Разоблачение

— Ничего себе, — выдохнул Кафка, распаковав один из многочисленных пакетов с едой. — Я, эм… Сколько это стоило? Скажи номер карты, я скину половину суммы. — Прекрати. Почему я не могу тебя угостить? Просто ешь, — сказал Хошина и принялся раскладывать блюда на столике перед диваном.       Хибино кивнул, проглотив слюну. Мужчина, по-видимому, не ожидал, что замком решит заказать такое разнообразие пищи: здесь были и суши, и роллы, причём далеко не самые дешёвые, и различные салаты, и даже лапша. Вряд ли они съели бы всё это за раз, но Соширо и не предполагал такое: оставшееся можно будет съесть потом. Ведь после секса наверняка им захочется восполнить потерянную энергию. — Я почему-то подумал, что ты просто еду из макдака закажешь… Или что-то вроде того, — смутился Кафка. — Как-то не догадался, что ты вряд ли ешь такое. — Почему же? Вообще-то я люблю фастфуд, — признался Хошина. — Но стараюсь его не есть. Калорийный он, да и жирный — для здоровья вредно. — Да ладно! Тебе ли беспокоиться о таком, — рассмеялся Хибино, хлопнув себя по животу. — Ну, что ж, приятного аппетита! — Приятного аппетита, — сказал Соширо и взял палочками ролл.       Хошина время от времени поглядывал на то, как ел Кафка. Парню показалась привлекательной идея покормить дяденьку с рук. А ещё лучше было бы исполнить более смелую фантазию — нантаймори, то есть поесть суши прямо с голого тела лежащего на столе мужчины. Искусство старое и традиционно японское, зародившееся ещё в эпоху Эдо. Правда, по традиции в роли живого стола выступала красивая молодая девушка, поэтому называли это обычно нётаймори. Но в последние десятилетия и парней использовали для такого, так что в глазах Соширо Хибино был ничем не хуже. — Почему ты так смотришь? — спросил Кафка с набитым ртом.       Хошина, осознав, что последние пару минут просто пялился в одну точку, очнулся и вышел из ступора. Улыбнувшись, он проговорил: — Да так, представил кое-что. — Ага, что-то пошлое, — пробурчал Хибино, покраснев. Однако на губах всё же появилась улыбка, которую дяденька попытался скрыть, запихнув в себя очередную порцию суши. — Открой-ка рот, — скомандовал вдруг Соширо, протягивая в сторону Кафки палочки с зажатым между ними роллом. — Блин, это странно, — пробормотал мужчина, — и смущает.       Несмотря на сказанное, Хибино всё же прожевал то, что у него уже было во рту, и послушно открыл его. Он неловко, но очень мило коснулся губами пищи и в этот момент посмотрел прямо в глаза замкома. У Хошины в голове тут же мелькнула непристойная, однако совершенно очевидная ассоциация, и он проглотил слюну. Парень скормил мужчине ещё несколько роллов, пару раз дразня его, поднося палочки ко рту Кафки и тут же убирая их, заставляя дяденьку забавно кусать пустое место. В конце концов обоим надоело это, и они просто продолжили есть под на болтовню телевизора на фоне.       Соширо прислушался к своим ощущениям. Сидящий рядом Хибино делал вечно пустую квартиру в сто раз уютнее. И вовсе не было чувства, как от присутствия некоторых бывших, когда Хошине хотелось, чтобы гость поскорее ушёл. Наоборот, появилась мысль, что хочется растянуть выходные, насладиться каждым моментом. Как бы ни любил юноша свою службу, а в этот раз обратно в часть почему-то не тянуло.       Соширо убрал оставшуюся еду в холодильник и вернулся к дивану. На душе разлилось тепло от вида сытого Кафки, который явно расслабился и привык, это было заметно на контрасте с первыми минутами пребывания мужчины в квартире. Хибино спросил: — Может, фильм какой-нибудь посмотрим? Или сериал? — Давай, — согласился Хошина. — Что хочешь посмотреть?       Парень взял в руку пульт и нажал на кнопку меню. Монотонный гул новостей по круглосуточному каналу тут же стих, и комнату заполнила тишина. Соширо переключился на стриминговый сервис с сериалами и аниме и передал пульт Кафке, предоставив ему возможность выбирать. — Не хочется чего-то тяжёлого, — вздохнув, проговорил мужчина. — И так в последнее время много сложностей в жизни… Наверное, надо глянуть какую-то комедию. — Тебе тяжело в последнее время приходилось? — поинтересовался Хошина. — Это из-за службы? — А? Да, — Хибино выглядел несколько растерянно, поскольку ответил на вопрос не сразу, а лишь спустя несколько секунд. Это не могло не настораживать, а с другой стороны, вдруг Соширо надумал себе такое? Вполне может быть, что дяденька размяк после еды, возможно, его вообще после плотного приёма пищи по-старпёрски спать потянуло, кто знает. — О, как насчёт этого мультика? — Эм… «Полный расколбас»? — сощурился Хошина, вчитываясь в название на экране. С постера на юношу смотрели нелепые 3D-сосиски и булочки. Всё выглядело вполне безобидно, что-то наподобие западных мультиков «Корпорация монстров» или «История игрушек», которые Соширо глядел в детстве на дисках. — Ты серьёзно? Детский мультфильм? — Ты думаешь, он детский? — хохотнул Кафка. — Тогда тебя ждёт приятный сюрприз.       