Siren

Феликс выходил из чужой квартиры со вздохом облегчения и мыслью, что ему стоит попросить Уёна во вторник его принарядить.

***

Они до дрожи в пальцах и спазмов в горле не подходили друг другу. Они не сходились ни в чём, образовывая своим дуэтом оксюморон, да такой изощрённый, что не каждый филолог поймёт. Так хорошо понимающие друг друга на подсознательном уровне и в бессознательном состоянии, в здравой памяти и твёрдом уме они просто не чувствовали друг друга. Как будто они были из разных миров. Сонхва устало бьёт по тормозам. Сегодня вечер субботы, а работают они вместе со среды, и Сонхва, конечно, грешным делом думал, что это послание Небес. Потому что : А) работать с кем-то из топазов это круто (это он по опыту с Уёном понял) Б) разумеется, он был уверен, что они ну просто обязаны сработаться. Но фиг вам, товарищ Сирена, ваш новый штурман в натуре дотошный душнила. Если от Ёсана и Уёна уже третий или четвёртый день на ушах стоят все (включая каких-то типов, которых Уён в мастерской оскорбил до десятого колена) , то в их случае — тишь до гладь. Перекати-поле на пустыне их командной работы. Сонхва даже допустил мысль, что после следующего замечания у него начнётся приступ аллергии на Хонджуна. —Вылезай, русалочка, щас я покажу, что я имею в виду, раз ты мои слова не понимаешь,—заявил КимХон, убирая с лица особо отросшие пряди, лезущие ему в глаза. Сонхва тяжко вздохнул , чтоб высказать всё своё отношение к продолжению совместной работы, и вышел из Тойоты, чтоб размять спину. Как бы так намекнуть кое-кому, что он вообще-то смыслит в этом что-то? Как будто Ёсан не под его руководством писал свою курсовую. Но о ней мы расскажем в другой раз. Хонджун раскрутил на пальце ключи, для которых ему всё же купили брелок с той белкой, и сел на водительское, подгоняя под себя кресло. Что ж, пожалуй, место за рулём ему подходит. Чисто по эстетическим соображениям. —Садись уже,—Хонджун похлопал по пассажирскому сидению и улыбнулся ему. Возможно, все проблемы...решатся. Фу ты, опять всякая романтика в голову лезет. Сонхва сел обратно в машину и захлопнул дверь. —Погоди, не пристёгивайся. Сонхва удивлённо обернулся на водителя и вопросительно изогнул бровь. А потом , уловив движение водителя, дёрнулся назад, и чужие губы мазнули по его щеке с влажным чмоком о неё. Хонджун расхохотался, а Сонхва широко раскрыл глаза. В голове медленно ворочались какие-то камни, складываясь в какие-то слова и мысли. А потом взвизгнули тормоза. Нет. Нельзя. Правило было придумано не просто так. Сонхва обнаружил, что тяжело дышит и его сердце глухо стучит где-то в горле. Мотор довольно заурчал и с готовностью отозвался на нажатие педали газа. Сонхва спешно вспомнил, что надо бы пристегнуться. Хонджун водил ровно. Не менее грубо и опасно, но ровно. Отчего-то не чувствовалось, что от одного лишнего движения влетишь в ограждение трассы. Не было того чувства близости смерти, холодно выдыхающей в затылок, от которого кровь закипала и подстёгивала на безумства. Сонхва мог бы поклясться, что впервые почувствовал тот металлический стержень, на котором держалась та сила, которая всё это время могла сдержать неугомонную натуру Уёна. И сейчас эта сила сдавила ему горло гладкими острыми когтями, перекрывая поступление кислорода к мозгу, мешая принимать трезвые решения. Машина чуть ли не вплотную проезжается боком по внешнему ограждению на повороте, Сонхва уже фантомно слышит, как царапается металл о металл, чувствует скрежет как будто даже на своей коже. —Именно поэтому твой стиль вождения не подходит для города. Он,—Хонджун подбирает слова,—слишком экспрессивный и размашистый. Не для улиц. —А...—Сонхва вовремя сдерживается, чтоб не начать пререкаться. Он буквально слышит громкий писк цензурной сирены в своей голове. Он поднимает руки , а мысленно ещё и белый флаг — сдаюсь, капитан. Он усмехается в ответ на самодовольную улыбку уголками губ и горящие глаза. Такие живые и подвижные. Очаровашка такой, ну куда ему командовать экипажем? (Ого, какое ты официальное слово использовал...) —Зайдём перекусить куда-нибудь по пути домой? —А мы разве закончили?—округляет глаза Сонхва, получая ключи от машины обратно и рассеянно улыбаясь куда-то вдаль. —У кого-то недавно переутомление было,—напомнил Хонджун, уступая ему водительское место.

