Калейдоскоп

Дик рассматривал предоставленную ему спальню и старался не ежиться слишком сильно. Он с самого детства знал, что ему предстоит отправиться в гарем кэналлийских владык. Правда, сейчас это знание ничуть не помогало. Повелители Ветра еще Кругов пять назад смогли покорить остальных. Они соединили в себе кровь Раканов, некогда владык единого Талига, сохранив в себе силы потомков Анэма. И пять кругов назад Алва решили, что их не устраивает титул исключительно соберано. Алвасете, некогда бывший только замком, разросся до размера крупного города. Соберано не считали нужным покидать свои владения, если, конечно, не приходилось им подавлять бунт или воевать с соседями. Но только тот, самый первый Круг, восстания еще сотрясали Талиг. Пока наконец тогдашнему Алва все это не надоело, и он не призвал Четверых, предъявив им право владеть Талигом. Об этом суде в каждых землях рассказывали разное. Дик это хорошо знал, сам являясь потомком Лита. Но все эти легенды сходились к одному — Алва смогли склонить Четверых к решению в свою пользу. И тогда всеми остальными Повелителями, эориями и аристократами была дана нерушимая клятва. Именно тогда была создана традиция приглашать ко двору Алва юношей другой крови. И жили они в гареме ровно десять лет. Естественно, что их задачей было принести наследника своему господину, ибо тот суд не только возвысил Алва, но и принес с собой неожиданную проблему — эреа не выживали, когда носили в себе дитя потомков Анэма. И далеко не всегда наследник вообще успевал появляться на свет. Вот тогда и было принято такое решение — каждому Алва полагался гарем из некоторого количества юношей древней крови. Нет, прибывали и аристократы, не связанные родством с Четверыми, но они чаще всего проживали свои годы впустую. Лишь в последний Круг им помогали особые ягоды, но и то далеко не всем. Дик вздохнул, отгоняя воспоминания. Цвета рода Алва были синие с черным. И его небольшая комнатка была обставлена именно в таком стиле. Юноша задержал взгляд на черном шкафу, куда полагалось размещать одежду, и вздохнул. Согласно той же традиции у него с собой было всего несколько сундуков. И вещи были необходимыми, хотя Дик все же нашел место, чтобы взять самые ценные мелочи. Он надеялся, что в Кэналлоа в комнате для них найдется полка, но, похоже, ошибся. Стены комнатки были украшены коврами, как и пол. В ней находились кровать с пологом, письменный скромный стол, да и шкаф. Еще здесь как-то помещался и небольшой столик с пуфиком, похоже, предназначенный для принятия пищи. Дик прибыл сюда только час назад. Его вещи каким-то образом попали в комнату раньше него самого. И Дик не видел не то что спины, даже силуэта слуг, переносящих их. Похоже, коридоров в роскошном замке Алва было куда больше, чем казалось на первый взгляд. Юноша почесал запястье, на котором на кэналли было написано «Предназначенный». Он родился с этой меткой, поэтому родители позаботились о соответствующем воспитании. У Дика был даже ментор-кэналлиец, хотя они крайне редко покидали родные места. Благодаря ему он выучил язык и хоть немного представлял, что его ожидало в будущем. Совсем скоро во дворце Алва соберутся юноши, его ровесники, а может и старше — призыв для каждого происходит в разное время. Метка сначала становится теплой, потом меняет цвет… Если после этого задержаться, то тело скрутит приступ боли. Необходимо как можно скорее отправляться в путь. После прибытия они какое-то время ждали. Им не позволяли общаться друг с другом, более того, они даже не могли покинуть пределы того места, где их поселили. В эти дни полагалось вспоминать о прошлом, выбирая самые счастливые моменты. Родной дом остался позади и далеко не всем из них повезет в него вернуться. «Хорошо, что у отца, помимо меня, есть еще сын, с чистым запястьем. И три дочери», — привычно с облегчением за близких подумал Дик и встряхнулся. После этих дней одиночества юношей приведут в особую комнату. Какую, его ментор не сказал, лишь подчеркнул значимость этого события. Они стояли в ее центре и видели только занавешенные окна. Из каждого выходил слуга с платками разных цветов. Получившие такие юноши отправлялись следом