Я стал учителем главного героя (И бывшим вассалом главного злодея)

      Снаружи было уже совсем темно. Звезды мерцали на чистом небе цвета холодного сапфира. В пристройке для учеников горел свет, слышались отдаленные голоса. Среди высокой травы громко пели сверчки. Давно бывший переводчик не бывал на природе, с тех самых пор как переехал из деревни в город. Несмотря на усталость и ломоту в теле, Мэй Няньцин решил задержаться и вдохнуть свежего ночного воздуха. Кутаясь в накидку, он неспешно шел, думая о последних событиях, так резко изменивших его жизнь.       Встреча с Се Лянем, Му Цином и Цзюнь У. И все за один день. Он считал, что будет прыгать от счастья, увидев воочию героев, которых до этого только представлял в своей голове. Но в данный момент он был выжат, как лимон. Сил на эмоции уже не было. Советник чувствовал, что, вернувшись в свои покои, упадет замертво. Но его планам не суждено было сбыться. Из его комнаты слышался смех и чьи-то вскрики.       Открыв дверь, Мэй Няньцин потрясенно замер на пороге кельи. Внутри разыгралась ожесточенная карточная битва. Трое верных помощников сидели, минуточку, на его постели, раскладывали карты и жевали дынные семечки. Они мельком взглянули на явившегося советника, приглашая скорее присоединиться. Измученный, замерзший и голодный жрец готов был убивать.       – Садись, – любезно подвинулся Чжу, – И скорей рассказывай. Мы тебя уже заждались.       – Черта с два вы меня ждали! – воскликнул от негодования советник, – Оставили меня там одного. Опять. Это ваше.       Мэй Няньцин кинул плащ в Чжу, тот его поймал и с любопытством повертел.       – Это не наше, – ответил за него Лань, собирая карты в кучу.       – Хм, тогда чье? – недоумевал советник, – Ладно, не важно. Что вы скажете в свое оправдание?       – Боже, какой ты оказывается обидчивый, – рассмеялся Чжу, – Не сердись, во время молитвы свечи погасли и мы вывели всех посторонних. Ты впал в транс, поэтому и нам пришлось выйти. Таковы правила. Ничего с этим не поделаешь.       Мэй Няньцин прекрасно понимал, что им просто было лень сидеть несколько часов рядом с ним, да и страх перед Цзюнь У подгонял прочь из храма. Удивительно, как эти наглецы ловко находили себе оправдание. Может, принц Уюна не зря на них взъелся?       – Ну, так что было, когда ты уснул? – требовали ответа гоши.       – Разве вы не видите все моими глазами? Зачем вам мой рассказ? – удивился советник.       – Видишь ли, небесной столицей целиком и полностью управляет Цзюнь У. Частицы нас все же спят на его лице. Рядом с ним мы теряем свои силы и не можем пробиться в твое сознание. Думаю, ты даже не слышал уведомлений от системы.       «И то верно. Голова прояснилась, я о системе и думать забыл».       – Погодите, – вдруг осенило советника, – Вы так гарантировали мою безопасность, но в итоге получается, что рядом с Цзюнь У я полностью беззащитен?       Троица неуверенно закивала головами. Советнику резко стало дурно.       –  Это ж получается, он волен в своей безграничной власти свернуть мне шею, и никто меня не спасет? Так, погодите. Важный вопрос. Если я умудрюсь умереть в этом мире, что со мной станет?       – На этот случай есть гарантия от системы, – спустил ноги с постели Лань,  – Здесь, как и с нарушениями, действует окно наказаний. Пребывая в пограничье, ты выбираешь вид наказания, и если благополучно его проходишь, то автоматически возвращаешься в настоящее с небольшим откатом во времени. О видах этих наказаний мы пока сказать тебе не можем. Там их множество под каждый жизненный случай.       У Мэй Няньцина закружилась голова, и Чжу усадил его на край постели. Советник думал о том, как развязно себя вел с Белым бедствием. Одно лишнее слово стоило бы ему головы. И при этом никто его не предупредил об этом заранее.       – Ну, ну, дыши глубже, – гладил его по спине Чжу, – Ты вернулся вполне нормальным, значит, встреча не закончилась избиением. Предупреди мы тебя заранее, ты бы вел себя неестественно и скованно. А это, поверь, принесло нам проблем. Расскажи, может, ничего страшного и не произошло.       – Сначала я хочу поесть, – упал навзничь советник.       Троица достала еще дынных семечек.       – Не это! Принесите мне нормальной еды. Тогда и поговорим.       Когда, наконец, принесли поднос с горячим супом и овощами, Мэй Няньцин в деталях рассказал о разговоре с Цзюнь У. Под конец он удовлетворенно отодвинул пустую тарелку и поднял глаза. Его спутники окаменели от шока. Лань даже выронил колоду карт, продолжая держать руку в воздухе. Советник почуял неладное.       – Что с вами? Неужели все настолько плохо?       – Хаа, ну как тебе сказать, – Чжу нервно потер свою шею.       – Если он придет за тобой, мы тебя не спасем, – безапелляционно сказал Цзюй.       Это советнику совсем не понравилось.       – Скорее, мы не в силах будем тебе помочь, – немного сгладил углы Лань.       – Боже, мы конечно уже поняли, что ты смело идешь на тигра, не думая о его острых клыках. Но здесь ты превзошел сам себя! – не выдержал Чжу и схватил советника за плечи.       – Да что я сделал не так? – оттолкнул его Мэй Няньцин, – Да, упомянул принца Уюна. Да, сказал, что ценю его, и не ищу его замены в Се Ляне. Разве при будущих нападках это не может стать смягчающим фактором на суде. Цзюнь У не испытывает лютой неприязни, он просто обижен. А как можно помириться с человеком, если не говорить нужные слова ртом?       – А-Цин, – серьезно посмотрел советнику в глаза Цзюй, – Такими громкими словами ты привлек его внимание. Представь, что Цзюнь У начал бы рассказывать о своем бывшем вассале, бросившим его после предательства остальных трех подчиненных. Что бы ты подумал?       – Что он меня вычислил, – прошептал Мэй Няньцин.       – И не просто вычислил. А намеренно указал тебе на это. Ты же дал ясно понять, что знаешь о его личности. Или, по крайней мере, догадываешься. Думаешь, Владыка оставит тебя в покое с таким знанием?       – Но он же не убьет меня, верно? – уже начал сомневаться в своих словах советник, – У него же нет такого намерения?       – Ему не нужна твоя смерть, – ответил Лань, – По крайней мере, сейчас. Но знай, мой друг, душевные пытки куда мучительнее, чем быстрая смерть.       Мэй Няньцин задыхался. Он инстинктивно потянулся к своей шее.       – Мне нужно подышать воздухом, – сказал он, и, шатаясь, вышел из комнаты.       – Это не твой страх, А-Цин, не поддавайся чужим эмоциям! – крикнул Чжу вдогонку, но следом не пошел.       «А чей тогда этот страх? Оригинала? Мне хватает и знаний канона для нервной трясучки. И эмоции моего предшественника здесь ни при чем».       Мэй Няньцин дошел до деревянной бадьи с водой и остудил в ней лицо. Капли падали с его разметавшихся волос в отражение созвездия Большого Ковша. Звездное небо в горах поражало воображение. Оригинальный советник был искусным астрологом и по звездам легко читал судьбы людей. Такого умения вполне достаточно, чтобы заслужить всеобщее уважение, но вместе с тем и нажить большое количество врагов. Все-таки не все готовы внять сомнительным предсказаниям, тем самым навлекая на себя беду. Еще при чтении переводчик задавался вопросом, как бы сложилась судьба Ши Цинсюаня, выбери его родители своему сыну просто другое имя.  Столько всего можно было избежать, будь люди чуток благоразумней.       А что насчет Цзюнь У? Только полное поражение в схватке с Се Лянем заставило его остановиться. Возможно, оригинальный Мэй Няньцин только и ждал возможности рассекретить Белое бедствие и свести в поединке с Сяньлэ. Потому что понимал, что другого выхода просто нет. Тысячелетнюю обиду не так просто искоренить. Если вообще это возможно. Цзюнь У не нужны извинения, не нужно пресмыкательство. Его желание одно – чтобы все признали, что он был прав. Что он не виноват в смертях и бедах. Что Се Лянь обязательно пройдет его путь.       Сейчас Мэй Няньцин явственно ощущал тяжесть своего положения. В будущем именно ему суждено открыть правду о небесном императоре и показать его истинное лицо. Это вгоняло в еще большее уныние. А что дальше? Быть тюремщиком Уюна и коротать свои дни на Тунлу? Не очень перспективное будущее.       