Единственная слабость

Каждый шаг по лестнице должностей — это шаг не к свободе, а к связанности. Чем выше должность, тем больше связанности.

- Герман Гессе.

      Музыка и голоса людей смешиваются в единый гул, раздражающий гражданских, которые живут неподалеку. Моторы машин, заполонивших всю стоянку, рычат на всю округу. Огромный особняк какого-то богатенького чиновника просто кишит такими же тварями, каким и является представленный министр. Впрочем, не только элитные граждане присутствуют на вечере, три группировки, в городе названные мафией, также пришли, что делало вечер особенно важным. На таких мероприятиях мафии ловко находят новые знакомства, открывающие им двери к большей власти над городом.       Холл, в котором и проходит вечер, выглядит великолепно, будто специально оправдывая все стереотипы о богатых людях. Министр со слащавой улыбкой встречает гостей, под рукой у него жена — милая женщина, за добрыми глазками которой скрывается вся злость и раздражение. Но быть учтивым и улыбчивым сегодня — залог успешной сделки.       — Вы представляте, сразу три мафии…       — Да еще и главари здесь!..       — Серьезно?..       Шепот сзади Антон удобно игнорирует, хватая бокал изысканного шампанского и тут же делая глоток. На лице, как и у всех собравшихся, играет легкая, располагающая к разговору улыбка. Он вежлив с людьми: пожимает протянутые руки мужчин, желая им хорошего вечера, и целует женские запястья, восхваляя сегодняшние наряды девиц. Слово за словом и его уважают, значит, нити уже плетутся, связывая Антона с новыми мешками денег, оружия и прочей надобности. Они еще тонкие, но начало положено, дальше — проще.       Но сегодня его интересует одна личность. Как и двух главарей других группировок.       На ужин были приглашены важные люди, стоящие у власти их города. К примеру, небольшая фигура мера распложилась на роскошной винтовой лестнице, ведущей на второй этаж. Он переговаривается с мужчинами, которых Антон уверенно отмечает в голове, как военных. Признательность мэра пока не заслужил никто, и, к огорчению Антона, сейчас у него нет связей и предложений, дабы выстроить с ним деловые отношения. Но, к счастью, никто из вражеских мафий не имеет таких привилегий, а одна, самая первая, заполучила его уважение. Мэр не идет на контакт с ни с кем из них, что вызывает облегчение, ибо его поддержка поистине большая.       «— Когда-нибудь… » — думает Антон, смотря на лестницу. Такой вершины они еще не постигли, но Антон обещает себе и своей банде, что обязательно доберется туда. Сделав небольшой глоток напитка так, чтобы ощутить горьковатый вкус, Антон отворачивается и уходит искать звезду вечера.       Федеральный министр торговли стоит в одном из углов холла, пока еще в одиночестве. Антон хищно ухмыляется и ровным шагом направляется к нему.       — Добрый вечер, — мягко начинает Антон, сверкая добродушной улыбкой, — могу присоединиться?       — Добрый, пожалуй.             — Благодарю, — Антон равняется с полненьким мужчиной одного роста с Черемисиным. Узкие глаза показывают наличие азиатских корней, а безымянный палец украшен золоченым кольцом. Антон делает пометку — познакомиться с женой министра, ибо прекрасно знает, как тот её любит. Плюсом является то, что женщина также известна в нужных ему кругах. — Как Вам вечер? Не скучаете?       — Что Вы, ужин замечательный, хотя постоянно звучащие голоса слегка надоедают.       — Соглашусь, люди, как мухи, слетаются на свежее мясо, пытаясь заграбастать кусочек полакомее, — смотря в одну точку слегка расфокусированным взглядом, произносит Антон и, опомнившись, возвращает глаза к министру, мило улыбаясь.       — Как Вы? Дела идут нормально? Люди настроены на разговоры? — интересуется мужчина.       — Вполне, сделки проходят замечательно, тем более на таких вечерах, — довольно тянет Антон, как бы намекая, на что получает слабую улыбку министра. — А вы? Настроены на разговор?       — Вполне. — зеленый свет. Можно переходить к делу.       — Чудно, тогда как насчет того, чтобы поговорить о нашей сделке? Согласны ли Вы на условия, хотите добавить что-то помимо обговоренного?       — М-м, — замолкает мужчина, обдумывая предложение, — пожалуй, есть кое-что.       — Я Вас внимательно слушаю, — спешно говорит Антон, задерживая дыхание. Голубые глаза загораются восторгом и азартом, ведь у него почти вышло. Он согласится на многое за такое сотрудничество. Антон точно знает, что сделка почти совершена, и министр не попросит чего-то невозможного.       — Нужно небольшое количество людей, разбирающихся в технике, есть одно дельце, — задумчиво, спустя время произносит мужчина, — не смущает?       — Ни в коем слу-       — Здравствуйте, Уважаемые, — перебивает Антона раздавшийся приторно-слащавый голос, приближающийся к ним. Министр и Антон обернулись и увидели высокого и стройного мужчину в идеально сидящем костюме. Антон глотает раздражение, не меняясь в лице. Как бы не бесил его идущий. — Александр, Глава Алой Розы, — поочередно пожимает руки мужчина, также не показывающий неприязни к Антону.       — Добрый, глава Змей, как Вы?       — В полном здравии, как Ваше благополучие?       — Аналогично, — Ренц улыбается, хотя Антон может заметить появившиеся на лице мужчины морщинки.       — Прошу прощения за вмешательство в Ваш разговор, — учтиво произносит Змей, — но могу я все же влезть в него, ибо содержание весьма интересное.       — Знаете, подслушивать нехорошо.       — Знаю-знаю, случайно вышло, — поднимает руки в мирном жесте, — и все же, как насчет моего предложения?       Антон напрягается, несмотря на то, что уверен — сделки между Змеями и Александром не будет, ведь те промышляют в более грязных делишках, нежели группировка Антона. Перевоз наркотиков и рабов — банальное дело для них, приносящее достойные деньги. Вот только это слишком грязно для министра, хоть тот и не самый «чистый» на совесть человек.       — Вы обдумывали его?       — Обдумывал… —прикрыв глаза, протягивает министр, забирая с рядом стоящего стола бокал вина.       — И-и?..       Антон чувствет, как сильно бьётся сердце, словно оно готовится проломить ребра. Сейчас решается его судьба, что нервирует и одновременно доставляет удовольствие. Антон — азартный человек, любящий играть в судьбу.       Ухмылка расползается на лице, когда воцарившуюся тишину нарушает голос министра:       — Я не принимаю Ваше предложения, Николай. — словно гром разрезает небо, также министр обрезает ниточки доверия между ним и Змеями. Антон ощущает сладость во рту, будто беспрерывно ел конфеты весь день. Наконец-то он утер им нос.       — Уверены? — с заминкой спрашивает Николай, уже не выглядя таким учтивым и довольным.       — Уверен, — министр допивает содержимо бокала и устремляется прочь, напоследок бросая: — Хорошего вечера, Антон. А Вам, Николай, я бы посоветовал, поучиться манерам. — И уходит оставляя мужчин в компании друг друга.       — И Вам хорошей ночи, — радостно улыбается Антон, провожая взглядом Александра. Очевидно, что своим отказом он нажил себе врагов в виде клана Змей, только теперь Александр и его семья находятся под защитой Алой Розы, в любой момент готовой броситься грызть глотки недругам. — Плохо играешь, Змей.       — Ц, первая победа, а уже ехидничаешь. Не зазнавайся, Кратос, — Змей раздраженно водит плечами, — это твоя последняя удачная сделка.       — Посмотрим-посмотрим, змейка. Забирай своих ползучих и уматывай с позором, а то на вас уже косятся, — язвительно тянет Антон, невинно кладя в рот какую-то восточную сладость. Он щурится, чуть ли не мурлыча, и смотрит на побагровевшего Змея.       — Пошел ты, иди сосись с главой Уробороса дальше, пидор.       — Ой, а чего мы так злимся? Завидуешь? — Антон прикладывает руку к сердцу, делая как можно грустно выражение лица. Ему смешно от того, что Змей, стараясь задеть, тем более на публике, попал в самую точку, сам этого не зная, — не волнуйся, найдется парень на тебя.       — Заткни ебло! — громко произносит Змей, привлекая взгляды, но тут же тушуется, понимая ошибку. И уже тише шепчет, тыча пальцем в ухмыляющегося Антона, — твой папочка тебя бросит, как только наиграется, будь уверен. — И уходит.       — Пока-пока, змейка! — вслед мужчине кричит Антон, совершенно не сдерживаясь. Змей подзывает свою правую руку и тут же выходит из особняка под тихий смех Антона. Так нелепо тот выглядит.       Черемисин чувствует такую радость, что, честно признаться, хочется лечь в кровать и пищать в подушку. Эти мысли он находит смешными и глупыми, но не обращает внимания на появившееся ребячество. Алая Роза совершила не так много сделок, но все они с недавнего времени были удачными, что не может не радовать его, как главу. Во многом он обязан одному мужчине, которому стоит высказать благодарность.       Выйдя из особняка, поскольку там ловить больше нечего, Антон выуживает телефон из кармана, набирая контакт, вот уже приличное время стоящий на экстренном вызове. Антон подкуривает сигарету и не может стереть с лица улыбку, хочется обрадовать ещё нескольких людей.       — Алло… — наконец прекращаются гудки, и Антон слышит уставший голос на другом проводе.       — Просниь и пой, соня, — щебечет в трубку Черемисин, заражая радостью и другого человека.       — Такой довольный… я так понимаю, всё вышло?       — Ещё как, неужто ты сомневался во мне? — наигранно удивляется Антон, ахая в трубку и тут же смеясь над вздохом мужчины, — не вздыхай так, дед, развалишься.       — Я устал, а ты, видимо, нет, и раз до сих пор не сбросил, что-то задумал.       — Какой сообразительный, медаль тебе в руки, — качает головой, — кину тебе геолокацию, у тебя пятнадцать минут. Очередной вздох служит согласием, и Антон довольный всем сбрасывает. А сейчас ему нужно рассказать другу, который уже, наверное, извел всю банду своими нервами. Впрочем, Антону лишь немножко стыдно, что не взял правую руку с собой, но парню это знать не обязательно. Ночь продолжается.

***

      Ночь, наконец накрывшая город, развязывает руки головорезам, стремящимся отхватить как можно больше территорий. Банды не дружат друг с другом, но изредка заключают мирные довогоры, дабы избежать ненужных войн. Правда, таких в их городе можно по пальцам пересчитать.       Начало осени, а ветер не щадит никого. Взбушевавшись после долгого затишья, он намерен захватить переулки. Людям ничего не остается, кроме как быстрее укутаться в теплые куртки и жить дальше. Ночной город выглядит до обезумия красиво; подсвеченный неонами софитов, он кажется еще более величественным.       Правда, не во все закоулки города достает цивилизованный свет. Даже обычные фонари не достают своим свечением в укромные местечки города, где, словно крысы, прячутся головорезы.       — Быстрее…!       Звуки шлепков об одежду усиливаются, ведь его просьбу не игнорируют. Прижимая парня к бетонной стене дома, мужчина ускоряет темп, от чего шорох одежды становится еще слышнее. Антон упирается руками об дом, дабы удержать равновесие, и стонет в чужую руку от резких движений сзади. Данил входит полностью, грубо стимулируя толчками простату парня, который буквально захлебывается стонами, стараясь сдерживать голос.       — Т-ты такой узкий, Антон, — мужчина прерывисто шепчет в ухо, также тяжело дыша. Слегка схавтив мочку губами, Данил начал посасывать её, выбивая из прогнувшегося парня тихие всхлипы, сдерживаемые его рукой. Второй рукой Данил придерживает Антона за талию, чтобы тот не свалился на холодную землю. У Черемисина пиздецки дрожат колени, которые тот то и дело сводит.       — За.з-заткнись… — еле как выдыхает Антон, сквозь плотно закрывающую его рот руку, тут же вскрикивая в неё же от сильного толчка внутри. Все нутро горит, а грубые движения в нём доводят Антона до исступления каждый раз, когда Данил трахает его. Шлепки становятся слышны, мужчина хмыкает, опаляя тяжелым и горячим дыханием ухо Антона, и снова ускоряется, сжимая талию до синяков, которые точно появятся завтра. Но Кратоса это не волнует, их жесткий и грубый секс всегда будоражит его. Заставляет хотеть повторить разок-другой, встретится вновь где-то в отеле, или здании министра финанс, или его кабинете.       Хотя, с ним Антон готов встречаться всегда.       Собственный член изнывает от нехватки прикосновений, но дотронуться до себя не представляется возможным. Стоит только отпустить руку, как он точно упадет. Антон недовольно мычит, прикрывая глаза, и Данил его понимает. Легко схватив ствол рукой, Гаврилов начал водить ею вверх и вниз, размазывая смазку и не прекращая толчки. Коснувшись пальцами головки, Данил выбил из парня громкий стон и грубо сжал плоть, играясь на контрасте боли и удовольствия, которые испытывает Антон.       У него не хватает воздуха в легких, дышать становится очень трудно, из парня вырываются редкие хрипы, смешанные со стонами. Как только головка попадает по простате, по телу волной разливается удовольствие, заставляя Антона в блаженстве прикрывать глаза. В безумной неге он уже не старается сдерживать стоны. Антон с головой окунается в ощущения, позволяя себе быть громким, насколько дает ситуация.       Данил чувствует приближающуюся разрядку, поэтому замедляется, толчки становятся более тягучими. Надрачивая Антону, Данил заставляет того кончить с громким стоном, сам кончая следом.       С тяжелым вздохом Данил отстраняется от парня и тянет его за собой в объятия. Антон заганно дышит, но расслабяется в чужих руках, блаженно откидывая пустую от мыслей голову на плечо мужчины. Черемисин простоял бы так вечность.       — Хорошо-о, как не хочется возвращаться на работу, — тянет Антон, не спешно натягивая штаны дорогого костюма. Пиджак слегка испачкался, но не страшно — ему не составит труда купить ещё с десяток таких же. Антон поправляет галстук и сползшие перчатки, его взгляд снова становится холодным, каким саркастичным, заменяя былую веселость.       — Останься, — бросает Данил скорее для галочки, словно кто-то его послушает и это предложение вообще уместно в их случае. Данил хочет поменять их взаимоотношения, но реакцию и мнение Антона он знает, поэтому предложение, как надежда на новое будущее. Волосы приглаживает и смотрит на Антона, который откуда-то выуживает сигарету, тут же подкуривая. Улица погружена в полную тишину.       Антон хмыкает. Ему незачем отвечать на такую глупость — это понимают оба. И собрались они здесь не просто так: для каждой встречи нужна причина, по мнению Антона, а секс — приятное дополнение. Оба понимают, никогда их встречи не выйдут на новый уровень, не пересекут ту невидимую грань. Ничего у них не будет общего. Но Данилу хочется большего, потому что он может наступить себе на глотку и пойти на уступки ради Антона.       — Больше не говори так, ладно? — Антон выдыхает дым, вместе с ним выпуская и усмешку. Спокойный тон не выдаёт нервозности. Данил его такими глупыми предложениями доводит до истерики.       — Почему же? Должен же я попытать удачу.       — Прекрасно знаешь, что ничего не выйдет, так чего стараешься? Ждешь грубости?       