***

Белый свет со стерильным запахом слепит слезящиеся от усталости глаза. Он спит и отдыхает, но сил от этого ни на грамм не прибавляется. В чём вообще сейчас есть смысл? Нет дела, которому посвящаешь себя — нет смысла начинать новый день — нет мотивации банально дышать — нет сил существовать. Ещё и тремор в руках не проходит. И спится тяжело... веки такие тяжёлые и горячие , а роговица такая сухая и шершавая, но стоит только отключиться от реальности — и приходят они. Воспоминания. Визг шин и глухой удар, запах крови, чужие мозги на дороге склизкой кашей растеклись, светловолосый парнишка в офисном костюме. И неспособность шевелиться. Чей-то крик, кажется, его собственный. Сухое саднящее горло, солёный привкус на губах , расплывающиеся перед глазами очертания белого автомобиля, уезжающего с триумфальным визгом от машинки с мигалкой. Кто бы там ни сидел — он игрался с жизнями, как с бездушными фигурками в шахматах. Он не ломал и не выбрасывал их, но "ел" и убирал с доски. И становилось страшно. Ведь пешка узнаёт о том, что была пешкой, только когда доходит до края доски и становится кем-то более значимым. А раз он — фигура в руках игроков, то остаётся только надеяться, что он станет ферзём. В окно постучали. Хан успел подумать : это за мной. А потом послышалось громкое : эй, к тебе гости! Если в мире есть всего один безумец — то вот он, выламывает окно в одиночную палату Хана с самой безмятежной улыбкой из всех возможных. Хан садится на кровати и трёт затылок, готовясь выдать гневную тираду, но медленно понимал, что не чувствует в себе достаточно злости, чтоб обрушить её на своего несчастного штурмана. —Пакуй шмотки, и валим,—бросил ему Минхо, шлёпаясь на пол и оглядывая Хана с ног до головы. Тот смотрит на него с недоверием и опаской. Совсем что-ли кукушка от одиночества протекать начала? Ощущается всё происходящее вот как та самая новость из жёлтой прессы, где у психушки сорвало крышу. —Так, у нас не очень много времени, я так-то преступление совершаю!—Минхо уже суёт ему в руки рюкзак с каким-то барахлом самого Хана, который он даже не разбирал с момента, как его привезли сюда. Ах да, Минхо тут вроде как под статью какую-то попадает. Откупится, наверно... опять Крису надо будет выкладывать денежки из кармашка "для чиновничьих лапок". Минхо стоит на пожарной лестнице и протягивает ему слегка испачканную в ржавчине руку, а в коридоре уже слышатся торопливые шаги и испуганное кудахтание медсестёр. Хан пролезает в выломанную раму, чуть не цепляя ногой торчащий гвоздь, но чужая ладонь очень вовремя оказывается между коленом и ржавым металлом. Хан благодарно глядит в чужие глаза, и следом за ним спускается под громкие женские вопли из палаты. Они спрыгивают на асфальт и удар об него совсем не по-товарищески отдаёт в ноги. Хан оборачивается на друга в поисках поддержки и ответа на немой вопрос, что дальше-то. Тот тянет его за собой , крепко сжимая запястье, будто боясь, что тот ему кажется и сейчас исчезнет. Хан думает, что после такой свистопляски даже графически жестокие кошмары не помешают ему проспаться от души. Вы просили о мотивации встать с кровати и дышать? Вот она — вас похитили из больницы! Хану хочется смеяться от нелепости ситуации, но он чувствует горячую кровь на своей руке и боится знать, чья она. —Дай я поведу!—кричит он, когда Хёндай пиликает в ответ на нажатие кнопки разблокировки дверей и неловко ловит ключ от машины, переброшенный ему не глядя, на чистом наитии. В салоне пахнет вырвиглазно сладкой химической отдушкой для электронных сигарет, которую Хан уже от кого-то чувствовал, но сейчас важнее то, куда им стоит ехать. Педаль газа выжата в пол, они оторвались от преследовавшей их чёрной BMW (кто-то решил поиграть в героя? Ну-ну). Минхо обеспокоенно глядит на своего сокомандника и проглатывает все слова, которые очень бы хотел сказать. Проглатывает свой страх ради него. Проглатывает, не жуя, и чувствует, как тот липкой паутиной опутывает его желудок, замтавляя поёжиться. —Нормально, если мы- —Я сейчас вобью адрес,куда ехать,—Минхо ставит перед ним телефон, показывает ему адрес. Совсем недалеко, а что там такого...? Ночной город такой из себя футуристичный и гостеприимный, он как целый живой организм, все его части зачем-то нужны и выполняют какую-то функцию (кроме рудиментов, конечно). Хан чувствует себя маленькой клеточкой крови, которая по сосудам добирается от одного органа до другого, хотя в этой аналогии он какая-то немного вредоносная клетка, ведь он помогает скрыться преступнику. Ну или он просто заражён неизвестным науке вирусом. —А что это за место?—спрашивает он, загнав машину на подземную парковку в совершенно незнакомом ему доме в абсолютно неизвестном районе. Минхо вызывает лифт, немного морщась, как будто даже от боли, но искренне бодрясь и держась молодцом перед тем, кому уже как-то признавался в своём неравнодушии, на что получил от ворот поворот и скептичный взгляд, оценивающий его с ног до головы. И , кажется, Хан тогда не то чтобы впечатлился настолько, чтоб высоко его оценить. Но разрешил работать с собой, что уже само по себе удивительно, ведь до этого Хан бессменно несколько лет работал только с SpearB (он же с недавних пор из-за дурацкого бейджа в кафе — Бинни). И один раз снизошёл до Принца, поклявшись, что хоть что-то вдолбит в его бесполезную притти бошку. —Это?