Perfect

31 декабря 2024.

Дубовая дверь просторной спальни приоткрылась, мягкий луч света из коридора упал на персиковую кожу, полоснув по ней словно ножом. Алекс сделал широкий шаг в комнату, Мэгги почувствовала его тяжелый взгляд ровно между своих лопаток, а под отполированной обувью скрипнула половица. Она сидела на кровати, словно в оцепенении, пока за окном медленно успокаивалась снежная буря. Накануне нового года она спровоцировала настоящий коллапс, пробки дошли до десяти баллов, половина Лондона рисковала не появиться к полуночи в назначенных местах. Снежинки же падали с неба на подсвеченный огнями и утопающий в гудении клаксонов город все плавнее, раздразнивая застрявших на дорогах людей. Буря внутри Мэгги тоже не желала успокаиваться. Мысленно она умоляла Алекса дать ей повод сорваться и все ему высказать, не подбирая слов. Он, очевидно, был настроен иначе. Молодой человек сел рядом с ней, предусмотрительно оставив между ними сантиметров десять. В нос удар запах его резкого парфюма, очевидно, он только что использовал его в ванной. Молодой человек был уже одет — джинсы, черная облегающая рубашка, расстегнутая на несколько пуговиц. Светлые волосы были уложены, от них пахло специфической пенкой. Мэгги не любила этот запах, хоть ей и нравилось, как он выглядел. Алекс повернулся к ней, Мэгги упрямо продолжала смотреть в окно. — Простишь меня? — руки девушки сжались в кулаки, губы чуть дрогнули. — Сегодня новый год. Я не хочу начинать его со ссор. — Я злюсь не на тебя, — каждый звук горячей волной будоражил полутемное помещение спальни. — На мою сестру, знаю. Но виноватым чувствую себя я. Мэгги повернулась к нему с намерением поругаться, но его карие глаза смотрели на нее с щенячьей преданностью и осознанием своей неправоты. Она выдохнула свою злость ему в губы и плотно сжала зубы, сдерживая горькие слова где-то в районе солнечного сплетения. — Она меня бесит. — И не зря. — А ты снова ничего ей не сказал. — Я не знаю, что мне с ней делать. Джули — стерва. Я понял это, когда мне было лет семь, но я все равно люблю ее. Но, — он предупредительно поднял руки вверх, — я не заставляю тебя ее любить. Мэгги сверкнула зелеными глазами. Джули была единственным живым членом семьи Алекса, и, как бы эта дрянь ее ни раздражала, невозможно было вычеркнуть ее из жизни молодого человека. Это было бы несправедливо. — На вечеринке я к ней не подойду, — ультиматум. Алекс его заслужил. И Джули — тоже. Играть в хорошие манеры у Мэгги больше не было никакого желания, она пыталась делать это вот уже два года, а встречала в ответ только хамство, скрытое за двусмысленными фразами и лживыми улыбками. — Даже с новым годом не поздравишь? — вместо ответа девушка встала с места и подошла к туалетному столику. Она зажгла яркие лампы по периметру зеркала, и ее красивое лицо с идеальным макияжем осветило холодным светом. Она взяла в руки массивные золотые сережки и ловко вставила их в уши, застегивая сзади. Маленькое черное платье с разрезами на ребрах ждало, выглаженное, в гардеробной. Мэгги наденет его и будет блистать этой ночью, а Джули может подавиться своим «ох, ты же не член семьи», потому что у нее нет такого платья, такого парня и таких сережек. Алекс подошел сзади. Высокий и крепкий, он на ее фоне казался просто великаном. Молодой человек обнял ее за талию и прижал к себе, губами касаясь ее шеи за ухом. Мэгги, наконец, позволила себе улыбнуться, его глаза довольно заблестели. Их взгляды встретились в зеркале. — Мы чертовски хороши, согласись? — а это она еще стояла в домашнем халате, подвязанном тонким шелковым пояском. Да, красивая пара. Все так говорили. Молодой амбициозный программист, создавший идеальный сайт знакомств для Лондона, и преуспевающий психолог: Мэгги еще предстояло получить докторскую, после магистратуры она взяла год перерыва, но в частной клинике друга отца ее радушно приняли, и год превратился в два. Теперь поток клиентов не позволял ей снова удариться в учебу. Они занимались йогой и бегали по выходным в парке. Ходили на классные тусовки, много говорили об искусстве, смотрели хорошее кино и ужинали в дорогих ресторанах. Они жили в съемной квартире в Милтон Корте: двадцать пятый этаж, три спальни, огромная светлая гостиная, от которой все гости с ума сходили. Еще они понимали друг друга, уважали друг друга, любили друг друга. Но сколько бы неверными были представления Джули о Мэгги, в одном она была права, на безымянном пальце левой руки Стоун не было кольца. Алекс отчего-то не хотел сделать ее частью своей семьи. — Ты прав, — с опозданием отозвалась она, поглаживая его ладонь, что привычно лежала на ее талии. — Я пойду, оденусь. Мы на такси? — Лучше я за рулем. Метель еще не закончилась, есть шанс не дождаться машину. — Ты знаешь, я против нетрезвого вождения. — Обойдусь соком, — Алекс выбрал правильную тактику, сегодня он собирался во всем ей потакать. Выходя из спальни, в которой привычно пахло терпко-сладко: мандаринами и корицей, Мэгги улыбалась. Когда Алекс Рипли был виноват, он становился невероятным душкой.

