Бывшая

      Смеркается. Солнце стремительно уходит за девятиэтажную панельку моего серого, вполне себе обычного или даже типичного спального района, считайте, на отшибе города.       Затягиваясь, я задерживаю дыхание, пытаясь побольше табачного дыма удержать в себе, пока горло и носовые каналы не начнет жечь. Да, мне нравится это мимолетное ощущение.       Делаю очередную затяжку и, выпуская табачный дым перед собой, неосознанно сравниваю тот дом напротив с детским садом в несколько этажей, огороженный причудливым разноцветным забором, где рядом проходит зеленая полоса травы и, по всей видимости, симпатичных кустарников.       Нагибаюсь вперед, почти что переваливаясь за балконное ограждение, и смотрю вниз, где соседские парнишки играют не то в рыцарей, не то в каких-то других воителей популярных, в нынешнее время. На обшарпанной лавке сидит одинокая бабка, ждущая свою подругу, которая, как только измеряет давление, тут же прибежит на свое место, и они, как обычно, продолжат обсуждать и судачить о других соседях, проходящих мимо их лавки. Смотрю на палисадник под окнами дома, негласно принадлежавший тем же бабкам, живущим на первом этаже, и расстраиваюсь, не видя былой пестроты и красоты различных насаждений. Сорняки и редкие невзрачные нарциссы. Вот и весь, блять, цветник.       В последний раз делаю затяжку и тушу бычок о жестяную банку, бросая его в нее же. Вздрагиваю от мимолетного порыва холодного ветра и быстро возвращаюсь на кухню. Снимаю тапки, оставляя их разбросанными около балконной двери и кухонного стола. Наливаю холодной воды из-под крана и, немного морщась, осушаю его. Ставлю кружку на сушилку и иду в комнату.       Не заботясь о лежащей в кровати девушке, не слишком осторожно я ложусь. Она, чувствуя рядом с собой тело, переворачивается и, потянувшись, обнимает меня, укладывая руку и ногу на моем теле. Вздыхаю, но ничего не предпринимаю. Хочется скинуть это тело с себя. Мне совершенно не нравится ощущать ее. Лежа на спине, смотрю в потолок и думаю. Думаю не о чем-то конкретном, просто о том и о сем.       Девушка совсем скоро встает, принимается за сладкие и достаточно нежные поцелуи, которыми начинает покрывать мою волосатую грудь. Переходит на живот и вниз, к дорожке, скрывающейся за свободными боксерами. Не хочется. Убираю ее руки с себя и поднимаюсь. Она что-то недовольно мычит, а я лишь фыркаю и приказываю ей заткнуться.       Надеваю спортивки, футболку и кеды, хватаю сигареты с тумбочки, перед этим проверив содержимое пачки. Полупустая. Беру ключи от машины и уже у входной двери девушка спрашивает.       — Ты далеко? — она реально думает, что я отчитаюсь перед ней, куда я?       — Нет, прокатиться хочу.       — Можно мне с тобой? — еще чего!       — Я. Хочу. Прокатиться, — почти по слогам проговариваю ей вновь. — Если бы хотел компании, предложил бы, — ухмыляюсь, открываю дверь и…       — Я буду ждать тебя, — вздыхаю и все-таки выхожу, несильно хлопнув дверью.       На улице уже зажглись фонари, а около моего дома одна единственная лампочка, висящая под козырьком подъезда. Держится на крючке и слабеньком проводе, который за годы эксплуатации уже весь иссох.       Иду к парковке, которой служит незанятая территория вокруг железных гаражей, вечно закрытых чуть ли не на амбарные замки. Прикуриваю, открываю машину и… Блять! Выбрасываю сигарету и сажусь в салон. Быстро прогрев машину, выезжаю с этого унылого и совсем непривлекательного места.       Я действительно катаюсь по городу. Почти что бесцельно еду в центр. От нечего делать останавливаюсь на площади, около бизнес центра, где как раз-таки заканчивают работу офисники. Всегда удивляли люди, которые работают пять на два, восемь часов в день проводя на мягоньком стульчике, сидя за столом. А еще эти их рубашечки. И как в школьные годы, обязательно светлый верх и темный низ. Усмехаюсь, пока не замечаю пару, выходящую из револьверной двери. Девушку, улыбающуюся своему собеседнику, пропускают вперед, на выход, а чуть отойдя от здания, парень, потянув ее на себя, обнимает девушку и целует в подставленную ей щеку. Урод! Они еще стоят, заканчивая, по всей видимости, сладенький разговор, потом обнимаются, скорее всего на прощание, и расходятся в разные стороны.       Девушка не видит меня, но идет в моем направлении, и чтобы не упустить ее решаю выйти ей навстречу. Она почти проходит мимо, когда я окликаю ее.       — Полина! — девушка останавливает.       — Максим, — не оборачиваясь, на выдохе произносит она. Рывком обхожу ее и встаю перед ней. Ну надо же! Достает мне до кончика носа на своих каблуках. Но все равно остается миниатюрной, совершенной и слишком хрупкой.       — Ты домой? — робко интересуюсь я.       — Как видишь, — обводит руками направление ее движения. Улыбаюсь.       — Я подвезу, — разворачиваю ее, придерживая за плечи, и веду к машине.       — Макс, совсем не обязательно, — вздыхает Поля, но все-таки садится на переднее сидение, тут же пристегиваясь.       — Да брось, у меня заглушка есть. «— Макс! — сидит рядом и пиздит под ухо. — Ты слышишь меня? — Бесит! — Макс! Я прошу тебя, остановись! — Ее истерики меня когда-нибудь доведут. Сама виновата в том, что я сейчас рассекаю на неположенной скорости в черте города. Нечего было бесить меня этой сучке. Видите ли, ей не нравится, как я себя веду с ней в присутствии знакомых. Пф-ф-ф… Тоже мне, нашлась тут разборчивая сучка. Не вижу проблемы в том, что я ее курицей назвал. Она — женский род, так чего ей обижаться? Или мне перед парнями надо с ней сластиться и пресмыкаться? А вот еще: ей не по нраву, что я ее лапаю прилюдно. Святой ангелочек, который при посторонних ни-ни. Блять, это что вообще? Я трогаю свое. И трогаю, когда и где захочу. И зачем строить из себя это благородное светлое целомудрие… Не понимаю. — Ма-а-акс! — слышу всхлип и дрожащий голос. Хороший мальчик, ты довел ее. И теперь она поймет, что не следует забываться и ставить мне тупые условия, тем более в присутствии наших общих знакомых. И чтобы напоследок насладиться ее истерикой, вдавливаю педаль в пол и уже через несколько кварталов торможу на красном светофоре.»       — Мне так спокойнее, — чуть нервно говорит она. Я лишь киваю и, заведя машину, отъезжаю от площади.       Пятнадцать минут — и мы все в том же центре, в новом жилом комплексе, построенном всего-то пару лет назад. Въехав под шлагбаумом, паркуюсь около подъезда на выделенном белыми линиями месте. Поля уже вышла из машины, и я спешу следом. У подъезда, еще не открыв дверь она интересуется.       — Что? Хочешь зайти? — усмехается как-то печально.       — Да, был бы не против. Чай там попить, — чешу затылок, не зная, как навязаться к ней в гости.       — Ладно, — и открывает магнитную дверь.       Прохожу следом. В фойе Поля здоровается с приятнейшей бабушкой, которая выступает здесь в роли консьержки. Проходит к лифтам и вызывает один. Она не говорит, а я даже и не знаю, начать болтать или не нарушать эту тишину. В итоге поднимаемся в молчании на тринадцатый этаж. Около входной двери проводим больше времени, чем следует, Поля слишком долго возится с замком.       — Дай сюда, — не выдерживаю я и с нажимом теребя замочную скважину, все-таки открываю дверь.       — Да что-то замок расшатался совсем.       — Я починю, — уверенно говорю ей. «— Долго еще перед дверью стоять? — немного выпивший, я быкую на девушку, которая блядски долго возится с замком. — Да не открывается замок! Заел, видимо, — уже в край отчаявшаяся девушка, чуть не плача, теребит замочную скважину. — Ну что ты дергаешь-то, блять? — раздражаюсь, но наблюдаю за ее действиями. — Ну попробуй сам тогда? Сил не хватает, чтобы нажать до упора, — уже совсем расстроено говорит Поля. — Что, ума не хватает позвонить мастеру, способному это починить? — То есть на тебя мне вообще не стоит рассчитывать? — удивленно произносит сучка, понимая, что взболтнула лишнего. — Я не это им… — Дай сюда! — выхватываю из ее рук связку ключей и принимаюсь целиться в замочную скважину. Блять, походу я выпил не немного. Но через время замок под грубой силой поддается открытию и я пропускаю девушку вперед. — Давай живей, курица!» — Да не нужно, — уверенно говорит Поля. — На неделе вызову мастера или кого-нибудь из управляющей компании дома, — бросает она. Пропускаю хозяйку вперед, она разувается, оставляет сумку на пуфике и проходит в гостиную, так и не включив свет. Он и ни к чему, я хорошо знаком с обстановкой в ее квартире и прекрасно ориентируюсь в темноте. — Какой чай будешь? — интересуется она. — Или все-таки кофе? — морщится Поля от собственного же вопроса. «— Кофе сва-а-аришь? — зевнув, спрашиваю девушку. — А ты не мог бы са-а-ам? — возвращает зевоту в ответ. Еще, блять, чего? Сам. А на какой тогда хер она мне здесь нужна? — С хуя ли? — начинаю заводиться. — Мне неприятен как сам напиток, так и его запах, — говорит тихо, словно уже сожалея о собственной неидеальности. Блять, я удивляюсь этой сучке. Кофе она не пьет и не варит, даже в квартире в своей не держит. Так теперь еще и запах не такой! — Потерпишь. И поживее давай. Мне уже скоро выезжать. Слышу тяжелый вздох, когда девушка все-таки поднимается с постели и бредет в мою не шибко обставленную кухню. Ничего, ей полезно будет потрудиться, может, тогда и привыкнет к моему утреннему пойлу. Да и лежать, когда парень уходит, считаю не правильным. Собрать обед мне все же нужно.»       — Да его, пожалуйста, — кивает и…       — У меня только растворимый, пойдет? — блять, муть, конечно же, но деваться некуда.       — Да, устраивает.       Разувшись, прохожу сразу на кухню и устраиваюсь на мягком диванчике, расположенном у стены рядом с окном, пока Поля, отправившись в комнату, переодевается. Перевожу взгляд на стол и самопроизвольно кулаки сжимаются. Блять! Этого еще не хватало!       — Полина! — кричу ей чуть громче, чем следовало бы.       — Секунду!       — Полина! — повторяю с нажимом вновь.       Слышу шаги. Поля заходит в кухню, уже сделав неаккуратный пучок на голове и расстегнув рубашку на несколько пуговиц.       — Чего тебе? — не отвечаю, а просто указываю глазами на стол, где стоит гребаный букет ее любимых тюльпанов. — И? — улыбается. А у меня от злости сжимается челюсть все сильнее.       — От кого?       — Макс, — спокойно начинает она, — тебе не кажется, что я не обязана отвечать на этот неуместный вопрос?       — Не кажется. Это просто интерес, — вру ей.       — Интерес, значит, — хитро улыбается. — Парень подарил.       — Твой? — голос срывается на этом вопросе. И я совершенно не готов услышать положительный ответ на него.       — Если бы был мой, тебя бы тут уже не было, — логично, но я решаю уточнить.       — Это та белая рубашечка из офиса? — саркастично говорю я. А Поля искренне смеется.       — Макс, я так-то тоже в такой хожу, — указывает на свой внешний вид, который меня безумно заводит сейчас. Не ответив на мой вопрос, она уходит обратно. А я в глупом ожидании хочу выкинуть нахер эти гребаные цветы. Красивые, блять. Да у него походу талант. Или хотя бы вкус имеется.       Не выдерживаю собственных мыслей и подрываюсь с дивана, направляясь в ванную. Открываю незапертую дверь и вижу Полю. Она умывается, смывая незначительный макияж с достаточно симпатичного лица. Я подхожу ближе и прижимаю её тельце к себе. Вдыхаю запах её волос, положив голову на макушку. Руки уже исследуют нежный живот, скрытый под рубашкой. Носом прохожусь по шее, спуская рубашку с плеча и впиваясь в него.       — Макс, — шепотом, — отойди.       — Я хочу тебя, Поль, — признаю свое поражение.       — Сегодня ничего не выйдет, — она убирает мои руки с живота и поворачивается ко мне, поднимая голову вверх, чтобы установить зрительный контакт. — Второй день, — вздыхает, а я киваю, понимая, о чем она говорит. Но все равно снова разворачиваю ее, обхватываю поперек живота и продолжаю покрывать ее плечо и ключицу грубыми поцелуями, оставляя на их месте темно-фиолетовые гематомы.       — Я скучал по тебе, — снова шепчу. — По твоему отзывчивому телу, голосу, — шепчу, не прекращая усыпать открытые участки ее тела поцелуями, — по всей тебе.       — Ты тот еще шутник, — устремляет свой взор в зеркало, где видны мы. Отрываюсь от Поли и смотрю на нас поверх ее макушки.       — Мне нравится то, что я вижу, — искренне признаюсь ей в этом.       Я — типичный светловолосый парень с типичными серо-голубыми глазами. Рост под метр восемьдесят, телосложение среднее, без видимых кубиков, хотя живот еще не отъел. И Поля — зеленоглазая шатенка ростом метр с кепкой. Ну как с кепкой… почти… Сто шестьдесят семь. Точно помню. Стройная, с ярко выраженной талией и грудью, не по ее пропорциям большой. Хотя кому-то двойка может показаться и мала. Мы подходим с ней друг другу, я понял это достаточно давно, но, к сожалению, позже самой Поли.       Она натянуто улыбается и, как и я, проходится по нам взглядом, смотря в зеркало.       — Ладно, вздыхает тяжело, — помечтал и хватит, — хочет уйти. — Пусти, я переодеться хочу, в конце-то концов, — нехотя разрываю сцепленные руки и отпускаю ее. Она стремительно уходит из ванной, а я, открыв кран на всю, пропускаю ледяную воду через пальцы. Набираю в ладошки воды и умываюсь, стараясь прийти в себя. А затем следом за Полей выхожу в гостиную.       Она колдует на кухне, видимо готовя обещанный кофе. Стою в проеме и любуюсь ей. Стоит у плиты, заговорчески шепча на чайник, чтобы скорее вскипел, потом, достав свои дохрена полезные хлебцы, намазывает на них творожный сыр, приправляя это специями и сверху рыбой красного цвета. Для меня же готовятся шоколадные причуды, которые Поля не употребляет в силу своей вынужденной диеты. Она, увлеченная приготовлением собственного чая, достает из заранее засахаренной баночки ломтик лимона и аккуратно погружает его в кружку. Поля переоделась и предстает теперь в длинной футболке, точно на несколько размеров больше ее самой и… даже блять, не знаю, есть ли под ней что-нибудь еще или нет. Пока представляю стройные и нежные ноги Поли на собственных плечах, она поворачивается ко мне… говоря что-то?       — …корн будешь?       — Что? — прослушал. Вздыхает и повторяет вновь.       — Я фильм планирую посмотреть, попкорн будешь? — киваю.       — Что за фильм? — интересуюсь не совсем важным вопросом.       — Да какой-то ужастик новый вышел, — пожимает плечами и искренне улыбается из-за того, что боится смотреть его одна, хотя и очень любит данный жанр.       Закончив с легким ужином, а я с кофе, Поля загружает посуду в мойку, а я снова поднимаюсь и, следуя за ней, становлюсь позади, пока она с мокрыми руками и губкой в одной из них натирает тарелку. Веду от локтя и выше, проникая под футболку, где скрыты аккуратные печи. А сам наклоняюсь ближе и припадаю к шее, ведя языком вдоль нее от самого уха к вырезу футболки, где начинается ключица.       — Ма-а-акс, — сладко тянет Поля, а у меня от ее голоса, произносимого мое имя, твердеет в штанах. Подаюсь вперед и демонстрирую ее пояснице свое желание. То, что со мной делает только она. Заводит, не прилагая больших усилий. Я не слышу, как Поля откладывает недомытую кружку, как смывает с рук пену. Ощущаю, как она поворачивается ко мне лицом и и накрывает мои щеки своими мокрыми ладошками. Прихожу в себя и морщусь от ледяной воды.       — Когда ты начнешь мыть посуду горячей водой? — недоумеваю.       — Никогда, — улыбается, а я таю, смотря на нее.       — Хотя бы теплой, Поль, — она отрицательно мотает головой.       Подаюсь вперед и хочу ее поцеловать, но Поля проходит мимо, доставая из кухонного шкафчика упаковку попкорна.       Вечер протекает спокойно и я бы сказал умиротворенно, в кои-то веке. Так как меня не посещают лишние мысли, телефон не достает надоедливыми звонками и смс, хотя я и поставил его в режим авиаполёта. Я с прекрасной и чересчур идеальной девушкой смотрю какой-то типичный ужастик, хотя он разок и заставляет меня напрячься и вздрогнуть вместе с Полей.       На середине фильма кукуруза встает поперек горла, я, сытый газировкой, отставляю все на деревянный столик, стоящий около дивана, и льну к Поле, которая, забравшись с ногами на диван, прячет глаза за ними. Умиляюсь с этого детского жеста и тяну ее на себя, под крыло, чтобы ей было спокойнее, да и мне приятно. Поля почти прилегла на меня, уперев руку в грудь и положив голову на нее же. Правой рукой обнимаю ее за предплечье, невесомо поднимая футболку и оголяя чуть больше ее руку. А левой рукой тяну ее за щиколотки, чтобы она перекинула свои стройные ножки через меня. Совершив это действо, принимаюсь легонько поглаживать ее коленку, как бы случайно ведя рукой до бедра. Поля от моих прикосновений покрывается, как это часто было, ярко выраженными мурашками, от которых мне всегда сносило крышу.       Я не сдерживаюсь и в этот раз. Рывком ложу ее на спину, возвышаясь над ней, поднимаю руки над ее головой, а сам уже залезаю под футболку к аппетитной и слишком нежной коже груди. Слышу тяжелое дыхание и припадаю с поцелуем к губам Поли. Да, возможно, я, как всегда борщу и сильнее нужного сдерживаю ее руки, ведь она постоянно жалуется на оставляемые мною следы. Но я не могу ничего поделать с собой, когда меня одолевает страсть, которая направлена на эту сучку. Я не соображаю, когда рука достаточно резко сдергивает шорты Поли вниз и как она уже подбирается за кромку трусов, когда еле слышу протест.       — Ма-а-акс! — не улавливаю, что это — стон или все-таки предостережение.       — Мне плевать на чистоту, — шепчу как в бреду. И снова припадаю к губам Поли. Таким мягким и податливым.       — …прекрати, Макс! — слышу всхлип.       — Поль, я… — я, блять, в замешательстве.       — Пожалуйста, прекрати это.       Я тут же поднимаюсь и, поднимая следом Полю, пытаюсь натянуть ее шорты обратно.       — Я забылся, прости, — хочется оправдаться перед ней, чтобы не считала меня не сдержавшимся придурком. Поля лишь кивает в ответ.       Она уходит в душ, и я понимаю, что фильм смотреть уже ни у меня, ни у нее желания нет. Может и к лучшему. Будет еще причина прийти сюда. После минут десяти ожидания, распаренная Поля выходит в топике с длинными рукавами и коротких ночных шортах. Волосы мокрые, не до конца высушены. Эта природная волна волос делает из нее если не богиню, то ангела, который сбежал с небес.       — Я иду спать, Макс, — вымученно и без эмоционально произносит Полина.       — Могу остаться? — пытаюсь ухватиться за любой шанс остаться здесь, в этой квартире, наедине с моей Полей.       — Ладно, — вздыхает, — диван в твоем распоряжении, — уходит к себе, и я следую за ней, чтобы взять хотя бы подушку. Мы сталкиваемся в проеме, когда Поля собирается вынести покрывало, простынь с наволочкой и, соответственно, лишнюю подушку. — Вот, держи, — выдыхает, глядя мне в глаза, задрав при этом голову.       — Спасибо, — чуть слышно благодарю.       — Максим, если захочешь курить, то только на балкон. Ладно? — с надеждой и все с той же тоской говорит Поля. Я согласно киваю, и следую к дивану. «— Ты куришь? — слышу едва заметное раздражение, смешанное с тоской. — А ты против? — с ухмылкой спрашиваю девушку, сразу же выдыхая табачный дым в ее сторону. Эта сучка начинает в диком приступе откашливаться, и я понимаю, что, наверное, сглупил. Ожидаю, пока она придет в себя, чтобы спросить… — Не переношу этот запах, тем более, когда он направлен напрямую в мою сторону, — поднимает свои зеленые глазища на меня, словно с просьбой так больше не поступать. — И что мне с этого? — начинаю наступать на нее, ведь она мне никто, чтобы я прислушивался и менял свой стиль жизни. — Да ничего, — вижу ее потухший взгляд. — Просто постарайся не дымить на меня. Нихера себе приказ. Решила диктовать тут свои правила? Молодец сучка, ничего не сказать. Ладно уж, так и быть. Вижу же, что она прямо-таки задыхаться начинает от моего курева, к тому же мы в ее квартире. Может, и стоит разок-другой перетерпеть?»       Спустя уже пол часа я жуть как хочу выйти на балкон и расслабиться. Контрастный душ не помог, прохладная простынь и не совсем мягкий диван тоже. Все мысли лишь о Полине. Никак не могу вытянуть из себя ее. И может быть меня это и злило когда-то, может два и шесть месяцев назад, но сейчас я понял, что она занимает там законное место и это правильно. И если бы я понял это год назад, да даже, блять, полгода назад, то возможно сейчас все было бы по-другому. Тяжело вздохнув, я все-таки принимаю решение подняться. Аккуратно, насколько возможно с моим ростом и весом, крадусь в комнату к Поле. Дверь не заперта, только почти до конца прикрыта. Слышу тихое сопение и вижу мою Полю, которая, свернувшись словно котенок, спит на двуспальной кровати. Прохожу мимо.       Облокотившись на балконное окно, прикуриваю сигарету, устремив взгляд вперед. Детский сад, куда еще утром мамочки и редкие отцы отводили своих чад. Откуда пару часов назад они же забирали детей домой. Смотрю вниз, где перед подъездом устроен зеленый цветник с уже подросшими можжевельниками. Кто-то высадил гребаные нарциссы, но здесь они смотрятся хотя бы приемлемо и необходимо. По бокам от проходной дорожки высажены розы, которые сейчас цветут и благоухают. Блядство! Как здесь идеально-то все. Даже алкашей нет. Хочу стряхнуть пепел в пустоту, как замечаю на подоконнике пепельницу. На душе стразу становится тепло от того, что моя Поля думает обо мне, хотя бы и так незначительно.       Покурив, возвращаюсь назад. Уже в комнате Поли замечаю отблеск рамки, которая стоит у нее на комоде. Подхожу, оглядываюсь, чувствуя себя преступником, который собирается украсть какую-то тайну, при этом желая остаться незамеченным. Поднимаю обычную деревянную рамку, в которой находится фото трехлетней давности. Хорошо помню тот день. «— Кто тебя пригласил? — завожусь от ее слов, ведь все, что обходит меня стороной, всегда жутко, сука, злит. — Сестра твоя, — тихо так щебечет, словно я ударить ее могу, услышав ответ. — Ну, раз пригласила, иди! — раздражаюсь от бесполезного разговора, завязавшегося между мной и Полей в субботний вечер. — Так она и тебя пригласила. Ма-а-акс, ну идем же! — умоляет меня, а я ведусь. Не всегда, конечно, но сегодня уважительная причина. Вроде как сестра зовет на каток, значит, надо ехать. И самое постыдное и стремное в этой ситуации, что телки умеют кататься на гребаных коньках, а я нет. Полный, сука, ноль! И вот моей сучке взбрело в голову научить меня кататься. Все шло сносно, я держался за ее руку, тем самым чувствуя хоть какую-то опору, но в какой-то, сука, неожиданный, блять, момент выпендрежник-профессионал подрезал меня так, что я, не удержавшись, полетел на лед, прихватив с собой Полю, которой смягчило падение мое тело. Она смеялась, подавшись атмосфере этой новогодней чепухи и всеобщего веселья, а я, глядя на нее, просто улыбнулся в ответ. Она казалось мне прекрасной, хоть и раздражала сучка, как только могла. И как итог, этот не совсем удачный момент был запечатлен моей сестричкой, которая, стоя поодаль, уссыкалась со смеху, тогда как у меня после этого еще пару дней болел копчик.»       И вот сейчас я смотрю на это фото и осознаю, что в тот момент мы были счастливы, мы смеялись от нелепого падения и синяка, который в итоге проявился на моей заднице. Искренне и болезненно улыбаюсь и отставляю рамку на место.       