—Минхо пропустил его в лифт и нажал кнопку этажа, остановив взгляд на ровной надписи outlaw фиолетовым цветом,—Квартира знакомого нашего знакомого. —О боже, только не говори, что ты потащил меня на вписку,—издевательски закатил глаза Хан, поддев парня локтём. im_ovation: "Звонок с зелёным перчиком ;-) " Минхо позвонил в дверь, тихо вздохнув, чтоб унять волнение. Хан взглянул на него и протянул ему ладонь. —Возьми. Полегчает. Оба расхохотались от нелепости этих слов , но за руку Минхо его взял, конечно. Как тут упустить такой шанс. И легче действительно стало. За дверью уже слышалась возня и чей-то звонкий голос, и с громким "Здоров!" из квартиры вывалился растрёпанный парень в безразмерной чёрной футболке и с едко пахнущей смесью на волосах, и Хан с трудом узнал в этом демашне выглядящем парне Сателлит. Хотя кто ж ещё мог выдать такую блестящую мысль — выкрасть пиротехника из неврологического отделения. И пункт м "решением вопросиков" отпадает...удобно иметь такого товарища, знаете. —Доехали без происшествий?—высунулся с кухни парень, имя которого ни Хан, ни Минхо не помнили, но были о нём весьма хорошего мнения. Терпеть возле себя зелёноволосую беспокойную жопку столько времени — это надо быть исключительной личностью. —Ага. Хёндай на парковке, хвост оторвался ещё на полпути,—чуть осипшим голосом отчитался Минхо, опускаясь в первое попавшеся кресло и обнаруживая, что знатно перенервничал за эти сорок минут. —Где у вас аптечка тут?—перебил все дальнейшие расспросы Хан и глядя на, очевидно, хозяина квартиры (не Сателлит же живёт в таком организованном порядке?). И тут настала его очередь удивляться. Ну то есть, настала-то она давно, но сейчас его видение мира, которое, видимо, устарело и сильно, рухнуло и распалось на атомы. Из кухни с аптечкой появился младший из топазов и , вручив её Хану, повис на шее Сателлит и сообщил, что блинчики готовы. А эти двое же они...ну...вроде как кровные соперники. —Не падай, пожалуйста в обморок,—удивительно серьёзно для такой глупой просьбы сказал хозяин квартиры,—сейчас мы всё объясним. Следующие двадцать минут прошли просто сказочно и сюрреалистично. Хан обрабатывал Минхо разодранную руку, и тому пришлось выслушать от Сана (собственно, хозяина квартиры и самого надёжного бро в этой бандитской шайке проходимцев) целую нотацию о чрезмерном героизме и патологической жертвенности во имя друзей. Каждый раз, когда он называл команду под восемьдесят восьмым номером друзьями, Ёсан (он же Сателлит) умирал со смеху, чем крайне озадачивал обоих своих друзей. Как оказалось, что теперь эти два "слипшихся пельменя" (©️Сан) — одна безумная команда и даже уже успели посидеть сутки в участке за свои выходки на дороге. Ёсан хотел что-то высказать по поводу своего водителя, но младший топаз (по воплям "Уён, чтоб тебя в рот" несложно было догадаться, как его зовут) закрывал ему рот рукой и угрозал, что поцелует, за что дважды был защекочен чуть ли не до икоты. И старший из топазов и Сирена теперь, выходит, вместе. И что-то их работа немного не клеилась. Уён с видом эксперта заявил, что это от воздержания, за что получил щелбан по лбу от своего штурмана и напоминание от Сана, что самому младшему топазу тоже некоторые не дают. В общем, восемьдесят первые претерпевали самый настоящий кризис. И очень болезненно на это реагировали. По словам Ёсана и Уёна они даже разговаривать лишний раз боятся друг с другом, и в этом их проблема. Честно говоря, в достоверность психоанализа от этих двоих верится с трудом, но глядя на то, как они неосознанно слипаются в одно сахарное целое, вызывая у окружающих диабет — кажется, что в командной работе они что-то смыслят. Хан натыкается на околочек стекла в ранке, когда вытирает с кисти кровь, от чего Минхо издаёт сдавленный болезненный стон, жмурясь и отдёргивая руку. —А ну руку вернул!—прикрикивает на него Хан, максимально аккуратно дергая руку за локоть на себя,–сейчас вытащу. Он нашаривает пинцет и очень медленно вытягивает длинный и хрупкий кусочек окна из царапины , стараясь не делать лишних движений, чтоб тот не разбился, будучи ещё в ране. Хан не хотел причинять Минхо лишней боли. Он и так из-за него повредил руку. Из-за него полез в окно. Из-за него нарушил закон. Из-за него ... он вообще связался с уличными гонками в качестве штурмана. —Умница,—через силу, но как можно более искренне улыбается Хан, затягивая, наконец, стерильную (или почти стерильную) повязку на кисти Лино. И Минхо обнимает его за шею, прижимаясь всем телом, напряжённым и зажатым от нервов; по ощущениям весь он был как тугая пружина, готовая от любого толчка распрямиться. И Хан сдаётся, он утыкается носом в плечо с запахом бензина и хвои. Ой, нет, это этот, как его...можжевельник! Это сердечная нота того парфюма, который они с Минхо вместе ему выбирали почти год назад... Хан только сейчас понимает, что по его щекам текут слёзы, а их оставили одних. Должно быть, хозяин квпртиры, тактично покашливая, выпнул неугомонную парочку (ах, пардон муа, коллег!) в кухню. Очень в его духе. —Хан, ты... —Джисон. Можешь называть меня по имени,—пробормотал Хан, комкая пальцами футболку Минхо, пропитанную тревогами и облегчением. —Ещё немного, и я смогу поцеловать тебя,—с ноткой иронии отозвался тот. Тихо-тихо, почти в самое ухо, как какой-то нелепый секрет. —Если мы будем в финале, хорошо? И Ли Минхо восторженно выдыхает Джисону на ухо под громкое хихикание из кухни.