Антон плотно сжимает сигарету в пальцах, смотря ровно в глаза Данила. Лёд в голубых глазах виден отчетливо, поскользнешься — умрешь об его острие. Раздражает это напускное спокойствие, извечно лежащее маской на лице Гаврилова. Он его в принципе раздражает до жути: заставить Данила слушаться и сделать так, как хочется Антону, у него не выходит. Будто на Данила не действуют ни угрозы, ни манипуляции, ни его просьбы. Бесит до скрежета зубов, Антон привык к своей власти над людьми, которую заработал, если честно, только благодаря этому человеку и собственному упорству. Но даже это не даёт Данилу права решать за Антона, тем более, когда они уже всё обсуждали. Бесит, что Данил его не слышит.       — Хм, так страшно… что же ты мне сделаешь?       — Закройся, Данил. Нарываешься на конфликт? Ты же знаешь, я устрою, — сквозь зубы шипит Антон в ответ на провокацию, а Данил все так же спокоен, — Ты знаешь, что я могу…       — Антон, не пытайся, ты не выглядишь грозным для меня, тем более пару минут назад смотрел на меня совсем по-другому, а что гово-       Договорить Данилу не дает прилетевший кулак. Костяшки пальцев больно проходятся по линии челюсти, которая тут же начинает ныть от поставленного удара. Потирая внутренней стороной ладони пострадавшее место, Данил видит искаженное гневом лицо Антона и чувствует, как начинает закипать сам. Ветер освежительно проходится по покрасневшей щеке, но не дарит полноценного спокойствия. Синяк точно останется.       — Я же сказал, завались! — злобно выплевывает Черемисин, сжимая кулак еще сильней. Так, что завтра останутся ранки от ногтей. Брови сводит еще сильней, когда видит потемневший взгляд напротив. Что-то подсказывает, что Данил ударит в ответ, и они точно подерутся до больничной койки. И покажут другим, что мир между Уроборосом и Алыми рушится на глазах.       Но вопреки всему Данил не двигается с места, не пытается отомстить обидчику. Сам сжимает пальцы до побеления костяшек, от чего на руках выступают вены, синими лентами оплетающие предплечье. Они смотрят на друг друга достаточно долго, чтобы понять — как же далеко заходит это всё. Кажется, ещё минута-другая и войны им не избежать. Данил не смог вовремя оставновится, прекрасно зная, что Антон ничего менять не собирается.       И его это выводит из себя.       Их отношения никогда не станут чем-то высоким, как у других людей; чем-то нормальным — тоже, слишком оба привязаны к своим местам в обществе. Взлетели слишком высоко, чтобы спуститься на мягкие подушки. Попытка изменить будет стоить крахом всего нажитого потом и бесконечной кровью, падение будет феерическим, на радость всем врагам, которые и кости от них не оставят. Антон в этом убежден сполна и не понимает, почему Данил стремится всё уничтожить. Черемисину место под солнцем досталось отнюдь не легко: каждый день приходилось из кожи вон лезть, дабы заслужить уважение. Дабы получить желаемое. Дабы добиться страха и подчинения.       Было отдано слишком много жизней, чтобы Данил мог так просто всё угробить. Да и он сам. Разве его положение, которое намного выше Антона, стоит этого?       — Я же сказал тебе заткнуться, Гаврилов. Если бы послушался, все было бы нормально.       Антон чувствует на языке отвратительную горечь, но не может понять, чем та вызвана. Его действиями или непослушанием Данила. Но тот все молчит. Может, Антон уже уничтожил мостики, ведущие к чужому сердцу? Хотя… Антону это не поможет, он знает, Данил сидит глубже.       — Ну и что ты молчишь? Почему рот твой закрывается не тогда, когда нужно! — Антону не хватает терпения. Он резко сокращает дистанцию между ними, взяв мужчину за грудки. Антон сжимает челюсть, также крепко держа Данила за рубашку, вот-вот собирающуюся порватся от давления. И смотрит убийственным взглядом в чужое недовольно лицо, на котором играют желваки, а и так острые черты становятся ещё острее.       