Циркадные ритмы

Саншайн

      Старый трейлер, наполненный сетью какого-то гудящего оборудования, больше напоминает собой киноплощадку для съёмок шпионского фильма. Ким курит прямо внутри, наполняя и без того душное пространство запахом табака. Телефон вибрирует от очередного сообщения. Даже не смотря в экран, знает, кто отправитель. — Всё ещё возишься с тем мальчиком с сайта знакомств? — Вегас от работы не отрывается даже в моменты их небольших попоек.       Кимхан строит то самое своё чувственное выражение лица, набирая пальцем по клавиатуре что-то определённо сопливое. Отвратительно. Кажется, вот он — гений манипуляции, мастер в мошенничестве, на счету которого уже не одна удачно провернутая афера. Но иногда этот гений превращается в полнейшую размазню без единой клетки мозга, особенно в случаях, касающихся смазливых мальчиков из Тиндера. — Ох, Вег, на этот раз всё совсем по-другому, — Ким счастливо откидывается на спинку кресла, делая ещё одну затяжку. — Саншайн, он такой… потрясающе неземной. — Саншайн, что за имечко? — как всегда скептично. — Это твоё идиотское помешательство до хорошего не доведёт. Вспомни, чем всё закончилось с тем, который был в прошлый раз. Как там его… Джек… Джой? Что с ним вообще произошло? — Джейден, — Кимхан морщится, словно съел что-то очень кислое. — Сторчался.       Вегас глаза закатывает, тяжело вздыхая. Лекции о логике и морали здесь уже не помогут. Здесь уже вообще ничего не поможет, только клиника. Около полугода назад Ким уже начинал отношения с подобным мальчиком из соцсетей. Только вот, как оказалось, тот не милый и весёлый, а просто кольнул в венку перед свиданием. — И как только Пит выбрал такого зануду, как ты, в напарники? — Просто в отличие от тебя у Пита есть мозг, которым он умеет пользоваться, — в его голосе звучат некие нотки гордости.       Экран телефона загорается снова. Sunshine Прости, не отвлекаю? 18:25

You

Для тебя я всегда свободен, милый. Что-то случилось? 18:25

Sunshine Очень соскучился, хочу встретиться прямо сейчас Т_Т 18:25

You

Скинь адрес, я уже в пути 18:26

      Ким залпом допивает остатки пива и подрывается с места. Лицо его приторно сияет, глаза блестят в предвкушении. Местоположение Саншайна не заставляет себя ждать, отчего сердце делает очередной кульбит. — Вот так променяешь меня на сопляка в розовой майке? — Я бы променял тебя на пустой пакет, только обратно вернут, думаю, секунд через тридцать. — Что ж, я поплачу об этом на досуге, — Вегас театрально смахивает слезу. — Удачи тебе, ловелас, смотри не подцепи что-нибудь.       Кимхан вбивает адрес в навигатор, выдающий название какого-то дорогого отеля в минутах тридцати езды отсюда. Пробки накидывают ещё примерно столько же, и он начинает действительно нервничать по этому поводу. Автомобиль тормозит около яркой вывески высокоэтажного здания.

You

Я на месте, жду 19:53

      Сообщение отмечается как прочитанное, но остаётся без ответа. Ким вздыхает, покидая салон, нащупывает в кармане пачку сигарет. Последняя. Он смакует её с особым удовольствием, игнорируя табличку о запрете курения совсем рядом. Внутри становится спокойно, но не менее радостно.       Знакомая макушка появляется спустя несколько минут. Кимхан не может сдержать глупой улыбки, когда видит Саншайна, спешащего к нему. Сегодня этот мальчик кажется ещё очаровательнее обычного. На нём мягкий белый кардиган, и волосы, завитые в милые кудри, обрамляют краснеющее лицо. Ох, это кружит голову ещё больше. — Здравствуй, Пи'Ким, — Саншайн оставляет беглый поцелуй на губах, одаривая нежной улыбкой. — Давно ждёшь? — Тебя готов ждать хоть вечность, — Ким подмигивает, галантно открывая перед своим спутником дверь. — Куда поедем? — Я так устал сегодня, как насчёт сразу к тебе? — мальчишка смущённо поправляет завитки волос и смотрит своими огромными глазами на него так, что отказать в любом случае никогда не выйдет. — Как пожелаешь.       Они уже не раз бывали в квартире Кимхана. Впервые он привёз Саншайна к себе после первого свидания на тихие посиделки за просмотром сериала и нежные поцелуи в объятиях друг друга. Последующие встречи в том же месте оказывались схожими, но от этого не менее желанными.       Круглосуточный супермаркет по пути, бутылка вина и много томных взглядов доводят до порога съёмного жилья на шестом этаже. Ким относит пакеты с продуктами на кухню, мысленно благодаря себя за то, что решил прибраться вчера. Мальчишка себя ждать не заставляет, тихо подходит со спины, заключая в объятия. — Детка, ты чего?       Кимхан разливает красное полусладкое — его малыш оказался тот ещё сладкоежка — вино по бокалам. Невероятное ощущение комфорта пробивается сквозь кожу, оседая гулом в голове. Чёрт, насколько же он теряет разум от Саншайна. Кажется, что нежный мальчик — то самое, чего Киму так долго не хватало всё это время. За деньги можно купить многое, но соразмерно с появляющейся суммой растёт и поглощающее чувство одиночества, которое уже и умелые девушки на одну ночь, и доза какой-то дури в клубе заглушить не в силах. — Пи'Ким, я так счастлив быть рядом с тобой, — Саншайн трётся щекой об ткань чёрной футболки, а у Кима едва ноги от любви не подкашиваются.       