***

Мммм, утро понедельника, как же мы его любим. Нет, на самом деле с появлением удалёнки и отменой каждодневной езды в офис жизнь стала гораздо легче. Особенно, когда кое-кто под бок приходил помогать работать. Это случилось за всё это время один раз — когда в общий чат, состоящий из троих человек, с колоритным названием Vamos прилетело голосовое сообщение от Сана и инструкция по дальнейшему расследованию. Сонхва коротко выдохнул, разводя в стакане порошковый кофе. "C - coffee" , кажется, ему этот бренд порекомендовал Вонхёк на их, назовём это так, свидании... ох, точно, Сонхва же хотел пригласить сожителя на свидание, чтоб вроде как обозначить, что тот ему интересен. Хотя он наверно и без свидания это понял. А вдруг не понял? Сонхва устроился сидя на кухне и вспомнил, что сегодня Феликс не приходил ночевать уже третий день подряд. Надо будет написать ему и спросить, всё ли в порядке и нужна ли помощь. А заодно вечером проверить Ёсана и Уёна, как там их конфетно-бензиновый период. Но спать одному теперь даже как-то некомфортно, что-ли. Но и спать в одной постели с тем, кто тебе нравится (и возможно не совсем взаимно) — это уже за гранью. —Слушай, вчера мелкие подобрали восемьдесят восьмых,— лениво потягиваясь после сна, отозвался на шебуршания соседа Хонджун,—А Хан...он же, видел... Весь рабочий настрой пропал, как корова языком слизала. Сонхва закрыл только что запущенный в работу ноутбук и уставился на своего штурмана. Тот усиленно жестикулировал , стараясь оформить мысль в словесную форму, только больше путаясь от пристального взгляда из-под тяжёлых век. —Он видел того, кто переехал...ну ... —Того, кто, простите, что сделал?—перебил его Сонхва, вставая с места и направляясь к спальному месту на диване. Хонджун отодвинуося, уступая ему место, и поправил съехавшую с плеча чужую футбооку. Сонхва не возражал, что сосед спит в его вещах, да тот его и не особо спрашивал, кажется. —Ну, Хан в неврологии оказался, потому что у него знакомого на глазах переехал кто-то. Он и ещё парочка людей описали подозреваемых, но слишком невнятно, а раз Хан в себя пришёл, то Ёсану могут помочь его показания. Сонхва округлил глаза. Мало того, что Хонджун, оказывается, более осведомлён, чем он, так он ещё и думает гораздо быстрее. Или думает постоянно о важных делах. Это...Сонхва выдохнул и признался самому себе — привлекательно. Умные парни это здорово. —Я напишу ему об этом,—кивнул он Хонджуну, устраиваясь головой на его коленях. Тот машинально положил руку ему на волосы, запуская в них пальцы и убирая непослушные пряди со смуглого лица. —Слушай... —А? —Я, кажется, кое-что понял,—неуверенно начал Сонхва, прикрывая глаза и прижимаясь щекой к чужой ладони, от которой фантомно пахло бензином и тёплой кожей. Ответом ему были внимательная тишина и легкое касание подушечкой пальца за ухом, поэтому он продолжил. —Понимаешь, мы не хотим сближаться,—в ответ на такое заявление Хонджун уже собрался возмутиться, уже даже рот раскрыл, но Сонхва тактично шикнул на него и продолжил,—поэтому у нас и не клеится наше партнёрство. Я наблюдал за своими соперниками. Они все или близкие друзья или немного ещё ближе, чем это. Хонджун нахмурился в ответ на заминку в речи Сонхва, пока он подбирал слова так, чтоб не казалось, что он намекает на что-то такое. Такое это, например, как у...как у кого угодно. Какие-то все примеры неудачные, погодите. В Ёсана , Уёна и их "мэтч на небесах" ни один из них (включая их самих, но не включая Феликса) особо не верил. Хан и Минхо немного... не оба счастливы. Вернее...это не совсем то, на что рассчитывал сейчас Сонхва. Точно, Феликс и Принц — хороший пример. Они боялись сближаться, и в итоге их гармоничное партнёрство раскололось как только им стало невыносимо быть по отдельности и на расстоянии коллег. —Мне тебя поцеловать или что?—выразительно изогнул бровь Хонджун , усаживая беспокойного сожителя напротив себя и придвигая чуть поближе, чтоб увидеть ответ в чужих зрачках. —Капитан, а кто сказал, что целовать будете вы? Ванильный флёрдоранж пленил обоняние на миг раньше, чем их с Сонхва губы соприкоснулись в первый раз, неловко и тут же расходясь лишь для того, чтоб убедиться в реальности происходящего, взглянуть в лицо напротив и снова встретиться, но уже уверенее, но всё ещё не наставая и не торопя. Кажется, стоит прикрыть глаза. Сонхва мягко устраивается на его коленях, не такой тяжёлый, как можно подумать. На запястья опускаются изящные кисти, чуть сжимая их , передавая волнение и впитывая его в кожу. Когда лёгкие наполняются пудровым бальзамическим шлейфом, они отстраняются друг от друга, деля один вздох с привкусом утреннего кофе на двоих. Сонхва облизывает сухие губы под тревожный визг сирены, какой бывает при катастрофе, а Хонджун сглатывает, чувствуя, как внутри него натянуто звенят нервы, которые окахались не такими уж железными. Следующий раз они вдыхают уже вместе, снова наклоняясь к чужим губам. Они не помнят, чей язык первым коснулся нижней губы партнёра, кто первым приоткрыл рот, подаваясь вперёд, а кто прильнул ближе, сжав чужие запястья так, что дрогнули кончики пальцев. Они помнят, как неудобно стало сидеть так близко, что в пропахшем Блэк Опиумом и растворимым кофе воздухе сгустилась взаимность. Помнят, как нервно и с облегчением засмеялся Сонхва, падая головой на грудь Хонджуна и обхватывая руками его талию. Как тот в ответ растрепал ему и без того рассыпавшиеся в прелестном беспорядке волосы. —Ну что, теперь ты перестанешь водить, как будто вчера права получил?—усмехается Хонджун, когда Сонхва закончил печатать очередное очень длинное сообщение начальникам отделов о том, почему правки к статье – дилетантская херня от нищих студентов, а бухгалтерия старые хмельные сморчки , которые цифры последний раз видели на ценниках от пива. Иногда Хонджун ловил себя на мысли, что ему нравится такой Сонхва — собранный, строгий и совсем немножко угрожающий. Сразу хотелось сказать "yes, sir" и желательно облизать каблук, под которым находишься. В метафорическом смысле! А то как-то совсем уж порнографически выходит. Не будем заострять внимание на этом. Потому что если попросить Сонхва и на трассе быть таким — мы получим или Сонхва-бревно или Хонджуна-сердечника с инфарктом попы и сердца. —Намекаешь на то, что финальный заезд перед полуфиналом хуже не сделает?—Сонхва опустил очки для работы за компьютером на самый кончик носа и скептически глянул на собеседника поверх оправы. —Не совсем. Идём проветриваться,—Хонджун закрыл текстовую вкладку в телефоне и встал с дивана.—У тебя десять минут на сборы.

