Perfect

18 января 2025.

Было тепло, но серо, воздух был плотный и насыщенный запахами свежей сладкой выпечки, тающего снега и дома. Именно дома. Питер жил в таком районе, где люди обычно селились семьями, так что здесь было как-то особенно уютно. Деревья, высаженные рядами, ровные пешеходные дорожки, дворы с качелями, детский смех повсюду, мамочки с колясками, дым из каминных труб. Луи бывал здесь довольно часто в последние месяцы, каждый раз он приезжал с ощущением душащей тревоги, а эта безмятежность вокруг немного его успокаивала. Так что он парковался подальше и шел до дома Питера пешком, чтобы была возможность буквально надышаться этой рутинной приятной жизнью, которой у него уже, наверное, никогда не будет. Он позвонил в дверь и отошел на полшага назад, засунув руки в карманы, кожа на тыльной стороне ладоней покраснела от кусачего влажного воздуха. Луи засмотрелся на двух подростков, что шли по пешеходной дорожке мимо дома Питера. Они едва соприкасались плечами, но очень очевидно старались быть ближе друг к другу. Это вызвало у Томлинсона улыбку. Неловкие движения, блестящие глаза, трепет, который вибрировал в воздухе. Когда дверь распахнулась, он дернулся, как от удара током: запах ее духов мгновенно привел Луи в чувства, и в груди что-то ощутимо сжалось. — Лу-и? — Мэгги заикнулась, застыв в дверном проеме. Она была одета в голубой свитер и джинсы. Светлые волосы, еще слегка мокрые после душа, рассыпались по ее плечам. — Привет, — она поежилась от холода, а может, неловкость пустила дрожь по телу. — Привет, — Томлинсон взял себя в руки и улыбнулся самой беззаботной своей улыбкой. — Я зайду? Казалось, смысл его слов доходил до Мэгги с опозданием в пару секунд, потому, что, когда вопрос прозвучал, она еще недолго смотрела на него, удивленно хлопая глазами, будто к Питеру домой заявился принц Гарри, не иначе. — Да, конечно, — она пропустила его внутрь, закрывая дверь до странного неуверенно, пальцы у нее чуть дрожали, и замок все никак не желал защелкиваться. Справившись, Мэгги повернулась к нему лицом, и оба застыли в коридоре, глядя друг на друга. — Ты к Питеру? Сердце девушки колотилось так быстро и громко, что она едва расслышала ответ: — Ага. Он дома? — Дома. У него клиент в зуме, нужно подождать, — Мэгги никак не могла подумать, что ее спокойное субботнее утро нарушит ураган по имени Луи Томлинсон. — Хочешь чего-нибудь? Кофе? Чай? — Только если зеленый. Мэгги покачала головой и кивнула ему в сторону кухни, Луи пошел за ней. Он хорошо знал этот дом, но все равно позволил ей вести его за собой. Парень сел за стойку, девушка обошла ее с другой стороны и включила электрический чайник. Достав из одного из шкафов заварку, она положила несколько ложек в симпатичный чайник пудрово-розового цвета. Томлинсон был готов что угодно поставить, что у Питера не могло быть такого сервиза, Мэгги привезла его с собой. — Я живу здесь. Пока что, — подтвердила она его теорию, хотя Луи не задавал вопросов. Молчание было неловким, Стоун решила его нарушить, потому что чувствовала: она не может даже чай заварить под его внимательным изучающим взглядом. — Придумала, что делать дальше? Она пожала плечами. — Мой отец теперь живет в Америке. Может быть, поеду к нему, — девушка не вполне понимала, зачем это сказала. Мэгги знала, что никогда не сделает этого. Вернее, может, съездит на месяц — развеяться, забыться, если Питер вдруг согласится поехать вместе с ней, но уж точно не останется там надолго. Не было в этом мире человека более холодного