Fais ton choix! (фр. Сделай свой выбор!)

"Если где-то остались еще артефакты и полезные изобретения, то только в старой лаборатории Амброзия, в Патиале," — думал вслух Тао, когда Нострадамус наряду с другими алхимиками Ордена Песочных Часов спрашивали юного накаля немым взглядом: "а что дальше?" Эта неопределенность в их глазах передавалась и Тао. Подспудно он понимал, что такая экспедиция может столкнуть его с Амброзием, и именно по этому поводу он волновался больше всего. Хотел ли Тао видеть сейчас своего мастера? Что скажет ему, если увидит? Сможет ли Алхимик простить его снова? Тао понимал, что Амброзий достаточно прощал все его выходки. Только теперь он начинал понимать, какими же детскими на самом деле они были и наивными. Однако он знал и историю Изабеллы Лагерры. Тао было известно, что Амброзий вырастил её как свою родную дочь, а потом она влюбилась в Мендозу.  "Воистину говорят, любовь зла..." — размышлял Тао, пока держал путь своим ходом в Индию. Именно там находилась древняя и забытая родина его предков. Не удивительно, что Амброзий создал одну из своих баз именно там, и его алхимики занимались исследованиями именно в тех краях.  Тао невольно вспомнил, как гулял по этой базе. Магистр показывал ему свои достижения и даже — отлил медальоны. Тао никому не признавался в этом, но это была его заветная мечта: обладать медальоном избранных. Для него это означало — стать избранным. Он никогда не понимал: почему его предки, если это были действительно они, избрали не его — последнего их потомка, а какого-то Атланта-Эстебана и Зию из ацтеков (или не из ацтеков... это смотря как посмотреть, и каким древним свиткам верить). Сущая путаница! Тао вздохнул, укутавшись сильнее в болотный дорожный плащ, и продолжил свой путь. Добираться из Франции в Индию без наличия какого-либо летательного аппарата, только верхом на лошадях, было занятием не быстрым. И он чувствовал, каким сложным был путь без летающего Золотого Кондора, который мог вмиг доставить всю команду на другой конец земного шара! А то, что земля — это шар он узнал от Амброзия. У него на корабле был глобус — миниатюрная версия огромной планеты, которая помещалась на столе и которую можно было крутить по оси в разные стороны и до бесконечности рассматривать. Потребовалось пару месяцев, чтобы добраться до Патиалы. К счастью, король Франциск согласился финансировать эту экспедицию. И от этого отчасти Тао было не по себе: что захочет от него взамен Франциск? Он уже прибрал к рукам наследие его предков, и работать на него было поперек горла внутренней гордости последнего муанца. Он знал, что Франциск еще потребует свою долю в этой экспедиции, вот только что могло бы ей являться? Новые знания? Деньги? Жизнь его собственная, или Амброзия? Пока что это было неизвестно. Спустя время, Тао достиг цели. Он вновь оказался в той деревушке, которую они с Зией и Эстебаном некогда спасли. Вот только узнают ли его жители в мрачном и пыльном плаще с дороги? Муанца это не волновало — его цель лежала прямо перед ним. Огромные руины дворца Махараджи, в подземельях которого должно было что-то быть.  Тао был потрясен. Наконец-то получив возможность оценить масштабы бедствия, которое они же с друзьями и устроили, вторгнувшись в оазис алхимиков, он совсем не заметил, как на другой стороне улицы появилась знакомая прежде девочка со своим братом. Она хотела было окликнуть Тао, но юный Магистр Ордена Золотого Кондора двинулся вперед прежде, чем она успела к нему обратиться. Миновав джунгли, в которых юный муанец чувствовал себя, как дома, он осторожно, быстро и беззвучно приближался к руинам. Кажется, вход в лабораторию, к счастью, не был завален, либо же был кем-то расчищен... в любом случае, следовало проверить, что внутри. Он достал из нагрудного кармана плаща сложенную лампу