Я как-то и не думал, что она будет стоять тут до этих самых пор. Видимо, я не до конца понимаю ситуацию, в которой мы находимся вместе с Полей. Ведь приходя сюда, когда она была дома, рамки на комоде никогда не стояло.       Мне следовало бы уйти из ее комнаты, но я не мог, все еще ощущая нездоровую потребность в теле Полины, в ее голосе, теплоте и всей ее самой. Поэтому я просто лег на сторону, которую она занимала всегда, когда мы спали вместе, и, смотря в потолок, стремительно погружался в сон, слыша тихое, спокойное дыхание моей Поли. И почти на грани сознания я почувствовал, как на мой живот легла легкая рука, а голова девушки уткнулась в шею. Ее любимая поза. Я не смог сдержать улыбки. Такая привычная и никем не повторенная до сих пор. Я улыбнулся и наконец-то забылся непробудным сном.       Утром меня поднял будильник, который начал раздражать мои ушные раковины в начале, блять, седьмого. Зевнул, потянулся и заметил шевеление сбоку. Поля пыталась подняться, а я, перехватив ее за руку, потянул назад. Сам подтянулся на подушке и заставил ее перекинуть через бедра свои стройные ножки, чтобы оседлать меня.       — Доброе утро, — счастливо прошептал я ей. Поля лишь улыбнулась и уперлась лбом в мою грудь.       — Привет, — чуть слышно.       Я потянулся за поцелуем, сладким и нежным.       Что же, сука, она сделала со мной, что я в итоге полюбил всю эту ванильную лабуду? Так бы и провел весь день, не вылезая из кровати. Обнимая ее, восхищаясь, поглаживая, слегка покусывая сладкую попку в этих недошортах…       — Мне пора на работу, — игнорирую ее, потянувшись к шее. — Макс! — злится.       — Но ведь офис открывается через полтора часа.       — Мне нужно закончить вчерашнюю презентацию, ну и позавтракать, — пожимает она плечами.       — Я думал, мы сделаем это вместе, — Поля хмурится, как только слышит это слово. «— Скажи это еще раз, прошу. — Мы вместе, Поль, — шепчу чуть слышно в приоткрытые губы девушки. — Я рада, — утверждает. — Я так рада, Максим! — уже кричит, а я непроизвольно морщусь. Не любитель я этого. Сладостей всяких и нежностей бабских, ну и криков, если они звучат не из спальни. — Ну хватит тебе, Поль, — начинаю раздражаться ее увеселительному состоянию. Ну чего такого-то стряслось. Ну, предложил мутить, так зачем из этого такое показательное выступление делать. Да, я давно заметил, что девчонка ко мне неровно дышит, но так не мог я раньше, пока предыдущую не отшил. Ну, как не мог… Вернее сказать, что я натрахался напоследок с той, бросил ей пару ласковых вчера и сегодня уже за Полинку взялся. Ее глазки влюбленные прямо за душу берут. Но не трогают, как… Да хрен знает как. Я толком-то и не чувствовал никогда чего-то запредельного к противоположному полу. Но эта сучка зацепила. Вся невинная такая, добрая, нежная. Да и фигуркой не обделена. И вот сказал я, что она желала услышать, и стоит теперь вся довольная. Лыбу давит до ушей, а я уже думаю, как поскорее уложить ее, да где конкретно это самое действо совершить. Да, девкам подавай романтику и все прочее, но я сразу ей сказал, чтоб иллюзий по этому поводу не питала. Встречаться — да. Конфетки, плюшевые медведи и дорогие подарочки— мимо, сучка. Не хватало еще тратиться на нее. — Прости, прости, — улыбаясь, тараторила она. — Я просто до сих пор не могу поверить, что ты все-таки согласился, что мы все-таки стали парой! Мда-а-а. Влюбленная девочка — глупая девочка. Но да ладно. Раз наскучила предыдущая, грех не попользоваться этой.»       — Я не могу, уже привыкла так.       — Ладно, — смирившись, соглашаюсь с ней. — Довезти-то хотя бы могу?       — Можешь, разрешаю, — улыбается задорно так моя Поля.       Поцеловав на прощание Полю и предупредив, что заберу ее сегодня снова, я отъехал от бизнес центра. Вернее сделал вид для нее. А сам как какой-то одержимый наблюдал как она, встретив свою белую, блять, рубашечку, обнимается с ним и идет в сторону кофейни, расположенную около входа в здание. Вот же… сука!       Круто развернувшись, я еду в район, из которого только вчера вырвался к Поле. Припарковав машину на уже вытоптанной лужайке около железных гаражей, я, поздоровавшись с бабками, поднимаюсь к себе. Провернув ключ и нажав на ручку, открываю дверь и вхожу в квартиру.       — Наконец-то, Максим, — слышу неприятный моему слуху голос.       — Ты еще здесь? — не скрываю своего недовольства.       — А… — в замешательстве замирает в коридоре глядя на меня. — Так а где мне еще быть? — она еще спрашивает, сучка!       — Да где угодно, мне насрать. Главное, что не у меня в квартире, когда я хочу побыть один, — слышу гребаный всхлип, когда прохожу на кухню, оставляя девчонку позади.       — Я поняла, Максим, я сейчас же уйду, — уже не сдерживая свои слезы, говорит она.       — Ага, давай, — открываю холодильник в поисках холодненького пива, которое поможет освежить мне запекшийся мозг. Слышу через время хлопок двери и наконец-то выдыхаю, ощущая себя свободным.       Этим же вечером я снова выруливаю из своего двора в сторону центра. Подъехав к бизнес центру, жду Полину. Она выходит одна, что меня расслабляет, но уже спустя секунду я напрягаюсь вновь, ведь в руках у нее новый букет гребаных тюльпанов. Я зол и в иных обстоятельствах или же полгода назад Полине лучше бы не приближаться ко мне, но сейчас я, засовывая язык себе в задницу, выхожу ей навстречу, снова окликая ее.       — Максим, — кажется, она растеряна. — Я подумала, что ты шутишь. Ведь никогда так часто не приезжал за мной.       — Я ведь обещал тебе, — со всей серьезностью отвечаю ей. «— Ты ведь обещал, Макс! — Поля захлебывается в горьких слезах, а мне хочется поскорее свалить отсюда. — За что ты со мной так? Скажи! — блять! Эти зеленые глаза смотрят на меня с таким отчаянием и болью, что я почти жалею, что она узнала о моих интрижках. И не выдерживая пристального взгляда, отвожу свой. — Поль, не еби мозг, — резонно говорю ей. — Так бывает, когда парню чего-то не хватает, — пожимаю плечами, стараясь увести от себя долю вины. — А чего не хватало тебе? — логичный вопрос, сучка, но отвечать я не намерен. — Я к себе жить позвала, готовила тебе, на работу всегда провожала, отказывалась от посиделок с подружками, лишь бы с тобой больше времени побыть. Я позволяла тебе многое в постели, а ты… Ты ведь первым был… Я ведь… любила тебя. — А-а-ай, не разводи только соплей, а! Я знаю, все знаю! Ты меня во всем устраиваешь, просто иногда хочется разнообразия, сечешь? Та шлюшка ничего не значит для меня. В моем сердце только Поля, — демонстративно прикладываю руку к груди, а эта курица лишь мотает головой. — Но вместе — значит одни друг для друга, — ха-ха! Наивная душа мне все-таки попалась.»       — А, ну да. Точно ведь, — морщится, но залезает в машину.       — От кого веник? — не выдерживаю и задаю интересующий меня вопрос.       — Что?       — Цветы, блять, Поль! — зря я, конечно, голос поднимаю, но она ведь сама выводит меня из себя.       — Мне подарили, — без эмоционально говорит, а сама улыбается так довольно еще.       — И кто же? — сжимаю руль покрепче, ожидая ответ.       — Это тебя не касается, Макс, — сука! Ладно, хрен с ним! Все равно как-нибудь да узнаю. Будет еще время.       Добравшись до дома, в котором живет Поля, она не спешит уходить, стоя у машины.       — Ты чего домой не идешь? Может, прокатиться хочешь? — подмигиваю моей Поле.       — Макс, — вздыхает, потом глаза в пол устремляет, словно обдумывая что-то, а потом поднимает их и смотрит прямо, с такой гребаной уверенностью, что я аж дышать перестаю. — Тебе не следует идти со мной.       — Это еще поче…       — Потому что я начала общаться с парнем. И я думаю, что это к чему-нибудь да приведет, — вот это, блять, поворот!       — И что же…       — А дальше ты, как и должен был, забываешь меня и строишь свою собственную охренительную жизнь без всяких прилипал, — она усмехается болезненно, видимо вспоминая… «Жду девчонку с работы. Сказал бы, что извелся весь, да не о том подумаете. Я не ее конкретно жду, а того, что скажу ей, как только она переступит порог. Для себя я уже все решил, да и к тому же новую девчонку нашел. Та уже точно мне поперек ни одного слова не скажет. Вся такая тихая да спокойная — то, что мне, блять, и надо. Жду, в общем, как скоро ее уложу. Квартира не проблема, зря, что ли, я начал снимать отдельную, в тайне от Поли для своих встреч, хату? А вот и она. Кажется. Щелчок двери. Хлопок. Ну-у-у, давай же, спроси. — Ма-а-акс, а что это тут? Выхожу из кухни, словно не понимая, о чем она щебечет. — Еще раз? — задаю вопрос, не поняв изначальный. — Что это за сумка стоит? — напряженно спрашивает девушка, даже рукой указав на нее. — А, так это вещи, — улыбаюсь и подхожу к девчонке. — Мои. — Не понимаю, — шепчет мой потерянный зверек, не осознает, что пытаюсь до нее донести. — Я ухожу, — вижу неверие в ее зеленых глазках, поэтому дополняю. — От тебя ухожу, Поль. К другой. — Пожалуйста, не шути так Макс, мне совсем не смешно, — вот сучка наивная. — Да я и не шучу, — уже в открытую насмехаюсь над ней. — Меня правда все достало. Я устал от контроля, устал от твоих вечных: а где ты, а когда ты, а что ты. Ты мне спокойно жить не давала. Я понимаю, любовь и все такое, но, блять, ты перегнула. Мне твоя опека и приторные ласки ни к чему. И от этих нежностей