***

—Ниссан. Белый. Оттюнингованный. Темновосый парень за рулём,—в третий раз повторил Хан, скрестив руки на груди. Ёсан со своими осветлёнными вусмерть волосами, наворачивал уже какие-то марафонные расстояния челночным бегом по белой плитке. Проще говоря, ходил туда-сюда битый час по кухне Сана, пытаясь прийти в себя. Может, на Ёсана так кипяточек животворящий действует, который он литрами фигачит? А что, drink enough water это полезно, говорили они... —Я в магазин,—объявил Ёсан, всплёскивая руками и направояясь в коридор. Хан пару раз хлопает глазами и оборачивается с вопросительным взглядом на Уёна, на что тот пожал плечами и проговорил одними губами, что сам ничего не понимает. Минхо уютно посапывает на диване , но он, по правде говоря, больше всех это заслужил. Надо сказать, выдернуть Хана из больнички и встряхнуть его завонявшиеся, как стоячая вода, и заплесневевшие от меланхолии мозги — гениальная идея. Интересно знать, кто у нас такой психолог. Но что-то Джисону подсказывало, что ответ его не устроит. —Завтра заезд, вы не хотите отдохнуть?—уточнил Сан, заглядывая на кухню,—У этого походу батарейка в задницу вставлена, а в вас я не уверен. Хотя они с Уёном почти одна душа в разных телах... —Чего? —Это не моя метафора, так про вас недавно Хонджун выразился. Хан прикрыл рот рукой и захихикал. Топазы оказались не такими, какими он их себе представлял по сплетням и какими он их видел в пределах трасс и маршрутов. Уён оказался очень болтливым и компанейским вопреки слухам о том, что он стерва, и его вызывающему поведению на соревнованиях. А Хонджун, судя по его сообщениям в ночи и каким-то обрывкам диалогов по телефону — маньяк. В хорошем смысле этого слова. Уён встречает Ёсана в прихожей , снимает с него кожанку "for rent", на которой благодаря шаловливым ручкам татуировщика появилась нашивка в виде ценника в сто долларов в час. Он целует запястье со смазанным пятнышком чернил на косточке, прижимается к нему губами и утыкается носом в ладонь. Ёсан смеётся, отворачивается, но шею открывает под требовательное закусывание кожи за ухом, под настойчивый поцелуй в самый пульс, под прерывистое свистящее дыхание. От него пахнет синтетическими ягодами с пластиковым вкусом и наполнителем для электронных сигарет. —Ты паришь?—тихо хрипит Уён, и от его выдоха шевелятся волосы на затылке и шее. —Только когда стрессую или когда мне надо подумать,—Ёсан пожал плечами и пробежался языком по губам,—Я могу бросить в любой момент. —Так бросай. Ёсан посмотрел на него сверху вниз и про себя решил, что примет этот вызов. Уж больно жалобно звучала просьба бросить,каким бы дерзким не пытался казаться Уён. —Ну и что ты надумал?—скептически спросил Хан, закидывая ногу на ногу и глядя исподлобья на чокнутую парочку. —Даниэль,—бросил ему Ёсан, как будто это бы всё объяснило. Уён что-то прикинул в уме, сложил два и два, получил рыбку и остался доволен своими выводами. —Я вообще ничего не понял,—признался Джисон, подбирая под себя ноги и кутаясь в выданный ему хозяином квартиры плед. —Нам надо заставить его выйти на финальный заезд на следующей неделе. Там его и встретит полиция,—довольно улыбнулся Ёсан. В его "блестящем" плане был всего один недочёт, который он , похоже по жизни игнорировал. — Заезды так-то незаконные. Нас всех повяжут. —Откупимся. —Бал, похоже, закончится вместе с деньгами твоих родителей,—съязвил Уён, отмечая про себя, что заразился кое от кого странными метафорами. —Я обещаю больше не брать их деньги! После финального заезда!—сгоряча пообещал Ёсан, явно задетый за живое таким замечанием.