Антон снова грубо встряхивает мужчину, пытаясь выбить из него хоть слово. Черемисину хочется ещё разок врезать по наглому лицу, но Антон даже слово сказать не успевает, как его руку резко перехватывают за запястье и с силой отводят в сторону. Антон рефлекторно готовится дать сдачи и выбраться из хватки, поэтому тот замахивается свободной рукой, плотно сжимая пальцы и думая о том, что происходит что-то странное; что-то, от чего сосет под ребрами; что-то ломающее его.       — Ты сов- — вместо слов из гортани вылетает хрип. Антон сгибается пополам, хватаясь за живот и сплевывая вязкую слюну. Данил силу явно пожалел. Антон видел, на что тот способен, когда особенно зол.       — Хватит, Антон. Ты меня заколебал уже своими выходками! Выеживаешься, так ещё и какого-то чёрта думаешь, что можешь меня ударить?! — взрывается Данил, вскидывая руки в разные стороны. В его глазах Антон отчетливо читатет ярость, пока не полностью вырвавшуюся наружу. Держит маску даже в взбешенном состоянии. Мудак.       — Я просил тебя прекратить! Данил, ты решил снова завести ту шарманку про отношения!       — Да, потому что хочу больше, чем это… — махнул рукой, как бы показывая это. Темный переулок. Брошенные иномарки сзади. Разбросанные по асфальту мусор и осколки.       — Блять, — стонет, устало закрывая руками лицо. Антон отворачивается от Данила, вздыхает, не представляя, что ему делать. Он должен решить хренову тучу проблем собственной банды, распланировать встречи, чтобы выйти в новые знакомства и сотрудничества, в его подвале уже наверняка находятся информатор врага, к которому надо обратиться. Антон хотел отдохнуть, провести время с близким человеком, а этот мудак треплет ему нервы, надеясь непонятно на что. — Данил, ты эгоист. Я никогда не откажусь от карьеры, и мы говорили об этом тысячу раз!       Звучит слишком язвительно. Так, словно Антон захотел сломать мужчину, которого даже обстел пулями в почти безвыходной ситуции не ранил настолько сильно. Года два назад он со своей группировкой пробрались на склад Змей — одной из мафий их города, не явялющейся дружественной его команде. От своих пташек Данил узнал, что на старый завод, не использовавшийся уже с десяток лет, завезли оружие, естественно не зарегестрированное ни в одной базе военных. Хотя два грузовых корабля, наполненного различными пистолетами, автоматами и наркотиками едва ли могли официально ввезены на территорию страны. Такой клад как не забрать себе?              Ребята-снайперы легко сняли охрану по периметру. Внутрь пробраться также не составило проблемы — когда снаружи преград нет, внутренность уже не так страшна. Убить человек пятнадцать было не трудно, Агеман с отрядом мастерски свернули им шеи, пискнуть получилось лишь у двух, но те даже автоматы направить не успели, как получили пули в лоб.       Быстро взяв всё самое нужное, разместив в сумки награбленное, они собирались уходить. Не успели. Кто-то из ребят проебался, очень жестко: один из вражеских солдат перед смертью отправил сигнал SOS в главный корпус, и подмога не заставила себя ждать. Обстрелять хлипкое от времени здание — плевое дело для кучи подготовленных и вооруженных солдат, находящихся в выгодной позиции. Один из Змеев решил спустить залпом РПГ по ним. В итоге крыша здания обвалилась, похоронив трех людей Данила и ранив с десяток, его самого в том числе.       Впоследствии Гаврилов получил две пули в руку: одна прошла рикошетом, разрезав кожу предплечья и оставив шрам, вторая — вошла в плечо.       Даже тогда боль не ощущалась так сильно, как сейчас. Данил дышит глубоко, впервые ощущая такую безвыходность, его чувства удручают с каждой минутой все больше и больше. Вот только любить Антона он не перестанет — не выйдет, Гаврилов пробовал. И все же слова Антона очень ранят, хоть Данил в глубине души понимает причины отказа.       — Тогда… нам не стоит видеться в нерабочее время.       Собственный голос режет уши холодом, сквозящим в его тоне, которым Данил выстроил границу. Он больше не хочет терпеть такое отношение. Прокашлявшись, Квантум кидает последний взгляд на раздраженного и опешившего парня, прощается, слегка кивнув головой, и уходит к машине, стоящей позади. Двигатель заводится быстро, и Данил даже не думает взглянуть в окно. Рёв мотора дорогостоящей инормаки разносится по безлюдной, тихой улице, удаляясь к центру.       — Сука!       Звук падающего стекла разрезает образовавшуюся тишину. Антон со злостью пинает какую-то банку из-под дешевого пива и хватается за голову. Вот надо же было ему отрыть свой поганый рот. Антон сжимает волосы так сильно, словно пытается выдрать их вместе со скальпом, чтобы кровь залила весь асфальт. Ему не привыкать к боли — с самого детства приходилось получать и бить в ответ, в их городе у руля те, кто умеет держаться на ногах стойко, и Антон зарубил себе это на носу.       Именно поэтому, создавая группировку и поднимая её с колен, Антон выбрал позывной — Кратос, ведь тот бог войны, и он готов был её вести.       В его жизни было дерьма с кучей, и окружающие всё подбрасывали новых порций. Может, подсознательно он устал от безразличия людей, постоянных предательств, и ему захотелось чего-то светлого. Как кстати оказался Квантум, некогда очень подсобивший их банде, когда всё было совсем плохо: сделки не шли, клиентов не было, а враги всё прибавлялись. Глава Уробороса протянул руку помощи Алой Розе в самый нужный момент, снабдил ресурсами и помог выйти в более высшее общество.       Квантум подкупал своим спокойствием и обаянием, мастерски используя умение красиво и четко говорить. Так, чтобы его слушали и слышали, делая ровно то, что ему нужно. И Антон соблазнился.       Блядский Данил Гаврилов и такие же блядские чувства, не позволяющие бросить мужчину.       — И как я до такого докатился?.. — обреченно произносит в пустоту Антон. Вдыхает холодный воздух, приводя себя в чувства, его действий ждут. С неприятным чмоканьем от лужи Антон направился к своей машине. Салон встречает сладким запахом пахучки, висящей над зеркалом, что намного лучше сырости и алкоголя переулка. Даже жаль садится на кожаное сиденье, пропитывая его этими омерзительными ароматами. Заведя мотор, Антон с маниакальным удовольствие прислушался к звуку двигателя. Своей крошкой он гордится, и обслуживание она получает достойное. Не успел Черемисин включить любимый плейлист, как телефон зазвонил.       — Вот неугомонный… — хмыкает Антон, смотря на контакт звонящего, и принимает вызов, попутно закрепляя телефон на подставке. — Алло…       — Кратос, черт тебя побрал, ты где?!       — Артем, не ори, я же сказал, ненадолго отлучусь. Что ты кипишуешь?       — Да, а Его Высочество не забыл, что у нас как бы конфликт назревает с Гвардией, поскольку один из их ребят погиб на задании, а человек, который был в эпицентре, у нас в пыточной?! — не успокаивается Би, ругаясь в трубку, и Антон уверен, что размахивая руками во все стороны. Уж слишком эмоционален его правая рука. — И гвардейцы хотят его, ты знаешь? А что будет, если они узнают, что он у нас? А?!       — Возможно, расторжение договора, как минимум… — весело тянет Антон.       — А как максимум — объявление войны, змеям на радость! — уже не так злобно шипит Би, которого бесит веселый тон главы, — Антон, это не смешно.       — Не истери, родной, я еду, сейчас порешаем. — спокойно произносит Антон и усмехается, когда слышит тяжелый вздох Артем. Разговор плавно переходит в дружеский, не забирающий сил. Антон предвкушает ночь, полную беготни и волокиты, но самое интересное — информатор, привязанный к стулу в подвальных помещениях базы.