Он разворачивается в кольце рук, сразу припадая к подкрашенным вишнёвым блеском губам. Кимхан больше не в силах сопротивляться. Подхватывает под бёдра, жмёт крепче к себе, углубляя поцелуй. Дыхание сбивается, а когда сплетение губ, к большой досаде, разрывается, их всё ещё связывает опаляющий жар, охвативший всё тело. — Пожалуйста, Пи'Ким, — жалобно. — Я так нуждаюсь в тебе. — Ты уверен? — Уже давно, пожалуйста, сделай это.       И разве он откажет?       До спальни они добираются в полнейшем беспорядке. Саншайн, не прекращая, стонет, теряясь под напором Кимхана. Лицо его краснеет, когда тело падает на мягкую постель и дрожит в предвкушении. Мальчишка смотрит оленьими глазами из-под пышных ресниц, рдея и задыхаясь от поцелуев на шее.       Кимхан сцеловывает румянец с щёк, оголяя покрывающуюся мурашками кожу. Разве можно быть таким очаровательным? Саншайн пытается прикрыться, сжимает ноги и отводит взгляд. Как сильно Кима ведёт с этого. Он проводит кончиками пальцев по животу вверх, мягко очерчивая подбородок. — Насколько же ты восхитительный, — шепчет, смотря прямо на дно карамельных глаз.       В какой-то момент обнажёнными оказываются они оба. Мальчишка теряется, не знает, куда девать ладони, с интересом проводя по росчерку татуировок на нависающем над ним теле. Предвкушение затягивает зрение пеленой. Ким шире раздвигает длинные ноги и прикусывает губу. Пальцы скользят между сочных ягодиц, получая реакцию, которая окончательно убивает его. Саншайн выгибается, а когда Ким резко проникает на две фаланги, он взвизгивает. На длиннющих ресницах подрагивают капельки слёз. Они ещё ничего не сделали, а Ким уже растворился в этом мальчишке. — Пожалуйста, сделай это уже. Я хочу больше, — просит Саншайн. — Ты точно готов? — беспокоится Ким, вынимая пальцы. — Да-да, прошу, умоляю… — заполошно шепчет он, хмурясь из-за внезапного чувства пустоты. — Хорошо, милый. Как скажешь.       Ким выполняет его желание. Разобравшись с презервативом, он приставляет член к испуганно сжимающемуся входу. Вставляет. Старается нежно и осторожно, а в ответ всё равно слышит задушенный скулёж и чувствует, как ногти скребут его плечи. Опираясь на локти, он успокаивающе шепчет на ухо: — Тише, не напрягайся. — Больно, — хнычет Саншайн. — Пожалуйста, будь нежнее. Это мой первый раз. — Терпи, сейчас легче будет, — обещает в ответ и смазано целует везде, куда дотягивается.       Кимхан старается двигаться аккуратнее. Сдерживать себя до чёртиков трудно. Малыш такой тугой и жаркий, до грёбаных звёзд перед глазами. Ему хочется больше. Вдавить его тело в постель и вытрахать так, чтобы он захлёбывался собственными стонами. Сдерживается. Саншайн позволил ему раскусить свою невинность, и он будет за это благодарным. Однако мальчишка втягивает в процесс довольно быстро. Пошло подмахивает бёдрами и издаёт такие звуки, от которых Ким мог бы кончить и без рук.       Льстит. Жутко льстит, что получилось завоевать его доверие, стать для него первым, коснуться того, что для других под запретом. Запах девственного тела сводит с ума. Его невинность, тепло, вкус слёз на подрагивающих ресницах и то, как искусанные губы хрипло шепчут «ещё». То, как легко отдался ему и позволяет втрахивать себя в постель сейчас. С ним все ощущения новые, насыщеннее, нежнее. Ким перепробовал множество женщин и мужчин, но ещё ни с одним ему не было так крышесносно.       Ловя стоны и крики губами, накрывает всё сильнее. Бешеный скрип кровати сливается с хрипами и плачем, почти оглушая. Острое удовольствие бурлит в теле, его никак не насытить. Всё мало, нужно больше. Кимхан вбивается до упора, пока тело под ним ломает в судорогах, а сам собой уже давно не владеет. Мальчишка отравляет своим голосом, руками, сжимающими шею в объятиях, всем своим существом. — Не оставляй меня, — шепчет Ким хриплым голосом, прижимаясь губами к мокрой шее.       Но просьба остаётся без ответа.       Он ещё долго всматривается в спящее, покрытое румянцем лицо. Решено, Кимхан просто не может не сделать его своим. Эта ночь — прямое тому подтверждение. Только с наступлением утра, когда солнце пробивается сквозь тонкую вуаль на гардине, постель оказывается пустой, как и банковский счёт, на котором он хранил все свои сбережения.       Сука.       Ким готов рассмеяться от собственного идиотизма. Как там говорится: «Рыбак рыбака видит издалека»? Любовь ослепила бдительность и оставила ни с чем. На кухонном столе два неначатых бокала вина. Он выпивает оба залпом. Смесь эмоций — злости, отчаяния, любви и вожделения — убивают внутри всё живое. Аккаунты, с которых велась переписка с призрачным «Саншайном», удалены.       Мелкий гадёныш, только попадись на глаза, и… А что он сделает? Мстить мальчишке при всём при этом не хочется абсолютно. Да и за что? Ким и сам уже перепробовал все виды мошенничества. Только вот есть во всём этом что-то не то. Нет, так просто оставлять эту историю нельзя. Он найдёт Саншайна, и уж лучше тому хорошо спрятаться. — Вегас, — Кимхан влетает в трейлер, словно ураган. — И тебе доброе утро, — мужчина поправляет съехавшие очки, всматриваясь в буквы на мониторе. — Как прошло твоё свидание? — Меня обчистили, — Ким падает в кресло, взъерошивая волосы.       