Амброзия, которая у него была всегда с собой, как талисман, и нырнул в полностью темный проход. Сначала нужно было узнать, как обстоят дела внутри. Тао бесшумно крался по коридору, уходящему ступенями круто вниз и чувствовал, как стучит в ушах сердце. Больше всего на свете он боялся встретить там Амброзия, ведь это бы означало, что Алхимик не бросил своих попыток преисполниться в знаниях, и он, Тао, вновь встретит этого удивительного и непостижимого для себя человека, который всенепременно всколыхнет в нем былые воспоминания. Тао боялся этой встречи и подспудно осознавал, что жаждал её больше всего на свете. И именно поэтому был здесь. С того самого момента, как он видел стремительно удаляющийся корабль Ольмеков на борту с Амброзием, в тот день, когда Зия и Эстебан, взявшись за руки, продолжили свой путь без него, Тао осознал, что хочет уйти в науку своих предков с головой. И в этом ему мог помочь только Амброзий. А что же сам мудрый Алхимик? Меньше всего на свете Амброзию хотелось бы сейчас столкнуться с кем-то из своих старых знакомых. Он никого не желал видеть, а членов ордена - в особенности. В нынешних обстоятельствах они могли еще и представлять нешуточную опасность! Кто знает, как они могли повести себя при встрече с тем, кто не добился обещанного величия? Чья лаборатория была разрушена, и кто допустил в свое ближайшее окружение предательницу Изабеллу? Ведь именно она была его доверенным лицом в этой части Ордена Песочных Часов.  Поэтому магистр намеревался как можно скорее, пока его не заметили, собрать все ценное или просто уцелевшее, чтобы загрузить в корабль и улететь как можно дальше.  В конце концов, тот, с кем он хотел сюда вернуться — теперь далеко. А значит, здесь ни к чему задерживаться.  К счастью, вход был завален, и хоть пришлось немного потрудиться, разбирая камни, все же это означало, что никто из алхимиков ордена и местных жителей не успел разграбить сокровища лаборатории.  Внутри все выглядело не лучшим образом. Амброзий осторожно, тихо и не спеша пробирался от перехода до перехода, чтобы спуститься вниз, в главное помещение, где был его кабинет. Оттуда вели две двери к хранилищам и управлению Люминарионом.  Еще одной большой удачей, хоть немного порадовавшей его за эти дни, оказалось то, что помещение лаборатории оказалось почти не затронуто обрушением. Даже трещин в кладке на потолке не было. Не даром, ох не даром, Амброзий все же укреплял эти своды, когда строил здесь первое убежище! Всегда заранее защищать самые ценные вещи — хорошее правило. Лучше перестраховаться.  Конечно, все он отсюда не унесет, да оно и не нужно. Главное — забрать жемчужины коллекции и практически полезные вещи.  Магистр приступил к поискам, отсортировывая книги, которые следовало сохранить. Он складывал их в отдельную стопку на полу. Магистр двигался осторожно, чтобы не шуметь, но и сам прислушивался к каждому шороху, чтобы не позволить кому-то нарушить его покой. И невольно, он вновь и вновь возвращался к мыслям о том, что ему не в первой вот так собираться, в одиночестве, чтобы отправиться в добровольное изгнание, которое он предпочитал называть путешествиями. И о том, что за долгие годы странствий, своего дома он так и не обрел. Тао же хорошо знал, где был кабинет Амброзия: он знал, что надо было спуститься вниз по лестнице и там, в тени арок, освещенных лишь тусклым светом свечей, будет проход в рабочие покои Мастера. Туда он и держал путь как можно тише, держа в одной руке раскрытую лампу — старый-добрый подарок Алхимика. Осторожно продвигаясь вперед, Тао миновал огромную расщелину, образовавшуюся на лестнице в следствие устроенного в последний раз взрыва, и замер, прижавшись к стене. Из лаборатории Мастера шел тусклый свет, который освещал коридор. Тао тут же погасил лампу и убрал ее в походную сумку.  