Песни золотого соловья у Божьей свечи

Советник Саньлэ, глубоко почитаемый и уважаемый человек, считает половые акты и прочую подобную близость чем-то мерзким и грязным, не достойным и нечистым делом. Мэй Няньцину отвратительна одна мысль о том, что он, да или кто-нибудь из его учеников, мог и может практиковать подобную практику. Наставник запрещает своим подопечным упоминать и малейшую деталь, что может хоть каким-то образом отсылать к сексу и подобным вещам. Это правило привело к достаточно абсурдным последствиям, ведь теперь вместо обычного и такого простого слова трое учеников стали пользоваться различными изощренными завуалированными фразочками. Если бы не посвященный в данное дело человек услышал бы подобные высказывания, то правда мог бы подумать, что речь идет о прогулках в царском саду или романтичном танце под луной. И хоть все три ученика решили идти по своему пути самосовершенствования без плотских утех, ну ладно, почти все три, однако подобные фразочки продолжали существовать и частенько использоваться в лексиконе будущих богов войны, однако юные учени сильно бы удивились, если бы узнали, что один подопечный Мэй Няньцина мог спокойно позволять себе разговоры о сексе в присутствии наставника, более того этот же самый ученик мог склонить своего советника к грязным плотским утехам, где угодно и когда угодно