В ответ издевательский смешок. — Ну ты и лошара, дружище, — Вегас даже от работы отрывается ради такого. — Мальчишка-то реально гений, получается, раз даже неуловимого Кимхана Терапаньякуна смог облапошить.       Не до смеха абсолютно. Руки всё ещё помнят изгибы тела, выгибающегося под жаркими касаниями. Здесь уже даже клиника не поможет. Саншайн — самый большой куш, который когда-либо желал Ким. И он всегда получает то, что хочет. Кимхан кидает свой телефон на стол. — Найди его.       Вегас вопросительно поднимает бровь, пялясь из-под засвеченных экраном очков. — Ким, я понимаю кража, но убийство — это уже серьёзно. — Нет, я не собираюсь убивать его, — настроен он как никогда решительно. — Саншайн намного ценнее денег, которых он украл. — Ебанулся, что ли? — Он нужен мне, Вегас, — Ким напоминает одержимого безумца. — Я, блять, не знаю, как, но найди его.       По воспоминаниям самого Вегаса, его друг точно не употреблял ничего запрещённого вот уже год. Но сейчас Кимхан покруче наркомана в ломке, умоляющего о ещё одной дозе. Дома мужчину ещё ждут Пит и годовалый сын, поэтому умереть от руки сносящего всё на своём пути идиота в планы на день точно не входит. — Иногда ты бываешь пиздецки пугающим.       Вегас принимается что-то усердно искать в телефоне Кима. Они не общались через телефонные номера, только с помощью видеозвонков и онлайн чатов. Деньги с карты ушли на теневой счёт, отследить такой сложно, но точно не невозможно. Вегас ковыряется, что-то ищет по неизвестным папкам на рабочем столе, вылавливая несколько нужных ему ярлыков. Банковская база данных. — Ну что? — Да подожди. Это не так быстро, как ты думаешь.       Пальцы бегают по клавишам клавиатуры. Ким ничего не понимает из того, что отображается на экране, а следом за этим зелёным окошком всплывает полоса загрузки. Каждый миллиметр двигающейся черты ощущается как вечность. — Счёт зарегистрирован на некого Порче Киттисавата, — Вегас задумчиво пробегается по имеющейся информации. — Восемнадцать лет, адрес проживания в районе Сукхумвит. А ещё… номер телефона.       Ну всё, солнце, вот ты и попался. Губы Кима растягиваются в довольной улыбке. Всего этого ему будет вполне достаточно для того, чтобы выловить эту заразу.       И никуда он не спрячется.       Светомузыка, постоянно меняющая цвет, создает чувство безграничной свободы и невесомости. Весь зал становится живым, светясь и мерцая в такт музыке, словно пытаясь перенести гостей в другое измерение. Мерцающий в эпилептическом припадке свет ослепляет глаза, подбадривая безумную толпу на танцполе. У них своя атмосфера абсолютной эйфории, в которой нет места никаким проблемам. Ким тут белая ворона. Пожалуй, единственный, кто замечает, как ужасно здесь воняет смесью тошнотворных запахов духов, пота, алкоголя и сигаретного дыма. Эта музыка, которая больше похожа на предсмертный визг умирающего животного, уже начинает капать на нервы. Хочется свалить. Но по наводке где-то среди этих пьяных тел должен ошиваться один мелкий засранец, без которого Ким отсюда ни за что не уйдёт.       Никого похожего на то милое создание, с которым Ким ходил за ручку на свидания, здесь на глаза не попадается, хотя он всматривается в пьяные рожи уже больше получаса и то симпатичное не находит. Вообще, с трудом представляется, что Саншайн-Порче-маленький пронырливый лгунишка может разгуливать по таким местам, но информатор надёжный. Он как будто вырезан из другой картины. Какой-то совсем неуместный, не для этого блядушника.       Может, лажа всё-таки? — Эй, — Ким подсаживается за барную стойку. Бармен заинтересованно поднимает на него взгляд, отвлекаясь от полировки бокала. — Видел его? — он протягивает фотографию Саншайна, слыша в ответ смешок. — А зачем интересуетесь? — спрашивает парень, своим тоном давая понять, что ответ знает, но без парочки солидных купюр никак не сможет вспомнить.       Ким хмурится от злости, сжимает кулаки и выдёргивает из кармана последнюю тысячу. — Говори, где он, — цедит сквозь зубы. Лучше ему прекратить выёбываться. — Порче, кажется, уже подцепил себе одного, — бармен утягивает купюру под барную стойку, возвращаясь к бокалу. — Можете поискать их в туалете, господин.       Едва дослушав, Ким подрывается с места и, расталкивая пьяные туши на танцполе, уверенно двигается к туалетам. Какого его удивление, когда действительно прямо в коридоре, так и не дойдя до кабинок, обнаруживается парочка, сосущаяся у стены. Двухметровый бугай, кажется, вот-вот возьмёт мальчишку прямо здесь. Только этот мальчишка не его Саншайн.       Стон. Тонкий и соблазнительный. Его. Ким не перепутает, потому что те звуки, которые издавал Саншайн, у него с той ночи эхом стоят в ушах. Только что, чёрт подери, с ним? Где те плюшевые кофточки и бисерные колечки? Что за блядски узкие джинсы и полупрозрачная хрень? На его губах нет вишнёвого блеска. Зато Ким видит густо накрашенные чёрным карандашом глаза, когда мальчишка отрывается от поцелуя со своим новым ёбырем и случайно сталкивается с ним взглядами. — Блять.       