***

— Золотая парочка! Наконец-то. Мы уж думали, вы застряли в снегу! Так, с едким сарказмом, но и нотками теплоты в голосе их называли близкие друзья. На красивых успешных (и светловолосых) людей и впрямь было приятно смотреть, но иногда тошно. Совсем чуть-чуть. — Не надейся, Питер, я уже не помню, когда в последний раз отмечал новый год без тебя, — Алекс похлопал лучшего друга по плечу. Тот улыбнулся, но улыбка эта была похожа на оскал. — Мэгги, ты чудесно выглядишь, — ее однокурсник и одноклассник Алекса, который их и познакомил, поцеловал девушку в щеку. — Ты тоже. Свитер — произведение искусства, — он весь был в верблюдах. Каждый год это всегда был новый свитер с новыми животными в рождественских колпачках. Однажды, Мэгги была уверена, Питер начнет заказывать свитера у дизайнеров и пойдет по красной книге, выбирая животных. Все внимание несколько минут было приковано к ним, но время дошло почти до десяти вечера, так что веселье шло полным ходом и вскоре их приезд в нем растворился. В одной части огромного дома пели “Last Christmas”, в другой танцевали под “BTS”. Повсюду слышались разговоры и смех, кто-то играл в настольные игры, кто-то в пивной пинг-понг. Питер любил шумные, немного американские вечеринки со всеми этими безвкусными пластиковыми стаканчиками и кучей незнакомцев. Людей в коттедже было не сосчитать. — Я принесу тебе выпить. А себе, — Алекс не удержался от закатывания глаз, — сок. Мэгги чмокнула его в щеку, нарочно оставив на ней след от блеска для губ, и прошла внутрь одной из комнат, заприметив в одном углу Кейт Мэйсон, еще одну одноклассницу Алекса, а в другом его злобную старшую сестру в окружении целой толпы парней. Не изменяя своему обещанию полностью игнорировать стерву Джули, Мэгги подошла к Кейт. Они достаточно долго обменивались новостями, заливисто смеясь, но их смех тонул в общей массе голосов. — С каждым годом толпа все растет, — рыжеволосая слегка растерянно оглянулась вокруг. Кейт знала Питера всю жизнь, но среди присутствующих в комнате не было буквально ни одного их общего друга. Мэгги повторила ее движение, но чтобы не встречаться взглядом с Джули, обратила внимание, скорее, на украшения. Гирлянды, переливающиеся золотом в полутьме, носочки над зажженным камином, девушке показалось, в них лежат конфеты. Серебристый искусственный снег на горизонтальных поверхностях, изморозь на окнах. И все в золотисто-красных цветах. Другая комната, она видела, была украшена в зелено-серебристых. В воздухе пахло хвоей и глинтвейном. — Думаю, Питеру и правда можно начать организовывать вечеринки, — согласилась Мэгги. — Главное, чтобы не как у Шона Комбса. — Шон Комбс едва ли ходил в свитере с верблюдами. Девочки захихикали. Алекс принес ей напиток, слегка переборщил со сладким тоником, но было неплохо. После пары глотков, очевидно, надеясь, что алкоголь ударит Мэгги в голову после голодного (ради того, чтобы платье сидело идеально) дня, он сделал неловкую попытку намекнуть, что Джули на них смотрит. — Так иди к ней, сестра ждет, — Кейт жадно впитывала каждое их слово. Мэгги старалась не позволять сарказму просачиваться в свой голос, но удавалось ей не слишком хорошо. — Мы уже поздоровались. — Отлично. — Мэгги… — Тебе не кажется, что комната оформлена в стиле Гриффиндора? — она так резко перевела тему, что Алекс даже дернулся. Едкая улыбка растянулась на ее пухлых губах в розовом блеске. — Кейт, ты любишь Гарри Поттера? — Наверное, да, — негромко отозвалась она, взгляд ее карих глаз метался от Алекса к Мэгги. Она все пыталась что-то понять, но эти двое выглядели одновременно непринужденно и очень напряженно. — Вот и я тоже. Интересно, есть комната в стиле Когтеврана? Я проходила тест лет в двенадцать, кажется, это был мой факультет. Пойду, поищу, — она снова оставила поцелуй на щеке Алекса и отдала