Три месяца из жизни Буратино и Пьеро. Сказка для взрослых

Воскресенье. Буратино приходит в их будущий спортзал проверить, как поживает его стеллаж. Полиуретан за ночь высох, и запаха уже нет. Получилось все ровно, красиво и современно. Он очень доволен - и все вещи поместятся, и места много осталось, чтобы спортом заниматься. Он уже знает, где повесить его боксерскую грушу, где поставить велотренажер, где положить пару матов для растяжки, и где поставить стенд с гантелями.  Теперь надо расставить коробки по полкам, но это надо делать вместе с Пьеро, так как это его вещи. Переставляя коробки, он замечает, что у одной из них нет крышки, и в ней много старых фотографий. Это ему всегда интересно. Он вытаскивает одну фотографию, потянув за угол, и видит Пьеро крупным планом в шлеме и с рюкзаком. Потом, приглядевшись, Буратино понимает, что это - не рюкзак у него за плечами, а парашютная сумка. Снимок, судя по всему, сделан недавно.  «Еще какой-нибудь спектакль, - думает Буратино. - Про парашютистов». Улыбнувшись, он уже хочет положить фотографию назад в коробку, но в этот момент внезапно просыпается его интуиция следователя и толкает его рассмотреть фотографию получше. Он всматривается в детали и понимает, что этот снимок сделан в поле, то есть в таком месте, где люди действительно прыгают с парашютом. Он вытягивает из коробки еще одну фотографию. На ней он видит Пьеро с парашютной сумкой, а рядом с ним сфотографирован огромный высоченный парень, тоже с парашютом. Что-то в их виде заставляет Буратино подумать, что амбал на фотографии - это бойфренд Пьеро. Он вздыхает. Они не говорили об этом в деталях, но Пьеро сказал ему в тот вечер, когда они решили снова быть вместе, что он не хотел быть один и пытался встречаться с разными людьми, но из этого ничего не выходило.  «Значит, это - один из тех», - думает Буратино. Он не испытывает ревности, но что-то, что он видит на этой фотографии, беспокоит его. Почему Пьеро с парашютом? Он же совершенно не приспособлен ни к какому спорту, а тем более такому экстремальному. Этот второй, судя по всему, - спортсмен. Так что Пьеро делает с таким? Сам он никогда не прыгал с парашютом и даже никогда не хотел попробовать. Вот уж видно, рожденный ползать, летать не может. Он даже придумал модификацию этого выражения для себя: рожденный плавать, летать не может. Все-таки не так обидно.  А вот кто в здравом уме пригласил Пьеро прыгать с парашютом, это ему совсем непонятно и здорово не нравится. Он решает немедленно спросить об этом у Пьеро.  Буратино идет в кабинет, где Пьеро работает. Когда он заходит, Пьеро что-то читает и параллельно что-то печатает на ноутбуке. - Что ты делаешь? - спрашивает Буратино. Пьеро поднимает голову и рассеяно улыбается ему. - Пишу рецензию на статью. Понятия не имею, зачем мне ее прислали. Я не специалист в этой области. Наверное, совсем некому было больше дать.  Он вздыхает. - Я потратил уйму времени, пытаясь понять, про что это. И понял только, что ничего не понимаю. Он опять вздыхает. - Пьеро, что это?  Буратино протягивает ему фотографии. Тот вздрагивает от неожиданности, когда их видит. Какое-то время он рассматривает фотографии в своих руках, а потом поднимает глаза на Буратино и говорит ему очень тихо: - Буратино, это - одна из моих ошибок. Возможно, самая большая.  После этого Пьеро замолкает. Буратино ждёт продолжения, но продолжения не следует. Тогда он подходит к столу, сдвигает бумаги и садится на расчищенное место на край стола. - Расскажи мне, - говорит Буратино настойчиво и твердо. Несколько секунд они смотрят друг другу в глаза, а потом Пьеро грустно спрашивает его: - Расследуешь меня, инспектор?   - Расскажи мне, - повторяет Буратино, а потом добавляет уже гораздо мягче. - Пожалуйста.  Пьеро вздыхает, несколько секунд собирается с мыслями и начинает рассказывать: - Ну ладно. Помнишь, ты спросил меня, как я сломал руку? - И? - Я тогда ничего не сказал тебе, а ты подумал, что на меня напали.  Буратино вспоминает их разговор, и как он хотел пристрелить подонков, напавших на Пьеро. А еще он вспоминает, что Пьеро сильно покраснел, когда он спросил его, что случилось.  - Пьеро, ты что сломал руку, когда прыгал с парашютом? Пьеро молчит и краснеет как тогда. Буратино начинает злиться.  - Ты что, совсем на голову конченый? Какого хера тебя понесло прыгать с парашютом? И кто тебя туда пустил? У тебя был хотя бы минимальный инструктаж?  Пьеро вздыхает и понуро смотрит на него.  - Буратино, человек, с которым я встречался тогда, был очень спортивным. Какими только видами спорта он не занимался. А по выходным он ездил за город в парашютный клуб. Он хотел, чтобы я тоже ездил вместе с ним. Он много рассказывал, как это здорово - прыгать с парашютом. Он говорил про ощущение полета и удивительной свободы в воздухе. Я сказал ему, что хотел бы попробовать. Но мне было страшно. Я не люблю летать. Даже перелет на самолете в другой город для меня большой стресс. Но мне казалось, что если я откажусь, он перестанет уважать меня и будет думать, что я трус.  Буратино внимательно слушает. На лице Пьеро пятнами выступил яркий румянец. Буратино знает, что это совсем не та нежная розовость, которая появляется, когда Буратино дразнит его намеками на секс или чем-то подобным. Такие красные пятна проступают на его лице в состоянии крайнего стресса, обиды, возмущения или гнева. - Только ты не думай, пожалуйста, что это он в чем-то виноват. Инструктаж у меня был, и из самолета меня никто не выталкивал. Наверное, я сам себе хотел доказать, что я - не трус. Что я - уже не тот человек, который из страха принес столько горя себе и другим. - И что было дальше, Пьеро? - Я прыгнул, парашют раскрылся, но то ли из-за ветра, то ли из-за того, что у меня такой маленький вес, меня пронесло дальше того квадрата, где надо было приземляться. Я грохнулся на каменистую почву, и меня еще проволокло парашютом метров семь. Так я сломал руку. - Хорошо, что не шею. А если бы ты разбился, то на твоей могиле не написали бы «последний герой», а написали бы «дуракам туда и дорога». Ну ладно. А что было потом? - Он отвез меня в больницу. И всю дорогу ругал на чем свет стоит, что я испортил ему выходные. Что у меня и руки, и ноги, и голова растут не оттуда. И зачем он только со мной связался. В больнице он сдал меня докторам и уехал. Мне было больно, но больше всего мне было стыдно. За свою чудовищную глупость. Когда мне наложили гипс, я одной рукой набрал и послал ему текст, что мы не будем больше встречаться. Он ответил, что это - правильное решение для нас обоих.  Буратино уже не злится, а просто ему жалко Пьеро. Откуда взялся этот человек? И все-таки, это хорошо, что сломанная рука - это не результат нападения. Буратино смотрит на Пьеро. - Горе мое, где ты его нашел? Это же человек совершенно не твоего круга. - В гей клубе.  Буратино страшно удивлен.  - Не могу тебя представить в гей клубе.  - Да… это было странно. Но было время, когда мне казалось, что я должен найти себе пару среди людей, таких как я. Потом я понял, что именно там я никого никогда не найду.  - Вот это мне как раз понятно. Я бы не стал искать себе пару в клубе или в баре.  Пьеро невесело улыбается. - Это не поэтому. Буратино, ты наверное никогда не был в гей клубе… Буратино перебивает его. - Был в разных клубах несколько раз. Я приезжал по вызовам. Там очень не любят полицейских.  - Хорошо. Вот скажи, много ли ты видел людей, похожих на меня? - Не знаю. Я не смотрел по сторонам. Не до этого было.  - В основном, там такие люди как ты, а не такие как я.  - Такие как я? Буратино искренне удивлен. Он не понимает, что у него может быть общего с посетителями клубов вообще и гей-клубов в частности. Он ходит в спортивный бар с приятелями попить пива, поболтать и посмотреть какую-нибудь игру. В клубы ходила Мальвина.  - Да, - говорит Пьеро. - Такие как ты. Спортивные, накачанные, раскованные, уверенные в себе. А я совсем не такой. На меня там смотрели с жалостью и недоумением.  - Но это там ты встретил парашютиста? - Да. Меня познакомил с ним один человек, которого я знал.  - Не понимаю. Пьеро, кто это на тебя смотрел с жалостью и недоумением? Ты же - секс бомба. В твою сторону только глянешь, и ты уже готов танцевать танго.  - Буратино, я такой только с тобой. Я предал любовь. И она покинула меня навсегда. Для меня существует только один человек. - Бредни. Твои обычные романтические бредни. На белом свете живет семь миллиардов человек. Что, никто не сгодился? - Никто, Буратино, - уныло отвечает Пьеро.  - Брось. Я никогда не встречал таких чувствительных людей как ты. Мне кажется, должна быть длинная очередь желающих быть с тобой.  - Очередь… - Пьеро смотрит на него серьезно и печально. - Буратино, как ты думаешь, кого привлечет человек, который двадцать лет любил и любит кого-то, кто не имеет понятия о его существовании? Человек, вся квартира которого заставлена фотографиями этой любви? Человек, который живет в прошлом и носит на своем теле имя своей любви? И от его слов Буратино становится грустно. Ему всегда становится грустно, когда он думает о разбитой жизни Пьеро. И как сильно контрастирует его собственная жизнь, счастливая, наполненная заботами о близких людях, с одинокой жизнью Пьеро. Его жизнь только в последнее время стала пустой и одинокой, а Пьеро жил так с тех пор, как они расстались. Буратино грустно, когда он представляет, как Пьеро двадцать лет жил с чувством вины. Как он забывался в работе и находил радость в помощи людям. И как он пытался бороться со своей судьбой, встречаясь с людьми, никто из которых не стал ему близким. Он не знает, что сказать, и снова разглядывает фотографию. - Пьеро, ты сказал, что хотел найти человека такого, как ты. Но он совсем не похож на тебя. Почему ты не нашел себе музыканта, или литератора, или кого-то из университета? Ну чтобы у этого человека было что-то общее с тобой. Зачем тебе был нужен этот амбал? Пьеро печально смотрит на него, и Буратино понимает, что он хотел найти человека, похожего на него, на Буратино. Стоп. Вот это совсем неправильно. Двойников не бывает. Нужно быть открытым новой жизни. Больно сжимается сердце. Чтобы разрядить напряженную атмосферу, он хочет пошутить,. - Пьеро, ты что только в спортсменов влюбляешься? Это у тебя типаж такой? Это то, что ты со мной разыгрывал, когда мы сочиняли про неожиданный секс на первом свидании? Буратино смеется и подмигивает Пьеро. Тот смотрит на него задумчиво и мечтательно. - Буратино, я всю жизнь был влюблен в одного художника.  Буратино не ожидает такого ответа. Он в непонимании смотрит на Пьеро.  - О чем ты, Пьеро? Кто этот художник? Он вдруг чувствует удар ревности прямо в мозг. Наверное, Пьеро читает это у него на лице, потому что он начинает улыбаться. - Ах, Буратино, художник - это ты. - Ты что спятил? - Друг мой, ты рассказывал мне, как твой отец резал по дереву, и как в его руках на деревянном бруске раскрывались листья и распускались цветы. Он был художник, Буратино! И ты вырос в мастерской художника, изо дня в день наблюдая его работу. Ты впитывал это с детства. Тебе кажется, что у твоего отца был талант, а у тебя нет таланта. Это совсем не так.  