***

Принц не очень любил ночной город. А особенно — заезды по нему. Всё же ездить по темноте на огромной скорости это капец как страшно. Одна ошибка может многого стоить, а такие ставки и азарт не то, ради чего стоит рисковать жизнью и здоровьем. Пожалуй, стоит уйти после этого сезона, Хёнджина тут уже ничего (никто, прошу заметить!) не держит. Раньше у него был Феликс, приходящий в неописуемый восторг от ощущения скорости, от управления пилотом, от чувства контроля над ситуацией, от...Фел- Ёнбок был для него синонимом к словам "риск" и "опасность". In_n_out : Уже-уже! Буквально пару минут! Честно-честно! Айен, как обычно, опаздывал. Хёнджин знал об этой его черте личности и поэтому назначил встречу перед заездом на пораньше, чтоб они точно не опоздали. Хотя утреннее обещание "сюрприза" от него немного напрягало. Очень сильно. Сюрпризы у Айена были, мягко скажем, так себе. Очень сильно так себе. К Феррари стремительно приближался светловолосый парень, судя по всему, в форменной куртке АТЕ. Хёнджин не стал присматриваться, просто разблокировал двери и откинулся спиной на сидение, положив руки на руль, нетерпеливо стуча ногой по полу, готовясь высказать всё, что он думает по поводу несознательности Айена и его- На пассажирское сидение привычно скрипнув джинсами по кожаному салону сел Ёнбок. С естесственной салонной укладкой, с вечерними коричневыми смоки, с их фирменным командным маникюром в красно-чёрных цветах. С блестящими в неоне глянцевыми губами, на которых в неверном свете мерцала дурацкая улыбочка, тут же сменившаяся усмешкой с оценивающим прищуром. —Скучал, Сэм? В конце концов, нам ещё надо взять реванш за прошлый сезон. Хёнджин вместо ответа только глухо хмыкнул и протянул ладонь для рукопожатия. Удивительно крепкого и надёжного. На руке у Феликса поблёскивали рядком кольца, да и волбще сегодня он был удивительно "журнальным". Все эти его укладки, макияж, ноготки, новая одежда... обычно он просто приходил в кофте, рваных джинсах и чём-то синим — а тут даже форменную кожанку команды надел. Кажется, Хёнджин чаще видел в ней младшего топаза, чем Феликса. —Сегодняшная стартовая точка у бизнес-центра, где работает Сирена,—начал пояснять Ёнбок сразу, как они поехали,—финальная находится у выезда из города на трассу до ближайшего порта. Хёнджин слушал вполуха. Конечно, он поедет так, как ему скажет Ёнбок. Маршрут тоже доверяет ему. Свои безопасность тоже. Лишь бы не пропадал больше. И вот так сидел справа всё время , с запущенной гача-игрой и пачкой разноцветных кислых мармеладок. Мир снова стал правильным и привычным. Феррари плавно подъехала к стартовой черте, устроившись между восемьдесят восьмым и шестьдесят пятым номерами. Из салона Хёндая им торжествующе отсалютовали Хан и Лино. Хан вышел из больницы, что-ли? Как давно? В мастерской АТЕ он не появлялся... —Феликс сегодня на трассе!—объявил Ёсан, уставившись в планшет, на котором уже происходили изменения в списке участников. Уён радостно вскрикнул, а потом напрягся. По очкам они, восемнадцатый номер, конечно, уже в финале. Но деньги за плохие заезды просто так не выдают. Тем более, что им надо оправдать ажиотаж по поводу смены составов. Конечно, это же сейчас самая обсуждаемая тема... он и его Спутник. —Слушай, а ты почему нигде не работаешь?—вдруг поинтересовался Ёсан,—твой друг, кстати, тоже. Вы живёте только на деньги с гонок? —Вроде того. У Хонджуна иногда бывают какие-то частные заказы по знакомствам. —Заказы? —Он по специальности дизайнер интерьера. Ёсан понимающе кивнул. А в глубине души задумался о том, не его ли деньги и статус так вскружили голову Уёну. Ведь если всё реально так, как он описывает...топазы не шикуют. Причём очень сильно не шикуют. —А ещё наследство,—пояснил внезапно Уён,—мне досталось приличное наследство от какой-то дальней тёти. Хз, почему именно мне, а не , допустим, родителям. Ну в общем, там сложная схема пассивного дохода. Ёсан удивился. Причём очень сильно. Давно он так ошарашен не был, если быть проще. В его голове тут же сложилась картинка, что Уён, так-то , рантье и живёт на проценты прибыли с инвестиций. Умно и работать не надо. Многогранный парень. Он бы даже сказал, четырёхмерный. А Сонхва нервничал вот прям от души. Ему очень не хватало рядом Ёсана с его простым и понятным настроем. Бодрым и боевым. Но пока что всё, что ему оставалось — это смотреть, как Хонджун жуёт злаковый батончик с шоколадом и думать о том, чтоб шлёпнуть его по бедру так, как они могли себе позволить с Ёсаном. —И вот, выходит наша замечательная флаг-гёрл только другого пола в просто умопомрачительном кроп-топе. Ёнджун, как настроение? Пузико не продует? Ой, всё, меня сейчас испепелят... Гонщики, на стартовую черту, быстренько! На старт... —Слушай, я давно хотел тебе признаться... —Сначала реванш, потом уже твоя любовь, окей? Внимание... —Правило такое же. Лишнее слово — высажу. —А поцеловать на удачу? —После выхода в финал. 