Замком пожал плечами, однако всё же решил довериться выбору дяденьки. Чем больше он смотрел мультфильм, тем больше понимал, почему Хибино засмеялся, когда услышал, что парень посчитал его детским. Произведение оказалось напичкано пошлым юмором и темой секса, а сосиска, норовившая соединиться с булочкой в одно целое, недвусмысленно намекала на то, почему Кафка выбрал именно этот мультик для совместного просмотра.       Хибино под конец буквально орал в голосину, комментируя борьбу говорящих продуктов и сошедшей с ума ожившей клизмы. Утончённый Хошина не особо любил такой грязный юмор, однако вид донельзя весёлого и довольного дяденьки юноше понравился. Он раньше не видел мужчину настолько раскованным и домашним. Да и приятно было, что дядя, который данный мультфильм явно не в первый раз смотрел, решил поделиться с Соширо чем-то, что пришлось по душе.       Когда начались финальные титры, Кафка спросил: — Ну, как тебе? — Своеобразно, — ответил Хошина. Однако парень не привык просто так поглощать произведения, не анализируя их. Его с детства приучали постоянно думать. Поэтому он дал более развёрнутый ответ: — Но, несмотря на минусы в виде шуток ниже пояса, в мультике есть определённая мораль. Мне понравилась идея, что сосиска, которая была не такой, как все, смогла найти подходящую булочку. Они приняли друг друга такими, какие есть, и прошли сложные испытания, чтобы быть вместе. Да и остальные продукты, если так подумать, обозначают целую сатиру на современное общество. Общество потребления. — Я так глубоко не задумывался, — проговорил Кафка и почесал затылок. — Ты прямо как кинокритик, целую рецензию выдал. — А чего ты ожидал? — улыбнулся Соширо. — Что я скажу, что эта сосиска — метафора мужика с коротким членом? Хотя, нет, нет, это слишком банально. — Он помотал головой. — Я, наверное, после просмотра должен был сказать, что хочу, чтобы моя сосиска оказалась между твоих булок? — юноша расхохотался, увидев, какую реакцию произвели эти слова. — Да не имел я в виду ничего такого! — принялся оправдываться Хибино. — Я и правда просто отвлечься хотел, расслабиться… — Ну, что ж, ты меня действительно отвлёк, — признался Хошина, вытирая выступившую от смеха слезу.       После просмотра фильма Соширо предложил прогуляться по району. Ему показалось, что это хорошая идея, тем более что раньше Кафка здесь не бывал. Парень повёл мужчину в парк, где под тенью деревьев по аккуратным дорожкам бродили семьи с детьми, а на лавочках ворковали влюблённые парочки. Пока они гуляли, Хошина пару раз здоровался, встречая знакомых, и Кафка спросил: — А это нормально, что нас видят вместе? — А что не так? — пожал плечами Соширо. — Мы же просто ходим, даже за руку не держимся. Почему я в выходной не могу пригласить друга к себе? — Ну, так-то да, — согласился Хибино. — Хотя и как-то печально всё это. Мне всегда приходилось скрывать, кто я, но раньше у меня не было… ну, таких отношений. — Что тебе приходилось скрывать? — спросил Хошина, мгновенно включив режим подозрительности. — Ну, что я гей, — тихо ответил Кафка. — А… Ну да.       Соширо подумал, что заразился глупостью. Или слишком размяк и стал беззаботным рядом с дяденькой. Тем временем Хибино продолжил: — Я, честно сказать, толком и не встречался ни с кем. Партнёры на ночь или даже несколько ночей, естественно, у меня были, но отношений не складывалось… Поэтому и переживал так, захочешь ли ты быть со мной. — Как видишь, волноваться не о чем, — сказал Хошина. Он не стал говорить Кафке о собственных сомнениях и мыслях. Не хотелось портить эти отношения, пускай парень и начал их с корыстной целью. Кто же знал, что всё так повернётся?       