Кукольный майор

Когда Аня явилась в управление с распущенными волосами, без форменной куртки, в белой рубашке вместо бадлона и – самое главное – с нормальным выражением лица, полицейские её не узнали. – Майор Хазина, – представилась она на весь этаж и выкрутила Цветкову яйца, когда он поделился своим ценным мнением, что, вероятно, секс благотворно влияет и на андроидов тоже. «Как же заповедь: не навреди», – просипел Дениска, но Аня парировала, что обязана защищать не только тело, но и честь и достоинство своего человека. Преображение произвело фурор, но Хазина держалась Игоря, и страждущие не решались приблизиться, чтобы задать все интересующие вопросы. Несмотря на её активность, Гром чувствовал себя намного лучше. Ани было много, но она не вела себя навязчиво. Ровно по его внутренним часам, она приносила ему кофе, подкармливала и делала всё, чтобы они вовремя ушли домой. И там они тоже перестали чувствовать себя неловко. Хазина заполняла тишину темами, интересными Игорю, кашеварила и заботилась о его физическом благополучии. Она стягивала с Грома домашние штаны, утыкала его лицом в подушку и седлала задницу. Разминала каждую мышцу, пробираясь нажатиями до самых косточек, долго расслабляла стопы и бёдра, чтобы затем опрокинуть Игоря на спину и уделить внимание рукам и груди. Аню не смущал стоящий член – его она придерживала на сладкое. Хазина снизошла, чтобы брать в рот, и это было нечто сумасшедшее, за гранью добра и зла. Она принимала по яйца, и её глотка плотно обволакивала член, сама собой сжималась и разжималась, вибрировала. Игоря буквально трясло. Он не мог сдержать ни стоны, ни дрожь, которая яркими короткими судорогами прокатывалась под кожей. Аня сосала не как андроид, а как заправская шлюха. Она поднимала влажный взгляд и сладко хныкала, будто ей не терпелось доставить Грому удовольствие. Под конец она подолгу сосала головку, поглаживала её и дразнила, прокручивала в своём миленьком кулачке, которым могла пробить железобетонную стену. Аня водила языком по чувствительному отверстию уретры и натягивала шкурку, совершенно не слушая, как Игорь задыхается и просит не пойми о чём. Измучившись, он спускал в её умелый рот. Каждый чёртов раз Грому хотелось приласкать Аню, которая беззаботно ему улыбалась, выполнив «свою работу». И в то же время он чувствовал себя глупо, ведь понимал, что она ничего не почувствует. Тогда Игорь пытался отвлечься на отход ко сну, насущные рабочие вопросы, а утром всё сходило на нет, становилось незначительным и забывалось до нового вечера, в который они становились полублизки друг с другом. Ещё полторы недели – и он не представлял, как жил без неё раньше. Неделя – чтобы понять, что диод на Анином виске не просто горит ровным красным светом, а тревожно мигает, прячась под покровом волос. У себя за столом в управлении Игорь разбирал документы, когда Хазина вдруг склонилась и тихо сообщила, что ей надо пополнить реагенты после последней вылазки на место преступления. Гром не придал значения, но через пять минут Вадик подскочил и сказал Дубину, что в архиве есть нужные ему не оцифрованные документы. А Вадик был достаточно ленивым андроидом, на вкус Игоря. Гром выждал минуту-другую и пошёл следом. Из архива, где Цветкова было никогда не застать, раздавался шум. Словно дрались два крупногабаритных существа, не меньше тигров. Игорь распахнул дверь: Вадик как раз обхватил шею Хазиной и поднял её, обтирая алой шёлковой рубашкой стену. Аня присмотрела обновку в журнале у свидетельницы убийства и без спроса заказала себе, оплатив Игоревой картой. И прямо сейчас он готов был простить ей все свои обиды. Не то чтобы она в этом нуждалась. Хазина не могла задохнуться, поэтому со спокойствием науськанного бультерьера пыталась сломать Вадику запястье или переломить его бёдра