Всё будет по-другому или бездна любви

На душе Крисании зияла пустота от безысходности. Перед глазами все еще плыл образ Такхизис, который с каждой секундой все мерк. Она повернула голову чтобы в последний раз взглянуть на лежащего Рейстлина, чтобы последний раз посмотреть в его глаза… “глаза не солгут тебе боле, если их нет” — пропела такхизис, словно змея, будто вбивая ей эти слова прямо в самое сердце, жрица уже не слышала ее последующие строчки, в голове все шумело и стучало, на душе было так одиноко, единственное что удерживало ее — это оставшаяся любовь и вера в Рейстлина… Она сомкнула свои невидящие очи и почувствовала как по ее щеке стекла слеза. Крисания глубоко вздохнула, всё ещё веруя, что сейчас Рейстлин встанет и спасёт её из лап коварной Богини Тьмы, не впустую же она пошла на такую жертву ради него. — Рейстлин, — тихо и обреченно прошептала она, желая услышать хотя бы его голос. Теперь она могла лишь мечтать о том, чтобы посмотреть в его глаза с песочными часами. Сердце учащенно билось, в ожидании отклика, но жрица услышала лишь смех Такхизис, всё ещё не ушедшей от неё. Видимо Крисания действительно была слишком наивна чтобы обыграть саму богиню и смерть. Жрица лишь всхлипнула, не зная что делать и для чего жить. Вдруг она услышала тихий шелест мантии прямо перед собой, туда куда она в последний раз смотрела. Рейстлин! Он жив. Жрица не могла поверить, может это снова кошмары Бездны? Или галлюцинации? Стоп, Такхизис, что мертва? Послышалось? У него получилось? Не может быть… В мыслях проносилось множество идей, сердце учащенно забилось в исступленной надежде. Светлая жрица подняла руку вперед, в пустоту, желая удостоверится в своих догадках, почувствовать желанное тепло его руки. Но… ничего… ее обожгла пустота. Где же он? Она с долей разочарования опустила руку вниз на холодный пол бездны, обреченно склонив голову и заплакав. Жрица услышала столь долгожданный и любимый, но всё также холодный голос Рейстлина с нотками стали, слышать его было облегчением для нее, как напоминание что все не зря. — Мы сразили тьму. — выдохнул Рейстлин, сам еще не веруя в победу над Богиней. — Дай же руку мне. — нежно произнесла она, умоляя его, но не имея возможности взглянуть в его глаза. Жрица вновь протянула руку вперед, туда где секундой ранее звучал его голос. Она вновь пустила слезу, не понимая что не так. Нет ответа. Пустота. Молчание. Темнота. Рейстлин обреченно сидел, перебирая в мыслях различные исходы, размышляя о своем будущем и дальнейших планах, напрочь забыв про жрицу. Теперь у него в голове было множество вопросов про то, что сделают с ним Боги, и что делать ему сейчас, как отомстить за мать? Мысли просто разбегались, прямо как его кошмары, он вынырнул из своих видений и заметил лежащую на полу Крисанию, дочь Паладайна. Рейстлин тихо подошел к ней, рассматривая ее белые одежды, прекрасное невинное безмятежное, но одновременно взволнованное лицо. Он молча продолжал любоваться ею, не в силах что-либо предпринять. Любовь – это смерть, — нашептывали ему тысячи голосов или же дух Темной Госпожи? Но он же сейчас стоит живой именно благодаря любви этой наивной девчонки. Или же… Вздохнув, он подошел к уже обреченной деве и, тихо сказал то ли ей, то ли себе. — Я поклялся, что никогда и ни что не будет иметь надо мной власти: ни боги, ни магия, ни любовь… — он запнулся, но продолжил, — Но одну свою клятву я не сдержал… — произнес он, размышляя. Вдруг его зрачки стали стеклянными и уверенными в себе, эта любовь доставляет слишком много хлопот и боли. Так зачем она ему? Жрица уже выполнила свою волю, боле она не надобна. — Я не допущу, чтобы любовь была властна надо мною. Цена не высока, — сквозь зубы проговорил он, будто не желая это произносить, но разум брал своё, слишком долго он шел к своей цели, чтобы всё кидать ради какой-то жрицы. Он целеустремленно встал и поднял свой взгляд вверх, к Богам, отворачиваясь от жрицы. Скрепя сердце Темный начал свою «песню» отречения от любви и Крисании. — Да, я полюбил, я не отрицаю, но любовь моя — это только средство, ты была полезна, теперь мешаешь, мне придется вырвать тебя из сердца. — речь мага обладала налетом некоей архаичности, но при этом притягивала к себе внимание своим тихим и вкрадчивым голосом, но уходить от Крисании прочь он пока не собирался, лишь надменно наблюдал за слепой Посвященной, всё-таки вернув свой взор к ней. Она