Буратино слушает его и машет рукой. - Чушь какая, Пьеро. Что не так? У меня ничего не получается, когда я режу. И никогда не получалось.  Пьеро терпеливо ждет, пока он закончит возмущаться, и продолжает: - Буратино, просто скульптура - это не твой вид искусства. - А что есть мой вид искусства? Художественная стрельба по мишеням в тире? Или мои высокохудожественные протоколы?  Пьеро отрицательно качает головой, задорно улыбается и ждёт, что он еще скажет. - Вечно ты что-нибудь придумаешь, чего в природе нет. Чудик ты.  Но когда Пьеро улыбается ему, он не может не улыбнуться сам. Пьеро очень радуется.  - Буратино, твой вид искусства - это фотография. Ты тоже художник, но ты воплощаешь это в фотографии, а не в скульптуре. Я так люблю твои фотографии! Буратино смотрит на него широко раскрытыми глазами. Он очень удивлен. Он никогда не думал об этом. То, что он любит фотографию, это правда. И то, что у него часто получаются хорошие снимки, это тоже правда. Он много знает про фотографию, потому что интересовался. И у него не новая, но неплохая камера, потому что без этого в фотографии ничего не получишь.  - Я всегда знал, что я - музыкант, а ты - художник. Что я слышу, а ты видишь. Когда ты снимаешь, ты рисуешь светом. Ты придумываешь сюжет, строишь композицию, ловишь настроение и многое другое. Это неважно, что фотография - это не твоя профессия. Ты - настоящий фотохудожник. Буратино не верит своим ушам. Он вдруг понимает, что Пьеро прав. Что это есть в нем. Буратино растроган и горд. Пьеро сказал ему, что он - художник. Пьеро всю жизнь любил в нем художника. Буратино смотрит, как Пьеро зачем-то роется в бумагах, которыми завален его стол. Он раздвигает бумаги и книги и освобождает небольшое пространство полностью. Теперь можно увидеть, что лежит у него на столе под стеклом.  - Посмотри. Буратино склоняется над столом и видит под стеклом фотографию. Ту самую, которую он сам сделал, сняв Пьеро на сцене с гитарой и с хрустальным яблочком в поднятой руке. Когда ему дали приз зрительских симпатий за гитарное соло. Блики от яблочка разлетаются по всему залу, как брызги от фонтана. - Удивительно. Я фотографировал мыльницей, из зала, при плохом свете, а фотография все равно получилась хорошая. Наверное, тебя нельзя плохо сфотографировать. Буратино вспоминает, что такая же фотография стоит на книжных полках в гостиной.  - Пьеро, у тебя же стоит такая в гостиной. Зачем тебе две?  - Та цветная, а эта черно-белая, - отвечает Пьеро. - Цвет может мешать. Посмотри, как линии радиально расходятся от одной точки, из которой световые пятна разлетаются по всему снимку. Как красиво размыт свет. На черно-белой фотографии это лучше видно.  Буратино разглядывает фотографию, и ему приходит в голову ассоциация другого рода.  - Пьеро, это похоже на взрыв Супернова. На этом снимке - рождение звезды! - Да, похоже, - говорит Пьеро, глядя на фотографию. Буратино смеется. - Я не про астрономию, Пьеро. Новая звезда - это ты! Ведь это был твой дебют на кампусе. Я заснял рождение звезды!  Просияв улыбкой, Пьеро встает из-за стола и обнимает Буратино, а потом прижимается щекой к его щеке. - Ты - человек творческий, с тонкой и нежной организацией. Разве тебя мог заменить накачанный парашютист? Разве тебя вообще мог кто-то заменить?  Пьеро смотрит на него и улыбается только уголками глаз, как умеет он один. У Буратино предательски чешутся глаза, но он не дает себе прослезиться. - Ладно, ты меня растрогал до щенячьего визга. Пойдем, я тебе новые полки покажу. Я там почти все убрал. Но ты должен сказать, что куда ставить. Вещи ведь твои!