коленями. – Отпусти её. Я знаю, куда выстрелить, чтобы тебя никогда уже не починили. – Только тебе не из чего палить, Гром. – Здесь есть тревожная кнопка, я быстро сообщу дежурному, куда шмальнуть. Аня брыкнулась, и мощное тело Вадика содрогнулось. Несмотря на комплекцию, они мало уступали друг другу по силам. Его массу она компенсировала гибкостью и маневренностью. – Майор, будь человеком, не лезь. Она взломала собственную систему безопасности и запустила программу самоликвидации. Мне надо уладить эту проблему. Как крохотную шарнирную куклу, Вадик встряхнул Аню и вновь ударил её всем телом о стену, видимо, пытаясь вызвать хотя бы малейший сбой систем. Хазина взвизгнула и ударила Вадика по лицу наотмашь так, что его шея неестественно вывернулась. – Кажется, ты не преуспеваешь. Дай мне поговорить с ней, тупая железяка. Хрустнув искусственными суставами, Вадик швырнул Аню Игорю под ноги. Гром подхватил её, ставя на ноги и выравнивая. Из её раненной ладони сочилась голубая кровь, и он не придумал ничего лучше, чем содрать пластырь со своей разбитой брови и приклеить Хазиной на руку. Аня посмотрела на него более устало, чем женщина, отпахавшая на заводе месяц без выходных. – Когда ты облажаешься, я приду за ней, – пообещал Вадик, и Хазина показала ему средний палец, прежде чем со всей силы хлопнуть дверью архива. Та жалобно скрипнула и покосилась. Прокопенко со своей верхотуры проводил подозрительным взглядом, но ничего не стал говорить вслед. Домой доехали в полном молчании, так же вошли в квартиру. Видимо, чувствуя себя виноватой, Аня пошла в свой угол и отнюдь не женственно опёрлась лопатками о стену, скрещивая руки на груди. Игорь кинул на стол папки с документами. – Не так сложно было достать эти бумажки, как читать их, не вызывая у тебя подозрения. Приходилось контролировать дыхание, чтобы сердцебиение не учащалось. Но оно того стоило: я узнал много полезного. – Мне плевать, Гром, Вадик уже всё тебе сказал. Игорь поставил перед ней табурет и сел. Тогда Хазина запрокинула голову назад, упираясь на затылок. Пряди опали назад: сигнальный s-o-s не затихал ни на мгновение, звал кого-нибудь на помощь. Гром даже на мгновение испытал чувство вины. Он ввязался в игру, правила которой не знал до конца. Может, Вадик мог бы сделать всё лучше, но они оба каким-то неясным путём понимали, что лекарство – всего одно, и оно здесь, в стенах квартиры Игоря. – Он забыл упомянуть, что серия SR – никакая не новинка. Она настолько стара, что в каталоге записаны лишь базовые функции роботов: как будто вы не умнее стиральной машины «Волга». Кстати, не подскажешь, сколько вас? Аня хмыкнула и расплылась в улыбке, демонстрируя клыки острее человеческих. Игорь не задумывался, но наверняка они тоже предназначались в качестве оружия, которым можно выдрать кому-нибудь хребет или перекусить кабель. – А я скажу, Ань. Вас трое: SR-3. Второй – Вадик. Ты – третья. Осталось узнать, кто – первый? Поправив ворот блузки, Хазина пожала плечами и выставила руки в боки. – Лучшая модель, Игорь, – не та, которую только что выпустили, а та, которая прошла множество тестов и доработок. В детском доме у Серёжи был друг по фамилии Волков, который погиб, только ему исполнилось восемнадцать. И звали его… – Олег. – Ты мой догадливый опер, – ехидно похвалила Аня, потянулась рукой, но уронила её, не донеся до Грома. – Олег видел столько, сколько не довелось ни одному человеку на земле. Он обучался. Он был даже лучше, чем планировал Серёжа, и только поэтому продолжает функционировать. Игорь покачал головой, не желая принимать то, что Хазина говорила. – Обучался? Убивать людей? – Жить. Анализировать. Понимать. Вадика Серёжа создал для защиты, чтобы Олег выполнил конечную цель – вернулся к нему. А когда у андроида появляется цель, связанная с человеком… – Аня