его на растерзание подруги детства и старшей сестры. Здороваясь иногда со своими знакомыми, останавливаясь пару раз для короткого разговора, девушка поднялась на второй этаж коттеджа. Здесь было заметно тише, только сейчас Мэгги поняла, что у нее раскалывается от шума голова. А может, это Джули просверлила ей дырку в затылке. Усмехнувшись, Мэгги прошла дальше по коридору, надеясь остаться одной в любой из комнат минут на пятнадцать, а затем с новыми силами вернуться к празднику, танцевать с Алексом и веселиться, пока не наступит полночь. На пересечении 2024 и 2025 годов она непременно загадает желание выйти замуж за своего любимого человека, и все будет хорошо. Однако одной остаться у нее не получилось. Через гул голосов с первого этажа и смех из-за стены она услышала живую, настоящую музыку в одной из комнат. Это точно была не запись, мама Мэгги играла на фортепиано, девушка никогда ни с чем не спутает звуки живой музыки. Дверь в комнату была приоткрыта, и девушка не удержалась, вошла. Это была спальня Питера, вся в сине-белых плакатах «Челси», прямо как у подростка. Здесь, подобно кладовке, были свалены все ненужные вещи: от сушилки для одежды до синтезатора. Видимо, Питер решил так разгрузить дом для гостей, пожертвовав собственной комнатой. За инструментом с сигаретой в зубах сидел молодой человек в белой толстовке и синих джинсах, на голове у него была кепка. Она узнала его, приметила в гостиной «Гриффиндора», потому что он был одет не слишком празднично, а еще сидел в той огромной компании парней вместе с Джули. Дым клубился в полумраке комнаты Питера, а музыка Мэгги просто очаровала. Какая-то грустно-тревожная, но очень красивая. Он поднял на нее свои голубые глаза, и она дрогнула, чувствуя себя так, словно подсмотрела за чем-то, чего не должна была видеть. Незнакомец же оставался абсолютно спокоен и с интересом изучал ее, застывшую в проходе. — Извини. Его пальцы мягко коснулись клавиш в последний раз, и музыка прервалась. Он перехватил длинными пальцами сигарету, и тонкие губы изогнулись в улыбке. Какой-то слишком нахальной и озорной для первой встречи. Впрочем он, возможно, был пьян. — Ничего. Я люблю, когда меня слушают. Зато честно. Мэгги невольно улыбнулась в ответ. — Мелодия очень красивая. Но я ее, кажется, не знаю, — это точно не классика и точно не пиано-кавер на попсу. — Ты и не можешь. Она новая, — парень сладко затянулся и поднялся с места, став выше Мэгги примерно на пол головы. У него была щетина, и волосы под кепкой торчали в разные стороны. — Она твоя? — молодой человек кивнул. — Ого. Значит, музыкант. — Луи, — он подошел к ней и протянул руку, свободную от сигареты. На каждой фаланге у него было по маленькой татуировке. — Музыкант. — Мэгги. Психолог, — она пожала его руку, оказавшуюся теплой. Луи присвистнул. — Так ты коллега Питера? — в этом коротком платье Мэгги выглядела, скорее, как инфлюенсер и инстамодель. Ее длинные наманикюренные пальчики были все в золотых кольцах. Кроме одного. Самого заветного. — Да, и однокурсница. А ты?.. Пациент? — зеленые глаза девушки игриво сверкнули. Растрепанный музыкант, один в новогоднюю ночь в полном доме людей вполне мог им оказаться. Луи усмехнулся. — Вы же не дружите с пациентами. — Это Питер, от него все что угодно можно ожидать. Он весело мотнул головой. — Он мне помогает, вроде того. Но нет, я не его пациент. Ты его искала? — Нет. У меня разболелась голова, я хотела побыть в тишине. — Да, у меня тоже. Не люблю толпы. Ей хотелось бы верить, что он сбежал от мерзкой Джули, как и она, но Мэгги никогда бы не позволила себе спросить о таком первого встречного. — В твоей профессии толпы — это хорошо. — На выступлениях — да. В остальное время это ни к чему. Так… Мне тебя оставить? — он оглядел полутемную, не слишком приглядную спальню Питера. — Ты первый