3... —Не напрягайся, ты знаешь этот район, как свои пять пальцев. —Спасибо. Аж легче стало. —Серьёзно? —Нет, конечно, я сейчас умру от волнения! 2... —Сладкий, даже не пожелаешь мне удачи? —Чтоб ты сел по всем статьям. —Обожаю твой голос. Старт! Ёсан заранее узнал, как именно можно выехать на маршрут — как угодно, если что. Поэтому вчера (ну то есть сегодня) ночью его посетила мысль. Даже не так, Мысль. С большой буквы. Он крикнул Уёну разворачиваться сразу, как они набрали сотку на спидометре, надеясь на такое же бездумное послушание, как в соучае с Сонхва. Но Уён слегка замешкался, обрабатывая в голове указание и решая , следовать ему или нет, на этом они потеряли аж пять секунд. Но Уён развернулс и поехал через указанный Ёсаном срез. Сонхва очень испугался, когда буквально в полуметре от него резко развернулась матовая Сильвия с громким визгом шин и недовольным скрипом мотора . А ещё его нервировало то, что он штурмана не было никаких указаний. Они стабильно шли третьими, усевшись на хвост серебристой Феррари, которая в свою очередь прессовала белый Ниссан Хэвона, будто намеренно дразнящий соперников. —Если ты сейчас придёшь не ниже четвёртого — ты в финале. Точно в финале Хэвон и мелкие,—небрежно отозвался Хонджун,— Поворачивай вот тут и на втором повороте налево. Почему-то я думаю, что Призрак и Принц в пролёте в этом году. И Хан должен достать уже свои козыри из рукавов. Пора бы ему подсобраться. Сонхва , откровенно говоря, был поражён внезапной вспышке активности аналитических способностей Хонджуна, но свои едкие комментарии решил оставить при себе. Мало ли, ещё им разругаться не хватало, вот прям здесь, на заезде. Хонджун цокнул языком и попросил руль в таких узких улочках на поворотах держать покрепче и вести менее размашисто. Жалко Супру так-то, они и так её дважды поцарапали за время совместных "тренировок". Феррари внезапно пропала из виду, уходя в совсем какие-то задворки общества люмпен-пролетариата, куда лично Сонхва на дорогой красивой бибике не сунулся бы ни в этой жизни, ни в следующей. Иначе это может стать последним, что ты сделаешь. Но у конкретно этой машины и Призрака в ней была репутация, и она их спасала от таких нелицеприятных приключений. Хёнджин дёргается от воя полицейской мигалки позади, а Феликс оборачивается и меняется в лице. И пристёгивается, в кои-то веки. И внезапно становится серьёзным — отрывисто выдаёт инструкции, куда ехать, и поясняет, что полиция не должна приехать на финиш. Им надо сбросить хвост, и только потом выезжать обратно на маршрут. Феликс сосредоточен, он играет в ментальные шахматы с этими блюстителями порядка, скорость кружит ему голову, но дело вовсе не в ней. Дело в контроле над происходящим, ускользающим у него из пальцев, как вода или туман. Скорее, как туман, как дымное видение, иллюзия, которая спала от столкновения с материальной реальностью. Он никогда не имел контроля ни над чем, и именно поэтому он так долго задержался здесь. В этом конкретном нелегальном спорте, именно с этим человеком на водительском сидении, и вот с этими всеми людьми вокруг него. —Они начинают отставать, кажется, они встретят нас в конце улицы. Есть рискованная мысль,—хмыкнул Хёнджин, когда Феликс снова сел нормально и посмотрел на дорогу,—Разворачиваемся. И он сделал всё по-своему. И Ёнюок почувствовал, как где-то внутри него что-то переворачивается и рассыпается в пыль. Ну да, тут ситуация или выигрышная, и Хёнджин прав, или он переоценил стратегические возможности полиции, и они просто отстали, поэтому сейчас встретятся с ними face to face. Что ж... остаётся только верить в то, что Хёнджин знает, что делает. Феликс откинулся назад и попытался расслабиться. А они уже неторопливо выезжали на другой маршрут. —Жвачку будешь?