за провожатым. Именно в этот момент надпись на руке менялась, преображаясь в имя выбравшего. — Молодой господин, вам нужно в купальню, — тихий голос служанки выдернул Дика из размышлений. Он поднял голову, рассматривая неизвестную ему девушку. Судя по облику, она не являлась кэналлийкой. Хотя, может, она являлась потомком смешанных браков. Подданным соберано жениться на девушках своего рода проклятие Четверых нисколько не мешало. Усилием воли Дик выкинул из головы лишние мысли и прошел в купальню. Им пришлось идти через коридор без ковров, увешанный только факелами. Пар, исходивший от воды, Дика ничуть не удивил. Как и то, что купальня напоминала бассейн, только не такой глубокий. Аромат трав приятно щекотал нос, и было очень приятно после долгой дороги нырнуть сюда. Можно было немного расслабиться. Все-таки как минимум несколько дней в запасе у него было, чтобы постараться привыкнуть к новым условиям. О положении юношей до своего рода отбора ментор ничего ему не сказал. «Вас не обидят», — вот и все, что он произнес, когда Дик попытался его расспросить. Пришлось смирить любопытство, тем более, что на тот момент его интересовали другие вопросы. Это в книге упоминался пир. "Избравший Алва угощал юношей, и скорбь по потерянному дому их покидала", — вспомнил Дик текст старой книги. С каким любопытством он ее читал. Но, к большому сожалению, подробностей там не нашлось. Только общие фразы. Дик вздохнул и потянулся к куску приятно пахнущего мыла. В Алвасете оно было в ходу, в Надоре таких изысков не встречалось. Впрочем, у них был совсем иной климат. И валяться, как сейчас, дома было непозволительной роскошью. Баня и бочка — вот два места, где можно было отмыться и поговорить. Отец брал с собой Дика в баню, и тогда совсем мальчишка наслушался сплетен взрослых мужчин по самые уши. Полыхали они достаточно долго, смущался Дик практически мгновенно. С самого детства такая привычка, с которой он так ничего и не мог поделать. Как и с привычкой тихо петь себе под нос старинные надорские песни. Дик любил их, любил легенды и сказки родного края, но взрослому юноше это не полагалось... Отмывшись с дороги, Дик выбрался из купальни. Его уже ждало пушистое полотенце и неожиданно тонкий шелковый синий халат. Удивленный такой роскошью, Дик не сразу заметил тапочки. Та же служанка отвела его в ту же самую комнату. На столике, как Дик и предполагал, находилась еда, и выглядела она, мягко говоря, необычно. Он принюхался, но ничего, кроме острых специй, почувствовать ему не удалось. «Это будет непростое испытание», — юноша заглянул в кувшины и растерянно моргнул, уловив незнакомый запах. Вино ему пробовать не доводилось, его не везли практически на север. Приходилось обходиться элем, сидром, виски и бренди. Последние два напитка Дик так и не попробовал из-за их немалой крепости. На пуфике, как ни странно, оказалось вполне удобно. А столовые приборы были вполне привычными. Разве что такого тонкого и дорогого фарфора Дик раньше не видел. Хозяева не скупились, позаботившись не только о еде, но и о том, чтобы произвести впечатление. Дик не сомневался, что так же угощали всех, прибывших в Алвасете. Поужинав, Дик ничуть не удивился, что глаза начали закрываться. Вино, пусть всего и два кубка, дало о себе знать. Волнения и тревоги предыдущих дней тоже сказались, так что он поднявшись с пуфика, побрел к кровати с желанием упасть и не шевелиться. Правда, на кровати лежала рубашка, пришлось переодеваться. И уставшее сознание отмечало дороговизну и тонкость ткани практически как фон. И на зачесавшуюся метку уставший Дик не обратил никакого внимания. Переодевшись, он рухнул в кровать, собираясь немного поспать. Он был уверен, что его утром разбудят. Едва ли кэналлийцы дадут своим гостям отлежать бока. Но это утром. Крепко уснувшему Дику снилась семья, и он широко, счастливо улыбался, вновь любуясь мощным и мрачноватым замком Окделл, его обитателями. Во сне юноша снова мчался то верхом, то на собачьей упряжке — время года стремительно менялось, как и полагалось сну. Он отдыхал перед завтрашним днем. Дик не предполагал, что в Алвасете ждали только его. И до отбора оставался всего один день.