«удиви меня,
человека, отдавшего всё — буквально — за право людей развлекать словами,
за их равнодушный кивок,
за «фи»
за «спасибо»
за сотню, сброшенную на карту
за ужас, с которым заглядываешь в загашник идей —
ты знаешь,
однажды там будет пусто
удиви человека,
узнавшего все разновидности нелюбимости,
заучившего наизусть все варианты предательства
человека, способного жить везде,
со всеми,
но только вот не с собой»
@ананасова
Олег Волков встречает князя Юсупова в четверг вечером; место: бар в другой части города. В его дьявольской ухмылке - узнавание. Странное, нелепое, до безумия жадное узнавание кого-то, кто жил с лицом Олега около века тому назад.
Олег сглатывает сухим горлом, чувствует фантомную боль в легких, и делает шаг назад. Отступать перед жизненными обстоятельствами не метод Волка; преклоняться перед Юсуповым - страсть графа Дашкова.
- Вы изменились,
гра-а-аф, - Феликс тянет издевательски; обвивает тонкими пальцами бокал, прикусывает влажную губу знакомыми клыками, которых у Олега больше быть не может. - Ваше перерождение прошло удачно?
«
А Ваше, мое сиятельство?» - вырывается откуда-то глубже, чем голосовые связки, но Олег сдерживает это железными тисками. - «
Как проходит ваше?»
Карамора лишил их чего-то важного.
Друг друга.
Карамора подарил
Дашкову Олегу - шанс на новую жизнь -
лучшую.
- Наслышан, наслышан, - Юсупов качает головой снисходительно, ничуть не изменяя себе.
Он все тот же; и Олега срывает крышу от непонимания, как он не разучился замечать эти мелкие детали? Столько лет. Столько новых ярких воспоминаний… но Феликс склоняет голову, и Волкова ведет следом, как отражение.
- А где же ваш близкий друг - Сергей?
Он бы убил, задушил, замучил - за одно только пренебрежение в сторону Разума. Его Разума. Захватившего, окутавшего, вонзившегося.
А вместо этого продолжает стоять, глядя перед собой расширившимися зрачками.
Олег Волков не знает чувств глубже, чем их с Серым связь.
Граф Дашков назло проносит в памяти моменты, прямо параллельные этим убеждениям.
- Вам не кажется… подозрительное внешнее сходство ваших привязанностей, граф? - Феликс улыбается криво, смотрит прямо, до самой глубины пронизывает этим своим пониманием; поправляет рыжую волнистую прядь.
Олег жадно следит и опять сглатывает.
Он должен уйти.
Граф Дашков давно мертв.
Он должен уйти.
Серый уже наверняка пожалел об их недавней ссоре, написал кучу сообщений и пытается не впадать в панику - почему Олег все еще не вернулся.
Он должен уйти.
Но он делает один шаг, второй - и садится напротив, разводя руки в стороны:
«Чего желаете, вашество?»
Юсупов хохочет, как ненормальный; Олег подозрительно-правдоподобно думает, что тот и в этой жизни закидывается коксом, где только можно.
- Поразительная преданность, Дашков, я поражен и восхищен.
Олегу совсем не весело.
Он у себя в голове пытается блокировать все те эмоции, воспоминания… чувства, которыми когда-то фонтанировал Дашков.
- Чего ты хочешь? - говорит Олег спокойно. Первые слова, обращенные Юсупову после стольких лет. Тоном непоколебимым, «истинное-Волче» - шутит Серый, фыркая ему в лопатку и обвивая руками талию.
- Заматерел, - выдыхает с наигранным восхищением он. Хлопает в ладоши и продолжает спектакль: - Я поражен, Дмитрий, ты стал… лучшей версией себя. Настоящий хищник.
- Мое имя - Олег.
- Не для меня.
«
Идите нахер, Вашество» - единственный достойный ответ. Но достойный ли именно его? - «
Я - в этом теле, в этой реальности, не твоя ебаная пешка»
- Граф, - в этот раз манерность откинута в самый дальний угол, и Юсупов смотрит совсе другим взглядом. Давящим - высказался бы Серый. (
Перед глазами должен стоять только Сережа. Только он важен) - В последний раз, я видел вас в своем доме. Вы прибыли так скоро, чтобы спасти меня, вытащить из под облавы. И прикрыли собой. Я не успел поблагодарить.
- В этом и состояла моя служба на благо империи, - очередь Олега хамить; откинутое в сторону хладнокровие скорбным недовольством повисает над ним и принимает внешность Серого.
Его Разум.
Его
разум.
О
казывается откинут.
- Мне не оставалось выбора, как проникнуться этим горем, - продолжает Юсупов, переводя взгляд на мерцающие пузыри в бокале.
В его глазах - печаль: безразмерная, всепоглощающая, заставляющая Волкова вновь и вновь давать себе мысленные пощечины и приказывать не подчиняться этому. Только не снова. Только не в этот раз.
Только не сейчас.
- Кажется, тогда вы потеряли все, - говорит Олег.
Феликс переводит взгляд слишком резко, неуловимо, как может только он. Волков просто не успевает стереть с лица эту горечь.
- Все - это положение, назначение, почет и репутацию, или все - это вас, гра-а-аф?
- Все - это
все, ваше сиятельство, - отвечает Олег, как если бы отчитывался перед командиром: четко и без эмоций.
И уходит.