Он вырывается из объятий мужика и пытается сбежать, но Ким перехватывает и припечатывает к стене. — Э, что за хуйня? — влезает ошалевший бугай со стояком, пытаясь оттащить Кима от своей цели на вечер. — Не лезь, сука, — рычит Кимхан, отпихивая того в сторону.       Этого секундного отвлечения внимания хватает, чтобы засранец удрал. Ким психует и кидается его догонять. Порче ловко проскакивает через танцпол, удачно обруливая все тела на нём, а для Кима они будто специально выстроились непробиваемым монолитом, и какие-то шлюхи назло пару раз вешаются на него, пытаясь утянуть в танец.       Он проскальзывает на улицу. Ким больше не запинается об бухих долбоёбов, прибавляет скорости и наконец-то ловит мальчишку за плечо, едва не падая с ним на землю. — Сволочь, пусти меня! — Порче отчаянно брыкается, пытаясь ударить.       Ким игнорирует все ругательства, которые льются из его грязного рта, и старается бороться с попытками вырваться. В какой-то момент надоедает, и он бесцеремонно подхватывает Че под задницу и закидывает на плечо, крепко удерживая мечущие ему в яйца ноги. — Урод ёбаный, я убью тебя нахрен, отпусти! — Порче не перестаёт проклинать его, визжа на всю улицу самым отборным матом.       Ох, милый Саншайн и такие слова, оказывается, знает?       Добравшись до машины, Ким ставит его на землю, открывая дверь, но эта бестия вдруг выкидывает ещё один сюрприз, непонятно откуда вынув пистолет, и с самой злой на свете гримасой наводит его прямо ему в грудь. — Да ладно? — хмыкает Ким. — Очаровательно. — Отъебись от меня сейчас же, иначе прикончу. Не испытывай моё терпение!       Ким скептично оценивает приблуду в дрожащих руках, сжимающих рукоять крайне неуверенно. — Он хоть заряжен? — Кимхан откровенно забавляется. — А ты, блять, проверить хочешь?! — пальцы сжимаются чуть крепче.       Вздохнув, Ким неожиданно вырывает пистолет, роняя пластиковую игрушку на землю, а его самого вжимает щекой в капот, заламывая руки. — Имя ненастоящее, пистолет ненастоящий… Что в тебе вообще настоящего? — как-то разочарованно интересуется Ким. — Ублюдок сраный, — обречённо бубнит Порче.       Просто смирился или планирует вычудить ещё какую-то херню, но он даёт затолкать себя в машину. Ким садится следом, блокирует двери и даёт по газам. — Куда ты меня везёшь? — шипит его пассажир. — Справедливость восстанавливать, — Ким зло впивается пальцами в руль. — Вывезешь в лес и убьёшь? — Порче вдруг придумал ехидничать. — О, слишком лёгкое наказание для тебя.       В его глазах отражается настоящий ужас. — Ты что, совсем больной? Выпусти меня! — он безуспешно дёргает ручку. Кима это смешит. Правда бы на такой скорости из машины выпрыгнул?       Изо всех сил Ким старается игнорировать всю ругань и гасит желание поскорее заткнуть этот пиздливый рот. Порче начинает узнавать дорогу, по которой Ким возил Саншайна на трогательные свидания с обнимашками и невинными поцелуями к себе домой. Он становится всё тише, а когда приходит время выходить, заводится снова: — Я не пойду никуда с тобой! — кричит на всю улицу. — Заткнись уже, блять, — Киму становится тяжело слушать его истерики. — Послушай, — сопля вдруг переходит на дипломатию, — давай я верну тебе все твои деньги, а ты отвалишь от меня, а? — Шагай давай, — Кимхан небрежно пихает его в спину, заталкивая внутрь.       Дверь квартиры захлопывается. Порче в панике мечется глазами, словно здесь может быть ещё какой-то путь к отступлению. Толкнув его к стене, Ким даёт понять, что ему не сбежать, как бы ни старался. От него он уже никогда не сбежит. — Ублюдок, — скалится Порче. — Что тебе не нравится, мой милый Саншайн? — пальцы совсем не нежно сжимаются на тонкой шее. — Смотрю, с тем парнем ты совсем не боялся перспективы быть трахнутым без смазки в вонючем клубе. Могу организовать ничем не хуже. — Да пошёл ты, — он снова оголяет в оскале свои белые зубки.       Ким наконец-то делает то, что так хотел, — затыкает его поганый рот удушающим поцелуем. Язык проникает в рот с насилием, словно пытаясь заставить подчиниться. Порче не сопротивляется, позволяя вылизывать дёсна, тихо поскуливая. И всё же сдаётся, проигрывает. Не Киму. Своим собственным желаниям.       Сквозь запах горького никотина, алкоголя и чистого секса призрачно пробираются едва уловимые нотки сладковатых ванильных духов, которыми так чарующе пах Саншайн. Руки не мнут смущённо футболку на спине, они грубо сжимают волосы на затылке, а поцелуй не невинный и трепетный. Это настоящий взрыв. И это всё ещё Саншайн. Один человек. Голову рвёт от контрастов.       Утянув Порче в спальню, Ким толкает его на постель. Расстёгивая пуговицу на узких джинсах, всерьёз задумывается вырвать ему язык. — Убери от меня руки, или я тебе их сломаю! — кричит Порче, отталкивая. — Да что ты говоришь, — умиляется Кимхан. — Я не хочу, отвали!       