После прогулки они вернулись домой. Поиграли в приставку, которая за долгие недели, если не месяцы, простоя уже слоем пыли покрылась. У Соширо играть времени не было, да и дома юноша бывал редко. Хошина подумал, что теперь дорогая техника будет использоваться по назначению, а не просто стоять в качестве украшения интерьера. Ведь можно и в будущем приглашать Кафку на выходные, раз уже они встречаются.       Остаток дня прошёл лениво: валялись перед телевизором, доедали заказанную утром еду, после по очереди сходили в душ. Хибино переоделся в домашнюю футболку и спортивные штаны, которые взял с собой. Таким он стал в глазах Соширо ещё более милым и «своим». — Я постелил чистое бельё, — сообщил парень, когда Кафка вышел из ванной. — Надеюсь, ты не храпишь и не крутишься во сне, иначе придётся выселить тебя на диван. — Ты уже хочешь спать? — спросил Хибино, вытирая волосы полотенцем. — Нет. Сначала можем просто полежать… — протянул Хошина нарочито скучающим тоном и сел на только что расстеленную двуспальную кровать.       Кафка остановился в дверях, оглядывая парня. Соширо специально не стал снова одеваться после душа, оставив лишь боксеры и майку без рукавов. Он знал, что выглядел соблазнительно, и дяденька не сможет устоять.       Так и произошло — Хибино тут же приблизился и завалил Хошину на кровать, нависнув сверху. От мужчины пахло шампунем и мятной зубной пастой. Соширо обнял его, забравшись ладонями под футболку, и почувствовал разгорячённую после воды кожу. А ведь они оба так и остались неудовлетворены сегодня утром… При мыслях об этом пальцы сжались, вдавливая аккуратные ногти в спину Кафки и слегка царапая её.       Хибино, вовлекая Хошину во влажный и жаркий поцелуй, прижался пахом к бёдрам парня. Соширо ощутил чужое желание — неужели дядя так быстро завёлся? Или в душе что-то делал? — Хошина, — вдруг сказал Кафка, оторвавшись от губ юноши. — А ты не хочешь сегодня побыть в пассивной позиции? — Почему ты вдруг спрашиваешь? — удивился Хошина. — Не подумай, я не заставляю, — тут же принялся объяснять мужчина, — просто спросил. Если ты не из тех, кто принимает, то всё в порядке… Я просто и так, и так могу. Но если вдруг ты захочешь быть снизу, то…       Соширо не был против. В прошлый раз ему было важно показать своё превосходство над дядей и привязать того к себе. А сейчас, когда Хошина узнал Кафку поближе и начал более-менее доверять ему, можно было и поменяться местами. Вообще-то Соширо предполагал, что Хибино спросит такое, поэтому даже подготовился, пока был в ванне. Однако так просто соглашаться не хотелось, Хибино привык набивать себе цену, и ему необходимо было хотя бы немного «поломаться» для приличия. — Даже не знаю, — протянул он. — А ты сможешь сделать мне приятно таким способом? Уверен, что удовлетворишь меня? — Я очень-очень постараюсь, — пообещал Кафка.       Соширо едва сдержал смешок, видя максимально серьёзное и решительное лицо мужчины. Проведя рукой по груди Хибино, парень хитро проговорил: — Хорошо, но учти… Мне должно понравиться. — Так точно! — по-армейски ответил Кафка, и Хошина всё-таки фыркнул от смеха.       Во время действий, предшествовавших непосредственно главному, Хибино был как никогда нежен и внимателен. Мужчина постоянно спрашивал, как Соширо больше нравится и не больно ли ему. А Хошина тем временем едва с ума не сходил от пальцев Кафки внутри. Пришлось признать, хоть и не сказал этого вслух: с этой частью дядя справился превосходно. А после разморенный и заласканный парень даже пожалел, что согласился быть снизу, поскольку Хибино явно обнаглел и высказал возмутительную просьбу. — Хошина… А можно завязать тебе глаза и привязать руки к спинке кровати? — как бы невзначай поинтересовался Кафка. — Пожалуйста… Я давно этого хотел, мысли о таком нереально меня заводят. К тому же я позволял тебе связывать мои руки ремнём… — Как хочешь, — едва ли не простонал Соширо, — просто трахни уже меня скорее!       Хошина даже не подумал, что Хибино понадобится какой-то реквизит и откуда мужчина его возьмёт. Однако Кафка вдруг потянулся к своему рюкзаку, который стоял возле кровати — теперь стало понятно, что Хибино поставил его здесь специально. Он достал две чёрные полоски плотной ткани. Глядя на них затуманенным взглядом, Соширо едва не выругался вслух, но сдержался, откинувшись головой на подушку. В конце концов, почему бы нет? Это всего лишь что-то вроде небольшой игры.       Когда глаза оказались завязаны, Хошина осознал, что эта ткань не пропускала свет вообще. Светильник в спальне они не выключали, а теперь Соширо полностью погрузился в темноту. Было немного не по себе, потому что парень не контролировал ситуацию, и это, к удивлению Хошины, его только больше возбуждало.       