и равнодушного, чем Чарльз Стоун, рядом с ним она уж точно не излечит свое разбитое сердце. Мэгги нужно было тепло и надежное плечо, а не напоминание о том, каким бесчувственным может быть родной человек. — Что он делает в Америке? — Бизнес, — она ответила куда более пренебрежительно, чем хотела бы. Недоказанность между ними электризовала воздух, к тому же, Мэгги совсем не хотела говорить о своем отце. — Спасибо, что не воспользовался ситуацией тогда. Утром я бы пожалела. Слова дались легко, и грудную клетку больше не стягивало тугой проволокой. Мэгги вздохнула куда более свободно и спокойно, без дрожи в руках она залила листья чая кипятком. Запах разнесся по кухне. Приятный и свежий. — Не буду принимать это на свой счет, — он потер друг о друга сухие ладони. Мэгги улыбнулась. Луи хоть и утверждал, что совсем не рыцарь, поступил честно по отношению к ней. Той ночью ей нужно было напиться, проплакаться и отоспаться. Вычеркнем из списка то, что она сбежала, пока он ходил за свежесваренным кофе. — Дело не в тебе, ты же понимаешь. И прости, что сказала, что у тебя не стоит. Томлинсон дернул бровями. — Ты не говорила... — в его голосе, впрочем, слышались отзвуки смеха. — О, — она неловко пожала плечами, щеки у нее чуть порозовели. — Значит, только подумала. Ну, в общем, прости, — Мэгги улыбнулась. — Прощу, если сходишь со мной на свидание. Она подняла на него округлившиеся зеленые глаза. Луи просиял. — Луи, я... — Только что рассталась с придурком, да. Тебе нужно отвлечься, у тебя глобальный план сбежать в Америку, но мы можем начать с кино. Тоже неплохо отвлекает. Мэгги не успела ответить, в просторной светлой кухне, отделанной в светлых тонах, появился Питер. — Луи? — оба они на него обернулись. — Черт, я забыл про наш-у встречу, — Мэгги нахмурилась, переводя подозрительный взгляд с одного на другого. — Идем? — Сейчас, Ангелок только нальет мне чай и согласится пойти в кино, — Луи снова повернулся к ней, он держался так расслабленно, так спокойно, что все в этом помещении ему завидовали. Мэгги не ответила на его реплику, достала три кружки и разлила по ним чай. Питер заполнял пустоту каким-то разговором ни о чем, Луи отвечал ему, но в основном, Стоун чувствовала, настойчиво пытался прочесть ее мысли, буквально высверливая своим взглядом дыру в ее черепной коробке. В конце концов она подняла на него строгие глаза, беззвучно говоря: «Прекрати». Луи не послушался, само собой, только вздернул подбородок еще сильнее. Он взял свою кружку и поблагодарил. — Так что, когда в кино? — Луи, пойдем уже?.. — Когда ты свободна? — он полностью проигнорировал Питера. Тот посмотрел на нее с отчаянием в карих глазах. Томлинсона было не переспорить, все на этой кухне это понимали. — Боже, — Мэгги не выдерживала этого давления. И, давайте начистоту, Луи ей нравился, это глупо было отрицать. Этому сложно было противиться. — В понедельник встретишь меня после работы. Томлинсон просиял. — Отлично, — молодой человек спрыгнул с высокого барного стула и приятельски хлопнул Питера по плечу. — Идем, — он сам кивнул в коридор, на лестницу, и пошел наверх, как у себя дома. Питер, растерянный, последовал за ним. Мэгги глотнула горячий чай, затем поставила его на стойку и, игнорируя то, как на кухне теперь пахло виски, что был вплетен в его терпкий парфюм, бесшумно поднялась наверх следом за ними, убедившись, что голоса стихли. Луи не в приставку пришел поиграть. Питер прошел с ним в свой кабинет и закрыл дверь изнутри. Так обычно он принимал совсем не гостей.