сюда пришел. — Я могу тебе еще поиграть. Будет повод не возвращаться. Самонадеянно. То, что она предпочтет сидеть среди хлама с ним вместо того, чтобы проводить новогоднюю ночь со своим молодым человеком. Мэгги, однако, опустилась в кресло, убрав с него несколько футболок Питера. Луи вернулся за синтезатор и бросил кепку на кровать. Выглядел он заинтересованным и, может быть, немного хитрым. Отчасти это и держало девушку рядом, было в нем что-то напряженно притягательное. — Музыка и прям так хороша? — она легко положила ногу на ногу. Мэгги вообще все делала очень грациозно, даже голову склоняла как-то по-особенному. Ее светлые волосы волнами спускались по плечам, золотая цепочка на тонкой шее чуть спуталась, и она тут же ее поправила, почувствовав его взгляд у себя между ключиц. Подвеска-капелька блестела россыпью бриллиантов. Он улыбнулся не то ее вопросу, не то ее дотошности в отношении своей идеальности, вокруг его глаз появились озорные морщинки-лучики. — В ней можно просто утонуть, — ответил он, и его татуированные пальцы вновь коснулись клавиш. Он не соврал. В ней действительно можно было утонуть, и это случилось с Мэгги, она потеряла счет времени, слушая его хрипловатый, чарующий, трогающий ее душу голос. Луи вызывал у нее волнение. Она не испытывала такого со школы, это были... бабочки? Мэгги не верила, что в свои двадцать шесть еще может такое ощутить. В двадцать шесть крылатых травят при первом же появлении, потому что это совсем не романтично. Это плохой знак, она это прекрасно знала. Если в присутствии человека ты не можешь спокойно сидеть, если внутри все зудит, горит, переворачивается — беги. А особенно, если на первом этаже тебя ждет твой молодой человек. Но она не могла нарушить эту магию. А вот он смог. Доиграв очередную (Мэгги потеряла счет) песню, он поднял на нее свой пронзительный взгляд, это почти заставило ее вздрогнуть, но девушка себя сдержала. — Ты умеешь играть? — Нет, — она покачала головой. — Плохо. Она усмехнулась. — Да что ты? Луи качнул головой и кивнул на нее подбородком. — У тебя красивые музыкальные пальцы, это большое упущение. Мэгги замерла, белые зубы прошлись по губам до того умело, что даже не испортили макияж, а пальцы невольно сжались, словно кто-то ударил по ним линейкой. — Моя мама всегда так говорила, — голос ее стал заметно тише. В голове зазвучал мамин смех, ее нежный голос. — И была права. Садись. Ты быстро научишься, — он кивнул на место рядом с собой, а Мэгги отчего-то повиновалась. На этот раз дело было, правда, совсем не в Луи, а в ней, в маме. Так девушка словно могла стать к ней чуть ближе, совсем ненадолго, но все-таки. — Она играла, — произнесла Мэгги, опустившись рядом с Луи на край кровати. От него пахло зеленым чаем, виски и проблемами. — Профессионально, в филармонии, а потом, когда я родилась, играла дома. Для себя и для меня. — Что с ней случилось? — Она заболела и умерла пять лет назад, — Мэгги выучила, нужно говорить об этом, как о факте, без лишних эмоций, чтобы не нарываться на лишние сочувствия, от которых всегда на языке было горько. Она звучало ровно, выдрессировано. Фальшиво. — Мне жаль, — на удивление, и его голос, и его глаза говорили о том, что это была правда. Луи знал, что это такое, и пусть он это не озвучил, Мэгги почувствовала: его слова не остались горечью на кончике ее языка. — Да. Мне тоже, — она коснулась клавиш пальцами, но не нажала, не смогла себе позволить. Девушка просто погладила их гладкую поверхность подушечками, а Луи следил за каждым ее движением. — А ты? Как ты стал музыкантом? — Это было моей мечтой. — Здорово, что она исполнилась. — Твоя исполнилась? Мэгги пожала плечами и ответила неоднозначно: — Еще все впереди. — Это тоже не так плохо, — он усмехнулся и вдруг мягко положил свою ладонь на ее пальцы, и прижал к