Едва руки юноши оказались привязаны к спинке кровати, он на пробу дёрнул ими, попытавшись освободиться, и понял, что узел Кафка сделал на совесть. Неужели испугался, что Соширо вырвется? Или что-то нехорошее задумал?       Вероятно, эти мысли всё-таки отразились на лице парня, потому что Хибино с беспокойством в голосе поинтересовался: — Всё в порядке? Не больно? Если что, мы можем остановиться в любой момент, только скажи. — Я в порядке, продолжай, — проговорил Хошина, и следом он услышал звук распечатывания презерватива.       Несколько мучительно долгих секунд Кафка медлил, надевая презерватив и добавляя больше смазки, а затем мужчина взял парня под бёдра, пристроившись между ними, и очень медленно и плавно вошёл внутрь.       У Соширо дыхание перехватило, а Хибино замер, выжидая, пока юноша привыкнет. Кафка спросил, и слова звучали прерывисто, поскольку он явно сдерживался, чтобы не сорваться и не закончить всё раньше времени: — Н-нормально? — Да, — выдохнул Хошина. Наверняка у Хибино сейчас идиотское лицо, может, и хорошо, что не видно. — Двигайся…       И наконец-то мужчина начал двигаться. Сначала неторопливо, размашисто, даря Соширо такое необходимое ощущение наполненности. После, удобнее взявшись за бёдра и ещё больше приподняв парня, ускорился. Кафка, как и ожидалось, явно знал, в какой позе нижнему наиболее комфортно и меньше неприятных ощущений благодаря тому, что кишка расправляется, и член входит в задний проход под правильным углом.       Хошина не мог ничего говорить, кроме как «Да», «Ещё» или «Вот так!». Хибино был таким твёрдым, так идеально ощущался внутри, заполняя и стимулируя простату, что все лишние мысли просто-напросто выветрились из головы Соширо.       Однако он был привязан и не мог дотянуться до своего члена, чтобы кончить. А от одной лишь стимуляции сзади у него достичь оргазма никогда не получалось. Так что в итоге Хошина скомандовал: — Кафка, я хочу кончить, развяжи меня! — Я сам тебе помогу, — отозвался Кафка, не прерывая ритмичных движений бёдрами, и в следующий миг члена Соширо что-то коснулось.       Парню показалось, что это просто пальцы, которые каким-то образом Хибино успел вымазать в смазке. Однако ощущение было приятным, и вскоре Хошина полностью отдался этим ласкам. К тому же Кафка демонстрировал выносливость, которую от него Соширо не ожидал: он оказался способен двигаться в одном и том же темпе, не сбиваясь, уже достаточно долгое время. Если бы Хошина знал, что дяденька окажется так хорош! Вот бы он и на тренировках так же выкладывался на полную. Ведь может же, когда захочет!       Тем временем Кафка издал странный звук, похожий на низкое рычание, и ускорился. Он с силой сжал руками разведённые в стороны бёдра замкома, а тот уже и не соображал ничего, находясь на грани. И перед подступающим оргазмом в едва работающем мозгу юноши появилась мысль: если одна рука Хибино держала одну ляжку, а вторая, соответственно, вторую, то что тогда было на его члене? — Кафка, Кафка, чёрт, о боже, господи, блять, — бессвязно бормотал Соширо, понимая, что он уже кончает, и с этим ничего не сделать, — я сейчас, я уже!..       Хошина полностью отдался ощущениям, у него, наверное, никогда не было такого сильного оргазма. Удовольствие затопило его до конца, накатывая волнами, внутри всё горело, и это была действительно вершина блаженства. — Да, сука! — Искажённый голос Хибино достиг ушей ничего не соображающего Соширо.       Кафка резко притянул Хошину к себе и тоже кончил. Он замер на некоторое время, и Соширо слышал только очень тяжёлое дыхание, уши будто закрыли толстым ватным одеялом, а тело превратилось в желе. Парень зажмурился, потому что Хибино убрал повязку с глаз, и по ним резанул свет. Юноша моргнул несколько раз, зрение кое-как сфокусировалось, и он увидел перед собой обеспокоенное лицо Кафки. — Как ты? — спросил мужчина.       Это был Хибино, всего лишь обычный Хибино, привычный взгляду дяденька, весь раскрасневшийся и потный. И это он только что трахнул Соширо, а вовсе не монстр, которого парень себе навоображал, ведь в пылу страсти чего только не привидится. — Ништяк, дядь, — отозвался Хошина и облизнул пересохшие губы. Кем бы ни был Кафка… Если это самообман, то пусть он продолжится ещё немного.