Затаившись, Тао стал наблюдать. Никакого движения. Никакого шороха.  — "Странно." — Подумал юный муанец и подкрался вплотную к дверному проему.  Когда юный магистр осторожно заглянул в него, то не поверил своим глазам: Алхимик! Сердце бешено заколотилось и ушло в пятки настолько, что Тао не знал, что делать.  Он спрятался за обветшалым куском ткани, служившим здесь дверью, а потом снова выглянул из-за него.  Амброзий в полной тишине раскладывал книги. Тао наблюдал, как Мастер наклоняется, подбирает книгу, переносит её в другую коробку, делает пометки у себя в блокноте. Совсем один. И было в этом зрелище что-то, что очень тронуло его сердце.  Тао чувствовал этот фатализм. Видел собственными глазами, как светило науки — один из мудрейших людей мира — сейчас влачил жалкую жизнь потерянного и забытого всеми человека. Тао не хотелось, чтобы это было так. Ему, как главе нового Ордена, не хотелось разбрасываться такими умами и, кроме всего, он искал для себя самого оправдание, чтобы найти причину сделать шаг вперед. Но правда в том, что причина была не нужна. Он сам был причиной: его с самого начала тянуло к Мастеру, и он хотел у него учиться. Если бы только тогда "друзья" не остановили его... или он сам бы проявил больше твердости... Тао стало жалко Амброзия. Тао не знал, о чем думал Мастер, но был уверен, что вряд ли тот стал бы думать о нем. А еще Тао боялся, что Амброзий затаил на него обиду — тут было за что! И теперь, если увидит его, то решит напасть.  Однако что-то подсказывало ему, что Амброзий не станет на него нападать: он столько раз прощал ему разные неразумные детские выходки, что, кажется, человеческое в нем безгранично.  Тао решил рискнуть и довериться сердцу. Он бесшумно вышел из своего укрытия и подкрался к Мастеру. И, пока тот складывал очередную книгу в коробку, упаковывая ее, юноша взял с полки другую книгу и протянул её Амброзию так, будто бы всегда был здесь, рядом с ним.  — Вот. Книга по взрывотехнике. Хорошее пособие для тех, кто всю ночь конструировал бомбы. — Тао снисходительно улыбнулся и подмигнул Мастеру. Так, как когда-то сделал сам Алхимик в его адрес.  Тао снял капюшон и стеснительно потер предплечье. Он был смущен, несмотря на свой первый храбрый выпад. И, чтобы сейчас не произошло, Тао был уверен, что он поступил правильно, показав себя Амброзию. В конце-концов, то совместное путешествие было лучшим для Тао, и он чувствовал тогда себя по-настоящему собой, на своем месте. И пусть утекло много времени с тех пор, юный муанец верил, что все было не напрасно. Амброзий погрузился в глубокие раздумья и воспоминания, пока разбирал свои книги и отряхивал их от пыли. Это было нечто особенное, каждая из них была едва ли не символом какой-то отдельной личной эпохи для него. Какие-то даже сохранились еще со времен начала его обучения. Казалось, теперь это было теперь каким-то далеким прошлым, едва ли не древностью. Как так произошло, что все так быстро случилось?  Именно на этой мысли прямо за его плечом раздался звонкий голос.  Черт возьми! Он прослушал приближение кого-то и позволил подкрасться!  Алхимик подскочил на месте от неожиданности, и прежде чем успел что-то понять, выхватил из рукава кинжал и направил его в сторону звука.  И только тогда он осознал, что лезвие замерло в нескольких сантиметрах от знакомого лица. Тао!  Шок, гнев, опасность, радость — все смешалось воедино. Взрывоопасная смесь! — Ты! — Прошипел Алхимик. — Как ты меня нашел? Кто еще здесь? — Амброзий, совсем недавно переживший труднейшую схватку в своей жизни, один против всех, готов был защищаться. Сейчас он не сомневался, что Тао — тот, по кому так тосковало его сердце — выбрал свою сторону. И это была не сторона Магистра. И, если юный магистр выслеживал его, чтобы натравить Мендозу с его дружками, или разграбить лабораторию, то Амброзию ничего не оставалось, как защищаться любой ценой!  