я устал. Мне нужен просто секс, который ты и здесь превращаешь в занятие гребаной любовью, — самому аж тошно от собственных сладостных слов. — Макс, — губки дрожат, точно сейчас заплачет, но мне срать на это. Хватит стелиться под нее! — Поль, не звони мне, а лучше сразу забудь. Я строю без тебя охренительную жизнь, так и ты давай. Дерзай! — улыбаюсь, пытаясь как-то разрядить обстановку, да не выходит никак. Что-то прикипел я к девчонке. Жалко вот ее становится. Но чем быстрее я свалю, тем скорее проникну в новую подружку. — Удали мой номер, — завожусь, так как уверен, что она способна на звонки, которые будут донимать и раздражать меня. — Не обязательно… — Быстро, я сказал! При мне же, — нехотя достает телефон из сумки и парой движений избавляется от моего номера. — Умница, Поль…» «А потом я, не прощаясь, выхожу из ее квартиры навстречу своей свободной жизни. Я оставляю зареванную девчонку одну, еще не понимая, что Полина была, есть и, сука, будет единственной, в которой я всегда нуждался. В тот день и в тот момент, когда уходил от нее довольный собой, я слепо верил, что поступаю правильно. Я думал, что найдя новую девку, мне ничего не будет стоить забыть предыдущую. И вот, спустя пару недель, я прогнал ее. Вновь познакомился с другой, думал, просто с той не подфартило, но оказался в том же тупике. Мне было не интересно. Мне было приторно и горько. Я хотел нежности, влюбленности и теплоты от моей Поли. Девчонка плотно засела во мне, не желая вышвыриваться оттуда. Или это я в подсознании тайно желал ее обратно в свое пользование. Ведь она будто правда забыла обо мне. Как ни крути, но я, как последний осел, спустя полтора месяца после расставания приехал к ней на работу. Ждал, как верный пес, пока она выйдет из здания. А потом прощения просил. Она отнеслась ко всему с грустной и смиренной улыбкой, но условилась, что встречи, которые я предложил, никогда не выйдут за рамки и что мы ничего друг другу не должны. Я согласился. Я стал зависим. Я наконец-таки осознал, что потерял самое лучшее, что было когда-либо в моей жизни — неподдельную и искреннюю любовь. Только вот Поля больше ее не проявляла, первое время отдергивая себя от каких-то поползновений в мою сторону. А я был бы только рад, но сказать ей об этом права не имел. Поэтому дарил уже я — нежность, ласку и свою гребаную любовь. Я почувствовал то, что ощущала она все это время. То, что я собственными словами и поступками загубил. Я жалел об этом, я искренне негодовал. Был, блять, рассержен, но сделать, увы, ничего не мог. Хотя по прошествии шести месяцев у Поли никого так и не появилось, я решил, что это мой шанс, что не все потеряно и плевать на ту, с которой на данный момент играюсь лично я. Меня она не интересует, важна только моя Полина и я… Кажется, я не успел…»       — Да ты шутишь! — сам усмехаюсь, а у самого пылает что-то в груди от осознания, что меня кидают.       — Ничуть, Максим, — все также уверенно произносит Полина. Неужели ей, сука, все равно на меня? На мои чувства. На нас, в конце-то, блять, концов! — Хоть сроки нашего совместного времяпровождения и не были оговорены, сейчас я желаю отказаться от этих встреч.       Мне нечего сказать. Я стою и не ощущаю под собой асфальта, прогретого за этот гребаный солнечный день. Надо бы что-то ответить, может снова колкостью или же лучше заматериться на нее, выпустив накопившийся пар. Но не могу. Стою и осознаю, что принимаю ее решение, свой окончательный проигрыш. Я потерял ее и из виноватых только, блять, я. Моя Поля навсегда таковой и останется, как и сейчас, только в моей голове. Я уйду с надеждой, что когда она разочаруется в ее кавалере, она найдет в себе силы набрать мой номер и пригласить снова к себе. И я прощу ее, прощу ей этого урода, который отбил ее у меня. Надеюсь, где-нибудь в записной книжке у нее остались мои цифры. Слегка улыбаюсь, мысленно надеясь именно на такой расклад.       — Тебе, как всегда, весело, Макс, — осуждает меня она. Приняв полет моих мыслей на счет этого разговора.       Верчу головой, не находя хоть каких-нибудь слов. И тут в моей голове простреливает.       — Я люблю тебя, Поль.       — А я, благодаря тебе, нет!       Поля уходит. Слышу мелодию домофона, хлопнувшей двери. Стою еще минут десять, не желая принимать эту гребаную реальность. Но все же возвращаюсь в машину, беру сигареты и наконец-то закуриваю. Как добрался до дома не помню. Как обычно, наверно, бросил машину где пришлось. Прошел мимо неизменных бабок, поднялся в квартиру. Стоя на балконе, я вдыхал табачный дым и наслаждался тишиной и такой болезненной свободой, глядя вперед, на серую девятиэтажку, в которой жил и я.