Мэй Няньцин решил не думать о том, что произойдет аж через восемьсот лет (а он слабо себе представлял масштабы такого большого промежутка времени), и остановить свое внимание на делах сегодняшних.       Немного остудив голову, Мэй Няньцин подумал пройтись вдоль небольшого водоема за учебным корпусом. Ему не хотелось сейчас видеть лица гоши и что-то снова выслушивать. Общения ему хватило с лихвой на целый месяц вперед. А ведь завтра новый рабочий день. Снова молитвы, бумаги, отчеты и поручения. И так до падения Сяньлэ. Сказка, а не жизнь.       Размышляя, Мэй Няньцин услышал тихий всплеск воды совсем рядом за высоким рогозом. Был уже час крысы, все ученики и жрецы легли спать. С часа крысы и до часа тигра в монастыре соблюдался комендантский час. Никому не позволялось ходить по ночам, не важно по какой причине.  Но периодически караульные монахи ловили нарушителей.       Мэй Няньцин подумал, что ему показалось, но всплеск повторился, и он услышал чье-то прерывистое дыхание. Чутье самосовершенствующегося не подвело. Тихо раздвинув длинные стебли, советник увидел у кромки воды человека, сидящего к нему спиной. Судя по одежде, это был монах. Ракурс не давал возможности разглядеть, чем он так старательно занимался в темноте. Мэй Няньцин решил подойти с другой стороны, но назло под ногами хрустнула ветка, и монах резко встрепенулся и повернул голову. Советник узнал нарушителя. Это был Му Цин.       Скрываться было уже бесполезно, поэтому Мэй Няньцин неспешно вышел из-за кустов, приняв чинный вид, будто не он только что тайком подглядывал. Му Цин, узнав советника, медленно встал, что-то спрятав за спину.       – Му Цин, – спокойно начал советник, – Что ты здесь делаешь? Ты ведь понимаешь, что нарушаешь порядок? Ты готов понести соответствующее наказание?       Он не хотел пугать юношу, но тихое жужжание системы предупреждало соблюдать учительский тон. Му Цин не опустил голову, но в лицо учителя не смотрел.       – Этот ученик готов принять наказание.       Похоже, Му Цин не собирался оправдываться.       – Что ты там прячешь? – спросил, не меняя тона, советник.       Му Цин весь сжался. Будь его воля, встал бы в защитную стойку. Мэй Няньцин смутно догадывался, что могло побудить ученика прийти к воде ночью.       – Дай сюда.       Советник властно протянул руку, требуя показать ему неизвестную вещь. Му Цин не двигался.       – Ты игнорируешь слово своего наставника? Если это так, тебе не место среди моих послушников.       Му Цин продолжал молчать. Тогда Мэй Няньцин аккуратно завел руку за его спину и также аккуратно отобрал, как оказалось, мокрую одежду. Юноша не сопротивлялся. Похоже, Му Цин решил заняться стиркой. Использовать воду в озере не возбранялось, но ночью никто бы в здравом уме не пошел к водоему прополоскать свою мантию. И правда, это было верхнее монашеское одеяние. Зорким глазом бессмертного советник углядел неотмытые пятна грязи.       – Я испачкал свою одежду и решил ее выстирать, – смирясь со своей участью, заговорил Му Цин.       – Ночью? Неужели нельзя было это сделать перед сном или хотя бы рано утром?       –  Перед сном я убирал комнаты, а рано утром она бы не успела просохнуть.       – У тебя нет запасной мантии?       Му Цин промолчал. Возможно, и остальная его одежда была в подобном состоянии.       – Тебя избили?       Му Цин потупил глаза. Руки он продолжал держать за спиной.       – Молчание знак согласия. Это сделал Ло Ян?       – Нет, наставник. Никто меня не избивал. Я сам споткнулся. И я приму наказание за свой проступок.       Мэй Няньцин вздохнул, уперев руку в бок.       «Ну что за мальчишка. Явно же врет. Я не хотел, чтобы все закончилось откровенным избиением. Хотя знал, что остальные дети Му Цина просто так не оставят в покое. Надо бы заняться этой мелкотой лично».       – Ложь в твоем случае не делает тебя благороднее. Ты пытаешься выглядеть гордо, но для остальных ты продолжаешь смотреться жалко.       От такой откровенности Му Цин искоса посмотрел на учителя. Советнику надоели эти кошки-мышки. Если говорить с юнцом, то открыто. Тем более с Му Цином. У него есть внутренний стержень, он готов терпеть насмешки и издевательства, это его закаляет, но какой ценой.       – Не хочешь говорить, ладно. Тогда иди за мной.       Советник повесил мокрую одежду на сгиб руки и направился к пристройке для старших монахов. Он не оборачивался, слыша легкие шаги за спиной. В одной из комнат, замок которой советник открыл простым щелчком пальцев, располагались ряды больших шкафов. Мэй Няньцин открыл средний ящик, что-то поворошил и достал точно такое же одеяние, что он держал в руке.       – Держи. Оно чисто выстиранное, так что не волнуйся. Можешь не возвращать, я предупрежу ответственного.       Лицо Му Цина стоило видеть. Это была целая мешанина эмоций. От неверия, сомнения и непонимания до презрения, отчаяния и горечи.       Система начала неприятно жужжать в голове. До этого именно она помогла с поиском новой монашеской одежды и открытием замка. Теперь же она опять завозмущалась. В этот момент советник чувствовал себя Шэнь Цинцю, который также пытался сделать добро Ло Бинхэ. Не мог же он просто отправить мальчишку обратно в сырой одежке. Это не педагогично.       Но Мэй Няньцин так и стоял с протянутой рукой. Юноша не принимал его дара, чуя подвох.       – Так, хватит изображать горделивую даму, молодой человек. Еще раз повторяю, это тебя не красит. Ты должен уметь заботиться о себе. И это выражается не только в умении отказать, но и в умении принять помощь. Я виноват перед тобой. По моей прихоти ты сошелся в схватке с Ло Яном и навлек гнев старшего. Поэтому мне нужно исправлять ситуацию. Тебе же нужно отправляться спать. Так доболтаемся до рассвета, потом будешь клевать носом. Ты должен быть бодрым, чтобы хорошо служить Его Высочеству.       Мэй Няньцин терпел изо всех сил. Боль от уведомлений была адская. Даже высветилось табло: «Дорогой пользователь, лимит ваших ошибок подходит к концу. Если вы продолжите в том же духе, то вам будет засчитано одно полное нарушение. Вы сможете его погасить, выбрав наказание, либо оно уйдет в ваш личный список нарушений. Помните, что за десять нарушений вы будете автоматически отправлены в ваш мир. С уважением, Система».       Му Цин неохотно принял одеяние, и советник смог потереть свои виски. Если бы он знал, что именно входит в понятие «наказание», то выбрать было бы намного легче. Пока что он решил не рисковать и отправлять нарушения в список. Позже он с ними разберется.       – А наказание? – спросил Му Цин, недоверчиво разглядывая подарок советника.       – Что? А, наказание. Ты нарушил правило не по злому умыслу, а по необходимости. Но это не отменяет твоего проступка. Поэтому в течение недели в свободное от основных дел время будешь лично мне помогать с мелкими поручениями. Ты понял?       Мэй Няньцин хотел втереться в доверие к юноше, таким образом, получая больше информации о жизни послушников и прочих личностей монастыря и за его пределами. Се Лянь хороший собеседник, но в его голове лишь тренировки и самосовершенствование. Вряд-ли он в курсе всех грязных слухов и уличных сплетен. А вот Му Цин другое дело. Он живет среди учеников, но навещает слепую мать в бедном районе столицы. Он может быть хорошим проводником, если вдруг нужда потребует что-то осмотреть в центре города и его окраинах.       – Этот ученик благодарит наставника и просит разрешения откланяться, – смиренно поклонился Му Цин.       – Больше ничего сказать не хочешь?       Му Цин задумался, уже не боясь заглядывать в глаза своему учителю. Советник же от этого немного робел. Его пытались нагло раскусить.       – Нет, этому ученику больше нечего сказать.       Он ясно дал понять, что большего от него сегодня не добиться.       – Хорошо. Тогда иди к себе. Твою мокрую накидку отдам, когда придешь ко мне завтра за поручениями. Она как раз подсохнет.       Му Цин развернулся и быстро покинул помещение. Никогда в своей жизни Мэй Няньцин не был настолько вымотан. Он провел почти полных двадцать четыре часа на ногах, испытал весь эмоциональный спектр, даже помыслил умереть. Он понял, насколько сложно существовать тем, кто знает будущее целого поколения.       Вернувшись в келью, Мэй Няньцин, не раздеваясь, повалился на кровать и уснул мертвецким сном.