***

Когда, два с половиной часа спустя, за Луи закрылась входная дверь, Мэгги отбросила свою книгу и налетела на лучшего друга, как фурия. Глаза ее горели осуждением и даже, кажется, злостью. — Он твой пациент! — Неправда! — воскликнул он, но предупредительно отступил от девушки на шаг, словно Мэгги могла на него наброситься. Стоун прищурилась и сложила руки на груди. — Ты говорил с ним, как с пациентом, — заявила она, дернув бровью, — в своем кабинете. Питер, ты пригласил его на вечеринку, в ресторан, так нельзя, тебе надо или перестать с ним работать, или перестать с ним дружить, иначе... — Его друг был моим пациентом, — молодой человек прервал ее пламенную речь, и Мэгги едва не подавилась своими словами. Она хлопнула пару раз длинными накрашенными ресницами, изучая лицо лучшего друга. Потемневшее. Печальное. — Луи — нет. Блондинка нахмурилась. — Был? — переспросила она осторожно, куда тише. Питер помотал головой, отвел глаза, а затем вовсе обошел ее стороной и сел на диван. Он знал, ей давно пора была рассказать. Особенно теперь, когда Луи становился к Мэгги все ближе. Питер сцепил руки в замок, чтобы они не дрожали. — Он умер. Выпал с балкона в Аргентине в октябре. Мэгги похолодела, от ее ярости не осталось и следа. Она смотрела Питеру в спину, и он чувствовал этот растерянный, но жгучий взгляд. Это заставляло его задыхаться. Девушка тяжело сглотнула и, чувствуя, как у нее дрожат колени, подошла к молодому человеку чуть ближе. Она села на подлокотник дивана и сжала плечо Питера, тепло ее ладони его слегка расслабило. Мэгги ласково погладила его по лопатке, а затем снова вернулась к плечу. — Расскажешь? — мягко спросила она. Питер кивнул, но еще долго молчал, подбирая слова. Мэгги его не торопила. Отчаяние заполняло комнату тяжелой дымкой, оно сплелось с воздухом, и теперь он едва пробирался в легкие по дыхательным путям, царапал внутренности и жег гортань. — Лиам и Луи вместе играли в группе, когда были совсем детьми, им было лет по восемнадцать. Репетировали в гаражах, выступали на локальных концертах, вроде как даже неплохо. Потом выросли, решили взять перерыв и так и не сошлись снова. Распались, короче, но все равно поддерживали связь. Когда все случилось, Луи как-то узнал обо мне и пришел, чтобы узнать, мог ли это быть суицид. Мэгги не представляла, через что они прошли. Они оба. Луи потерял друга детства, а Питер пациента. И оба не обмолвились об этом и словом. Хорошо, с Томлинсоном они не настолько близки, но Питер... Она помнила, в октябре он был сам не свой и пришел в себя только к новому году, а там вся эта история с Алексом, и вот он снова меж двух огней. — Это неизвестно? Питер помотал головой. — Полиция тоже приходила, они еще ведут расследование. Там жесть какая-то. Наркотики и все такое. Мэгги стало жутко, но она не подала виду. — Что ты ответил Луи? — она не решилась спросить, что об этом думает сам Питер. С ее стороны это тоже было бы неэтично. — Ты знаешь правила, я не имею права рассказывать никакие подробности. Так что мы просто долго говорили о том, о сем. Луи рассказывал мне о детстве Лиама. О том, как они сколотили группу из пяти парней, как девчонки за ними носились, — он даже улыбнулся, Мэгги увидела это в отражении зеркала, что висело напротив дивана. — Я как-то сразу им проникся. Луи хороший, но потерянный парень, понимаешь? Он просто ищет ответы, а их нет. Их никогда нет. Питер, наконец, поднял на нее глаза, ожидая поддержки, ожидая, чтобы его поняли. Мэгги кивнула. Она понимала. — Как ты? — он пожал плечами. Мэгги знала, ему куда легче говорить о Луи, чем о себе. — Поговори со мной. Пожалуйста. Как ты себя чувствуешь? — для них обоих это было странно, то, как сплетались в ней профессионал и лучший друг. Прежде им никогда не приходилось говорить о таких вещах. Питер тихо выдохнул. Он не хотел, но знал, лучше выговориться, пока есть возможность. — Уже лучше. Когда все только случилось, я думал завязать с практикой, но Луи меня отговорил, — тепло разлилось по груди Мэгги. Хороший, но потерянный. Да, едва ли можно было описать Луи точнее. — Лиам почти полгода как не ходил