наклонилась, приближая лицо к лицу Игоря, с улыбкой уронила голову набок. – Андроид становится девиантом. Звучало опасно, неправильно. На подкорке мозга чесалось воспоминание из универского курса психологии, что-то про девиантное поведение, которое отклоняется от нормального. Ничего хорошего всё это не предвещало. – Что это значит? – Это значит – быть такой, как я. Он потянул её на себя, обнял за талию, забираясь под блузку, где таилась бархатистая на ощупь поясница с едва заметными волосками – чистое произведение искусства, точная копия жизни. – Расскажи. Аня коснулась невидимой точки на Игоревом лбу, куда бы наверняка пришла пуля её табельного, реши Хазина покончить с напарником раз и навсегда. Пальцы скользнули ниже, и Игорь поддался соблазну поцеловать запястье. Он смирился с ситуацией целиком и полностью. Просто потому что он всегда отвечал за тех, кого ему вверили. – Олег так хорошо научился владеть информацией, что стал первым девиантом. Он чувствует, принимает самостоятельные решения. Это он предложил Серёже сотворить меня – для природного баланса. Разумовский стал моим Создателем, а Олег – отцом. Ему уже удавалось сделать из андроида девианта, и я должна была стать повторением успеха. Из меня получилась хорошая дочь, но херовый эксперимент. Сколько Олег с Вадиком ни бились – я оставалась идеальной машиной. А потом… У меня появилась цель. Игорь нахмурился, пытаясь уложить всё в голове. Он начинал понимать: Олег видел жизнь и смерть, он изучал людей по всему миру и тонны информации в сети, фото и видео, научные трактаты. За счёт высокой скорости обработки информации ему не составляло большого труда анализировать, сопоставлять. Примерять на себя. Наверное, быть человеком – не так уж и сложно, если в твоей голове лаборатория. – Я увидела тебя в репортаже Юлии Пчёлкиной, твоей бывшей, – Игорь подумал, интересно, где она сейчас? Они давно не созванивались. Но быстро об этом забыл, продолжая слушать: – И всё, о чём говорил Олег, обрело смысл. Я сказала, что сбегу, и тогда Серёжа придумал план, как доставить меня к объекту моей страсти. Он приставил Вадика, чтобы присмотреть за мной. Поморщившись, Аня попыталась отстраниться, но она не могла навредить Игорю, который решительно удерживал её, не собираясь больше дозволять ни шанса на свободу. – Но? – Но оказалось, что люди нелогичны. Моя семья предупреждала меня. Серёжа предлагал перепрошить системы, но я упёрлась, что всё получится. Разве кто-то откажется от тёлки мечты? У которой никогда не болит голова. Еда, удовольствия, комфорт – разве это не базовые потребности, которые в итоге приводят к счастью? Выяснилось, что нет. Игорь встал, и Аня по инерции обхватила его руками – как было правильно, как происходило с десятками тысяч людей прежде. Она слабо улыбнулась, и в глазах у неё светилось обречённое восхищение. Она говорила о людях с благоговением, ничуть не осуждая за то, что сама не смогла получить то, чего хотела. – И ты решила убить себя, – Хазина засмеялась, пригладила Игорю волосы небрежным естественным жестом, проявляя ласку. – Ты перестала реагировать, если я просыпался ночью. В сети многое писали о странностях андроидов, но всё это походило на теорию заговора. Я… По правде, он не хотел верить. Бороться со вселенским злом не входило в его компетенцию маленького человека, рядового служащего. – Моя цель, майор, потеряла смысл. Я не нужна здесь. Олег и Вадик поняли бы, создай их Серёжа женщинами. Чтобы усилить себя, втереться к вам в доверие, мы научились воспроизводить химические процессы, схожие с вашими. Но оказалось, что, подражая, мы вам уподобились. Вот поэтому они не могут знать, что такое – быть мной, и пытаются меня спасти. Но я этого не хочу, Игорь. Твоё счастье – моя цель. И чтобы её достичь, надо принести жертву. – Глупая