Не меняя боевой стойки, обратившись в чутье и слух, он спросил сурово, глядя в темные огромные глаза своего ученика: — Зачем ты сюда пришел? И видят все боги — не так представлял себе Алхимик эту встречу. Не такие слова хотел говорить сейчас. И боль от того, что за ним прислали именно Тао, разливалась по душе настоящим ядом. Почему Мендоза не явился сам? Неужели и здесь предпочел пожертвовать Тао, чтобы не рисковать собой и "избранными"? Тао предполагал, что Алхимик может быть не готов к такой встречи. И предполагал, что она может его шокировать. Этот длинный и изящный кинжал, который Амброзий выхватил из рукава и приставил к горлу был тому подтверждением.  Испугался ли Тао? Да. От неожиданности у него проступил пот на виске, и ему потребовалось много внутренних моральных сил, чтобы сдержать себя и не отпрыгнуть от испуга. Делать этого ни в коем случае было нельзя. Не теперь.  Тао поднял руки вверх: — Я безоружен, Амброзий, — признался юноша, глядя прямо в глаза Мастеру. — И я один.  Тао ласково положил руку на предплечье Мастеру и опустил его руку. А потом сделал то, что так хотел сделать уже долгое-долгое время: он сделал шаг навстречу и обнял его, прижавшись лбом к его плечу. — Я должен сказать вам, что вы оказались правы, Амброзий. Насчет Эстебана и Зии. — Он всхлипнул. — Зря, я вас не послушал раньше. Случилось именно то, о чем вы мне говорили в этих же самых стенах всего год назад! Судьба развела нас! Они сами сказали мне, что у них своя дорога, а я... а я!... И правда. По злой иронии судьбы, мудрый алхимик давал свои советы именно здесь, в своей лаборатории, когда она еще процветала, а Амброзий имел все права Магистра Ордена Песочных Часов. — Я здесь, потому что хочу основать новый орден — Орден Золотого Кондора. — Был честен с ним Тао. Он однако немного отстранился, но продолжал смотреть Алхимику в глаза. Тао верил, что Амброзий поймет его и сможет простить детскую недальновидность. Тао было сложно признаться себе, а потом и Амброзию, что он скучал и очень хотел его встретить здесь. И пусть шанс на это был слишком мал, он верил, что все может быть. Поэтому-то Тао и отправился в этот далекий поход в одиночку.  — Я хотел основать новый орден здесь. — Признался Тао. — Потому что здесь, в Патиале, была древняя столица моего народа, а также ваша лаборатория... Я хотел бы основать новую штаб-квартиру Ордена в вашей лаборатории. — говорил открыто и без утайки юный муанец.  — И... я рад, что встретил вас, Амброзий. — Тао снял дорожный плащ и положил его на стол, обнажая перед Мастером свои обычные золотые одежды.  Тао сел напротив Алхимика, на одну из уже закрытых коробок, и скрестил ноги. Внешне он был спокоен, но только одному Богу было известно, каких усилий ему это стоило. Он волновался. Его сердце трепетало. Он столько слез пролил из-за Амброзия!.. И вот, когда судьба подарила ему шанс вновь поговорить с ним, он не знал толком, что сказать, а потому говорил наугад и все, что было на душе.  — Я рад, что встретил тебя, Амброзий, — Тао смущенно опустил голову. — Я, как глава нового Ордена, который учредил Король, понимаю, что твои знания и опыт неоценимы. Поэтому я хочу предложить тебе... тоже стать частью нашего Ордена. — Тао примирительно поднял руки перед собой, чтобы Алхимик его не перебил, — Я понимаю, что... я не смогу вам обеспечить место магистра Ордена, но... — Тао поднял взгляд перед собой и взглянул в глаза мастеру, — Я просто хочу, чтобы вы были со мной. В Ордене. Поддерживали меня своим опытом и мудростью. — Тао прикусил губу и потом вновь продолжал.  — Пожалуйста, Амброзий, станьте частью Ордена Золотого Кондора! — Безоружен, что ж... — Амброзий позволил опустить свою руку с кинжалом. Он слушал юного ученика и, хоть и не хотел, а разум все еще кричал о том, что нужно опасаться и быть осторожнее, но таял с каждым его словом, не в силах совладать со своими эмоциями. Что ж. Они бросили его сразу после того, как получили от него все, что могли — знания, умения, историю... Амброзий, что таить, и сам был жертвой именно такого отношения в свое время. Он позволил друзьям, которым всецело доверился, получить все его знания и советы, чтобы они могли использовать их самостоятельно. И с тех пор Алхимик дал себе обещание — никому и никогда не открывать тайн до конца. Заставить людей нуждаться в нем и не позволить себя использовать. Но в случае с Тао отчего-то все пошло иначе. Как не старался Великий Магистр, он не мог утаивать что-то от этого юноши. Амброзий чувствовал в себе непреодолимое желание его удивлять, открывать ему такие глубокие тайны мироздания, до которых он только мог добраться. Вместе совершать открытия.  Мастер волей-неволей видел в нем ученика, напарника, близкого друга и не только. И поэтому он все же обнял его слегка в ответ, едва заметно погладив по спине. И разве не этой встречи он так жаждал? Разве не этого он хотел и испытывал сейчас внутренний восторг, пусть и скрытый под слоями обиды, осторожности, гордости... В какой-то момент все это переставало иметь значение.  — Новый орден? — Обычно жизнерадостный и разговорчивый Амброзий сейчас был довольно тихим и задумчивым. То, что предлагал Тао, было слишком внезапным и странным. Как он видел это? Стоило спросить. Без вопросов нет и ответов, самый простой и древний принцип.  — И кто же еще будет в твоем Ордене? Кем ты предлагаешь мне быть? Мальчиком на побегушках? Может, подчиниться Мендозе? Или предательнице Лагерре, которая знает и умеет лишь то, чему обучил ее я? Прийти к ним с повинной головой? — Рассердился Алхимик. Его тон был гневным, но постепенно утихал, сменяясь каким-то уязвимым. — Ты разбиваешь мне сердце, Тао. Уже в который раз. Я жаждал этой встречи, но это ты и я должны были стать теми, кто будет править знаниями этого мира. Мы должны были стать с тобой...рука об руку. Двумя... носителями медальонов! А ты предлагаешь мне встать под начало всех, кто столько бед навлек на меня и тебя?! Встать под их начало, чтобы они вновь пользовались моими знаниями и умениями? Если ты полагаешь, что статус Основателя Ордена принесет тебе реальную власть, то ты ошибаешься. Ты вновь будешь слушать советы приближенных людей. Тех людей, кого я больше никогда не желаю видеть. Амброзий убрал наконец кинжал в ножны и тоже опустился на одну из стопок книг.  — Совсем скоро здесь наверняка будут другие твои нынешние друзья. — Амброзий упер ладони в колени. — Не думаю, что Мендоза не отправил за тобой хвост. Он знает, что ты будешь искать встречи со мной. Поэтому мне лучше бы улететь отсюда до того, как его прихвостни будут здесь. Амброзий видел, как Тао неуверенно кусает губы. Юный Магистр явно не предполагал, что капитан Мендоза может быть на такое способен. — Что же нам делать, мой дорогой Тао? — с теплой и знакомой вкрадчивостью спросил Амброзий. — Пусть я слишком эгоистичен, но... — Алхимик протянул Тао руку. — Отправься со мной. Я покажу тебе столько всего, чего ты еще не знаешь, даже о твоих предках. Отправимся по их следам, заполучим куда больше знаний, чем дают даже Золотые города! Тао смотрел на его раскрытую и протянутую вновь ладонь. К этому моменту в их жизнях многое поменялось, но Амброзий по-прежнему протягивает руку. Для Тао это много значило: особенно после всего, что с ними случилось. Амброзий сам смущается своего жеста, но не в силах уже убрать его. Тао внимательно изучает его лицо, что в теплом и ласковом свете ламп мастера приобретает мягкие и теплые оттенки. Тао делает глубокий вздох. Похоже, на этом этапе жизни иного решения даже не может быть.