На краю света

      Хищник лежал на снегу и не двигался. Вокруг растекалась ярко-зеленая жидкость, которая сочилась из пробоин в броне. Вероятно, так выглядела его кровь. Лора осторожно приблизилась. Хищник был без сознания, но черных тварей вокруг не осталось, иначе бы его добили. Наблюдая за схваткой, Лора поняла, они были довольно умны. Зеленая кровь, растопив снег, уже застывала. Лора прикинула рост и вес хищника. Если он анатомически походил на людей, объем крови мог быть около семи литров. Судя по пятну, хищник потерял уже литр и приближался к опасной грани.       Кровь струилась, пропитывая снег и собираясь в лужицы. Пурга стихла, и теперь снег падал, медленно кружась в воздухе и укрывая хищника. Это было одновременно прекрасно и зловеще. Они были одни посреди белизны. Вдали, в снежном сумраке, терялись изломы торосов. Лора могла оставить хищника здесь, и Антарктида поглотила бы его так же, как людей-первопроходцев, которым не повезло. Пришелец с другой планеты остался бы здесь, как и они. Посреди снежного безмолвия, навеки вечные.       Сейчас все сошлось в одной точке и зависело только от Лоры. Она почти физически ощущала, как вязко текут мгновения, а вместе с ними из хищника вытекает жизнь. Лора приблизилась. Кое-где броню будто изъела кислота и обнажила кожу. Лора стянула перчатку и прикоснулась: кожа уже похолодела и потеряла упругость. Лора отняла руку и снова прислушалась к звенящей тишине вокруг. Перед ней лежал представитель другого разумного вида. Она не хотела упустить такой шанс.       Когда Лора вернулась на снегоходе с грузовыми санями, то сначала подумала, что потеряла место. Вокруг было белым-бело, как и везде. Но тут она заметила слабое зеленоватое свечение. Хищник уже превратился в небольшой сугроб, но кровь просочилась сквозь снег. Лора откопала хищника и прикинула: ростом он был под два метра, а значит при подтянутой фигуре весил не больше сотни, а то и меньше. Для женщины Лора была рослой и крепкой, поэтому с трудом, но затащила хищника на сани и закрепила веревкой.       На обратном пути похолодало, снег бил в лицо, руки и ноги стали неметь. На такую долгую вылазку в непогоду Лора не рассчитывала. Когда она добралась до палатки, то из последних сил втащила хищника внутрь, застегнула полог и, даже не включив свет, рухнула следом. Потом закрыла глаза и отключилась.              * * *              Очнулась Лора от боли. Руки и ноги кололо и жгло, зато она хотя бы их чувствовала. В палатке по-прежнему стоял полумрак. Где-то рядом послышалось бормотание и стрекот. Лора замерла и медленно повернула голову: в другом конце угадывалась фигура. Преодолевая боль и стараясь не дышать, Лора нащупала галогенную лампу. В этот момент раздался приглушенный утробный рык, полный боли. Лора включила лампу и вскинула над головой.       В сумраке лампа вспыхнула, будто солнце, и Лора зажмурилась. Когда она приоткрыла веки, на нее смотрело лицо с глубоко посаженными глазами и расходящимися челюстями в обрамлении дредов. Лора рефлекторно отпрянула, и тени на лице качнулись, но она не отвела взгляд. Так выглядел хищник под маской. Лора смотрела на него не дыша, но с любопытством, а он смотрел на нее. В этих глазах, несомненно, был разум. Наконец, хищник отвернулся, и Лора выдохнула.       Она опустила взгляд и заметила на дне палатки его маску, а сам хищник склонился над металлической тарелкой с чем-то, вроде синего желе, которое зачерпывал лопаткой и наносил на себя. Он снял броню, и теперь Лора видела его тело, испещренное зелеными кровоподтеками и порезами. Но больше всего бросалось в глаза, что он действовал левой рукой, уложив правую — на колени. Ему явно было неудобно, но он продолжал наносить желе на порезы, которые мог достать, и приглушенно рычал от боли. Его правая рука отекла и застыла в неестественном положении. Скорее всего, она была сломана.       Лора вспомнила, как длинные сдвоенные лезвия вошли в тело черной твари и во все стороны брызнула желтая жижа. Хищник дернул руку назад, но поздно: наруч задымился. В последний момент хищник расстегнул его и отбросил на снег. В руке появилось копье, но хвост другой твари ударил по ней. И если в схватке хищник этого словно не заметил, теперь последствия его настигли.       