на приемы, решил закончить терапию, вроде, у него все наладилось. Не знаю, что там потом было. Я каждый день об этом думаю. — Ты не можешь контролировать поступки людей, Питер. Когда они покидают твой кабинет, ты должен отпускать. Ты не виноват в том, что случилось. Никто не виноват. Это стечение обстоятельств. — Я знаю. Но это все равно полное дерьмо. — Да. Полное, — она спустилась вниз, села рядом и положила голову на его плечо, а затем взяла его за руку, расцепив замок, от которого у Питера немели ладони. Он позволил ей все это проделать, парень часто дышал, но в целом, кажется, был в порядке. — Почему ты не рассказал? Это такая трагедия. — Кому? Алексу? Он бы не понял. — Мне... Я бы поняла. — Мэгги, как ты себе это представляешь? С твоей идеальной репутацией и идеальной жизнью, я рассказываю тебе о том, что мой бывший пациент выпал с балкона? Она дрогнула. Ее самым большим провалом было, пожалуй, возвращение пациентки к парню-абьюзеру, что тоже не слишком приятно, но это не летальный исход, тут ей нечего было сказать, а вот что касается ее собственной жизни... — У меня далеко не идеальная жизнь, тебе ли не знать, — отец, который всю жизнь от нее откупался, смерть мамы, тотальное одиночество, предательство Алекса... — Выкладывай в инстаграм* поменьше красивых картинок, я забываю, что у тебя тоже все тухло. — Чертов инстаграм*. Оба они посмеялись, хотя обоим было совсем не весело. Их руки все так же были сплетены, они молчали, слушая тишину и сердцебиение друг друга. Мэгги очень любила Питера. Они договорились, что если будут одиноки к сорока-сорока пяти, усыновят ребенка, заведут собаку и подарят этим двоим всю свою нерастраченную нежность. А потом встретят старость вместе, и когда ребенок вырастет и поедет учиться, возьмут свою собаку и поедут по миру. План был неплохой. Очень даже. Расставаясь с Алексом, Мэгги на подкорке сознания думала, что ее запасной аэродром точно лучше жизни с предателем в безжизненной многоэтажке, в этой золотой клетке, в которой она, не осознавая того, задыхалась. — Что-нибудь хочешь? — спросила она. — Давай еще посидим. — Хорошо. Ей очень хотелось как-то ему помочь, но ничего, кроме как выслушать и быть рядом, она не могла. Питер был рад, что рассказал ей. Он знал, Мэгги, хоть иногда и бывала жуткой занозой в заднице, никогда бы не бросила его одного. И ее рука в его руке только это подтверждала. — Ты пойдешь на свидание с Луи? — спросил Питер после длинной паузы. — Это не свидание. — Да брось. Он все сказал прямым текстом, а ты согласилась пойти с ним. Она улыбнулась. — Я пойду, но скажу ему, что думаю. Нам не по пути. — Кто знает, противоположности же притягиваются. — Ты сводник, — Мэгги рассмеялась, но с осуждением, он почувствовал это в ее голосе. — Я просто вижу все со стороны. Мне кажется, он хорошо на тебя влияет. Ну, и ты на него, естественно. — Этот балагур? На меня? — она напилась с ним впервые за тысячу лет, это не походило на хорошее влияние. — Ну, нет. — Ты смело ушла от Алекса, ты много смеешься, у тебя глаза горят. Это не так уж и плохо, — Мэгги и правда словно бы ожила, сбросила со своих крылышек бриллиантовую, но все-таки пыль, и расправила их, наконец. Она посмотрела на него со всей серьезностью, в ее взгляде не было ни искорки смеха. — Он употребляет? — Питер едва не поперхнулся воздухом. Резкая перемена застала его врасплох. Его молчание и растерянность, отпечатавшиеся на лице, Мэгги расценила, как положительный ответ. — Вот и я о том же. — Сейчас — нет, — поспешил объяснить он. Мэгги посмотрела на него с грустной иронией в глазах. — Что? Люди завязывают навсегда. Это факт. — Пять процентов из ста. Это не лучшая статистика. — Я в него верю. Мэгги хотела бы верить тоже. — Ты знаешь, почему мне нельзя ввязываться в это. Питер долго перекатывал слова на языке, разные аргументы, разные выводы. Но в итоге лишь как-то обреченно кивнул. — Знаю. — Не переживай за него, я все скажу честно, как есть. Луи должен понять. Он же хороший парень, — она толкнула его плечом, чуть разбавляя обстановку. Хороший и потерянный. Питер бы очень хотел, чтобы он, наконец, нашелся.