клавишам. Синтезатор издал приятный слуху звук. У нее от волнения пересохло во рту. — Вот так, — Луи переместил их пальцы правее и повторил движение, а потом еще. Это была почти мелодия. Мэгги не переставала улыбаться. — Видишь, у тебя получается. Она посмотрела на него с вызовом в зеленых глазах. Он ее клеил. Это было так очевидно, что даже почти невежливо. — Не льсти мне. — Из меня хороший учитель, три урока, и ты заиграешь. — Ну, естественно, — в ее голосе звенел сарказм. — Пари? — Луи протянул ей руку. — Но предупреждаю, я выиграю, и пощады не жди. Мэгги закатила глаза. Он подцеплял ее на удочку дешевым пикаперским трюком. — У меня есть парень. Луи хохотнул и хлопнул в ладоши. — Ты пришла с ним, я видел. Но ты здесь, со мной, уже целый час, ты вспомнила о нем хоть раз? Мэгги и бровью не повела, но внутри у нее все задрожало. Целый час в новогоднюю ночь она провела с незнакомцем, пока Алекс ждал ее внизу?.. Девушка поборола в себе желание посмотреть на наручные часы. — Ты грубиян, — она покачала головой. — Это правда, — Луи, кажется, принял это за комплимент. Он довольно улыбался, обнажая морщинки-лучики вокруг своих глаз. — Мне пора, — Мэгги поднялась с места, но молодой человек ухватил ее за запястье, и пусть движение это было резким и быстрым, оно не было грубым. Ловко его пальцы скользнули по ее ладони, и вот он уже поднес ее к своим губам, целуя тыльную сторону, обжигая. — Приятно было познакомиться, Мэгги. И с новым годом. Осознав, что происходит, девушка вырвала ладонь из его руки, строгий взгляд зеленых глаз пронзил его насквозь, задевая словно саму душу. Луи понравился этот меткий и точный удар. Он ощущался остро и дерзко. Ничего не ответив, она выбежала в коридор и кинулась к лестнице. Была почти полночь, всего три минуты до нового года, но Мэгги могла думать лишь о том, что тыльная сторона ее левой ладони горит огнем, она пыталась сбросить это ощущение, нервно сжимая и разжимая пальцы, но все было бесполезно. Внизу все судорожно наливали друг другу шампанское, играла музыка, парочки готовились целоваться под бой курантов. Она не могла найти глазами Алекса. Может быть, он обиделся на нее и ушел? — Милая, — она узнала бы его прикосновение из тысячи, горячие ладони обхватили ее талию сзади. — Ты меня ищешь? — он поцеловал ее в шею. Она обернулась на него, Алекс явно выпил вопреки своему обещанию обойтись соком, но у нее не было настроения его пилить, Мэгги чувствовала себя виноватой и, наверное, даже смогла бы сейчас заговорить с Джули, лишь бы сделать ему приятно. — Тебя… — Давно ждешь? Мы заболтались с ребятами на веранде, — он кивнул куда-то в сторону, но в такой толпе ничего было не разобрать, лица сливались друг с другом. — Нет, — растерянно ответила она. Получается, он не то чтобы заметил ее исчезновение. — Все нормально. — Я достану нам шампанского, — он, как заведенный, не то чтобы поцеловал, скорее чмокнул ее в щеку и скрылся в толпе. Мэгги чувствовала себя странно. Очень холодно и одиноко. А может, даже немного глупо. Она обняла себя двумя руками, растерянно оглядываясь. Народу было слишком много, здесь, среди этих незнакомцев можно было легко задохнуться. Столпотворения ее не пугали, но Алекс растворился в этой толпе, слился с ней, а она ощущала себя совершенно чужой. Мэгги ненавидела это ощущение отстраненности, непричастности. Он вернулся с напитками, карие глаза Алекса блестели с задором, девушке тоже пришлось надеть на себя эту маску, чтобы не портить ему новый год. Они пили шампанское, считали секунды до нового года и целовались под бой курантов, как и все вокруг. Но желания Мэгги не загадала. У нее был план, но в последний момент она отчего-то передумала. Луи спрашивал ее, сбылась ли ее мечта? Мэгги ускользнула от ответа, потому что не знала, о чем же она все-таки мечтает и умеет ли мечтать вовсе?