Он пытается встать с кровати, но Ким быстро впечатывает обратно и садится ему на бёдра, перехватывает запястья, прижимая к постели. — Правда не хочешь? — Ким наклоняется к лицу, нежно целуя щёку, мальчишка старательно уворачивается. — А в прошлый раз ты так великолепно подмахивал своей роскошной задницей и стонал мне в губы. Или ты трахаешься только тогда, когда деньги нужны? — Да даже столетний дед лучше тебя ебётся! — дерзко выкрикивает он ему в лицо. — А ты не понаслышке знаешь, да? — посмеивается Ким.       Порче на мгновение затихает, выглядя растерянным. — Пошёл нахуй, понял?       Ким чётко видит, как он начинает ломаться. Постепенно, всё больше и больше проигрывает. Его гонор сходит, руки ослабевают и перестают вырываться. Порче не помогает раздеть себя, но не дёргается. Предпринимает слабую попытку снова завыделываться, когда Ким раздвигает ему ноги, с удовольствием разглядывая открывшийся вид, и всё равно пропадает под этим напором. — Боже, как хорошо, что я тебя тогда в гандоне пёр, — выдаёт вдруг Ким. — Ты так умело из себя невинную целку строил, я ведь поверил. — Ты думаешь, я бы позволил тебе засунуть в меня свой мерзкий член без резинки? — брезгливо бросает Че. — О-о, — пальцы скользят выше по бедру, — да если бы я знал, что с такой блядью прожжённой в постель ложусь, то надел бы две.       В карамели глаз мелькает обида. Жгучая, пробирающая до самого сердца. Порче отводит взгляд. — Я не шлюха, — срывается с губ. — Конечно нет, — Ким целует его за ухом. — Ты больше ни под одного мужика, кроме меня, не ляжешь. Не позволю.       Он отворачивается, прячет лицо, обиженно поджимая губы. Задел за живое. Ким не осуждает, нет. Каждый в этом мире выживает так, как может. И даже из-за украденных денег он не злится. Ким злится только из-за того, что этот сопляк после того, как так круто вскружил ему голову, решил смотать и дальше зарабатывать себе на жизнь через свидания с охмурёнными оленьими глазками идиотами.       Ким раздевается и устраивается между разведённых ног. Разведённых для него, потому что Порче может визжать, брыкаться и поливаться его оскорблениями, однако ни под кого другого он действительно никогда больше не сможет лечь. — Бедный малыш, — с сочувствием произносит Ким, приставляя член к дырке. — Терять независимость так неприятно, да?       С лица Порче исчезают все прежние эмоции, заставляя глаза закатиться от удовольствия, а с губ слететь протяжный стон от вошедшего во всю длину члена. В плечи остро впиваются ногти. С каждым толчком его мажет всё больше. Че пытается заткнуться, не стонать, закусывая губы, однако всё равно скулит от тех мучений, что терпит его зад. Он получает удовольствие физически. Только слёзы на длинных ресницах совсем не от наслаждения. И Ким прекрасно знает, в чём дело. — Ты в меня влюбился, Порче, — он опирается над ним на локти и пятернёй сгребает щеки, заставляя смотреть в глаза. — Что, думаешь, я не был готов выебать тебя на первом свидании? Боялся, что покажешься мне легкодоступным и я уйду? Или всех так долго окучиваешь? Сладенький, да ты же просто втянулся. — Хватит, заткнись, — всхлипывает Че.       Ким заставляет его запрокинуть голову и целует обнажившуюся изящную шею, облизывает подрагивающий кадык и мягко прикусывает. — Тебе ведь просто здравый смысл кричал, что надо помнить, зачем ты со мной встречаешься? — влажным шёпотом щекочет разгорячённую кожу. — Ты понимал, что ещё одна встреча, и ты утонешь во мне? Понравилось, когда тебя любят, да? — Закрой рот! — выкрикивает из последних сил. — Мой хороший… — Ким вопреки просьбам продолжает доводить его своим тоном. — Наверное, никто из тех мужиков, которым ты подставлял задницу, не давал почувствовать себя нужным? Давай, котёнок, прекращай врать. Признайся, что ты без меня больше не можешь.       Порче плачет. По-настоящему ревёт, задыхаясь от накатившей истерики. Слёзы льются бесконечным потоком по раскрасневшимся щекам. — Ненавижу тебя. Зачем ты вообще появился? — рыдает он. — Я не хочу… Не хочу это чувствовать.       Вокруг шеи кольцом смыкаются руки, притягивая ближе. Че жмётся к нему и не перестаёт плакать. Ким вдалбливается в него сумасшедшим темпом, а слёзы со щёк сцеловывает со всей нежностью, на какую способен.       Несчастный малыш. Решил, что Ким один из нескольких. По заученной схеме: охмурить, ослабить бдительность через койку и вынести всё, что получится. Но свидания, на которых сильные руки гладили его коленки, а глаза смотрели с самым большим обожанием, стали ощущаться приятнее, чем сумма с несколькими нулями на счету. Прекращать не хотелось. Скольких усилий стоило тогда всё-таки осуществить изначально задуманное и сбежать? Страх окончательно потеряться в этом обожании оказался сильнее желания снова упасть в объятия, заставляющие впервые чувствовать себя таким нужным, а не симпатичной куколкой для утех?       Конечно, Порче его ненавидит. Ким тоже в какой-то степени испытывает к нему ненависть за то, что заполонил собой всё пространство в голове и сердце. А он за это сломал его. Переломил и заставил признать — впервые он трахается по любви, несуществовавшему в его мире слову.       Тело под ним дрожит, извивается в мучительно приятных судорогах, задыхается. Не перестаёт плакать и громко стонать от сладко долбящего члена зад. От нежных рук по телу, которые гладят везде, повсюду, влюблённо и трепетно. — Давай, детка, кончи для меня, — заполошно бормочет Ким, вдалбливаясь в ахрененную дырку.       