Голод отвлек Лору от наблюдений. Организм, измотанный холодом, требовал подкрепиться. Она по-быстрому набрала снаружи снега, растопила на газовой горелке и добавила съедобную смесь, которая изображала суп с курицей. По вкусу было даже похоже. Увлекшись едой, Лора не сразу заметила, что на нее смотрят. Запах заинтересовал хищника. Лора не знала, какой у него метаболизм и подойдет ли ему еда, но протянула миску. Хищник принюхался, задумчиво подвигал челюстями, потом распахнул их и в один присест опрокинул внутрь содержимое. Удовлетворенно заурчав, он отложил миску и вернулся к обработке ран.       Но получалось неважно: из-за сломанной руки он не доставал до спины. Лора недолго наблюдала за попытками, потом подползла и осторожно коснулась его плеча. Кожа хищника была теплой и сухой. Он обернулся. Лора отдернула руку и потянулась к тарелке с желе. Хищник не стал мешать. Лора взяла лопатку, собрала желе и нанесла на самый крупный порез на спине. Хищник дернулся под рукой Лоры и глухо взвыл, но не отстранился. Она покрыла желе еще несколько порезов.       Потом настал черед многострадальной руки. Хищник протянул Лоре маску. Лора поднесла ее к глазам и навела на его когтистую руку. Подобно рентгену, маска показывала светлые кости на темном фоне: запястье уцелело, но одна из костей предплечья была сломана в нескольких местах. Края отломков сильно сдвинулись. Лора отложила маску, и хищник что-то прострекотал.              * * *              От боли хищник скреб когтями пол и издавал приглушенные крики, но не двигался с места, пока Лора, раздвинув края глубокого разреза, нанизывала обломки костей на длинный и тонкий прут. Переломы со смещением нужно было фиксировать как можно быстрее, чтобы они правильно срослись. И не было времени, чтобы хищник оправился от ран.       Лора действовала медленно и сосредоточенно: послойно рассекла кожу чем-то вроде лазерного скальпеля, который вручил ей хищник. Запах подпаленной плоти ударил в ноздри. Лора задержала дыхание. Затем раздвинула мышцы. Когда спица оказалась внутри, Лора вывела ее конец в мягкие ткани, чтобы можно было вытащить. Затем заполнила разрез синим желе, чем бы оно ни было, и скрепила края скобами. Еще раз проверила через маску и отстранилась.       И почти выронила ее из рук, потому что накатила слабость. Только тогда Лора поняла, в каком напряжении находилась все это время. Хищник лежал без движения с закрытыми глазами и тяжело дышал. Лора отложила его маску и легла рядом. Лора никак не могла отдышаться, словно одним рывком поднялась с глубины. Все было кончено: рана закрыта, спица вставлена. Оставалось ждать, пока срастется кость.       Некоторое время Лора могла только смотреть в крышу палатки и слушать дыхание хищника, которое постепенно замедлялось и становилось более размеренным. Препараты из его аптечки сняли боль только отчасти, и Лоре пришлось резать по живому. Она решила, что после таких мучений хищник провалился в забытье. Лора медленно приподнялась на локте и взглянула на хищника. Удивительно, но пока ей не удалось рассмотреть его как следует.       Его тело покрывала подсыхающая корка зеленой крови, выступившей из ран, но все равно это было удивительное зрелище. Светлую кожу с зеленоватым оттенком усыпали темные крапинки, сбегающие по бокам, на груди не было сосков, а мышцы были хорошо очерчены. Мускулистые бедра прикрывала повязка — единственное, в чем хищник остался, когда скинул броню и даже нательную сеть. Темные отростки на голове, похожие на дреды, разметались вокруг. Золотистые кольца на них слабо поблескивали. Лицо было спокойно, только кончики челюстей слегка подрагивали, а между ними вырывалось дыхание.       И вдруг Лора со всей пронзительностью поняла, что хищник — такое же живое существо, если может страдать. Она рассматривала его тело и чувствовала, что хищник ей нравится. Внизу живота знакомо потянуло. Ей хотелось обвести пальцем мышцы у хищника на груди, коснуться дредов, скользнуть рукой по его коже, рассматривая узор.       