притягивала его… Жрица безмолвно сидела на полу, не понимая, что произошло с тем Рейстлином, за которым она спустилась в Бездну. С тем Рейстлином, что так чувственно целовал ее у самих врат. Это всё был обман ради цели? Вся его любовь? Нет, нет, не может быть! Я буду верить до последнего! — в слепой надежде захлебывалась Крисания и плакала, глубоко и обреченно дыша. Лучше уж умереть, терять ей больше нечего. Она осталась одна с крохотной надеждой, что он передумает и отступит от своего плана. Наедине со своей верой. Крисания всё же предприняла хоть какую попытку, чтобы вызвать его сострадание, жрица упорно верила, что он все же обладает сердцем и искренне любит ее, даже если он так не желает признавать этого… — Нет, не уходи, не оставляй меня, ты не можешь так со мной поступить, вернись. — отрывисто выкрикивала или умоляла она, встав и неуклюже направляясь в сторону его голоса. Девушка приблизилась к нему и ухватила его за руку, будто ища в этом прикосновении глоток свежего, обнадеживающего воздуха, в котором она так нуждалась. Слезы ей больше не нужны, она же Крисания — дочь Паладайна, Посвященная жрица… Грудь уверенно вздымалась от учащенного дыхания и желания остановить мага несмотря ни на что, она была уверена что его путь приведет их обоих к погибели. — Рейстлин, нет! Остановись, умоляю! Выслушай меня, пожалуйста. — тихо сказала она, надеясь что он не отбросит ее руку. Рейстлин на секунду остановился, не понимая как эта жрица даже после его слов может верить в него?! Как можно быть такой наивной и слепой?! Почувствовав прикосновение её руки он лишь сильнее разозлился, но не отпустил ее. Напротив, он перехватил его и сильнее сжал ее нежное запястье. Он жестко опрокинул жрицу на пол, удерживая ее и злостно начал свою речь: — Как ты можешь всё ещё верить в меня?! Разве тебе не больно от моих слов?! Слепая и наивная девчонка, вот ты кто! Посвященная, скажи мне, что ещё ты придумаешь чтобы переубедить меня?! Меня — величайшего темного мага, властелина прошлого и настоящего, перед чьим именем трепещут все? Да что ты о себе возомнила, глупая жрица? — никак не мог остановить поток своих слов обычно вечно молчаливый маг. Эта жрица конкретно вывела его из строя. Он продолжал смотреть на нее свысока, видя по выражению лица полное смятение и ту же… решимость? Она не боится его, даже после этого… Но как? — Твои слова ранят меня, — тихо ответила она, но добавила. — Я думаю и тебя. Признайся же что любишь. — вздохнув, произнесла она, понимая что там самым ещё больше разозлит мага. — Последнее испытание — это испытание состраданием и любовью, ты не будешь богом если оставишь меня. Успокойся, мой маленький Бог… — улыбнувшись, ответила она, закрыв свои невидящие глаза, а ведь так хотелось посмотреть прямо на него своим истинно верующим взглядом, но оставалось довольствоваться лишь силой и теплом его рук, державших ее запястья. Судя по по тому, что он вдруг замер, слова жрицы подействовали на Рейстлина Маджере и он задумался, но отступать все равно не собирался. — Откуда в тебе столько веры видеть в чистом воплощении зла что-то светлое? — вздохнул он, зло глядя на нее свысока, добавляя в свои слова яда. — Наивная, наивная жрица. Что же ты со мной делаешь? — нежно произнес он, ещё продолжая борьбу с желанием бросить ее и уйти в чертоги Бездны, но сердце мага на удивление дрогнуло и он не мог заставить себя сделать и шага. — Я … не могу остаться … с тобой, — буквально выдавил из себя Рейстлин эти злосчастные слова, сам не понимая что говорит, словно его заставили. Он с мукой на лице продолжал смотреть на прекрасную жрицу, что так манила его своей искренностью, невинностью, верой и добротой. Благо, что она не могла видеть всё его смятение и уже поколебавшуюся решимость отвергнуть её, но взять свои слова обратно он точно не сможет. Или сможет? Темный маг не мог больше вымолвить и слова, он молча стоял, возвышаясь над ней черной фигурою, что не откидывала даже и тени, ведь они находились в глубине самой Бездны, куда его и ее заманила погибшая Такхизис. Он смотрел на сидящую на полу Крисанию, все еще крепко и трепетно сжимая ее руки, он был уверен что останутся синяки, но это не волновало мага. Сердце, что всё же было у Рейстлина, часто-часто билось, желая приникнуть к несчастной жрице, оно буквально манило к ней. А Тёмный всё продолжал молча смотреть на нее, в голове не было ни одного