Порче делает это для него. Кончает, не сдерживая крика и содрогаясь всем телом. Это переходит все грани, окуная в неописуемое удовольствие, когда Ким делает это же спустя несколько глубоких толчков. Он не может сказать, чувствовал ли себя хоть раз в жизни настолько счастливым и удовлетворённым, как сейчас.       Ким целует искусанные губы, зарываясь в растрёпанные пряди, и ложится рядом. Порче под боком всё ещё дрожит, тяжело дышит. К удивлению, даёт себя обнять и притянуть ближе. Он шмыгает носом, постепенно успокаиваясь под теплом чувственных рук, гладящих плечи.       Кажется, проходит целая вечность. Ким слушает мерное сопение, не пытается задавить улыбку влюблённого идиота, потому что в самом деле влюблённый идиот и не может этому нарадоваться. Че словно в каком-то трансе прикладывает ладонь к его руке и невесомо обводит кончиком пальца татуировки. — Нравится? — самодовольно хмыкает Ким. — Нравится, — хрипло подтверждает Порче, едва ворочая языком.       Кимхан резко переворачивает его на спину и нависает сверху, ловя мелькнувший испуг. — Хочешь, набью твоё имя? — он гладит себя по груди. — Прямо вот тут… Сан-шайн, — произносит по слогам, отчерчивая пальцем строчку на коже, и вдруг этим же пальцем тычет Порче в лоб. — А своё имя навсегда выбью в твоей распутной голове.       Чего не ожидает, так это того, что карамельки в глазах снова заблестят от слёз и Че с силой притянет его к себе за шею. — Я не оставлю тебя! — Порче с небольшим опозданием отвечает на просьбу, и скольких же сил ему стоит признать это: — Только ты не уходи. Умоляю, не уходи. Я без тебя больше не смогу, прошу…       Ким теряется в замешательстве, будто не верит, что действительно услышал это. Однако руки обнимают его так крепко, что не поверить невозможно. Губы тянутся в улыбке. — Не уйду, малыш, — лба касается трепетный поцелуй. — Никогда…       С того момента они работали вместе, заработав в преступном мире широкую известность. С мозгами Кима и ловкими руками Че они обчистили столько, что без зазрения совести сливали всё награбленное на самые безумные фантазии. Проводили ночи вдвоём в самых роскошных отелях, катались на самых вычурных тачках, а Ким спокойно возместил весь ущерб за отправленные в мусорку подарки ухажёров Порче. Ему нравится баловать своего мальчика. Столько же нравится и кипящий в крови адреналин, когда сердце сходит с ума, а в голове полнейший кавардак. Впрочем, это их общая болезнь, которую они делят на двоих уже третий год.       Неразлучный дуэт. Саншайн и Муншайн.       Только они точно не скажут, в какой именно момент любовь к друг другу так остро начала препятствовать их любви к экстриму. На каждое новое дело они шли с рвущим на части страхом, а возвращались с бешено долбящимся в груди сердцем, словно в неверии, что им действительно удалось выбраться и снова почувствовать тепло любимого рядом. Нужно уметь вовремя остановиться. Ограбление казино — их последнее дело.       Че уже в который раз облизывает губы, волнительно стреляя подкрашенными чёрным карандашом глазами. Перебирает штангу на языке — вредная привычка, просыпающаяся в нём во времена переживания сильных эмоций. Скоро сдерёт с зубов всю эмаль, но остановиться не может. В этот раз переживания съедают его заживо. — Детка, всё схвачено, — Кимхан слишком хорошо его знает, чтобы оставить такую явную деталь без внимания.       Он расправляется со шнурками на кроссовках и подходит к своей принцессе, хмуро ожидающей у стены. Надутых губ невесомо касается поцелуй, заставляя те растянуться в слабой улыбке. Ким наклоняется к уху, произнося влажным шёпотом: — О, мой милый Саншайн, только представлю тебя обнажённого в объятиях золотого песка, в голове рождается столько неприличных сюжетов… — Твои больные фантазии становятся всё интереснее, — Че в ответ довольно лыбится. — Как только всё закончится, мы воплотим в реальность их все, — обещает заманчиво.       Солнечная Мексика, тёплый песок и никаких запретов для них двоих. Что может быть лучше? Пусть для этого пришлось грабануть казино, но выживает лишь тот, кто умеет играть не по правилам. Они бросят. Бросят всю эту историю с грабежами, бросят терзать себя постоянными переживаниями и тревогами. Только Ким и Порче — безумно влюблённые и счастливые.       Это было дело не просто на миллион долларов. На столько миллионов, что им не придётся заботиться ни об одном центе до конца своих дней, живя на широкую ногу. Ничего более крупного и безбашенного они ещё не творили, и Порче всё ещё не верится, что за его спиной рюкзак такой тяжёлый от того количества налички, которой им удалось вынести.       В небольшой сумке всё самое необходимое — немного вещей в дорогу, два новых паспорта, и Порче, кстати, даже не запомнил, как его теперь зовут. Зато хорошо знает, что его парень отныне Фернандо, потому что ржал с этого всё прошлое утро и не переставал стебать.       Теперь не до смеха.       