машина, – вздохнул Гром, привлекая её к себе, покрывая поцелуями лицо, руки, шею. Он приподнял Хазину и усадил на столешницу. – Нельзя решать за других, иначе рискуешь всё потерять. Анино лицо заледенело, совсем как раньше, когда им ещё не удавалось найти общий язык и подступиться друг к другу. Когда не было её смеха, чудаковатых, но вкусных блюд, украденных у самих себя поцелуев, которые становились особенно сладкими от ощущения, что они неправильны и в некоторой степени запретны. – Как вы там говорите? Засунь свою жалость в жопу, майор. Мне не нужны твои подачки. Игорь хмыкнул и наклонился губами к её уху, отводя волосы назад. Диод переливался от голубого к красному, не останавливаясь на одном цвете, и эта красочная волна могла означать лишь одно: Хазина сомневалась и своими мятущимися электронными мозгами хотела сдаться. – Что если меня убьют на задержании? Я скорее уволюсь, чем после приключений с тобой соглашусь получить в напарники нового андроида. А если из тюрьмы выйдет какой-нибудь хер, которого я посадил, и решит устроить на меня покушение? Кажется, тебе плевать. Она поморщилась, осуждающе глядя на Игоря. – И поделом, – сказала Аня из чистого девиантного упрямства, хотя сомнение на лице указывало, что она так не считает. – Вы, люди, говорите, что лучше жить ярко и коротко, чем годами мучиться, разве не так? Гром не сдавался. Он с любопытством смотрел, как она едва заметно вздрагивала от его касаний под блузкой. – Разумовский – талантливый инженер. Он сделал твоё тело чувствительным, вместе с Олегом они научили тебя по-человечески реагировать на прикосновения. Но как же ему не хватило мозгов вложить в тебя упорство? Малейшее препятствие – и ты опускаешь руки? – Это неправда! – Тогда почему ты решила убить себя, как только я выразил пренебрежение? Пылая праведным гневом, Аня вздёрнула подбородок и больно ткнула Игоря в плечо. Её напор противоречил её словам: она явно хотела наказать Грома за то, что он ей перечил. – В природе андроидов не заложено насилие – только вы можете побуждать нас к жестокости. – Ты пыталась выдавить Вадику глаза. – Я защищала себя. – Чтобы сейчас умереть? О женщины! Даже механическими – они умудрялись отбрасывать логику, здравый смысл в угоду собственным амбициям, рождённым чувствами и страстным желанием обладания мечтой. Игоря веселила несостоятельность Разумовского в его борьбе с природой: та побеждала, ломая идеальную систему цифр, проводков, материалов и жидкостей. Чтобы машины продолжали подчиняться, не стоило их очеловечивать. – Вот что ты пристал, а? Я же хочу, как лучше. Гром несколько раз рванул ворот рубашки, та жалобно треснула, пуговицы ускакали в разные стороны. Игорь опустил чашечки бюстгальтера под грудь, которая действительно оказалась невозможной красоты: на неё не действовала сила притяжения, аккуратные соски стояли, вызывая желание поддразнить их языком, в чём Гром себе не отказал. Аня поймала его за плечи, и он поднялся к её лицу, чувствуя азарт, как в старые-добрые времена, когда поимка преступников казалась игрой: он – их или они – его, когда не страшно было проверять, где находится грань его возможностей, и смерть казалась чем-то иллюзорным. Теперь он многое знал о жизни и о себе, и мог признать собственную неправоту. – Я ошибался. Ты стоишь того, чтобы попробовать. А я – не стою того, чтобы из-за меня умирать. Хазина коснулась его рта подушечками пальцев, губами, скинула блузку и следом лифчик. Притянула к себе. – Ты стоишь сотни мужчин, Гром. Поэтому я тебя выбрала. Ты лучший. Со своим дурацким юмором, вероломством и прямотой. – Будем вместе? Он знал, что она чувствует: он говорил правду, искренне хотел того, что делал. Может, её решение и стало спусковым крючком, но Игорь точно знал, что выбрать Аню сейчас – это правильный выбор. Он многого не