Танцы на битом стекле

       Николь думала, что Кол убьёт несчастного портье прямо на её глазах. Но вампир неторопливо глотал кровь, в то время как в глазах его жертвы застыли боль и ужас. Портье не кричал, ведь это было запрещено ему. Только что-то негромко простонал.       А спустя минуту Кол слегка отстранился от него и поманил Никки рукой:       — Давай, теперь ты.       — Я не… не хочу, — отозвалась она внезапно охрипшим голосом. С неё хватило убийств, она уже была сыта… Но аромат крови пробивался в её носоглотку, мягко окутывал горло. Клыки выпустились сами собой. Ведомая инстинктами, Николь встала с кровати и в одно мгновение оказалась рядом.       — Пей! — приказал Кол. Её не нужно было просить повторно. Она впилась в шею мужчины, который пошатнулся, еле держась на ногах из-за потери крови. И снова этот волшебный вкус, снова эта необузданная сила, наполняющая тело с каждым глотком… Николь с лёгкостью выпила бы его досуха, но голос Кола ворвался в её сознание:       — А теперь отпусти его.       Она протестующе промычала в ответ.       — Отпусти, я сказал!       Она убивает его… Никки осознала, что вот-вот от её клыков погибнет невинный человек. Она не хотела убивать, только не снова. Но как же трудно было остановиться… И всё-таки усилием воли Грин смогла отстраниться и отпустить портье, который тут же упал на пол. Она отшатнулась.       — Он мёртв? — Сдавленный шёпот сорвался с её губ. Кол сел на корточки рядом с неподвижным мужчиной, нащупал пульс и ответил:       — Пока нет.       А затем сделал то же, как и когда исцелял санитара Джека: прокусил своё запястье и приложил руку к губам портье так, чтобы в его рот попало немного крови. Прошло несколько секунд — и рваные раны на его шее стали затягиваться. А через минуту он открыл глаза и встретился взглядом с Колом.       — Забудь то, что здесь было, — приказал Майклсон, гипнотизируя его. Взгляд портье стал расфокусированным, а страх, едва появившийся в его глазах, мгновенно исчез. Он встал и зашагал к выходу, словно находясь в прострации. Как только за ним закрылась дверь, Никки взвилась:       — Что это было, чёрт побери?!       — Я просто захотел перекусить, — облизнулся Кол. — Скажи ещё, что тебе самой не понравилось.       — Нет! То есть, пить его кровь понравилось… Но я чуть не убила его!       — Но не убила же, — пожал плечами первородный. Его лицо стало серьёзнее. — Ты же хотела научиться питаться, не оставляя за собой горы трупов. Как видишь, эта попытка оказалась удачной.       Николь села на кровать, кутаясь в одеяло, словно пыталась создать преграду между собой и Колом, закрыться от его цепкого взгляда.       — Мог бы предупредить меня… — промолвила она, будучи в совершенно растрёпанных чувствах.       — Иногда жажда может нахлынуть внезапно, — сказал он. — Ты случайно почуешь кровь, и раз — тебе уже сносит крышу! Я точно не стал бы осуждать, если бы ты убивала направо и налево. Но так как ты не желаешь подобного, я устроил для тебя небольшой урок.       — Твои уроки всегда жестоки, — качнула головой Николь.       — Привыкай, — хмыкнул Кол. — Ты живёшь в жестоком мире, дорогая. Всегда жила.       Она ничего не ответила, лишь легла на кровать, закутавшись в одеяло. На душе было гадко. Майклсон устраивал настоящие эмоциональные качели для неё, и привыкнуть к этому пока не удавалось. Он то позволял ей чувствовать себя счастливой, желанной, свободной, то вёл себя с ней как с игрушкой или подопытным кроликом.       В глубине души Николь хотелось, чтобы он подошёл, успокоил её. Чтобы был рядом. Но вместо этого Кол оделся, даже не посмотрев на неё. А затем вышел из номера, захлопнув за собой дверь.

***

      Она заснула, будучи расстроенной, запутавшейся в собственных мыслях и ощущениях. Проснулась же Никки оттого, что Кол слегка тряс за её плечо.       — Вставай, нас ждут великие дела, — лучезарно улыбался он. — Давай прогуляемся, развеемся. Мы же приехали в ЭлЭй не для того, чтобы просиживать в отеле.       — Разве без меня ты не гулял? — наморщила хорошенький носик Николь.       — Без тебя — немного не то, — отозвался он. Похоже, Майклсон не злился на неё. Или уже успел остыть. Она могла бы повредничать, назло сказать, что хочет остаться в постели. Но внутреннее чутьё подсказывало, что древний вампир, который несравнимо сильнее и безумнее её, — не тот, кого стоит злить.       — Хорошо. Только дай мне немного времени, чтобы собраться, — попросила Никки, откинув одеяло. Кол благосклонно кивнул.       На сборы ей потребовался час. Она двигалась неторопливо, будто нехотя. Умылась, надела милое розовое платье, уложила волосы и нанесла макияж. Посмотрев в зеркало, отметила, что выглядит очаровательно, словно куколка. Вот только её взгляд был такой же, как у куклы, — неживой, потухший. Кол тоже обратил на это внимание.       — Нет, так дело не пойдёт, — недовольно произнёс он, вставая с кресла, в котором ждал свою спутницу. Она съёжилась, опасаясь вспышки ярости с его стороны. Николь сама не заметила, в какой момент начала испытывать страх в его присутствии. Или, скорее, вполне здоровые опасения. А ведь в самом начале знакомства безоглядно верила Колу. Наверное, слишком часто он убивал на её глазах и заставлял саму это делать. В итоге это не прошло бесследно.       Но Кол не попытался каким-либо образом обидеть её. Вместо этого ласково сжал плечи Николь ладонями и сказал, внимательно глядя ей в глаза:       — Расслабься. У тебя хорошее настроение, в самый раз, чтобы как следует повеселиться сегодня.       Удивительно, но его слова магическим образом подействовали на неё. Никки ощутила, как хандра плавно ушла, на душе стало легче. И наконец улыбнулась, открыто и искренне:       — Ты прав. Ведь ради этого мы и приехали сюда.       — Такой ты мне нравишься гораздо больше, — улыбнулся в ответ Кол и оставил на её губах короткий поцелуй, после чего повёл за собой.