Всем этим занимался Ким. Это он нашёл человека, который за символичную плату сделает им новые паспорта. Нашёл машину, это место. Нашёл парня, который за чуть более крупную сумму вывезет их двоих из страны. Его во всём этом ничего не смущает. Ким уверен, что их не подведут. А Порче не может унять тревогу в груди. — Роскошный мой, — Кимхан оглаживает его щёку, — всё будет в порядке, не переживай.       Че льнёт ближе, трогательно обнимая за талию, и кладёт голову на плечо любимого. Слышится смешок, и сильные руки ответно ложатся на поясницу, стекают на задницу, а Порче ластится, желая вжаться в него ещё ближе, но Ким вдруг отступает. — Пойдём, маленький. Надо спешить.       Ким подхватывает с пола рюкзак. Выходить на улицу не торопятся. Снова сталкиваются взглядами, подвисая. Они смогут. Со всем справятся.       Финиш всего в нескольких шагах. Натянув на нос маску, они покидают стены квартиры. Прощаются с этим местом. И этой жизнью. У крыльца ожидает такси. Ким открывает для Че заднюю дверь и садится следом. — Утро доброе, молодёжь! — усатый таксист выглядит слишком бодрым. Раздражающим. — Куда едем? — В порт, — отвечает Ким. — Без проблем! — заявляет он так гордо, словно его попросили подвезти их до Луны.       Только тронулись, а Порче уже чувствует желание свернуть ему шею. Ким незаметно накрывает руку и сцепляет их пальцы в замок, успокаивая. — А куда дальше из порта путь держать будете, если не секрет? — наивно интересуется водитель.       Секрет. Иди на хуй. — На Пхукет, родителей навестить. У них там свой бизнес, видимся редко, — Кимхан врёт и даже бровью не поводит. Наигранное дружелюбие ничем от настоящего не отличается. — О-о! — радостно тянет мужик. — У меня тоже бизнес свой, только на Самуи. Но, знаете, выматывает это так. Иногда хочется чего-то простого, в своё удовольствие по городу поколесить, с новыми людьми пообщаться…       Из радио льётся какой-то хит прошлого десятилетия, омерзительно капая на нервы. Ещё больше капает на нервы этот идиот за рулём, пялящийся на них с дурацкой улыбкой через стекло заднего вида. — Впервые вижу таких дружных братьев, — подмечает таксист. — Мой старший брат всегда меня донимал. Постоянно стукачил и все свои косяки на меня валил. Ох, этот Сом, придурок…       Отлично. Задушевная история о трагичном детстве таксиста — самое то, что хочется слышать в этот момент. Братья, а то как же. Они, скорее, как в дешёвом порно-ролике с каким-нибудь заурядным называнием по типу «Отсосал старшему брату, пока родителей нет дома». — Помню как-то, когда было мне одиннадцать лет…       И тут нервы сдают окончательно. — Слушайте, а может, дальше наконец поедем в тишине? — Порче шипит, словно дикий кот, отчего водитель теряется, испуганно вытаращив глаза.       Че собирается продолжить выражать недовольство, но Ким гасит. Сжимает колено, требуя чертёнка утихомирить нрав. Он вздыхает, откидываясь на сидение, обиженно складывает руки, гневно раздувая ноздри. — Прошу прощения, у него последнее время страшная бессонница. Совсем нервный стал, — чуть виновато извиняется Ким.       Узнай бы заебучий таксист, от чего на самом деле Че не спит по ночам, то, скорее всего, его усы повыпадают от шока. Остаток дороги недовольный Порче проводит, рассматривая проносящийся за окном пейзаж. Очень хочется поговорить с Кимханом, получить ещё один успокаивающий поцелуй в лоб, но тогда их точно запалят и выкинут из машины у обочины.       Че выбегает из салона стоит только автомобилю затормозить. Он остаётся ждать Кима, расплачивающегося с занудным мужчиной слишком долго. — И что за сцена только что была? — о да, опять этот нравоучительный тон. — Может, ещё пососался бы с этим дедом в машине? — мелкая язва, как всегда острый на язык.       Кимхан щёлкает его по носу, поддевает маску пальцем, а затем лезет с поцелуем. Каким несносным ни был его парень, Ким в любом случае находит его абсолютно очаровательным. — О нет, прости. Братьев не целую, — Порче делает шаг назад, изворачиваясь.       Ким цокает, закатывая глаза, рука тянется к уже слишком хорошо изученной заднице, оставляя на ней ощутимый щипок. Он бы с радостью провёл ещё один урок по послушанию, но это уже потом, как только их ноги коснутся новой жизни, а старая останется лишь воспоминанием позади.       Морской порт встречает бьющимися об паром волнами и большим количеством людей. Все они говорят, смеются и обнимают друг друга перед тем, как взойти на борт. На причале небольшого рынка торговцы продают свежую рыбу и другие морепродукты, кричат, призывая покупателей, создавая еще больше гула и суеты.       Вдалеке виднеются высокие мачты кораблей, которые напоминают настоящих гигантов среди маленьких судов и лодок, мелькающих на горизонте. Пахнет морем, солнце светит ярко, и отражение его лучей на воде создаёт сверкающую дорожку, ведущую к белому парому, который уже готов отправиться в плавание.       Вот и она — последняя ступенька. Совсем чуть-чуть, и прощай, стрёмное прошлое. Порче вцепляется в ладонь Кима мёртвой хваткой, возвращая прежнее волнительное состояние. В целом Че во многих вещах напоминает ему кота. Ластится только к руке своего хозяина, скалит клыки и шипит на неугодных, а ещё пугливо поджимает хвост от сильной тревоги. — Где ты говоришь, твой человек должен ждать нас? — мальчишка переминается с ноги на ногу, скептически разглядывая каждое мелькающее в толпе лицо. — Здесь, — Ким ныряет в карман за телефоном. — Может, задерживается.       