связного предложения, все его мысли заняла эта наивная жрица, от красоты которой он больше не мог отвести взгляда. Она была единственным светлым пятном среди пустоты, тишины, темноты и мрака этого места, не предназначенного для смертных. Он невольно вспомнил свои произнесенные в первую их встречу строчки “Душа твоя как первый снег бела”, и ведь он тогда не ошибся, ее душа действительно слишком чиста и невинна даже после всех пройденных испытаний. Хотя магу никогда не было свойственно ошибаться, так что это даже не удивительно, лишь очередное подтверждение его гениальности. — Рейстлин, ты можешь остаться. Я в это верю. Я думала, что ты любишь меня, — нарушила молчание Крисания своими тихими и наделенными надеждой словами ему в ответ, она прекрасно чувствовала в его голосе нотки сомнения и желания. — Ты так думала? Какая глупость с твоей стороны. Я люблю лишь одно существо — себя. — на последнем слове он отпустил ее руки, оставив жрицу одну на холодном полу. Непонятно кому он сделал больнее жрице или себе… Ее искренность просто ослепляла и привлекала его душу, но он пытался сопротивляться этому желанию. — Нельзя быть таким безжалостным! — воскликнула Крисания, глубоко вздохнув от боли в области сердца, но она не сдавалась. — Почему нет, ты такая наивная. Меня всегда презирали. Никто не относился ко мне хорошо. А ты внезапно появилась в моей жизни и я должен быть благодарен, любить тебя? Я ненавижу людей. — с презрением ответил он ей, более холодным и отстраненным голосом, чуть отходя на шаг от нее, руки дрожали от произнесенной фразы, хоть она и была правдива. — Потому что я верю что ты можешь быть хорошим! Ты лишь жертва! — предприняла ещё одну попытку неумолимая Посвященная, не сдаваясь смягчить его. — Ты можешь сколько угодно верить, что я стану «хорошим». — усмехнулся он, — Даже если я возьму и убью каждого на этой планете, единственная причина по которой ты будешь жива…, — он резко обернулся и хотел было подойти к ней, но остановился и тихо договорил, — это твоя красивая внешность. Жрица никак не могла поверить в то, что он сказал. Это было одновременно жутко жестоко и мило? Сам Рейстлин Маджере сделал ей комплимент? Несмотря на контекст, в котором он это преподнес, но все же… Это посеяло в душе Крисании все бо’льшую веру в него и его человечность. — Благодарю за комплимент. Тем временем Темный Маг, сглотнув, отвел свой стальной взгляд от светлой жрицы в поисках своего посоха, который слишком многое для него значил. Заметив свой магический артефакт совсем неподалеку, он молча подошел к месту, где он лежал и взял эту ценную для каждого мага вещицу в свою ладонь, привычно оперевшись на него. Посох ему ещё точно пригодится. Маджере всё-таки не смог не обернутся к обреченной посвященной и ноги будто сами повели его ближе к ней, но они оставались все ещё на достаточном расстоянии друг от друга. В момент, когда он внезапно ушел, жрица не могла поверить в это, мысли не укладывались в ее голове. Но когда она услышала знакомые и исполненные грации кошки приближающиеся шаги, Крисания облегченно выдохнула. — Рейстлин, ну чего ты такой холодный, успокойся, подойди же ко мне ближе. — умоляюще кинула она, не зная что ещё ему говорить и на что надеяться, больше она сама решила не подходить к нему, ожидая пока он сам придет. — Я не пойму, чего ты от меня хочешь? — отмахнулся от ее слов он, пытаясь совладать с эмоциями и чувствами. — Я хочу тебе помочь! — воскликнула она и добавила, — Не становись Богом, умоляю. — жалобно, но уверенно произнесла она в надежде. — Помочь? Помочь мне? Наивная жрица, я не нуждаюсь ни в чьей помощи. — неуверенно сказал он, в этот момент его сердце вновь дрогнуло, вспоминая истоки их отношений. — Помочь. Тебе… Я же чувствую, что тебе больно от своих же слов, так зачем это говорить. Иди ко мне. — предприняла ещё одну попытку она, желая хотя бы утонуть в его теплых-холодных объятиях. Все его обзывательства быстро стерлись в памяти, оставив лишь хорошие воспоминания. Удивительно, не правда ли? Учитывая, что она совсем недавно была в лапах самой могущественной Темной богини Бездны. — Тебе не стоит о таком переживать. — вымолвил он. — Я давно не ощущаю ничего кроме ненависти и презрения к этому миру. — через страдания и муку проговорил он, всё ещё в силах бороться со своими истинными желаниями. Крисания поняла по его голосу, что он уже на пределе, он ведь не может вечно