***

Финальная прямая. Сонхва очень хочет обернуться и проверить, не выскочит ли откуда-то пропавшая серебристая Феррари. А впереди слышатся две последовательных волны воплей. Сонхва финиширует и чувствует, как у него дрожат руки. Выходит из машины, успевает мельком глянуть на табло, успевает выдохнуть... 3. Эстрельита. Fin.Will 81 8:01.25 Он уже хочет повернуться к штурману и обнять его, поздравить с успешным прохождением дистанции, но того рядом не оказывается.

***

Сильвия выезжает на последний прямой отрезок , перед ними блестит огнями финиш, сбоку выныривает белая машина , оставляет на корпусе размашистую царапину, матовую красавицу, как более лёгкую машину, заносит от столкновения по касательной. Уён вцепляется в руль, Ёсан шипит матом и показывает водителю ноль-пятого средний палец, аккуратно накрашенный чёрным гель-лаком. Они финишируют вторые, с отставанием в приличные четыре секунды. Уён выбегает из машины, Ёсан замечает приближение вишнёвой Супры и салютует зрителям , вылезает из салона следом за водителем, переживая, как бы он не прибил Хэвона на месте за такие выходки. Кай убирает волосы с лица , щурит глазки, закусывает язык, дразнится, смеётся. А с пассажирского сидения выходит он. И Уён беспомощно замирает на месте, получив смачный шлепок по попе, обтянутой в клетчатые брюки. Холодная рука с запахом табака скользит по обнажённой спине, силясь стащить свободную майку. Во рту что-то скользкое, горло сдавливает тошнота, глаза слезятся и расфокусировываются. С губ капает слюна , течёт по подбородку, а чужой язык щекочет нёбо до колючих мурашек под кожей. Из липких объятий с запахом пота и дорогого одеколона Уёна выдёргивает чья-то рука, слышится хруст. Ёсан тяжело дышит, смотрит мимо, трясётся, впивается ногтями в тёплое запястье. На его костяшках кровь, она же течёт по лицу из-под ладони господина Кима. Он беззвучно ноет, зажав сломанный нос, опухающий на глазах, пытаясь стереть кровь с лица рукавом, но причиняя себе ещё большую боль. К ним подбегает Хонджун, оттаскивает Уёна, бормочет что-то про то, что Ёсан разберётся...наверно... он должен разобраться...Сонхва вызывает скорую и предлагает вырубить господина Кима и бросить здесь. Ёсан и подоспевший Хан шумно соглашаются и интересуется, что с Феликсом. Минхо и Хва держат господина Кима, пока Ёсан бьёт его ногой в живот под рёбра и что-то ему говорит, улыбаясь. Где-то вдалеке воет скорая помощь.