Тело Лоры реагировало на хищника как на самца. Здесь, один на один, вдалеке от людей, любуясь им, она отдавалась ощущениям, раскачиваясь и сжимая бедра. Когда жар внутри наконец дошел до предела, вспыхнул и затопил, Лора блаженно откинулась на пол рядом.              * * *              Будильник помогал поддерживать режим в условиях полярного дня, и когда Лора проснулась по нему в следующий раз, то оказалась в палатке одна. Она села на спальнике и огляделась: все снаряжение вчерашнего гостя пропало и даже следов зеленой крови на полу не осталось. Только ветер протяжно завывал снаружи, бесконечно пересыпая снег. Словно ничего и не было.       В любом случае надо было вставать и собираться на побережье. Лору ждали пингвины. Уж они никуда не денутся.       Вооружившись старой-доброй камерой, она умостилась в защищенном от ветра месте, которое присмотрела заранее, и стала наблюдать. Недалеко от нее на льду привычно толпились пингвины, готовясь прыгать в воду. Она сделала несколько неплохих снимков, записала дату, время и примерную численность стаи, как вдруг ее отвлекло колебание воздуха на заднем плане. Едва уловимое, но необычное.       Неожиданно один из пингвинов взмыл, словно подхваченный незримой силой, нелепо задергался, обагрился кровью и упал. Остальные пингвины тут же бросились врассыпную, но еще с парой — случилось то же самое. Когда пингвины разбежались, электрические всполохи очертили в воздухе почти человеческую фигуру, и у кромки воды показался хищник в маске.       Он орудовал левой рукой, оберегая правую на перевязи, и теперь собирал добычу. Разглядывая его, Лора сделала несколько снимков. Внезапно, словно почувствовав, хищник вскинул голову и посмотрел прямо в объектив. Лора опустила фотоаппарат. Теперь она знала: ей вчера не показалось, а на ужин ее ждала пингвинятина. Лора еще раз восхитилась фигурой хищника. Даже с больной рукой он действовал весьма ловко. Хорошо, что он вчера глубоко спал.       Лора доверяла своему телу, и если могла расслабиться рядом с хищником настолько, чтобы захотеть, значит он и правда был подходящим самцом. В конце концов, это было естественно, но Лора не знала, что будет дальше, и пока решила оставить это при себе.       Она надеялась, что небольшая охота не слишком повредит местной популяции императорских пингвинов. Они тем временем снова собрались в стаю, прошествовали к ледяному уступу и сгрудились на краю, а потом один за другим стали плавно уходить в воду.       Здесь, на антарктическом побережье, вдали от цивилизации, Лора чувствовала свободу. Потом она вернется в город, будет писать статьи и общаться с коллегами, но сейчас мгновения наедине с этим суровым краем и его обитателями принадлежали только ей. И хищник ничуть не нарушал атмосферу. Он удивительно органично вписался в окружающее безлюдье.              * * *              Вдали от цивилизации больше всего Лоре не хватало душа. Вместо этого она обтиралась влажными салфетками. Чтобы объяснить хищнику, как ими пользоваться, она стянула с себя свитер, взяла одну, прошлась ею по рукам, потом по ключицам и по привычке скользнула ниже, но опомнилась, поймав взгляд хищника.       Она помогла ему обтереть спину там, куда он не мог дотянуться, отложила салфетку и из любопытства медленно прошлась рукой по отросткам у него на голове, напоминающим дреды. Хищник сначала замер, а потом откинулся назад, подставляясь. Когда она снова прикоснулась, он низко и тихо зарокотал. Видимо, ему понравилось.       В следующий раз Лора уже не стеснялась. Она специально нагрела воздух в палатке газовой горелкой, стянула с себя всю одежду и, сидя напротив хищника, прошлась влажной салфеткой по шее и ключицам. Она следила, как хищник наблюдал за ее действиями и задержал взгляд на груди. Она протянула салфетку ему и подняла брови.       Он действовал удивительно осторожно, чтобы не поранить когтями, обвел салфеткой ее грудь и слегка сжал, завороженно наблюдая. От этого ощущения Лора выгнулась, подставляясь. Он перешел на вторую грудь и задержался на соске. Лора опустилась на спальный мешок, увлекая его руку за собой.       