держать свою маску холодности, всё же он человек, хоть и переживший очень многие страдания за такой маленькой срок. Она знала того Рейстлина, которого он так упорно прятал. Того Рейстлина, что нежно целовал ее у входа во Врата. — Мой маленький Бог, хватит разбивать и себе и мне сердце, признай же, что нет ничего важней любви. Сердце мне открой… — проговорила жрица своим ангельским голосом, вбивая ему эти слова твердо в душу. — В огонь я пойду за тобой, только открой… ибо в сердце любовь… — размеренно говорила она, проникая своими словами в самое сердце своего мага. — С тобой вместе до тла сгорю… с тобой вместе вдвоем… — на слове «вдвоем» Крисания понизила свой нежный голос до шепота, заставляя вслушаться. — Разве тебе не хочется быть любимым? — всё продолжала «ранить» своими фразами Крисания Рейстлина. Единственное что у нее осталось дабы вызвать сострадание — это слова. Миром правят слова. Рейстлин больше не смог держать свою надменно холодную маску. Лед треснул. Маска разбилась. Все слова, произнесенные светлой жрицей распаляли в его стальном сердце огонь, сжигавший его изнутри. Весь холод и лед постепенно начал таять в глубине души. Сердце стало учащенно биться, ожидая долгожданных прикосновений к ее светлой натуре. — Крисания… — прошептал маг ее имя, на выдохе. Единственное что сейчас было у него на уме это слепая жрица, несущая в его темную жизнь каплю света и … любви. Этот термин был еще не совсем понятен магу, совсем чуждое ощущение, про которое он ничего не знал, не удосужился почитать в своей библиотеке, считая что любовь — это смерть, или любовь — это западня. Или же ему такое мнение просто внушала его бывшая Темная Госпожа? Получится ли у него узнать что такое настоящая любовь?.. Рейстлин медленно подошел ближе, совсем близко к жрице. Он видел ее совершенное безмятежное лицо, его выражение, предвкушающее действий мага. — Оба знаем мы что бывает во имя …любви. — проговорил он, касаясь своими руками плеч сидящей жрицы, безмолвно аккуратно поднимая ее с пола во весь рост. Жрица дрогнула от его неожиданного поступка, но покорно встала. Рейстлин убрал свои руки с ее плеч, одну положив на талию Крисании, так что посох оказался за ее спиной, другой же он приподнял ей подбородок, якобы заставляя ее смотреть ему в глаза, хотя это было бессмысленно в данной ситуации. Они стояли лицом к лицу, глаза в глаза, почти. Он своим обычным размеренным вкрадчивым голосом произнес: — Крисания, Посвященная светлая жрица, дочь Паладайна. Я не достоин твоей великой любви, как после всего совершенного я мог заслужить чудо в лице тебя?… — слегка отреченно произнес он, продолжая придерживать ее талию. — Как? — Не волнуйся, мой маленький Бог, обними же меня. — только и ответила ему Крисания, его близость просто сводила с ума, его теплое учащенное дыхание, его запах свежего пергамента и глубокого океана, его властные руки на талии и подбородке, буквально все заставляло разум жрицы кружиться. Рейстлин же не стал медлить и наконец крепко обнял свою маленькую жрицу. Отстранившись на секунду, он чувственно и терпетно поцеловал ее в мягкие аккуратные губы, желавшие этого ещё с прошлого раза. Их поцелуй был долгим и опьяняющим разум, они нырнули в омут небытия, будто желая этим поцелуем забыть все пережитые страдания за последние недели. На душе вдруг стало так чисто и светло, будто это конец всем преградам. Тут Рейстлину вдруг стало плохо и он начал привычно жутко кашлять, приступов давно не было, может это все проделки Такхизис?… А необходимого отвара не было… Крисания не понимала что делать и как помочь облегчить эту пытку, к тому же она ничего не видела, она могла лишь обратится к отцу своему — Паладайну, умоляя его. — Кри… к..кх.. — Рейстлин! Я здесь… — пыталась успокоить она его, придерживая его за мантию с серебряными застежками, которых она больше никогда не сможет увидеть. Маг согнулся пополам, откашливаясь, но пытаясь держать ситуацию под контролем. Он старался отдышаться, но лучше всё никак не становилось. Как же он не может терпеть показывать свою слабость перед кем-то, особенно перед ней. Он опирался на посох, желая остаться стоять на нетвердых ногах. — Всё в порядке. — хрипло произнес он свою заученную фразу, которую так привык говорить, посмотрев на взволнованную жрицу и нежно взяв ее за руку.

Вот она любовь,

но не радость,

а мука….

Они прошли последнее испытание. Вместе. Вдвоем.