, чтобы я сама его нашла. Это стало бесценным опытом.       На последней массивной стене было множество маленьких экспонатов. В центре них был потрет девушки, лицо которой закрыл яркий свет и блики и тёмные, но так красиво и аккуратно уложенные волосы. Несмотря на тусклый свет, обитающий в тот момент в комнате, этот снимок вышел очень красочным, насыщенным и живым. Девушка, расслабленно и удовлетворенно лежала на подушке, явно прикрыв глаза и улыбаясь сквозь сладкий сон. Её безмятежность передавалась каждому, кто был рядом со мной и смотрел на портрет. Люди были в восторге. А я не могла поверить собственным глазам. Всё это для меня было страшной шуткой, собственной иллюзией, потому что, казалось, я сошла с ума. Я потёрла влажные глаза и подошла ближе, вглядываясь в полотно. Неужели моё зрение не обманывало меня? Но пока я задавалась этим вопросом, случайно разглядела небольшую табличку с текстом под объектом.       — Моя маленькая причина жить. Хван Хёнджин, — я произнесла вслух название экспоната, помеченного, как главный, а затем и имя фотографа.       Дрожа всем телом, я подняла перед собой руку и расставила пальцы так, чтобы прикрыть первые буквы в имени.       — Ван Джин, — прошептала я себе под нос, и все старые, глупые и терзающие меня вопросы сразу же нашли свои ответы.       — Сори! Сори, ты здесь? Пошли скорее, Хёнджин во втором зале говорит речь! — прибежавшая из соседней комнаты подруга, быстро схватила меня за руку, вырвав из мыслей. Я оглянулась и поняла, что всё это время была одна в третьем зале.       — Что? — едва успела спросить я, как она потащила меня к толпе людей.       Джи лишь на секунду остановилась, увидев знакомые колонны. Я замерла вместе с ней, думая, что она видела те фотографии, которые я рассматривала. Я не боялась признаться ей в нашей случайной близости с Хваном. Но страшилась того, кем стану в её глазах после всего.       — Вот здесь! Боже, я же так тебе и не рассказала. Я чуть от счастья не взорвалась, когда помимо экспонатов в прошлый раз для меня ты сфотографировала Хёнджина! — затараторила подруга, указав на место в зале.       Я непонимающе замотала головой. Что она имела в виду? О чём вообще шла речь, да и как мне осознать, когда земля улетела из-под моих ног после увиденного?       — Хёнджина? Когда? — прошептала я, лишившись голоса в миг.       — Пойдём же! Я покажу тебе по дороге. Я даже оставила в галерее телефона эту фотографию. Там так красиво всё получилось, словно по волшебству. В тебе точно был фотограф, как давно ты это только скрывала от меня?! У той фотографии такой чарующий эффект случайного кадра, — влюблённо заговорила Джи, достав гаджет и найдя в нём фото: — Вот!       Я нахмурилась, но поспешила за подругой. Перед глазами так и остался снимок, который я сделала случайно. В тот день, на выставке, когда камера чуть было не упала из моих рук, а я пыталась её поймать, сама того не зная, я сделала кадр, нажав на кнопку. На нём был улыбающийся и знакомый мне парень с длинными русыми волосами. Тот, с которым я провела весь вечер и незабываемую ночь. Кто бы мог тогда подумать, что это и был знаменитый Хван Хёнджин, о котором вечно твердила моя подруга.       — Говорит! Уже говорит! — прикрыв округлившийся от шока рот рукой, Джи радостно затопала ногами и достала камеру.       Вопреки её безудержной радости, по моим венам разливалось опустошение. Мне повезло, что Джиу была сосредоточена более важным делом, оставив меня практически без внимания. Так лучше, потому что мне бы не хотелось испортить этот радостный для неё день. Мы стояли вдалеке, но, когда люди немного двигались, я могла частично разглядеть фигуру парня, чтобы отбросить все догадки. Я должна была увидеть его ещё хотя бы раз, чтобы полностью осознать всю правдивость произошедших событий.       — Это правда, что прошлая выставка должна была стать последней в моей карьере, — на этой фразе все ахнули, схватившись за сердце, а Джи прослезилась, вертя головой и отказываясь верить в услышанное: — но со мной кое-что произошло. В момент, когда я был в отчаянии, я встретил человека, изменившего моё видение мира. Он сошёлся со мной во мнении, что любое сделанное автором фото — это отражение самого фотографа, а не того, кто ему позировал. Не модель, а себя раскрывает автор, показав, кто он на самом деле.       Дальше послышались громкие фанатские возгласы, поэтому мы уже не слышали последующих слов. Но, когда восторженный крик стих, Хёнджин произнёс последние слова.       — Многие авторы не выносят вида своих творений, и я тоже был таким. Но теперь я свой самый большой поклонник. Эта выставка состоялась благодаря одному дорогому для меня человеку. Главным экспонатом является снимок под названием «Моя маленькая причина жить». Я очень дорожу им, поэтому долго думал о том, стоит ли его всем показывать, ведь он принадлежит только мне. Спасибо, что пришли. На этом я с вами вынужден попрощаться.       Хвана сразу же завалили ожидаемыми вопросами. Публика требовала раскрыть личность человека, запечатлённого на снимках и подчинившего себе внимание известного фотографа. Но комментариев по этому поводу не было дано. Главную звезду вечера окружила охрана, помогая спуститься, а затем и уйти.       Я инстинктивно начала обходить толпу, чтобы хотя бы краем глаза увидеть фигуру таинственного Хвана Хёнджина. И в один момент мне это удалось. Он проходил ровно через ту сторону, где была я. Парни, которые были с ним и в прошлый раз, которых я посчитала фотографами и коллегами, оказались охранниками. Хван поднял руку, прощаясь с почитателями, и в один миг его взгляд сошёлся с моим. Я разомкнула губы, желая позвать парня, но Хёнджин просто посмотрел на других девушек, быстро переведя взгляд и продолжая улыбаться и махать им. Я впала в ступор второй раз за день. Меня толкали плечами, наступали на ноги — чуть было не затоптали, а я сглотнула горький ком в горле и развернулась, чтобы уйти прочь. Пробираясь сквозь редеющую толпу, я истерично всхлипнула и прижала ко рту руку. Было так больно от осознания того, что произошло. Хван не помнил меня, спустя какие-то полгода, когда я вспоминала его и ту ночь. Несмотря на то, что было в третьем зале, он сделал эту выставку не для меня, а для себя. Показал, что вернулся и теперь говорил сладкие речи, заставляя других девушек быть падкими на лживые и красивые слова. История любви, которую он сочинил, воспользовавшись мной, принесла ему успех. Несомненно, это его заслуга, создать лживую и прекрасную сказку из печальной реальности.       Я встретилась с Джи взглядами, но, чтобы ничего не рассказывать, сказала ей, что мне что-то попало в глаза, пока я была в толпе людей. Поэтому, потирая красные веки, я собралась добежать до уборной, а подруга зацепилась со мной, но я настояла на том, чтобы она осталась и успела сфотографировать оставшиеся экспонаты. Сейчас мне больше всего на свете хотелось побыть одной, чтобы не расстраивать Джи в её самый счастливый день. Я уверила подругу в том, что всё отлично, что ей не нужно беспокоиться, пока моё сердце разрывалось на части глубоко внутри.       Добравшись до раковины, я спешно открыла кран и стала умываться прохладной водой. Это освежило моё раскрасневшееся лицо. Мне хотелось горько плакать, потому что я ощущала себя использованной вещью. Очень наивно было ожидать, что Хван увидит меня, вспомнит и прибежит, чтобы сказать о том, что думал обо мне. Его равнодушные действия были подтверждениям моих опасений. Все навязчивые мысли о том, что наша случайная близость, у которой не могло быть продолжения, стали правдой. А ведь я боялась этого больше всего. Как же глупо было надеяться! Какой же наивной я была!       Сделав несколько глубоких вдохов и вытерев остатки слёз, я посмотрела на опухшее лицо. Долго задерживаться тоже было подозрительно для Джи, она сразу же начнёт волноваться. Сейчас я думала о том, как поскорее уйти, потому что меня душила атмосфера этого места. Поэтому я поправила ремешок сумки на плече и открыла дверь, выходя в коридор. Я не успела переместиться в безлюдное место, как моё запястье оказалось словно в тисках, а меня саму потянули вбок. Я оказалась за углом, в более тёмном месте. Испугавшись, я хотела было закричать, но мои губы накрыли чужие.       До боли знакомый аромат сладкой карамели ударил в нос, когда я сделала глубокий и нервный вдох. Мои щёки властно сжали мужские ладони, а их владелец продолжал углублять поцелуй. Сначала я собиралась спастись и вырваться, но позже прекратила попытки и распознала уже изведанный однажды вкус. Парень оторвался от меня, наконец-то совладав с эмоциями и посмотрев в мои глаза. Сквозь слёзы я увидела высокую фигуру с длинными русыми волосами, стоявшую так близко ко мне, и громко сглотнула.       — Я каждый день вглядывался в толпу людей и надеялся, что встречу тебя. Я ведь обещал выполнить твоё условие. Ты не представляешь, как я обрадовался, когда уже потерял всякую надежду сегодня, но заметил, что ты пришла и стояла там. Но сначала подумал, что ты снова привиделась мне, как было раньше.       — Ты обманул меня, Хван Хёнджин, — назвав парня настоящим именем, я нервно облизнула трясущиеся губы и подала дрожащий голос.       — Я хотел рассказать ещё в тот день, но не получилось. Послушай, Со, благодаря тебе я живу, — прошептал Хван, проводя большими пальцами по моей влажной от слёз коже под глазами: — поцелуй с солёным и горьким привкусом. Тебе не понравилась выставка? Расстроили фотографии? Я так хотел, чтобы ты их увидела…       Я выпуталась из рук парня и молча сделала шаг прочь, намереваясь скрыться. Но сзади, со спины, меня сковало мужское тело, а спереди крупные кисти обвили область груди и талии. Хён крепко прижался, слегка покачивая нас.       — Нет-нет, однажды ты уже сбежала от меня, во второй раз я этого не допущу, — склоняя голову и говоря прямо в ухо, прошептал Хван: — я очень скучал по тебе. Со, я люблю тебя.       Я не выдержала и громко всхлипнула. С моих губ сорвался наивный ответ, изменивший всё:       — Я тоже.       Хван развернул меня и вновь заглянул в глаза, скрывающиеся за мокрыми ресницами. Выдохнув и покачав головой, он крепко прижал моё тело к себе, а я ощутила знакомое тепло. Захныкав, словно маленький ребёнок, я сжала футболку на груди парня до того, что на ней появились складки. Хёнджин ласково поглаживал меня по спине и по голове.       — Тш-ш, — успокаивал своим мягким голосом Хван, а я подняла голову, чтобы убедиться, что это не было сном.       — Хёнджин… — прошептала дрожащими губами я, а парень наклонился.       — Я не сказал тебе тогда. Не смог. Но очень хотел. Каждый день думал о том, чтобы ты узнала, что многое изменила. Ты ведь верно всё почувствовала на фотографиях с прошлой выставки, — положив тёплую ладонь мне на влажную щеку, Хён аккуратно потёр её.       — Не говори, что это была правда, — замотала головой я.       — Ты знаешь, что да. Ты была единственной, кто распознал мои настоящие эмоции. За время, которое я отвёл на фотографии, желая творить и радоваться, показывать всем то, что сам вижу, я только угасал. Каждый раз видя то, как зрители моих снимков смотрели на плоское полотно, не замечая внутренних чувств, убивало меня. Я слышал одно и то же. Красоту кадров и мою. Моя внешность их волновала больше, чем мои творения. Со, я был разбит. Ощущал себя пустышкой. И с каждым снимком я кричал о том, что стал одиноким в толпе, что умирал, но никто толком этого не видел. Кроме тебя, — посмотрев на меня опечаленным взглядом, Ван вздохнул: — та выставка с прощальными снимками должна была стать последней не только в моей карьере, но и в жизни.       — Нет. Не говори так, — расплакавшись, я испуганно вцепилась в парня двумя руками, стискивая его талию.       Хён слегка засмеялся тихим и приятным голосом. Его тон был таким мягким, словно он обволакивал своей нежностью единственного слушателя. Я шмыгнула носом и зарылась в грудь парня лицом, начиная сжимать тело до хруста. Хван застонал, и я испуганно отстранилась, боясь, что могла навредить.       Мы установили зрительный и неразрывный контакт карих глаз. Я сдвинула брови и с грустью смотрела на Хвана, который решил мне многое рассказать.       — Прости, что тогда обманул. Но я был в страхе. Думал, что, если ты всё узнаешь, то не сможешь остаться со мной и рассказать о своих мыслях открыто. Я боялся, что могу потерять тебя, когда только-только обрёл. Ведь ты правда стала особенной в моих глазах, Со. Пускай, такая настырная и милая крушительница камер, не знающая, как с ними обращаться, но такая упёрто озвучивающая собственные мысли сотрудникам музея, сообщая об ошибке в выставке. Незнакомка, застывшая сначала на входе и направившая на меня камеру, вследствие получившая неодобрительный взгляд с укором, потому что я думал, что ты одна из тех ненормальных фанаток, которых волнует только моё лицо. И необыкновенная девушка, стоявшая в том зале передо мной, и случайно сделавшая кадр, даже не подозревающая об этом. Всё это ты, Со, — парень с теплой улыбкой наклонился и осторожно поцеловал меня в губы, как бы спрашивая на этот раз разрешение.       Я крепче обвила его шею и даже привстала на носочки, чтобы вытянуться. Но Хван заметил это и сам склонился ниже. Быстрые слёзы продолжали скатываться с моего лица, но теперь они имели другую причину. Настоящее счастье, которое появилось из-за нашего с Хёнджином воссоединения. Почувствовав мою улыбку, Ван медленно отстранился, но затем заключил моё лицо в обе крупные ладони и вновь склонился.       — Я так рад, что нашёл тебя, моя маленькая причина жить, — улыбнувшись, Джин оставил нежный поцелуй у меня на лбу.