Хищник скользнул по ее животу в несколько круговых движений и замер. Лора взяла его руку и погрузила ниже, между ног. Хищник не возражал, похоже, это действие его увлекало. Она накрыла его рукой свой клитор и сжала бедра. Кажется, хищник сообразил и стал совершать круговые и скользящие движения. Лора откинулась назад. Это было так хорошо, так приятно.       Хищник уже понимал без подсказок, и она терлась о его руку, выгибаясь и срываясь на стон. Спазмы удовольствия подбрасывали ее тело и заставляли стискивать бедра, а рука хищника не прекращала движений. Если бы он был человеком, Лора бы сейчас привлекла его в поцелуе, но не знала, как подступиться к его мандибулам. Она хотела этого, здесь и сейчас, под завывания ветра, на краю света, с представителем другого разумного вида...       С этой мыслью Лора кончила. Ее бедра разжались, выпуская руку хищника. Лора блаженно раскинулась на спальнике, ни о чем не думая. Она перевела затуманенный взгляд на хищника, а тот поднес салфетку, перемазанную смазкой, к лицу и с интересом втянул ее запах. Лора увлекла хищника вниз, на спальник. Она прижалась к нему и уже привычно запустила руку ему в дреды, слушая тихий довольный рокот.              * * *              Лора наблюдала, как хищник сидел, скрестив ноги, и, склонившись над снаряжением, изредка фыркал. Дреды закрывали его лицо, а когти то и дело мелькали в воздухе. Лора поймала себя на мысли, что если бы на месте хищника оказался незнакомый человеческий мужчина, она бы его опасалась. Но хищник страха не вызывал.       Он принадлежал к другому виду и смотрел на ее тело совершенно иначе, поэтому Лора так легко разделась перед ним. Хищник, скорее всего, и не задумался бы о сексе с ней, но, судя по всему, ему нравилось ступать на эту неизведанную территорию, как и ей.              * * *              Язык хищника оказался длинным и сильным. Лора даже не ожидала. Она гадала, как хищник пристроится к ней с мандибулами, но когда он оказался у нее между ног, у него изо рта выскользнул язык, длинный, темный и раздвоенный на конце, будто у ящерицы.       Язык проник сначала неглубоко, и Лора тут же непроизвольно сжалась, пытаясь его удержать, но язык исчез. Потом он вернулся и двинулся глубже, проходясь по стенкам. Лора напряглась, жадно обхватывая его, и это были чудесные ощущения. Желая быть ближе, она шире раздвинула ноги и закинула их хищнику на спину. Ей нравилась открытость этой позы, которая показывала, насколько она ему доверяет.       Когда она уже приближалась к пику, язык внутри неожиданно замер. Лора двинула бедрами вперед, но язык хищника застыл, а потом двинулся, но медленно, слишком медленно, по капле подталкивая к краю, и Лора отзывалась стоном на каждое движение. В нетерпении она запустила руки под головные отростки хищника и обхватила его плечи. Казалось, этим сладостным покачиваниям на грани не будет конца, но вдруг его язык совершил пару сильных движений и оргазм лавиной обрушился на Лору.       Она содрогалась всем телом несколько протяжных мгновений, впившись пальцами хищнику в плечи. Потом ее пальцы разжались, ноги сами собой соскользнули с его спины, и Лора осталась лежать в изнеможении, затопившем ее с головы до ног.       — А ты — затейник, — только и смогла произнести Лора, с улыбкой поглаживая мандибулы хищника.       Они разошлись, и ей показалось, что его лицо приняло довольное выражение, которое будто говорило «я знаю».              * * *              Лето в южном полушарии приходилось на зиму в северном. Как и многие канадцы, с приходом холодов Лора собиралась на юг, только гораздо дальше. Знакомые шутили, что ей мало снега дома.       Лора приезжала в Антарктиду в начале декабря и оставалась на месяц. Вокруг не было ни опасных животных, ни случайных людей. Поэтому даже в полном одиночестве на антарктическом побережье она чувствовала себя в безопасности. Здесь можно было пострадать от голода, холода или сложностей рельефа. Но у Лоры были еда, топливо и снегоход, она неплохо знала местность и выходила на связь с ближайшей станцией два раза в день.       За несколько лет Лора привыкла спать в палатке одна, но размеренное дыхание хищника все равно успокаивало, а рядом с ним было теплее.