***

      Как оказалось, сейчас было утро. После превращения в вампира биологические часы Николь совершенно сбились, и часто по пробуждении она не могла понять, сколько времени прошло, какое сейчас время суток. В этот раз она проспала целую ночь, которая пролетела незаметно. Даже проснувшись, Грин ощущала себя сонной, полуживой, но Колу удалось взбодрить её, за что она была благодарна. Такое депрессивное состояние угнетало её саму.       Первым делом они отправились на бульвар Эббота Кинни, где зашли в несколько бутиков и обновили гардероб. Майклсон считал, что лучше всего поднимает настроение девушкам именно шоппинг. По его словам, заметил это на примере своей сестры, Ребекки. О родственниках он говорил нечасто, но у Николь возникло желание познакомиться с кем-нибудь из них. Но просить об этом Кола она, конечно же, не стала. Нетрудно было понять, что у него сложные отношениями с членами семьи. И вряд ли он считал статус их отношений настолько серьёзным, чтобы знакомить с родными.       После шоппинга они пообедали в одном из ресторанов и посетили музей искусств. А после — отправились гулять куда глаза глядят. Мимо них сновали толпы людей, спешащих по своим делам или просто любующихся улицами Лос-Анджелеса, сам воздух в котором был будто пропитан солнцем, свободой и счастьем. Правда, подспудное чувство подсказывало Николь, что не всё так радужно, и даже за самой красивой обёрткой может скрываться нечто плохое, пугающее или омерзительное. Как если бы разворачиваешь красочный фантик, а вместо конфеты обнаруживаешь гниль. Но она упорно старалась гнать от себя эти мысли.       Кол отвлёк её рассказом, что скоро в Голливуде собираются создать аллею, на которой будут размещены памятные знаки наиболее выдающимся деятелям искусства. Николь взяла на заметку, что стоит посетить её, когда она откроется. Это наверняка произойдёт совсем скоро, максимум — через несколько лет. Что это для вампира? Теперь у неё было всё время мира.       — Хотела бы заехать куда-нибудь ещё, или вернёмся в отель? — полюбопытствовал Кол, когда на улицу начала опускаться ночь. Она могла бы назвать длинный список мест, которые хотела бы посетить, но стоило отложить их на светлое время суток, так как многие из них наверняка не работали сейчас. Но было одно место, куда её тянуло с первой минуты приезда в Лос-Анджелес… Николь хотела туда поехать и одновременно боялась. Пожалуй, лучше будет отправиться в отель.       Но вместо того, чтобы предложить это Колу, она попросила:       — Отвези меня в дом нашей семьи.       Недавно она сказала Майклсону, что хочет посетить его, когда будет готова. Что ж, этот момент настал. Этот день был замечательный, и хотелось завершить его на особенной ноте.       — Хорошо. Называй адрес, — произнёс он.       В психиатрической клинике многое стёрлось из памяти Николь. Если бы там у неё спросили, по какому адресу их семья проживала в Лос-Анджелесе, она не смогла бы ответить. Не смогла бы даже сказать точно, где находится дом, в котором она выросла. Но сейчас ответила уверенно, без запинки. С её памяти, с разума словно сняли пелену.       Нужный дом находился на Малхолланд Драйв. Они поднимались на автомобиле всё выше в гору по извилистой дороге, и с высоты открывался захватывающий вид на ночной Лос-Анджелес, горящий искусственными огнями. Никки чувствовала, как что-то поднимается в ней изнутри, распирает грудную клетку, заставляет задыхаться от еле сдерживаемых эмоций. Когда же Кол остановился, вышел из машины, открыл дверцу со стороны пассажира и подал руку, Николь на несколько секунд заколебалась, а затем всё-таки вложила свою ладонь в его.       Оказалось совсем непросто встретиться лицом к лицу со своим прошлым, с местом, хранившим столько счастливых воспоминаний. Дверь особняка, выкрашенного в светло-голубой цвет, поддалась слишком легко. В глубине души Грин надеялась, что им придётся повозиться с замком, и они задержатся на пороге.       — Ты официально хозяйка этого дома. Как удобно, что не нужно искать того, кто дал бы приглашение войти, — произнёс Кол. Она не ответила, оглядываясь по сторонам. Всё та же обстановка, знакомая ей с детства: дорогая изящная мебель, кажущаяся сейчас немного старомодной; картины на стенах, несомненно, оригиналы; светлые тона в интерьере, сейчас скрытые царящим здесь полумраком. Николь сделала несколько нетвёрдых шагов в направлении ближайшей софы и села на неё. Ноги будто подкашивались.       — Ты в порядке? — повернулся к ней Кол, и в тоне его голоса чудилась искренняя забота. Она открыла рот, чтобы ответить, но горло перехватило. Опустив голову, Никки заплакала, больше не сдерживаясь.