В следующей жизни к тебе

      Прошло не мало времени с момента смерти Эрена. Раны зажили, а народы объединились. Мир сильно изменился, как и его обитатели, но при этом что-то осталось тем же. Леви сидел в инвалидном кресле около окна, вид которого открывался на океан. Сначала он хотел жить где-нибудь вдали от людей, но детишки не дали ему хандрит. Шум мирских забот перекрывал мысли. Потеря стольких товарищей не прошло бесследно.       Уже молодые люди не забывали посещать его, даже те, кто остался на парадисе. Они переживали о психологическом состоянии бывшего капитана, который оставался все таким же ворчливым, но ему было приятна их компания. Редко приплывала к ним Микаса. Впервые за долгое время Леви увидел ее. Девушка предложила ему прогуляться по пирсу. — После того, как он очистил всех нас и пропали силы Аккерманов… Ты тоже чувствуешь пустоту? — прервал тишину старший, когда Микаса перестала толкать кресло, чтобы насладиться видом.       Девушка с минуту промолчит, коснувшись красного шарфа. В некоторых местах ткани выползли нитки и потерял цвет. Этот жест был красноречие всех слов. — Разве оно не должно было пройти? — все же Микасу мучил вопрос её чувств. Мужчина понимал её. Информация об особенностях крови Аккерманов повергла в шок всех. Сомнения в их чувствах и привязанности к людям, на которых запечатлелись, терзали души. — Видимо это из-за того, что связь не только на физическом уровне, но и на эмоциональном. Не знаю как это лучше объяснить, это могла бы сделать Ханджи, — смутился Леви и отвернулся в сторону, где единственному открытому глазу открылся вид на город. Было постыдным признаваться кому-то в особом отношении к Эрвину, хоть это скорее всего очевидно многим. — Как думаете, эти чувства ослабнут? — Нет. Могу сказать только, что стало легче дышать и появилось желание жить.       Слова мужчины приговором легли на сердце девушки. Ей нужно было принять это как можно раньше, чтобы потом было не так больно, как ему. Леви вернулся домой один. Там он провел остаток своей жизни в кругу близких. Дальше была только тьма. Потом пути и голос девочки. Снова мрак наступил. Отчётливо помнит стекающую с лица влагу и противное чувство грязи. А также кристально чистые глаза, будто чистое небо. Такие родные и в тоже время далёкие, что разболелась голова и потемнело в глазах.