У конца четыре названия

      Копаясь лопатой размышлений всё глубже в себе, я так и не нашёл истину в своих мыслях. Меня грызут вопросы о моём существовании. Какие измышления делают из меня человека? Могу ли я быть? А может я есть «что-то»?       Копая всё глубже в себе, я рискую сломать эту лопату вместе с хрупким стержнем моего разума. Я окунаюсь в грязь с головой в поисках правды в своих же словах. Любой оклик прошлого в потёмках разума вызывает диссонанс, и я сбиваюсь с размышлений.       Я заметил, что Солнце — газлайтер. Оно твердит мне, что всё хорошо. Слепит глаза, возможно даже греет. Не отогреть моё сердце точно также, как и лёд, покрывший тела моих товарищей. Мне достаточно лишь его безнадёжного свечения, чтобы понять, что всё остальное вскоре тоже умрёт. В том числе и я. Надеюсь, что эта жизнь была моей прошлой, и где-то там, далеко, я жив и вновь рядом со своими близкими. Но что бы я не искал в потёмках омертвевшего разума, я не найду в нём правды. Она мне и не нужна. Мне достаточно насущного, происходящего непосредственно со мной. Ложью я питаюсь и доживаю последние года. Правда рубит сильнее топора и жгет сильнее льда.       Но я вновь копаюсь лопатой размышлений в грязи своей черепной коробки. Я не боюсь более сломать лопату. Ломаются только стержни, оковы, сдерживающие едкие мысли внутри. Копаясь дальше в грязи, я касаюсь истины.       Хочу смеяться, биться в конвульсиях, кричать. Но лишь сжимаю челюсти до треска. Я узнал правду. Я здесь Бог. Я создатель этой правды. אֶהְיֶה אֲשר אֶהְיֶה‏‎

В другом мире я однозначно буду счастлив. Конец истории. Металлические осколки блестят и звонко звенят утопая в снегу. Знаю, что у конца четыре названия:

смерть, солнце, снег и правда.