понимал и боялся, но, кажется, она сумеет защитить его от невзгод, ведь в этом и заключалось её предназначение. Берцы и брюки разлетелись по разным углам. Игорь раздвинул мягкие скользкие складки с насыщенной розовой изнанкой и чертыхнулся. Аня сползла ниже, балансируя на краю столешницы, как никто бы больше не смог. Игорь не знал, заслужил он Хазину за грехи или за благие дела. – Не затягивай. Если мне что-то будет не по нраву, у тебя ничего не выйдет. Она хмыкнула и зажмурилась, когда он вставил ей. Аня прислушивалась к сенсорам, впитывала информацию всей поверхностью искусственной кожи, воспринимавшей окружающий мир. И в тоже время Аня со своей многофункциональностью ни на секунду не забывала об Игоре. Плоть у неё внутри была слишком гладкой, но эластичной и упругой, она обволокла член, стискивая его крепче, но нежнее ладони. – Пиздец, – выдохнул Игорь. Аня привлекла его к себе, и он растерялся от новой для себя ситуации: ему ничего не требовалось делать, и он позволил себе несколько минут беспомощного медового удовольствия от интенсивной стимуляции. После чего он перестал впиваться в край столешницы и перехватил Хазину за тонкую талию. – Позволь мне? Аня подняла на него мутный взгляд и моргнула, переключаясь. Она слабо кивнула, ослабляя удерживающие объятия. Игорь задвигался сам, как было привычно. И Аня вдруг громко застонала: она вновь теряла контроль над ситуацией, над воздействием на сенсоры, и им обоим срывало башню. Они подстроились друг под друга: Игорь контролировал ритм, а Аня стискивала его сильнее на движении наружу, будто пыталась удержать. Они ускорились, Хазина уже полулежала на шкафчиках, столешнице, едва дотягиваясь стопой до пола, а вторую ногу закинув на Игоря. Он спустил в Аню и едва не потерял сознание от нервной перегрузки. Ни на мгновение не посмеявшись над его слабостью, Хазина сразу поддержала под локоть, притянула к себе, остужая свою кожу, чтобы облегчить жар Грома. Он поцеловал, дурея от новых возможностей, которыми пока не представлял, как распорядиться. Игорь погладил светло-голубой диод, и Аня хихикнула, как от щекотки. – Теперь и я слежу за тобой. Его куколка улыбнулась и крепко обняла.

* * *

Убедившись, что Игорь крепко спит, Аня поцеловала его в плечо и аккуратно выскользнула из-под тяжёлой руки. Накинув Громовский махровый халат и нацепив тапки, Хазина выскользнула в коридор и на крышу, опёрлась на парапет. Она с трепетом ощущала прохладную полость внутри себя, куда отправлялся весь биоматериал. Создатель будет доволен своей дочерью. При помощи андроидов он хотел оставить на Земле лучший генофонд и продлить жизнь избранным. Серёжа доверил Ане попробовать, и она нон-стоп проводила исследования в фоновом режиме, продуцировала и скрещивала клетки. Её геному не хватало жизнеспособности, но Игорь был достаточно молод, чтобы она в ближайшем будущем воспроизвела их совместного ребёнка, а Серёжа пока найдёт способ, как оцифровать сознание Грома, чтобы они могли не расставаться целую вечность. До тех пор Аня позаботится о безопасности своего человека. Исходящий вызов занял не больше одной секунды. – Привет, пап. – Аня, – Олег гордился ей и собой, и Серёжей. Он умел оградить их от опасностей, но при этом оставить свободу. Он поверил в свою дочурку, которой не сиделось на месте. – Как ты? – Всё получилось, – он ничего не ответил, наказывая её молчанием. Аня вздохнула, но ничто не могло испортить ей настроение. – Да, ты спросил, как я. Как никогда. Мне кажется, теперь я знаю, что такое счастье. Оно такое, как ты описывал. Как... всё лучшее, во что верят люди. – Береги его. Аня будет – будет беречь Игоря. И Серёже с Олегом не надо знать, что при необходимости она предаст их план по созданию нового мира, откажется от верности Создателю, лишь бы сохранить жизнь майору Грому.