Ещё больше сомнений. У Порче сердце не на месте, когда он наблюдает за тем, как Кимхан набирает номер из списка контактов. А может, к чёрту всё вообще? Уедут куда-нибудь в глушь страны, тихо-мирно живя, как мышки в норе. Ким успокаивающе поглаживает большим пальцем костяшки ладони, крепко переплетённой в замок с его собственной. Страшно.       Проходит мучительная минута, но звонок остаётся без ответа. Кимхан хмурится, набирает ещё раз. Неужели слился? Рюкзак с деньгами за спиной начинает ощущаться какой-то непомерной ношей. Они оба знают, что этот человек крайне важен для их плана, и его внезапное исчезновение не может быть случайным. Зря, всё зря. — Пи'Ким, — нервно шепчет Че, чуть ощутимее сжимая его руку. — Детка, не разводи панику раньше времени, — успокаивает Ким, хотя и его голос дрожит достаточно противоречиво. — Возможно, не услышал.       Кимхан раздраженно звонит снова. Вот ублюдок, а ведь они нехилую кучу бабла отвалили на это. А Ким так жгуче впрягался за этого гондона, рассказывал, как тот помог ему несколько лет назад. Порче поворачивается назад, осматривается. И замирает. — Пи'Ким, — он дёргает за руку, вытаращивая глаза. — Полиция.       Финита ля комедия. Всё ясно как день — их подставили и весьма подло. Кимхан бросает беглый взгляд, замечая двух мужчин в форме, ищущих кого-то в толпе. Не факт ведь, что это вообще за ними. Но рисковать нельзя. Ким дёргает Порче за руку, уводя вглубь толпы. — Не бойся, просто уйдём отсюда.       Че позволяет себе обернуться ещё раз и в этот самый момент один на один сталкивается взглядом с правосудием. Полицейский кивает напарнику в их сторону и стремительно движется прямиком за беглецами. — Бежим! — Порче перехватывает родную ладонь крепче.       Сердце бьётся быстрее, мысли путаются, паника тугой удавкой сдавливает горло. Они рвутся вперёд, прорываясь сквозь массу людей, с криками отскакивающих в стороны подальше от опасности. Весь порт начинает звучать громче, но страх оглушает. Скорее всего, все возможные пути побега им уже обрезали, и их попытка сбежать — просто бесполезные потуги. Раз полиция знала, что они здесь, то брать их приехали явно не двое. Порче пугливо смотрит назад. Ким резко вырывает руку и толкает его вперёд. — Беги, не оборачивайся!       Бежит. Так быстро, как может, бежит. Не ощущает ни усталости, ни как сдавливает лёгкие нехватка воздуха. Чувствует только ужас, невыносимый страх за единственного родного человека в его никчёмной жизни, абсолютно пустой без Кима. Они не могут вот так потерять друг друга. Вот так, когда были всего в шаге от новой жизни, где покончили бы со всем этим дерьмом и где было бы только их одно на двоих безграничное счастье… Боже, неужели они правда думали, что кто-то в этом мире позволит им быть счастливыми со всеми их грехами? Но ведь судьба сама не оставила им ничего другого. Ни единого шанса не погрязнуть в грязи. Порче хочет снова взять Кима за руку, почувствовать его тепло, такое сейчас необходимое тепло любимого человека. И всего в паре миллиметров ему это насмешливо запрещают. Откуда-то сбоку из толпы вылетает ещё целый отряд полицейских, вырывая у него Кима. Че с того момента всё окончательно начинает казаться нереальным, и он поначалу даже не останавливается, продолжая нестись вперёд, а потом приходит это жгучее осознание.       Ким сказал ему не оборачиваться, бежать. Только он не может. Его силком тянет обратно, потому что впереди без него Порче не нужна ни одна вещь в мире. Даже грёбаная свобода ему не нужна, когда позади несколько ублюдков в форме вяжут его любимого, вжимая в землю, как какое-то ничтожное отродье. Ким не сопротивляется, вскидывает глаза вверх, а в них досады больше, чем когда-либо мог увидеть Порче. Его взгляд словно говорит: «Не останавливайся, прошу, просто беги». Только куда бежать? Куда, чёрт подери, бежать? Как он может куда-то бежать, когда здесь рушится его вселенная? Порче не может сделать ни шага. Лишь стоит и смотрит, как безжалостно отнимают у него единственное, что давало ему смысл жить. Его радость, его любовь, его кислород. Его Муншайна.       Слёзы. Че впервые видит у него слёзы на глазах. Ким плачет. И это последнее, что ему нужно, чтобы осознать конец. Контрольный в сердце, поглощённое непроглядной тьмой.       Даже когда его самого сзади валят на землю и заламывают руки, Порче продолжает оставаться безвольной куклой. Ему совершенно всё равно, что будет с ним дальше, если с ним больше не будет Кима. Его свобода была в нём, в жарких поцелуях и самых нежных объятиях. Нет Кимхана — нет Порче.       Они оба пропали. И, пожалуй, с уверенностью можно сказать, что сгубила их любовь. Впрочем, плевать. За то время, что они провели вдвоём и что дали друг другу, не жалко заплатить.       Жаль только, что у этой сказки такой конец. Им ведь действительно оставался всего шаг до хэппи энда. Судьба, видимо, уж совсем их не любит.       Очень и очень жаль.